Кем были люди отравившиеся боярышником
Интересно вспомнить, что выкладывали в соцсети такие "эксперты", когда месяц назад полторы сотни украинцев отравились контрафактным алкоголем, который так же, как и злополучный боярышник, содержал технический спирт вместо пищевого. Половина из пострадавших отправилась в мир иной, о чем регулярно отчитывалось ответственное за безопасность продуктов питания и защиту прав потребителей ведомство. Но разница с ситуацией в РФ не только в виде товара, которым отравились, но и в действиях власти.
В РФ в первый же день был введен режим чрезвычайной ситуации, а сомнительные точки продаж - проинспектированы или закрыты. В нашей стране, несмотря на многочисленные просьбы и возмущенные посты журналистов, смерть 80 человек не повод для введения чрезвычайного положения и проведения расследования.
Притом что в РФ отравление зафиксировано только в Иркутске, там ограничена продажа того самого Боярышника. В Украине паленой водкой отравились в семи областях, но никаких ограничений не последовало. Задержали лишь подозреваемого в приготовлении ядовитой жидкости.
А запрещать зачем? Тот факт, что украинский рынок крепкого алкоголя не самый прозрачный и контролируемый, уже и доказывать никому не нужно. Производители заявляют об уровне тенизации рынка водки в 40-45%. Вот только как они пришли к этой цифре - большой вопрос. Ни методология, ни названия проводящих подсчеты структур не называются.
На самом деле украинский рынок водки глобально никто не измеряет. Сведенных консолидированных данных просто нет. Производители признают проблему. Доли рынка они трактуют по-разному. Один крупный производитель свято верит в показатели Госстата. Но, как известно, украинскому Госстату можно верить только потому, что из года в год погрешность одинакова. Второй производитель имеет карманную исследовательскую структуру, работающую под него и считающую продажи, а не производство. Третий, к примеру, считает рынок, отталкиваясь от данных о продажах торговых сетей. Но добывает их по собственным каналам и обнародовать не может. Неудивительно, что данные у всех разные. А заказать исследование, например, какого-то глобального исследователя - TNS или Nielsen - или дорого, или панель маловата и погрешность великовата.
Конечно, в идеале можно было бы считать рынок по количеству закупленных акцизных марок. Но и тут прокол. Еще несколько лет назад, во времена Януковича, стало известно, что на некоторые бутылки поверх акцизной марки наклеивались так называемые козачки, или надписи "будьмо" или "АСА", которые давали таким бутылкам право не быть учтенными налоговыми органами при проверках. Налоговики знали, что товар особенный - с этих бутылок акциз не платился.
Изначально схемой рулило енакиевское крыло донецкого бизнеса, затем левая водка приносила доход экс-президенту. Но после Революции достоинства схема заглохла. Ненадолго. Сегодня существует своеобразная акцизная мафия, которая сначала продает марки производителям, а затем составляет протоколы на их нелегитимность и, согласно этим же протоколам, якобы отзывает марки. На самом же деле этого не происходит. Партия товара марок с "волшебным кодом" - определенным якобы бракованным порядком цифр - дает фискалам понять, что это - крышуемый "левак". Вот только кто стоит во главе сей схемы сегодня, говорить пока не спешат.
Не секрет, что простейший способ появления на рынке левой водки - получение такого же неучтенного спирта, который генерируют якобы закрытые, неработающие спиртзаводы. В стране их несколько десятков. Гаражное производство водки - розлив оковитой в пластиковую тару - дает возможность торговать водкой на розлив в так называемых разливайках. Например, по 35 грн за литр, или 3,5 грн за 100 грамм. Это весьма распространенное явление в Николаевской и Киевской областях. А что? Акциза платить не нужно, сертифицировать оборудование тоже, сложностей с брендами и рекламными кампаниями такие подпольщики тоже не испытывают.
