Покушение на обид кори

На фотографиях можно увидеть, как 59-летний имам улыбается, глядя в объектив фотокамеры.

По словам сына имама Обида-кори Назарова Довуда Назарова, состояние его отца с каждым днем улучшается и он начал общаться с родными:

22 февраля 2012 года неизвестный человек выстрелил несколько раз в ярого критика правительства Узбекистана и известного религиозного деятеля Обид-кори Назаров возле его дома в городе Стромсунде. Затем преступнику удалось скрыться с места покушения.

Одна из пуль попала в голову имама, долгое время он находился в коме.

Пока врачи боролись за жизнь Обида-кори Назарова, внутри Швеции и за ее пределами началась спецоперация по задержанию человека, напавшего на имама и готовившего его убийство.

Спустя три с половиной года после покушения, из России в Швецию был экстрадирован гражданин Узбекистана Юрий Жуковский, стрелявший в узбекского имама.

В марте прошлого года суд в шведском городе Сундсваль признал виновным Юрия Жуковского в попытке убийства известного имама, противника режима Каримова. Он был приговорен к пожизненному заключению.

Семья Обида-кори Назарова обвиняет правительство Узбекистана в организации покушения.

Несмотря на то, что родственники имама остались довольны приговором в отношении Жуковского, они до сих пор продолжают требовать наказания для представителей политического режима в Узбекистане.

Однако суд в Швеции пришел к выводу, что непосредственных доказательств причастности правительства или спецслужб Узбекистана к вооруженному нападению на имама нет.

Независимый имам

Обид-кори Назаров прославился в качестве независимого имама в конце 90-х прошлого века в Ташкенте.

В своих проповедях он говорил не только о религии, но и о социальных, экономических проблемах, а также о нарушениях прав человека в Узбекистане.

Критикуя недостатки правительства Узбекистана, Обид-кори Назаров в отличие от других имамов, старался сохранить свой независимый статус.

Вскоре администрация президента Каримова начала видеть в нем опасность светскому режиму в Узбекистане.

В 1998 году Назарова обвинили в экстремизме, целый год он был вынужден скрываться в Ташкенте.

Затем Обид-кори Назаров переехал в Казахстан и спустя 8 лет с помощью УВКБ ООН смог получить политическое убежище в Швеции.

Даже после эмиграции в Швецию имам не прекратил критиковать власти Узбекистана и повысил свою активность в Интернете.

Исчезновение старшего сына

Летом 2004 года в течение нескольких дней в Ташкенте пропали несколько верующих парней, среди которых был и старший сын Обида-кори Назарова Хусниддин.

Родственники имама утверждают, что за этими исчезновениями стоят спецслужбы Узбекистана.

Семья Назаровых несколько раз обращалась к властям страны с просьбой внести ясность в судьбу бесследно исчезнувшего Хусниддина Назарова.

Однако официальный Ташкент до сих пор никак не комментировал этот вопрос.

Дети Хусниддина Назарова живут в настоящее время вместе с дедом Обидом-кори Назаровым в Швеции.

Тайная жизнь

Младший сын Обида-кори Назарова Довуд Назаров уверен, что угроза жизни его отца сохраняется по сей день.

Обид-кори Назаров и его семья до сих пор находятся под тщательной охраной спецслужб Швеции.

Форум закрыт, но Вы можете продолжить обсуждение на Facebook-странице Радио Свобода

Стрелок из Стормсунда

Шведский суд приговорил гражданина Узбекистана к 18 годам лишения свободы за покушение на убийство диссидента-священнослужителя из той же страны. Нападение боевика из одного из самых репрессивных государств в Центральной Азии стало поводом для критики правительства в тихом шведском городке.

Убийство священника также подняло ряд вопросов – стояли ли узбекские спецслужбы за нападением, и почему Швеция не обеспечила безопасность человека, которому предоставила убежище?

Холодным февральским днем в 2012 году Обид-кори Назаров был убит выстрелом в голову в удаленном северном городе Stromsund. Пуля, выпущенная из револьвера с глушителем, попала имаму в голову. Впрочем, несмотря на серьезные повреждения, Назаров выжил.

Кристер Петерсон, обвинитель по данному делу, утверждал, что имеются веские доказательства того, что осужденный, Юрий Жуковский действовал от имени узбекского правительства.

Впрочем, суд постановил, что Жуковский, без сомнения, является исполнителем, но назвать заказчика на основании имеющихся улик не представляется возможным.

Правозащитники регулярно критикуют Узбекистан, называя его одним из самых авторитарных государств мира, где строго контролируются СМИ, а представители оппозиции оказываются в тюрьме за выступления против действующей власти.

Обид-кори Назаров прибыл в Швецию в 2006 году, где ему предоставили убежище.

Он получил известность консервативного независимого священнослужителя в Ташкенте, столице Узбекистана, в начале 1990-х. Его эмоциональные проповеди касались социальных и экономических проблем и прав человека.

Из-за растущей популярности и многотысячной аудитории последователей администрация президента Ислама Каримова вскоре увидела в священнике угрозу для светского режима.

В 1998 году был выдан ордер на арест имама по подозрению в экстремизме, что заставило Назарова скрываться в соседнем Казахстане, пока Высокая комиссия ООН по делам беженцев восемь лет спустя не одобрила его статус беженца.

Правительство в свою очередь продолжало изображать его как врага государства, обвинив в планировании взрывов в Узбекистане. Кроме того, власти заявили, что Назаров является духовным лидером Исламского движения Узбекистана*, которое признано террористической организацией.

Назаров отвергал все эти обвинения. Беженцы в Швеции, с которыми общался имам, говорят, что даже в изгнании он получал многочисленные угрозы.

Три с половиной года после покушения на Назарова подозреваемый в нападении мужчина был экстрадирован из России в Швецию. Но для обвинения, СМИ и многих наблюдателей он был лишь человеком, который нажал на курок.

Доктор Дэвид Льюис, специалист по Центральной Азии из Университета Эксетера, говорит, что несмотря на отсутствие прямых доказательств причастности к покушению узбекского правительства, у дела есть более широкая перспектива.

"Это, конечно, вписывается в шаблон, о котором нам прекрасно известно – в течение нескольких лет узбекское правительство предпринимало попытки взять под контроль деятельность диссидентов, эмигрантов и религиозных активистов за пределами страны. Для этого спецслужбами был проведен целый ряд мероприятий, в том числе применялось физическое насилие", - говорит Дэвид Льюис.

В антитеррористическом отделении британской полиции сообщили об отсутствии доказательств причастности российского лидера Владимира Путина к делу об отравлении Сергея и Юлии Скрипаль.

Нападение на Обид-кори Назарова - действительно, лишь один инцидент в серии необъяснимых убийств и покушений.

В сентябре 2011 года узбекский бизнесмен Фуад Рустамходжаев был застрелен в западном российском городе Иваново, где жил в изгнании.

Он был одним из основателей нового оппозиционного альянса, Народного движения Узбекистана, первый съезд которого состоялся в Берлине всего за несколько месяцев до его смерти.

Наблюдатели полагают, что он стремился подать пример другим состоятельным людям, чтобы финансировать оппозиционную деятельность.

Год назад произошло еще одно убийство политически активного гражданина Узбекистана за рубежом.

В декабре 2014 года узбекский священнослужитель Абдулла Бухари был застрелен средь бела дня в Стамбуле.

Записи камер видеонаблюдения, появившиеся в интернете, показывают, что имама в спину застрелил человек, шедший позади него. Стрелок сбежал после того, как совершил несколько выстрелов.

В то время как большинство таких атак остаются нераскрытыми, другие методы спецслужб Узбекистана тщательно задокументированы правозащитными группами и независимыми наблюдателями.

Узбеки за рубежом часто оказываются под давлением, их родственникам, оставшимся в стране, угрожают, а некоторые изгнанники вносятся в списки разыскиваемых Интерполом с целью ограничения их движения за рубежом.

Наблюдатели говорят, что спецслужбы завербовали большое число информаторов в крупных общинах узбеков за рубежом, чтобы собирать сведения.

Доказать причастность государства к убийствам практически невозможно.

Случай со стрелком из Стормсунда является уникальным, поскольку непосредственный исполнитель предстал перед судом.

Но для узбекских диссидентов за рубежом в этом мало утешения. Если цель в том, чтобы не просто убить критика, а запугать других, то заказчики, возможно, достигли своей цели.