Цена такой водки сопоставима с пресловутой настойкой боярышника и вдвое дешевле легального алкоголя. Минимальная цена бутылки водки - от 70 грн, 100-граммовый флакончик настойки стоит около 8 грн. Ее крепость - 70 градусов, соответственно, бутылочка Боярышника эквивалентна почти 200 граммам водки. Вот только кроме Боярышника есть еще Календула, Пустырник, Валериана на спирту, разнообразные спиртосодержащие корвалолы и прочие препараты, доступные без рецепта в любой аптеке. И спирт для их производства, так же, как и для водки, делает монополист - ГП Укрспирт.
Может, пора задуматься над тем, что госкомпания - неэффективный производитель стратегического продукта как для продотрасли, так и для медицины, и перестать делить ее на бумаге? Иначе скоро и в Украине под видом аптечных спиртовых настоек рискуем купить антифриз, а вместо водки - базу для омывателя стекла. И эпопея о Боярышнике может продолжиться уже в Украине.
Сибирский Гарлем
Фото: Екатерина Тимофеева/ircity.ru
Фото: Екатерина Тимофеева/ircity.ru
Третьяков вернулся на дачу, забрал семью, отвез ее домой, объяснив жене, что в городе массовое отравление, и уехал на работу, откуда не выбирался следующие несколько суток.
Поток больных не останавливался пять дней подряд. Два-три раза в день местный Минздрав выдавал свежие сводки. 19 декабря, когда умерли 33 человека, власти объявили режим ЧС. 21 декабря число погибших достигло 60 человек и жители Ново-Ленино начали обсуждать, когда президент Владимир Путин объявит траур, а в местных социальных сетях заспорили, нужно ли это. После объявления о 70 погибших по району пошло обсуждение: дойдет ли до ста человек? И вдруг власти замалчивают реальные масштабы катастрофы?
Кто все эти люди
Через месяц после отравления мы вместе с Олегом Нефедьевым идем по квартирам умерших. В первой дверь нам открывает Андрей, брат погибшей Марии Колесниковой. Андрею 48 лет, на нем трикотажные штаны и водолазка. Вид у него интеллигентный: в Москве, повязав шарф на шею, он легко мог бы сойти за непризнанного поэта. Квартира у него белая и опрятная.
Фото: Владимир Смирнов/РИА Новости Иркутская городская клиническая больница № 3, в которой проходят лечение люди, отравившиеся суррогатным алкоголем
Все отравившиеся жили в одном квартале
Фото: Екатерина Тимофеева/ircity.ru
Фото: Екатерина Тимофеева/ircity.ru
Курить и смотреть на звезды
Вдова Евгения Мальцева, Людмила, говорила о своем покойном муже полтора часа. Ей было важно, чтобы он остался в истории человеком, а не безымянным алкоголиком:
«Когда батюшка отказался отпевать Женю, это было последней каплей. Женя не был суицидником, не был алкоголиком. Я даже полетела на передачу “Пусть говорят”, чтобы рассказать правду о муже. Было страшно, что не поймут — так и получилось. Я вернулась из Москвы еще более убитой.
Мы с Женей познакомились в гостях пять лет назад. Он был разведен, я была вдовой. Женя приехал в гости с родителями — мама и папа немножко выпивали, а он нет, потому что был за рулем. Он был аккуратный водитель: за 27 лет ни одной аварии. Женя был одет как на свадьбу — выглаженная рубашка, пиджак и брюки со стрелочкой. Я потом поняла, что он всегда так одевается. Ни одного пятнышка не позволял себе. Женя заговорил со мной через стол. У него были голубые глазки. На лорда был похож.
Мы довольно быстро стали жить вместе, но замуж я не спешила. Женя много раз делал предложение, даже на колени вставал. Но я думала: “Мы же взрослые, зачем нам эти свадьбы?” И было такое, что когда мы только познакомились, он еще не отошел от развода и иногда пил “Боярышник”. Он познал его, когда с женой расставался. Но однажды мы сидели у Жениного папы в гостях и зашла соседка, говорит про нас: “А это кто?” Женин папа ответил: “Не знаю даже, как их назвать, сожители, наверное”. Мне так не понравилось это слово — сожители. Я сказала Жене, что не могу так, и мы подали заявление. Я взяла его фамилию. Он не настаивал, но я знала, что ему это понравится. Женя пообещал, что навсегда бросит “Боярышник”. Видите, не до конца. В какой-то момент его все равно потянуло.