Сироджиддин Толибов и Иоганнес Делл

Суд в Швеции оправдал мужчину и женщину из Узбекистана, которые обвинялись в пособничестве при подготовке убийства, напоминающего тайные операции времен холодной войны.

Суд города Эстерсунд на севере Швеции постановил, что в деле было недостаточно улик, чтобы доказать причастность этой пары к покушению на узбекского диссидента Обид-кори Назарова. Этот мусульманский богослов хорошо известен в Узбекистане как ярый критик властей.

В Назарова стреляли в конце феврале, он был ранен в голову и до сих пор находится в коме.

Покушение на 54-летнего Обид-кори Назарова всколыхнуло Стремсунд – маленький городок, население которого насчитывает несколько тысяч человек.

Этот город, находящийся в 600 км к северу от Стокгольма, привлекает туристов красотами природы. До последнего времени идея убийства по политическим мотивам была здесь понятием непривычным.

Но сейчас все изменилось.

В Стремсунде проживают сотни беженцев из Узбекистана. Почти все они - мусульмане, вызвавшие гнев узбекских властей тем, что следовали своей религии вне рамок жесткого государственного контроля.

Правозащитники обвиняют Узбекистан в преследовании и лишении свободы тысяч мусульман, которых представляют экстремистами, стремящимися свергнуть правительство и создать исламское государство.

Обид-кори Назаров известен своими независимыми взглядами. В результате с момента приезда в Швецию в 2006 году он опасался, что "длинная рука" узбекских спецслужб может найти его и там.

Назаров прибрел популярность в качестве независимого консервативного имама в Ташкенте в начале 1990-х. Его пронизанные эмоциями проповеди касались социальных и экономических проблем и прав человека.

Популярность Обид-кори Назарова росла, у него появились тысячи последователей, но администрация президента Ислама Каримова решила, что он представляет угрозу для светского режима в Ташкенте.

В 1998 году был выписан ордер на его арест по обвинению в экстремизме, из-за чего Назаров был вынужден укрываться в соседнем Казахстане до тех пор, пока восемь лет назад Верховный комиссариат ООН по делам беженцев не присвоил ему статус беженца.

После прибытия в Швецию Назаров беспрестанно подвергал критике узбекские власти за преследования простых мусульман.

В ответ официальный Ташкент продолжал изображать его в качестве врага государства, обвиняя его в планировании взрывов в Узбекистане и в том, что он является духовным лидером Исламского движения Узбекистана, которое США считают террористической организацией.

Назаров всячески отрицал это. Узбекские беженцы, оказавшиеся с ним в Швеции, утверждают, что он и там постоянно получал угрозы.

Когда в 2011 году в России был убит активист узбекской оппозиции Фуад Рустамходжаев, Назаров обратился к шведским властям с просьбой о защите. Полиция заверила его, что ему ничто не угрожает.

Суд подверг критике бездействие правоохранительных органов, заявив, что человек со статусом беженца не получил необходимой защиты в стране, которая должна была его охранять.

Судья был осторожен в комментариях по поводу тех, кто организовал покушение, сказав, что попытка убийства Назарова была, судя по всему, связана с его политическими взглядами и является делом рук организации, находящейся за пределами Швеции.

Адвокат семьи Назарова Йохан Рейнер был более прямолинеен. "Очевидно, что покушение осуществлялось по приказу спецслужб Узбекистана", - сказал он в интервью Би-би-си.

Судебное разбирательство вызвало большой резонанс в шведских СМИ. Заседания суда транслировались по государственному телевидению, ход процесса широко освещался в газетах.

Последователи Назарова, преодолевавшие каждый день 100 км из Стремсунда в Эстерсунд для присутствия на суде, надеются, что настоящий убийца будет найден.

Прокурор заявил о намерении опротестовать решение суда.

Однако, каков бы ни был исход апелляции, истинная история покушения на Обид-кори Назарова, скорее всего, так и не будет раскрыта.

Перемены в Узбекистане, о которых так много говорят в последнее время, в том числе на Западе, по мнению правозащитницы Надежды Атаевой, всего лишь пропагандистская ширма, за которой скрывают ворох нерешенных, загнанных в подполье проблем. А сам президент Шавкат Мирзиеев и его команда напоминают ей пионерский отряд – идей много, дел нет, пишет kz.expert.

В интервью KZ.MEDIA она дала оценку происходящим в Узбекистане реформам.

— Надежда, на западе в последнее время много говорят о том, что Мирзиёев проводит либеральную модернизацию страны. Так ли это на самом деле? И можете ли вы назвать такие реформы или изменения, которые бы говорили в пользу таких утверждений?

— Изменения происходят, но у меня нет ни одного примера, подтверждающего системную либеральную модернизацию Узбекистана. И объясню почему.

Исполнительная власть пока еще преобладает над другими, но не обеспечивает ход добросовестного выполнения своих же инициатив. Особенно это заметно по реализации около двух тысяч новых законов и подзаконных актов, ставших частью реформ, объявленных президентом Шавкатом Мирзиёевым. Новые решения зачастую доходят на места с опозданием, и местные органы власти незаконно ограничивают права граждан. Поэтому надежды, связанные с новой властью, стали постепенно угасать.

За прошедшие неполные три года правления Мирзиёев обозначил многие сферы деятельности для реформирования. При этом он делает шаги, которые характеризуют его как последовательного исполнителя закулисных договоренностей с президентом России Владимиром Путиным. Такое ощущение, что еще до прихода Мирзиёева к власти они договорились об определенных пунктах развития двухсторонних отношений, и Мирзиёев эти договоренности сейчас добросовестно исполняет.

— Например?

— Давайте посмотрим, что изменилось. Прежде всего бросаются в глаза не какие-то позитивные перемены в жизни людей через реформы, а, например, подписание ряда соглашений с Россией, через которые проект строительства атомной электростанции и вступление Узбекистана в Евразийский экономический союз (ЕАЭС) делают Узбекистан зависимым от политики Кремля.

При президенте Каримове внешняя политика в отношении России была принципиально другой. А теперь нам надевают ошейник, лавируя и убеждая в выгоде общего экономического пространства, обещая улучшение положения с трудовыми мигрантами и другие блага. Но на самом деле, те граждане Узбекистана, которые многие годы жили за границей, и, поверив в реформы Мирзиёева, вернулись в Узбекистан, сейчас опять активно уезжают из страны. Многие из них поняли, что кадровая политика Мирзиёева слаба.

Мирзиёев, казалось бы, выполняет резолюцию Европарламента 2014 года, где было четко сказано о необходимости освобождения граждан Узбекистана, которых международная общественность воспринимает как политических узников. Это религиозные деятели, правозащитники, журналисты и представители узбекской интеллигенции, которые пострадали за свободу выражения мнения. И на протяжении последних лет из мест заключения вышли на свободу тридцать шесть представителей гражданского общества, двое из списка резолюции Европарламента скончались (один умер в заключении, другой – через два года после освобождения).

Так, в заключении до сих пор остается религиозный деятель Рухид дин Фахриддинов, что отражено в резолюции. Он был похищен на Юге Казахстана спецслужбами Узбекистана в 2005 году вместе с другими последователями авторитетного религиозного деятеля Обид кори Назарова, на которого СНБ организовала покушение в феврале 2012 года.

-Вы с этим не согласны?

-На мой взгляд, это просто яркая этикетка, привлекающая внимание западных средств массовой информации. Своего рода инструмент манипуляции западным общественным мнением. Более того, уже при Мирзиёеве появились новые политзаключенные.

Еще одна обсуждаемая проблема в Узбекистане — принудительный труд в хлопковом секторе — перестала быть запретной. Появилась служба доверия, в которую можно сообщить по телефону о фактах привлечения граждан к незаконной трудовой деятельности. И эта информация доступна представителям МОТ (Международная организация труда – ред.), которые постоянно находятся в Узбекистане и активно реагируют на поступающие сообщения.

Но не всегда позиция МОТ объективна, так как они заинтересованы в сохранении присутствия в стране и нацелены на сотрудничество с правительством. И оценки активистов гражданского общества и независимых наблюдателей часто обосновано не совпадают с позицией правительства и МОТ.

Я поддерживаю мнение о том, что пока рано говорить о снятии санкций на узбекский хлопок, потому что системных изменений крайне мало. Снова на хлопковых полях появляются школьники. Да, на эту тему уже пишут новые онлайн-издания в Узбекистане, не опасаясь преследований – это позитивный момент. Но пока никто не был наказан за случаи гибели людей во время сбора хлопка, не возобновлены расследования по списку погибших детей в период хлопковых компаний прежних лет, который мы еще пять лет назад передали в комитет ООН по правам человека и опубликовали на своем сайте.

В целом говорить об искоренении современных форм рабства в Узбекистане пока рано. Эту проблему можно решить только комплексно, искореняя сверхцентрализованный характер управления хлопковым сектором, который создает спрос на принуждение к труду, улучшая условия и технику безопасности труда — не только в сфере хлопководства, но и в целом по стране. Также государству пора заняться мероприятиями по снижению роста профессиональных заболеваний и обеспечить условия для развития независимых профсоюзов.

— Какие категории узбекского общества сегодня наиболее уязвимы?

— Любой человек в Узбекистане был и остается уязвимым, потому что принятые законы не исполняются, а коррумпированные связи по-прежнему работают эффективнее принципов Конституции Узбекистана.

Значительная часть населения – это владельцы домов и квартир, многие из которых пострадали от практики масштабного сноса их недвижимости и отсутствия возможности получить взамен доступное социальное жилье или адекватную денежную компенсацию.

Эта проблема назрела, она требует легальной открытой дискуссии, чтобы декриминализовать статью 120 УК, по которой за добровольные однополые отношения не только лишают людей свободы, а также подвергают дискриминации, что даже приводит к убийству представителей ЛГБТ.

Не менее болезненной является проблема массового лишения гражданства Узбекистана. Мы завершаем исследование этой проблемы, и я прихожу к выводу о массовых нарушениях прав человека. Например, процесс лишения гражданства лиц, проживающих за границей, проходит заочно и не дает права на защиту и обжалование. Причем лишают гражданства не судебным решением, а на основании указа президента.

— Есть мнение о том, что цензура для узбекских СМИ стала не столь жесткой, как была при Каримове. Это правда?

— В Узбекистане за последние годы появилось много новых изданий, но все чаще сообщают и об их закрытии в связи с тем, что они, якобы, как-то не так освещали ту или иную тему. Недавно закрыли сайт TUGRI.UZ. Началось преследование авторов критических материалов. К примеру, иск получил блогер из Самарканда Мирзо Субханов.

Усиление контроля над расширением информационного поля страны в интернете сегодня происходит в особом режиме. Например, мы стали замечать, что содержание разговоров активистов, которые общаются через мессенджеры Telegram или Signal, каким-то образом становится известно спецслужбам. Насколько я знаю, эта ситуация изучается независимыми специалистами по информационной безопасности.

— Но эти мессенджеры во всем мире признаны как самые безопасные!

— Есть три мнения: либо узбекские спецслужбы как-то научились их прослушивать, либо активисты ими неправильно пользуются, либо те автомобили спецслужб, которые активисты замечают под своими окнами, напичканы прослушивающим оборудованием.

— К каким последствиям это приводит?

Вместе с тем есть и позитивные моменты — в страну стали допускать международных независимых экспертов, Узбекистан посещают миссии ООН, возобновил работу офис Верховного комиссара ООН по правам человека. Это очень хорошо, потому что у представителей ООН появилась возможность на местах мониторить то, как соблюдаются права человека, и как Узбекистан выполняет международные обязательства в этом направлении.

В то же время не могут возобновить работу своих представителей в Узбекистане и вести постоянный мониторинг в области соблюдения прав человека такие организации как Human Rights Watch, Норвежский Хельсинкский комитет и другие. Узбекистан не дает аккредитацию Human Rights Watch. Причина здесь одна – отсутствие политической воли, что дает возможность узбекским чиновникам находить всё новые и новые формальные основания для отказа.

Миссия Международного Красного креста также еще не возобновила программу посещений учреждений пенитенциарной системы (в 2013 года миссия покинула Узбекистан). И если полтора года назад мы получали информацию от наших источников в Узбекистане о том, что сокращается количество заключенных, что идут ремонты в колониях, то теперь нам сообщают о шокирующих фактах, связанных с суицидами, дискриминацией в отношении лиц, осужденных по религиозным мотивам, о пытках и рабском труде заключенных.

При этом механизмов оперативного реагирования на факты пыток до сих пор нет. Сейчас мы получили сообщение о случаях суицида и рабского труда в колонии 64/47 (теперь ее называют колонией 5). Можете себе представить, какое давление испытают люди в этой колонии, что, не выдерживая, бросаются заживо гореть в печь, которая работает на кирпичном производстве?!

Поэтому, повторюсь, перемены есть, но очень поверхностные, половинчатые, которые вроде бы что-то меняют, но в целом ситуация и политический режим остаются прежними. Причина очевидна – это отсутствие условий для развития гражданского общества, оппозиции и свободных демократических выборов.

— Почему так происходит? Это осознанная политика президента или показатель его слабости?

Приведу еще факт — Мирзиёев на протяжении трех лет не дал ни одного интервью и ни одной пресс-конференции. При этом его пресс-служба, по моей оценке, пытается легализовать цензуру, проводя пресс-совещания в закрытом режиме и раздавая СМИ повестку дня для информационного освещения.

Вместе с тем образование многих узбекских чиновников крайне низкое, и это признает сама власть. По этой причине из национального бюджета выделены средства на новое ведомство, где сотрудников госорганов будут учить излагать мысли и знакомить их с этическими нормами. Надеюсь, глава администрации Ферганской области Шухрат Ганиев, особо отличающийся диким поведением и рукоприкладством в отношении подчиненных, скоро пройдет там курс обучения.

Мне трудно представить такого человека во власти, например, во Франции или Швеции, но в Узбекистане он пользуется покровительством президента Узбекистана Шавката Мирзиёева, и, по сговору с представителями прокуратуры и СГБ, продолжает запугивать и разорять предпринимателей.

Я уверена, что Мирзиёев терпим к хокимам Ферганской и Андижанской областей только потому, что они способны обеспечить ему голоса на парламентских и президентских выборах. И на какие реформы способен Мирзиёев, если он воспитан коммунистическим режимом и за эти три года не нашел в себе силы отказаться от привилегий, всячески уклоняясь от декларирования доходов, а его близкое окружение наследило уже больше, чем Гульнара Каримова – дочь покойного диктатора Ислама Каримова.

— Сегодня много говорят о борьбе с коррупцией. С этим как?

— Массовые нарушения заключаются в том, что при сносе жилья перестали выплачивать адекватную компенсацию, то есть цена за снесенный дом чаще всего оказывается символичной, так как занижена оценка недвижимости. Многие ташкентцы оказались в ситуации, когда на деньги, полученные за их снесенное жилье, не могут ничего купить не только в Ташкенте, но даже за его пределами.

На мой взгляд, перестройка Ташкента стала мощным источником коррупции и нарушения фундаментальных социальных прав, в пользу чего свидетельствуют многочисленные случаи суицидов и рост миграции.

Кстати, тут уместно сказать еще об одном широко распиаренном новшестве Мирзиёева – создание онлайн-приемных чиновников. Очень много жалоб на них. Да, сайты созданы, есть платформа, через которую можно направлять заявления о нарушениях. Но это не работает. Потому что, когда гражданин заявляет в приемную президента о нарушении прав со стороны правоохранительных органов, то его заявление пересылают в учреждение, на которое жалуется заявитель. Что происходит дальше, думаю, нет смысла объяснять.

Отсутствие добросовестного подхода к решению существующих проблем просто убивает доверие людей к действующей власти. Да, Мирзиёев очень инициативен, но его команда напоминает мне пионерский отряд: инициатив много, а дел мало.

Старший зять Ойбек Турсунов еще недавно представлялся заместителем управляющего делами президента Узбекистана и до сих пор передвигается на автомобиле администрации президента Узбекистана.

Его отец – Батыр Турсунов является первым заместителем председателя СГБ Узбекистана и одновременно — первым заместителем командующего Национальной гвардии (Командующий Национальной гвардии — Боходир Ташматов и он же – начальник Службы безопасности президента).

Старший брат Ойбека Улугбек Турсунов — заместитель начальника Главного управление внутренних дел по городу Ташкенту. Младший зять Отабек Умаров — заместитель главы Службы безопасности президента.

Скажите, о какой либеральной модернизации Узбекистана и борьбе с коррупцией в этой ситуации может идти речь?

— А есть ли у вас сведения, что происходит с семьей Каримова?

— Гульнара лишена свободы на основании решений трех закрытых судов, и, на мой взгляд, при новом президенте она сидит не за то, что участвовала в коррупционных схемах, совершала экономические и должностные преступления, злоупотребляла властью своего отца, а за то, что может многое рассказать о самом Мирзиёеве и ее тесных непрозрачных связях с ним.

Дело в том, что все государственные заказы и бюджетные средства для своих компаний и проектов Гульнара получала не без участия Мирзиёева, который в ту пору был главой правительства. Если в открытом судебном процессе будут рассмотрены эти эпизоды, то безусловно будут выяснены преступные действия всех членов семьи Ислама Каримова, и участие в этом Мирзиёева, который не сможет сохранить свою власть.

Более того, я думаю, что эти моменты — козырные карты в рукаве Рустама Иноятова и Зелимхана Хайдарова, людей, которые были близки к Каримову и много знают о деятельности Гульнары, Лолы, Татьяны Каримовых, и, безусловно, накопили компромат и против Мирзиёева. Это рычаг давления, который и сегодня позволяет Иноятову стабильно двигаться к тому, чтобы восстановить свой влиятельный статус и вернуть доверенных людей на прежние должности.

В 2005 году в санкционных списках Евросоюза в отношении Узбекистана после массового расстрела в Андижане оказался Закиржон Алматов. А в списке участников преступлений Гульнары Каримовой фигурирует бывший министр иностранных дел Узбекистана Садык Сафаев. В настоящее время он занимает должность первого заместителя председателя Сената Узбекистана. Алматов и Сафаев сейчас в команде Мирзиёева.

Поэтому, повторюсь, я не верю в реформы Мирзиёева. И освобождение политических узников, которые были лишены свободы в период Каримова, не говорит о том, что в Узбекистане началась либерализация. Все, кто вышел на свободу, находятся под давлением и угрозой снова оказаться в тюрьме. Никто из них пока не реабилитирован.

У некоторых уже есть по одному административному нарушению. А, например, у правозащитника Агзама Тургунова прошли уже три судебных процесса по административным нарушениям. Только при активном участии международных организаций ему пока удается находиться на свободе.

Почему он раздражает власть? Потому что не смог отказаться от правозащитной деятельности, бесконечно забрасывает органы прокуратуры, офис омбудсмена запросами о нарушении прав заключенных. Будоража эти ведомства сообщениями о пытках, принуждению к труду бюджетников и заключенных, Тургунов сотрясает застойное бюрократическое болото Узбекистана, требуя, чтобы чиновники начали в конце концов отрабатывать свою зарплату и служить интересам граждан Узбекистана.

Шавкату Мирзиёеву пора набраться смелости и ответить на острые вопросы.

— Какие бы вопросы вы ему задали?

— О конституционности прихода его к власти, о его политике и не только внутренней. Узбекистан перестает быть по-настоящему независимым. Он оказался под влиянием российских олигархов, так же, как и члены семьи Мирзиёева. Сближение с Россией противоречит той политике Узбекистана, которая была определена после развала Советского Союза.

Почему за три года правления Мирзиёева внешний долг Узбекистана вырос с пяти до двадцати миллиардов долларов США?

Почему за эти годы в стране не зарегистрировано ни одной оппозиционной партии, нет независимых профсоюзов? Правозащитник Агзам Тургунов за последний год сделал четвертую попытку зарегистрировать правозащитную организацию, и за двадцать лет это уже десятая попытка.

Почему для политических эмигрантов, которые хотели бы вернуться на родину, Узбекистан закрыт?

Готов ли президент Узбекистана к адекватной реакции узбекистанцев, которых он лишил гражданства в период своего руководства, которые имеют все конституционные основания вернуть гражданство и требовать компенсаций за потерянное имущество, используя международные правовые механизмы?

Что предпринимают власти Узбекистана для своих граждан, которые уехали на заработки в Россию? Как им помогают отстаивать свои права?

А еще мы, например, до сих пор не знаем в каком положении находятся ошские беженцы — эта тема табуирована. Выдают ли их соседнему Кыргызстану после начала активного сотрудничества между двумя государствами, или же они остаются на территории Узбекистана? Если да, то на каких условиях, есть ли у них документы и какие?

В Узбекистане долго практиковали и продолжают практиковать рабский труд и пытки в местах лишения свободы, поэтому защита от рабства и пыток – это абсолютный приоритет. Так почему же эта практика в стране сохраняется?

Шавкат Мирзиёев мог войти в историю Узбекистана как реформатор, но этого не случилось…

Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.