Женя 20 лет проработал в милиции водителем, но когда мы познакомились, он уже был на пенсии. На работе его любили и отдельно поощряли за то, что он лишнего слова нигде не ляпнет. Начальству нравилось, что он не будет пересказывать, что в машине услышит, выделяли его. Он гордился этим. Он любил вспоминать, как денежно было, как на широкую ногу жил, запросто мог — раз! — и ремонт чуть ли не в половине квартиры сделать. Он так и остался молчуном, слова, бывало, из него не выколотишь. Очень скромный, очень! Только у него одна манера была нехорошая — матюгаться. Он использовал ругательства для связки слов, особенно если немножко выпьет. Я его ругала, говорила, что это некрасиво, что не надо так.
Незадолго до смерти он устроился на работу в дезинфекционную службу. Он, правда, боялся мышей, а там были и мыши, и даже крысы, но он все равно ходил на работу. Мы очень хотели достроить наш дом в деревне, и нам нужны были деньги. Я работаю на автозаправке и получаю 13 600 — работаю там 12 лет, зарплату только один раз повысили, на 800 рублей. А Жене на новой работе сказали, что весной начнется горячий сезон — все травят комаров, клещей и тараканов — и он сможет зарабатывать до 50 тысяч. Женя собак тоже боялся. И коров. Такие у него страхи были. Если что-то упадет, мог вздрогнуть. Мама с папой пытались его лечить в детстве от испуга, но какой-то испуг все равно остался.
Женя хотел отремонтировать наш дом в Мотах и переехать туда из Иркутска. Моты — это такая деревня на реке Иркут, немножко не доезжая до Байкала. Хотели, чтобы дети жили в квартире, а мы в деревне. Потому что в городе мы жили впятером в однокомнатной квартире: мы с Женей, внук, и дочка с зятем. А квартира у нас всего 30 метров. И мы умудрялись на кухне жить — ребятишкам отдали побольше комнатку. Женя не жаловался и все делал — гладил, стирал, — лучше женщины любой был. Но он уставал складывать и раскладывать каждый день диван. Он мечтал об ортопедическом матрасе. Нам было о чем мечтать.
Фото: selomoty.ru
Мы все лето проводили в деревне. Женя любил на завалинке сесть нога на ногу, курить и смотреть на звезды. Или, бывало, вечереет, и мы к реке идем. Там так красиво, вы не представляете. Его самое любимое — это смотреть на реку. До бесконечности сидел бы и смотрел на нее — как будто все проблемы уплывают куда-то. Я с ним тоже полюбила на реке сидеть. Мы вместе смотрели, молчали и знали, что нам это нравится — молчать. Оказывается, не обязательно говорить, молчать очень приятно — это он меня научил. Ездили в деревню до глубокой осени в том году — два ведра брусники насобирали на зиму.
Женя умер в ночь на 18 декабря. Накануне они с зятем выпивали хорошее пиво — немецкое разливное, у нас на рынке продают. Сидели культурно, с закуской — рыбка, чипсы. В 11 уже спать легли. 17 декабря мне с утра надо было на работу. А мы на кухне хотели обои поклеить. Женя пообещал, что поклеит, а я поехала на работу. Что случилось, когда я ушла, непонятно. Оставалось немного пива недопитого, видимо, он выпил, и еще захотелось. У Жени своих денег не было — весь бюджет был у меня. Когда ему что-то нужно было, я выдавала деньги. В тот день он у меня ничего не попросил. Но у меня в кармане куртки было 50 рублей.
В то утро мы говорили с ним по телефону несколько раз. Мы вообще часто друг другу звонили, могли раз двадцать за день поговорить. Потом был обед, и уже после часа он говорит: “Я пойду прогуляться”. Звоню ему еще через час, и его голос мне не нравится. Сразу было понятно, что он что-то выпил, и это не пиво и не вино. У него давно такого голоса не было — я много пить не позволяла. Когда он хотел пивка, я ему баночку оставляла, а больше он ничего не просил. Я спросила его по телефону: “Ты пил?” Он отперся: “Ты выдумываешь, придумываешь, все нормально”. Начал уже как бы психовать. Ну а потом отвечать перестал на телефон.
Я испугалась. Позвонила дочери, попросила проверить его. Она как раз к дому подходила. Когда она пришла, Женя уже сидел в кресле очень пьяный. Она на него прикрикнула: “Иди спать ложись, ты что напился, мама ругаться будет, оставить тебя, получается, нельзя одного или что?” Он ворчал-ворчал, ушел, лег в другой комнате и уснул. И всю ночь проспал. Наутро он стал зевать и упал с дивана. Я приехала с работы и заметила, что у него красные глаза. Он улыбнулся, но ничего не говорил. Сходил только в туалет и обратно на диван лег. А потом у него пена пошла изо рта. Мы вызвали скорую.
Все произошло резко. Мы уже не могли привести его в чувство, даже глотка воды не могли залить. Он ушел в себя, как будто кома. Он не слышит тебя, не видит тебя. Скорая быстро приехала. Врач сказал, что уже шесть человек умерли от алкогольного отравления. Сказали, поищите в ведре, что он пил. Нашли эту бутылочку “Боярышника”. В лифт его занесли на одеяле, у него начались конвульсии, очень страшно было.
Мы ехали в больницу с сиреной. Женя дышал через раз. Ему делали искусственное дыхание. Если бы его не поддерживали, он, скорее всего, умер бы по дороге в больницу. Девушка в скорой мне сказала: “Я вам сразу говорю, что симптоматика вся у него плохая, можете не надеяться на хорошее”. Она сказала это не грубо, но это было жестоко и страшно. Я держалась за Женю. Он был горячий. Мне не верилось, что он все-таки уйдет из жизни. Я вошла в ступор и не помню, как вышла из скорой.
Я сидела в больнице четыре часа. Туда везли и везли таких же, как мой Женя. Потом мне дали номер телефона и сказали идти домой. Вечером я позвонила в больницу и узнала, что есть положительная динамика. Но я уже поняла, что нереально ему выжить. С утра я позвонила снова, и мне сказали, что Женя умер накануне, в полдесятого вечера.
Кто виноват?
Фото: Кирилл Шипицин/РИА Новости Участок на улице Ключевая на территории садоводства имени 6-й Пятилетки под Иркутском, где был обнаружен подпольный цех по розливу спиртосодержащего концентрата для ванн с боярышником
Эмоции и выводы
Одним из первых трагедию заметил московский муниципальный депутат и оппозиционный политик Константин Янкаускас:
Член Общественной палаты РФ от Кировской области Тахир Мамедов:
«Трагедия в Иркутске — это трагедия не только жителей отдельно взятого региона, а огромная беда для всей страны! Несколько лет назад в Общественной палате нашего региона мы детально изучали данную проблему. Это был, кажется, 2011 год. Тогда мы предлагали на федеральном уровне принять радикальные меры по ограничению продажи спиртосодержащей продукции, которая, как мы все понимаем, используется далеко не для бытовых целей.
Проблема настолько серьезная, что многие не отдают себе отчета в ее трагических последствиях для наших сограждан! Это целый город! В настоящее время федеральные и региональные власти озаботились этой проблемой, очень жаль, что импульсом для этого послужило массовое отравление людей.
С другой стороны, мы все понимаем, что люди, принимающие взамен качественной алкогольной продукции подобные суррогаты, находятся в довольно сложной жизненной ситуации. Задача властей заключается не только и не столько в ужесточении правил торговли данной продукцией, а в мерах по социализации категории людей, оказавшихся в этих условиях. В данном вопросе, прежде всего, работа должна вестись муниципальными властями в тесном партнерстве с общественниками, разумеется, при поддержке региональных и федеральных властей.
Кто виноват
«Говорят, Кировская область — лидер по распространению пьянства. Уж что-что, а эта проблема знакома каждому жителю нашего региона с пеленок. Мало у кого здесь нет знакомых, умерших от употребления паленой водки, тормозной жидкости, дихлофоса либо иного яда, какой был призван вызвать алкогольный дурман, но привел к летальному исходу. Настойка „Боярышник“ и ей подобная продукция — самый обыкновенный товар российского рынка, который десятилетиями реализуется как в продовольственных магазинах, так и в аптеках, и в промтоварах.
В бытность мою депутатом сельской думы в середине 2000-х многие коллеги поднимали вопросы, связанные с ограничением распространения спиртосодержащей продукции, а также времени работы „капельницы“. Однако им объяснили, что не тот уровень полномочий. Аналогичную тему позднее не раз поднимали депутаты районной думы, где мне тоже пришлось работать. Безрезультатно. Не ее компетенция. Законодательное собрание пыталось вводить определенные ограничения, направленные на борьбу с „зеленым змием“, что-то удавалось, но те временные успехи были перечеркнуты новыми директивами из центра. Даже региональная власть бессильна перед конституционной „свободой предпринимательства“.
Посмотрите, за что реальные сроки заключения получили Дадин или Кунгуров с нашими конституционными свободами, и сопоставьте с вредом, который безнаказанно наносят торгаши зельем. Нынешней осенью мы с активистами своего поселка провели субботник. За овощными ямами жителей многоквартирных домов, граничащими со школьной территорией, было собрано 15 мешков (!) „пузырьков“.
Что делать
«Про отравление людей боярышником… Жаль их всех… Да, может они и пили, но, как поет Растеряев, „их к этому подтолкнули многие“. Давайте по ним объявим трезвый траур — не будем пить всю неделю и на Новый год ни капли, иначе это просто слова. Так как лучшее средство профилактики — это трезвость от дурманов.
Скептики
Немало было и скепсиса по отношению к мерам государства.
«А дальше у нас начнется кампания по борьбе с суррогатами. Это значит, из Москвы во все регионы будет спущена директива отчитаться о борьбе с производителями суррогатов.
Значит, в ближайшее время мы будем читать новости об изъятии спиртосодержащих жидкостей, в паре регионов заведут уголовные дела. Прессовать будут тех, кто меньше платит ментам, и у кого нет нормальных выходов на власти. У кого есть — просто переждут.
А через месяц-два все вернется к сегодняшнему состоянию. Настойка будет называться не „боярышник“, а „пустырник“. Будет она не для ванн, а для протирки полов. Ну, или еще чего.
«Слушайте, я все понимаю. Но они там, в правительстве совсем крышей поехали?!
Какая первая реакция на трагедию в Иркутске? Хлопонин делает валокордин по рецептам. Валокордин — это для сердца, у меня вот, конечно, есть дома. Может, есть и лучше препараты, но это прям еще советская традиция, думаю. Тем более, валокордин вполне помогает.
Так вот. После Иркутска они запрещают продажу валокордина. Это насколько надо быть неадекватными, чтобы считать, что люди вместо водки пьют валокордин?! Валокордин стоит примерно 200 рублей за 25 мл (можно, наверное, даже за 160–170 найти). Еще раз: 250 РУБЛЕЙ ЗА 25 МИЛЛИГРАММОВ!
«Много пишут про отравление боярышником, про принятие мер. Я не думаю, что какие-либо принимаемые меры, запреты, снижение цен, даст какой-либо эффект: был эфедрин, средство от кашля и насморка — они стали делать из него винт и марцефаль, гнить, сходить с ума и превращаться в живые овощи. Запретили. Стали делать винт из любых содержащих эфедрин препаратов. Запретили.
Кодеиновые таблетки тоже практически запретили — молодежь делает из них дезоморфин под кодовым названием „крокодил“, и сгнивает заживо за полгода, в прямом смысле слова. Теперь надо еще у сердечников корвалол отнять из-за того, что им спиваются бомжи. Приличный человек боярышником опохмеляться не пойдет — на то пиво есть, а им все равно ничего не поможет: запретишь боярышник, они будут пить антистатик или еще какую-нибудь дрянь, карма у них такая.
Музыкант Вася Обломов ответил на иркутские события очередной песней.
Читайте также:
