Лекарство от оспы кто придумал

Давно врачи искали средства против оспы — страшного божьего наказания. Эмпирические наблюдения показывали, что человек, раз перенесший оспу, застрахован от вторичного заболевания. Это дало основание предполагать, что лучше искусственно заражаться, выбрав для этого время, когда организм особенно силен и потому имеет больше шансов счастливо перенести болезнь.

В Средние века смертность от оспы доходила до 80%. В Америке целые племена были уничтожены этой опасной болезнью, занесенной туда спутниками Писарро. В конце XVII и начале XVIII столетия оспа приняла размеры истинного бедствия. Когда оспенная эпидемия пришла в Мексику, от нее погибло три с половиной миллиона человек. Апостол учения Шталя, профессор медицины в Галле, Й.К. Юнкер определил цифру ежегодной смертности от оспы в Европе в 400 000 человек. Зараза похищала каждого десятого, поселения пустели, ни одно сословие не было застраховано, особенно велика была смертность среди детей. В одном только Берлине за период 1758—1774 годов умерло от оспы 6705 человек.

В течение 50 лет оспа унесла одиннадцать членов австрийского императорского дома. Императрица Мария-Терезия, уже будучи в преклонном возрасте, заразилась и едва не скончалась; ее сын, император Иосиф I, супруга Иосифа II и две эрцгерцогини умерли, несмотря на все старания врачей. Из других коронованных особ, скончавшихся от странной заразы, упомянем курфюрста Саксонского, последнего курфюрста Баварского, Вильгельма II Оранского; в семье Вильгельма III — его отца, мать, жену, дядю, двоюродного брата и сестру. Сам он проболел и едва не умер. Далее список продолжает целый ряд членов английского королевского дома.

Скончался от оспы и русский император Петр II, заразившийся 18 января 1730 года от своего друга князя Григория Долгорукого. Проявилась банальная русская безалаберщина. Долгорукий, у которого болели оспой дети, пришел к Петру II и расцеловался с ним. Через несколько дней у Петра II появились оспины на лице, и через неделю он умер.

В восточных цивилизациях Китая и Индии искусственное предохранительное средство против оспенной эпидемии — так называемая вариоляция (variola — оспа), то есть метод активной иммунизации против натуральной оспы введением содержимого оспенных пузырьков больного человека, существовало тысячелетия, да и в самой Европе прививка была давно известна. Для этой цели китайцы надевали на своих детей рубашки, снятые с умерших от оспы. На Востоке в ноздри здоровых людей вводили высушенный гной оспенных пузырьков выздоровевшего больного. Здоровый человек болел оспой в легкой форме, а затем получал невосприимчивость к ней на всю жизнь. Этот же способ был известен и в некоторых странах Европы. Но особенно не был распространен, так как был крайне рискованный и часто вел к смерти. Нередко здоровый человек заболевал тяжелой формой. Гарантии дать не мог никто. Это был опасный, но единственный путь борьбы с оспой в то время.

Греческие врачи, уже давно знакомые с вариоляцией, разъяснили леди Монтэгю значение прививки, и она, убежденная их доводами, произвела вариоляцию себе и двум своим детям. В 1721 году Монтэгю вернулась в Лондон и сообщила о своей счастливой находке. Для проверки ее сообщения произвели прививку натуральной оспы семи преступникам, осужденным на смерть, пообещав им освобождение, если опыт удастся. Когда обнаружилось, что все семеро, подвергнутых вариоляции, прекрасно перенесли прививку и таким образом оказались застрахованными от оспы, тогда все королевское семейство последовало примеру леди Монтэгю.

После этого вариоляция начала распространяться по Англии и далее по всему континенту. Однако ее распространение проходило не без затруднений и крайне медленно. И это несмотря на то, что в ее защиту раздавалось немало авторитетных голосов. Так, передовые врачи и сам Вольтер настоятельно рекомендовали ее; д’Аламбер статистическими исследованиями доказал, что вариоляция уменьшила смертность от оспы на 2,5%. Кроме того, привившие себе оспу Екатерина II и Мария-Терезия усердно распространяли вариоляцию среди своих подданных, а Фридрих II в одном из своих писем советует какой-то немецкой княгине, которая потеряла от оспы двоих детей, защитить третьего прививкой оспы, одни врачи указывают на то, что таким образом люди дерзают бороться против высшего предопределения, другие видят в ней дело дьявольское.

Опасность вариоляции была сравнительно невелика, статистика тех лет показывает, что от привитых 300 человек умирал едва ли один. Но, с другой стороны, вариоляция способствовала усилению оспенных эпидемий. Так, в 1794 году в Гамбурге разыгралась страшная эпидемия благодаря массовым прививкам. В Англии в 1840 году, а в Пруссии в 1835 году запретили вариоляцию в законодательном порядке. Причиной этого было не то, что вариоляция приносит больше вреда, чем пользы. Дело заключалось в другом: вариоляция, излечивавшая в единичных случаях, не дала ощутимых результатов. Наиболее действенное средство нашлось только в 1796 году.

Эдвард Дженнер (Jenner) родился 17 мая 1749 году в местечке Беркли графства Глочестер в Англии. Он был третьим сыном в семье состоятельного викария. Начальное образование он получил в приходской школе. Затем изучал хирургию у одного врача в Сёдбери, а в 20 лет отправился к своему земляку в Лондон изучать медицину под руководством Джона Хантера (Hunter, 1728—1793), одного из основоположников экспериментальной патологии и анатомо-физиологического направления в хирургии, основателя научной школы. По словам историка Гэзера, никто из современников не мог с Хантером сравниться по уровню медицинских познаний. Несмотря на большую разницу в возрасте, Дженнера и Хантера связывала сердечная дружба. К слову, Дженнер был недурным музыкантом и поэтом, а Хантер любил искусство.

Еще будучи учеником сёдберийского врача, Дженнер оказался невольным свидетелем любопытного разговора об оспе. В дилижансе какая-то крестьянка толковала о предохранительной силе коровьей оспы, как о деле общеизвестном среди ее земляков.

— Я не могу заразиться этой язвой, — говорила она, — потому что у меня была коровья оспа.

Рассказывают, что Дженнер как-то сказал Хантеру о своих размышлениях, не может ли вакцина (коровья оспа) действительно предохранить от натуральной оспы.

— Не думай, а попробуй! — получил он ответ.

Эти слова учителя побудили ученика приняться за его знаменитые опыты. Окончив занятия в Лондоне, Дженнер вернулся в родные края, в Беркли, хотя ему предлагали принять участие в кругосветном плавании знаменитого Кука.

Однажды в семействе одного фермера дочь заболела оспой. Все, кто за ней ухаживал, также заболели, за исключением молодой девушки, которая раньше работала на ферме дояркой. Дженнер догадался, почему эта девушка не заболела, находясь долгое время в контакте с больной. Доктору Дженнеру было известно, что эта девушка как-то при дойке коровы, прикоснувшись к покрытому пустулами вымени, заразилась оспой. Болезнь она перенесла легко, хотя на ее пальцах появились подобные же пустулы (пузырьки), а затем и рубцы. Нетрудно было догадаться, что у нее появился иммунитет.

Прежде всего Дженнер установил следующий факт: коровья оспа только в определенных пунктах проявляется у животных гноевыми нарывами. Если ее привить человеку, то она и у него обнаруживается исключительно на месте прививки. При этом она никогда не вызывает воспалительных процессов в других местах тела.

Чтобы проверить народное мнение относительно предохранительной силы коровьей оспы, Дженнер подверг несколько лиц, уже перенесших эту болезнь, вариоляции. Оказалось, что прививка натуральной оспы совершенно не действует на них, они вновь не заболели. Таким образом, лечебно-предохраняющее значение коровьей оспы было вне всякого сомнения. Лишь после целого ряда подобных опытов Дженнер решился искусственно прививать людям коровью оспу. В течение двадцати лет Дженнер искусственно прививал коровью оспу людям, затем посредством вариоляции проверял, действительно ли они теряют восприимчивость к человеческой оспе.

Следующей ступенью Дженнера была попытка брать гной для прививки не у коров, а у людей, уже получивших прививку коровьей оспы. К этой стадии он подошел 14 мая 1796 года, когда произвел первую такую прививку, перенесся вакцину с руки молочницы Сары Нельмз на руку 8‑летнего мальчика Джеймса Фиппс (Филипса). Прививка обнаружила все признаки коровьей оспы: вокруг надрезов появились краснота и нарывы, температура тела повысилась, но этим и ограничились все болезненные процессы. Впоследствии благодарный Дженнер построил Джемсу Фиппсу дом и сам сажал розы в его саду.

Стоит только вспомнить страшные последствия эпидемий, как станет понятно, какое значение имело открытие вакцинации для медицины. Тем не менее Дженнеру приходилось упорно убеждать в силе предохранительной прививки своих коллег, с которыми он часто встречался в Альвестоне близ Бристоля. В конце концов, он довел их до такого состояния, что медицинское общество его графства грозило исключить его из общества врачей, если он не прекратит надоедать им таким безнадежным предметом.

Парламент возместил Дженнеру расходы, которые он понес в ходе бесчисленных экспериментов, и постановил: выдать дополнительно Дженнеру в 1802 году 10 000 фунтов стерлингов, а через пять лет удвоить эту сумму. Дженнеру повезло, он не в пример другим новаторам дожил до того времени, когда его открытие было признано всем ученым сообществом. С 1803 года и до конца своих дней Дженнер руководил основанным им обществом оспопрививания в Лондоне, ныне Дженнеровский институт. После смерти ученого, последовавшей 26 января 1823 года, в память о нем была воздвигнута его статуя в Трафальгар-сквере в Лондоне.

Первая вакцинация на Европейском континенте была произведена венским врачом де-Карро собственному сыну. Затем масса сторонников Дженнера появилась в Германии, Италии и России.

Оспопрививание в России началось с того, что Екатерине II и ее сыну Павлу английский врач Т. Димедаль провел вариоляцию 12 октября 1768 года. Мальчик Саша Марков, семи лет, у которого был взят оспенный детрит, получил дворянство и фамилию Оспенный. За это деяние лейб-медик Димедаль получил титул барона и большие деньги.

Великим подвигом, равным победе над турками, называл Семён Герасимович Забелин, один из первых воспитанников Московского медицинского факультета и один из первых, кто по окончании его был командирован учиться за границу, решение покойной императрицы Екатерины II привить оспу себе и наследнику.

В 1801 году в Московском воспитательном доме известный профессор Московского университета Е.О. Мухин сделал первую прививку вакциной, полученной лично от Дженнера, мальчику Антону Петрову, которому после этого была изменена фамилия на Вакцинова.

Впоследствии, изучая чуму, врачи-исследователи смогли прийти к мыслям, аналогичным тем, которые высказал Дженнер. И в этом случае наблюдались гнойные нарывы. Не было сомнений в том, что в них содержится чумной яд. Возникал вопрос: нельзя ли добиться защиты от чумы так же, как и от оспы, с помощью прививки? Конечно, это предложение было сугубо теоретическим, и никто не мог сказать заранее, чем закончится на практике подобный опыт. Распространение многих инфекционных болезней было остановлено, а некоторые искоренены благодаря открытию Дженнера. Но это уже другой рассказ.

Провинциальный английский врач Дженнер создал вакцину от оспы на сто лет раньше вакцин Луи Пастера.

Далее в учебниках и энциклопедиях принято писать, что на Востоке и в Африке еще за тысячи лет до Дженнера спасались от оспы, втирая себе гной из оспенных язв больного. Смертность после этой процедуры доходила до 2%, что совершенно недопустимо для современных вакцин. Но остальным 98% это помогало, они не болели оспой. Однако принуждения к такой вакцинации нигде никогда не было, и пользовались ею слишком мало людей, чтобы остановить эпидемии.

Считать народ в Европе глупее африканцев, арабов, китайцев или индийцев нет оснований. Наверняка такая же народная вакцинация испокон веков была и в Европе, в таких же масштабах и с тем же успехом. В современной научной литературе, чтобы отличать ее от классической вакцинации, эта процедура (прививка гноем больного оспой) называется вариоляцией (от латинского родового названия вируса оспы Variola).

В XVIII веке ситуация в Европе изменилась, здесь впервые в истории людей к вакцинации от оспы начали принуждать. Сам Дженнер в детстве, в школе-интернате, подвергся вариоляции. По медицинским канонам того времени перед прививкой учеников шесть недель держали на голодной диете, периодически пускали кровь и ставили клизмы. Понятно, что такая вакцинация энтузиазма у народа не вызывала, ее всячески избегали, и на статистику заболеваемости оспой она практически не влияла.

Мальчик для вакцинации

В 1796 году Эдвард Дженнер, практикующий врач из небольшого английского городка Беркли, привил восьмилетнему сыну своего садового работника Джеймсу Фиппсу легко протекающую у человека коровью оспу. Материал прививки он взял из оспенного нарыва на руке доярки по имени то ли Сара, то ли Люси (Дженнер точно его не запомнил и в своих научных трудах потом писал то так, то эдак). После этого он трижды на протяжении пяти лет пытался заразить мальчика Фиппса черной оспой путем вариоляции. Тот не заболевал. После этого прививать от оспы стали коровьей (или лошадиной) оспой. А Дженнер вошел в историю как человек, избавивший человечество от черной оспы.

Наука требует жертв

При знакомстве с этой хрестоматийной историей открытия Дженнера остается неприятный осадок. Прежде всего возникает вопрос: почему он выбрал для своего опыта ребенка, причем не своего, а чужого, и не просто чужого, а сына своего слуги, то есть зависимого от него человека. Целиком и полностью, добавим, зависимого: папаша Фиппс был типичным люмпеном, не имел ничего своего, кроме жены и детей, кров и хлеб им давал доктор Дженнер.

Вакцинация малолетнего Фиппса была публичной. На ней присутствовала комиссия медиков и толпа местного народа. Дженнер специально сделал ее публичной, потому что его научные труды не печатали в научных журналах, а ученые медики считали его дилетантом в науке и относились к его идеям свысока. Историки науки, прекрасно понимая двусмысленность ситуации с вакцинацией несовершеннолетнего ребенка, обычно оправдывают Дженнера тем, что коровья оспа не опасное для человека заболевание и что за шесть лет до этого он произвел намного более опасную процедуру вариоляции своему младшему сыну, когда заболела оспой его няня.

Но, во-первых, ему не оставалось ничего иного: няня-то его ребенка заболела, следующим должен был заболеть оспой его сын. Во-вторых, коровья оспа действительно мало чем грозила мальчику Фиппсу, ему смертельно угрожало то, что доктор Дженнер делал с ним потом. Он, как уже сказано, трижды намеренно заражал его черной оспой, и при этом Дженнер не мог точно знать, что прививка коровьей оспой сработает. Убедился он в этом только после третьей прививки Фиппсу, которому тогда было уже 13 лет и он, наверное, уже понимал, что с ним делают.

Впрочем, сегодня бесполезно рассматривать этику эксперимента Дженнера, особенно с позиции Ивана Карамазова, который считал, что никакая высшая цель не стоит слезинки хотя бы одного ребенка. У ученых всегда была своя этика, у ученых-протестантов XVIII века, каковым был Дженнер,— своя, у Достоевского — своя, на все этики не угодишь. Главное, что в данном случае все у всех закончилось благополучно.

Дженнер получил то, чего добивался: он был признан ученым, причем выдающимся ученым, из тех, кто меняет мир. Человечество получило вакцину от оспы на сто лет раньше пастеровских вакцин от других болезней.

Удачно получилось и то, что Дженнер выбрал в качестве объекта исследований именно оспу. Возьми он холеру, чуму или любую другую инфекцию, ничего у него не вышло бы. Оспа — антропонозное заболевание, иными словами, ее вирус носят только люди. Природный резервуар вирусов у животных, откуда идет постоянная подпитка вирусами или бактериями у других инфекций, в данном случае отсутствовал. Не существовало хронического носительства вируса, и не было бессимптомной формы заболевания, а кожная симптоматика была настолько четкой, что сразу было видно, что человек болен не чем-то иным, а именно оспой. Инфицированные были не заразны до появления симптоматики и после выздоровления. Вирус был нестойкий к внешней среде, сразу погибал вне тела человека, что ограничивало возможности заражения. Ни один из вариантов вируса оспы не мог избежать защитного иммунитета (выработанного организмом после прививки) из-за присутствия множественных антигенов и антигенного варьирования в связи с высоким сродством к вирусной ДНК-полимеразе. Проще говоря, вакцина одинаково эффективно создавала иммунитет против любого штамма вируса оспы, чего в случае гриппа ученые до сих пор не могут добиться. Там каждый штамм вируса требует свою вакцину.

У подопытного мальчика Фиппса тоже жизнь удалась. Он вырос, женился и в подарок от хозяина получил в безвозмездное пожизненное пользование дом в Беркли, где прожил со своей женой и двумя детьми до самой своей смерти в 65-летнем возрасте. Сейчас в этом доме музей Дженнера. На этот двухэтажный особняк метров пятьсот общей площадью можно посмотреть в интернете. Сейчас аренда такого дома, наверное, целое состояние стоит.

Прецедент доктора Дженнера

Своим подарком Фиппсу доктор Дженнер на двести с лишним лет предвосхитил те правовые коллизии, которые сейчас складываются в медицинской генетике и клеточной терапии. Обычно все доноры генов и клеток делают это в ходе своего лечения добровольно и безвозмездно, подписывая соответствующее соглашение. Но потом, когда на рынок выходит полученный на основе их генов и клеток препарат, приносящий его производителю многомиллионные прибыли, донору может стать обидно. А его адвокат, пользуясь пробелом в правовом урегулировании таких ситуаций, может не оставить камня на камне от этого соглашения как дискриминационного в отношении прав пациента. Во всяком случае, сейчас в научной юриспруденции заметен бум публикаций по теме ELSI (Ethical, Legal and Social Implications) — этических, правовых и социальных последствий в новых областях биомедицинских исследований.

Как это будет в реальной жизни, покажет ближайшее время. Но прецедент доктора Дженнера, добровольно подарившего своему подневольному пациенту счастливую и безбедную жизнь в его, пациента, собственном доме, наверняка будет одним из самых частых аргументов в судах при подобных разбирательствах.

Эдвард Дженнер — биография

Безжалостная черная оспа уносила во время эпидемии тысячи, а иногда и миллионы жизней. Переболевшие ей оставшиеся в живых счастливчики до конца своих дней носили на теле шрамы от гнойных пузырей. Многие лишались зрения. Эдвард Дженнер предложил защиту от оспы, которая заключалась в вакцинации против этого тяжелого заболевания.

Эдвард Дженнер родился в 1749 году в мае. В семье священника он был третьим ребенком. Медициной Эдвард заинтересовался еще в детстве, и уже в 12 лет стал учится на хирурга и постигать ее основы, занимаясь анатомией. Очень быстро он стал практиковать в больнице.

Переехав в 1770-м в Лондон, Эдвард завершил свое медицинское образование. Знаменитый хирург помог ему овладеть всеми тонкостями этой профессии, и уже в 32 года Дженнер стал компетентным профессионалом. В 1788 году он женился и обосновался в поместье Беркли. А в 1792-м Университет Святого Эндрю присвоил ему медицинскую степень.

Помимо медицины Дженнер интересовался также натуралисткой и естествознанием. Но самым главным достижением его жизни было открытие вакцины, создающей иммунитет к оспе, которая в то время была такой же страшной, как чума и холера.

В основу исследований Дженнера легло крестьянское поверье, что переболевшие коровьей оспой люди уже не заражаются черной оспой либо легко переносят ее. Все свое свободное время он посвящал исследованиям этого феномена, и наконец нашел подтверждение данной теории.

Теория требовала подтверждения практикой. На себе испытать действие вакцины Дженнер не мог из-за проведенной в детстве вариоляции. Он долго мучился, прежде чем решился рискнуть чьей-то жизнью. Но важность открытия одержала верх. В 1796-м Эдвард ввел содержимое пузырьков коровьей оспы 8-ми летнему Джеймсу Фиппсу. А когда эта болезнь отступила, Дженнер сделал на его руках надрезы и потер их зараженной черной оспой материей.

Организм Джеймса никак не отреагировал на поступление в организм смертельно опасной инфекции. Это означало, что найдено действенное средство для предупреждения тяжелейшей болезни. В дальнейшем Дженнер был очень привязан к мальчику и даже подарил ему дом с садом.

Два года спустя после проведения первой вакцинации ученый опубликовал результаты своих исследований и экспериментов, распространяя таким образом сведения об успешной вакцинации и методах ее проведения. Открытие Дженнера оценили во всем мире. Многие научные Европейские сообщества приняли его в свои ряды.

В 1803-м были созданы Институт оспопрививания (Дженнеровский) и Королевское Дженнеровское общество. Эдвард Дженнер стал первым их руководителем, пожизненно оставаясь на этой должности.

Правительство Великобритании также высоко оценило это открытие, наградив ученого в 1806 году премией в 10 тыс. стерлингов, а через 2 года – в 20 тыс. стерлингов. Оксфорд присвоил ему в 1813-м ученую степень доктора, его признали почетным гражданином Лондона, что подтверждал диплом, отделанный бриллиантами. А российская императрица отправила Дженнеру драгоценный перстень вместе с благодарственным письмом. В его честь была даже выбита медаль.

Спустя 40 лет после первой удачной вакцинации вариоляцию в Великобритании вообще запретили. А в 1853-м вакцинация посредством прививки коровьей оспы стала делаться всем в обязательном порядке.

Не всем пришлось по душе это открытие. Даже многие ученые того времени отнеслись к нему отрицательно. Брошюры с исследованиями и техникой проведения вакцинаций ученый долгое время выпускал на свои средства. Выступали против этого метода защиты от оспы и представители церкви, ссылаясь на Божью волю.

Но болезнь была очень страшной, и многие люди стали прибегать к вакцинации, чтобы уберечься от нее. Ее применяли среди английских и французских военных, а на Сицилии прибытие вакцины было встречено Крестным ходом. Последнее заболевание черной оспой зафиксировали в 1977 году, а с 1980-го болезнь побеждена полностью.

Эдвард Дженнер умер в 1823 году. Ему, отцу иммунологии, в 1862 году поставили памятник на Трафальгарской площади. Но противники вакцинации добились его переноса в Кенсингтонские сады, где памятник находится и сейчас.

А в 1896 году в тротуар вмуровали табличку, описывающую заслуги ученого перед человечеством. Его имя носят улицы, поселки, больницы. В доме, где он трудился, открыт музей.

Для нас важна актуальность и достоверность информации. Если вы обнаружили ошибку или неточность, пожалуйста, сообщите нам. Выделите ошибку и нажмите сочетание клавиш Ctrl+Enter .

В 1980 году Всемирная организация здравоохранения объявила о победе над оспой. В России первую противооспенную прививку испробовала на себе императрица Екатерина Вторая.

Шел октябрь 1768 года. В пышном дворце Царского села тайно от всех болела Екатерина Вторая. А лейб-медик императрицы Димсдейл записывал в дневнике с восторгом: "Много других оспин появилось и оспа совсем налилася, по желанию к великому удовольствию". Его радость объяснялась просто: императрица, урожденная немецкая принцесса София фон Анхальт-Цербстская, решила испытать на себе новомодное тогда средство против оспы, прежде чем внедрять его в России, и опыт удался.

Мало кому удавалось избежать оспы и любви

Натуральная или черная оспа начала свирепствовать в Европе с VI века. Вымирали целые города. Повстречать горожанина без шрамов от заживших оспенных язв на лице в те годы было практически невозможно. Во Франции полиция считала в XVIII века "отсутствие следов оспы на лице" одной из особых примет. А у немцев была в ходу поговорка "Von Pocken und Liebe bleiben nur Wenige frei" - "Мало кому удается избежать оспы и любви".

Екатерининский дворец. Царское Село

Первым методом борьбы с оспой в Европе была вариоляция. Как поясняет профессор Юрий Зобнин из Санкт-Петербурга, суть метода заключалась в том, что из оспин выздоравливающих больных извлекали биологический материал, который затем искусственно прививали здоровым людям. В XVIII веке это проделывали так: протягивали зараженную нитку под надрезанной кожей.

Для Европы вариоляцию открыла жена британского посла, вернувшегося в Лондон из Турции. Но вариоляция не давала стопроцентной гарантии. А до изобретения Дженнера, то есть до прививки коровьей оспы, не опасной для человека, которую всем стали делать повально в XX веке, еще оставалось полвека. Поэтому в Англии решили проверить надежность метода, поэкспериментировав с преступниками и детьми из сиротских приютов. После этого и семья британского короля Георга I все-таки решилась на зараженные нитки.

И в России эпидемии оспы принимали ужасающий размах. Судить об этом можно хотя бы по количеству дошедших до наших дней фамилий, этимология которых уходит к прозвищам: Рябовы, Рябцевы, Рябинины, Щедрины, Шадрины, Корявины. И фамилия автора этой статьи – Рябко – тоже оттуда. Но экспериментов по проверке вариоляции в России не ставили. Узнав о прививке, императрица Екатерина Вторая решила испробовать ее сначала на себе.

"Русские и немцы": без Путина с любовью

Берлинская выставка "Русские и немцы. 1000 лет искусства, истории и культуры" - очень амбициозный проект.

На "праздных местах" России: немцы в Петербурге

В России, в первую очередь, по понятным причинам, в Санкт-Петербурге, выходит множество книг о немцах, которые жили и прижились на новой родине. Одна из лучших в этом перечне - "Иностранцы и их потомки в Петербурге". (27.07.2011)

Немецкие химики разрабатывают вакцину против менингита

Существующие сегодня прививки против менингита эффективны не против всех возбудителей этой тяжелой инфекционной болезни. Теперь на помощь микробиологам пришли химики: они синтезировали основу для универсальной вакцины. (25.01.2012)

Екатерина сделала прививку от оспы тайно, в присутствии лишь самых доверенных приближенных. "Прививание оспы считалось делом опасным, и императрица не могла без одобрения двора рисковать своим здоровьем, - рассказывает кандидат исторических наук Вадим Эрлихман. - На другой день она отправилась в Царское Село, где неделю лечилась вплоть до полного выздоровления. По официальной версии, материал был взят у сына вахмистра Александра Маркова шести-семи лет, который получил затем дворянство и фамилию Оспенный".

Судя по воспоминаниям лекаря, императрица вела себя покорно: "19 дня октября всю ночь дремала и засыпала, но сон много раз прерывался. Боль в голове и спине продолжалась с лихорадкою. Руки рделись гораздо больше, и вечер многие пупырышки, слившиеся вместе, показались кругом около ранок. Кушать весь день нимало не хотелось, и не изволила кушать ничего, кроме немножко чаю, овсяной кашицы и воды, в которой варены были яблоки". Потом был привит наследник Павел Петрович. Английский врач Томас Димсдейл за прививку оспы Екатерине получил баронский титул, звание лейб-медика и большую пенсию.

Но не титул, не звание или имение, а оспинку от императрицы, - вот что стало мечтой каждого придворного. По данным Александры Бекасовой, декана факультета истории Европейского университета в Петербурге, вскоре после эксперимента от Екатерины "инокулировались" около 140 аристократов.

Сегодня такие прививки - привычное дело

"Ныне у нас два разговора только: первой о войне (Русско-Турецкой - прим. автора), а второй о прививании. Начиная от меня и сына моего, который также выздоравливает, нету знатного дома, в котором не было по нескольку привитых, а многие жалеют, что имели природную оспу и не могут быть по моде. Граф Григорий Григорьевич Орлов, граф Кирилл Григорьевич Разумовской и бесчисленных прочих прошли сквозь руки господина Димсдаля, даже до красавиц. Вот каков пример", - писала императрица в письме к будущему вице-президенту Адмиралтейств-коллегии, а тогдашнему чрезвычайному и полномочному послу в Англии, графу Чернышеву.

Пример Екатерины можно назвать, говоря современным зыком, PR-акцией. Но нельзя забывать и том, какому риску подвергала она свою жизнь, первой испробовав на себе вакцинацию. И риск этот оправдался – не только для нее, но и для очень многих ее подданных.

Корь в России, Украине и Германии: три страны - одна причина 17.07.2019

Власти Германии запретят детям без прививки от кори посещать детсады и школы. Между тем вирус кори быстро распространяется в Украине, ее вспышек опасаются в РФ и ФРГ. Что нужно, чтобы ее победить?

Share this with

Внешние ссылки откроются в отдельном окне

Внешние ссылки откроются в отдельном окне

Осторожно, вас могут шокировать фото больных людей!

Летом 1978 года был зафиксирован самый последний известный случай оспы, который унес жизнь 40-летней Дженет Паркер, медицинского фотографа. Каким же образом болезнь, в то время считавшаяся искорененной по всему миру, вспыхнула во втором крупнейшем городе Великобритании?

11 августа 1978 года Дженет Паркер почувствовала себя плохо.

В последующие несколько дней состояние г-жи Паркер - медицинского фотографа с кафедры анатомии медицинского факультета Бирмингемского университета - резко ухудшилось. На спине, руках, ногах и лице появились красные пятна.

Вызвали врача, который диагностировал ветрянку.

Впрочем, мать г-жи Паркер Гильда Уиткомб не поверила врачу. Ее дочь перенесла ветрянку в раннем детстве, а большие волдыри, которые появлялись у нее на теле, были совсем другими.

Лучше ей не становилось, и 20 августа женщину госпитализировали в инфекционную больницу Кэтрин де Барнс, что в Солигалли.

К тому времени г-жа Паркер настолько ослабла, что не могла даже стоять на ногах без посторонней помощи.

"Помню, я подумала, что выглядит она очень плохо. Сыпь была ужасная", - вспоминает профессор Дебора Симмонз, которая первой из медперсонала осмотрела Паркер.

"Тогда считалось, что оспы в мире уже нет".

Только после детального осмотра в заметках Симмонз появилось страшное слово "вариола" - научное название оспы. Вскоре самые худшие опасения врача подтвердились.

Натуральная оспа, последний случай которой был зафиксирован в 1977 году в Сомали, вдруг вернулась.

Эта болезнь была знакома человечеству уже тысячи лет и внушала страх по всему миру, убивая около трети инфицированных.

Только в ХХ веке от нее умерло около 300 млн человек.

У тех, кто переболел и выжил, на коже обычно оставались отметины - оспины.

Для устранения болезни провели мировую кампанию по вакцинации, возглавляемую Всемирной организацией здравоохранения (ВОЗ), и по состоянию на начало 1970-х гг. оспа случалась очень редко.

В 1978 году ВОЗ как раз собиралась официально провозгласить, что оспы в мире больше нет.

И вот где ее никак не ожидали, так это в Великобритании. В течение пяти лет до случая с г-жой Паркер здесь никто не болел оспой. Поэтому новость о возвращении этой болезни вызвала сильный международный резонанс.

"Это был шок. Оспу уже почти провозгласили побежденной - во всяком случае, было известно о таких планах", - говорит профессор Аласдер Геддес, который в то время был консультантом по инфекционным заболеваниям в больнице Восточного Бирмингема.

"Этой болезни очень боялись. Не только в Бирмингеме, но и в правительстве, и в ВОЗ была паника - неужели оспа вернется?"

Услышав новости из Бирмингема, ВОЗ решила сделать все, чтобы устранить риски. Вместе со СМИ, представители этой организации заполонили город.

"Очень-очень быстро здесь появилась сначала британская, а потом и международная пресса", - говорит Геддес. Это стало "большой международной проблемой".

"Приехало много чиновников из ВОЗ. Конечно, они были обеспокоены".

"Инкубационный период оспы достаточно длинный - около 12 дней. Поэтому нам пришлось около двух недель волноваться, не появятся ли новые случаи".

Медики предприняли решительные действия - прежде всего, вакцинировали и поместили под карантин людей из окружения г-жи Паркер.

Боясь, что болезнь распространится дальше, чиновники подробно расспросили мужа Дженет - Джозефа Паркера - и его родителей Гильду и Фредерика Уиткомб обо всех недавних делах их семьи.

Подобным профилактическим процедурам подвергли всех, кто имел контакт с г-жой Паркер - сантехника, который приходил чинить ей умывальник, персонал больницы, больничного капеллана и врачей амбулатории, которые консультировали ее еще до госпитализации.

По состоянию на 28 августа, только через две недели после того, как у г-жи Паркер появились признаки болезни, более 500 человек получили экстренную вакцинацию.

И у всех на уме был один вопрос: как она заразилась?

В то время на медицинском факультете Бирмингемского университета (где работала г-жа Паркер) действовала лаборатория по исследованию оспы - одна из немногих, уполномоченных ВОЗ. Начальником лаборатории был профессор Генри Бедсон.

В тот же вечер, когда у г-жи Паркер диагностировали оспу, профессор Бедсон помогал профессору Геддесу исследовать ее анализы.

"Генри, что ты там видишь? - спросил я, но он не ответил, - вспоминает Геддес. - Тогда я легонько отодвинул его от микроскопа и заглянул туда сам. Я увидел крошечные кирпичики - типичный вид вируса оспы".

"Генри был в ужасе, ведь не оставалось сомнений, что вирус каким-то образом сбежал из лаборатории и заразил г-жу Паркер".

"Думаю, как только он это увидел, он все понял. Он знал, откуда пришел вирус и что будет дальше", - говорит профессор Симмонз.

"При таких обстоятельствах откуда еще он мог взяться? Была еще теория, что вирус проник в вентиляционную систему, но если так, почему заболела только одна женщина?"

Все взгляды сошлись на г-не Бедсоне, говорит профессор Марк Поллен, автор книги "Последние дни оспы: бирмингемская трагедия".

49-летний профессор - всемирно признанный эксперт по оспе - чувствовал себя "крайне подавленно".

"Журналисты ходили толпой, а под домом Бедсона разбили лагерь. Но он был настоящим героем - старался как только мог, чтобы освободить мир от оспы", - говорит профессор Поллен.

Время шло, г-жа Паркер оставалась в изоляции, но ее состояние постепенно ухудшалось.

Она почти ослепла на оба глаза из-за язв, а кроме того, врачи диагностировали у нее почечную недостаточность.

Со временем развилось еще и воспаление легких, и г-жа Паркер перестала говорить.

5 сентября, когда она была в больнице, умер ее 77-летний отец Фредерик. Причиной смерти стал сердечный приступ, очевидно вызванный переживаниями за больную дочь. Впрочем, поскольку он был на карантине, аутопсию не проводили, боясь заражения оспой.

Узнав об этой первой, хотя и непрямой, жертве оспы, профессор Бедсон на следующий день пошел в кладовую у своего дома в бирмингемском пригороде Харборн и покончил с собой.

Он оставил записку с такими словами: "Мне жаль, что я обманул доверие, с которым мои друзья и коллеги относились ко мне и моей работе".

Пятью днями позже, 11 сентября в 3 часа 50 минут умерла г-жа Паркер.

Болезнь убила свою последнюю жертву.

У матери г-жи Паркер были "очень слабые проявления оспы" (по словам г-на Геддеса), и 22 сентября ее выписали из больницы здоровой.

Она не попала на похороны ни мужа, ни дочери.

16 октября 1978 года Бирмингем объявили "свободным от оспы"; однако никто так и не дал исчерпывающего ответа на вопрос о том, как г-жа Паркер заразилась.

В октябре 1979 года трое судей магистратского суда Бирмингема закрыли дело о том, что персонал Бирмингемского университета якобы нарушил "Закон о безопасности на рабочем месте", - "за недостатком улик".

Таким образом профессора Бедсона реабилитировали.

В 1980 году по заказу правительства провели еще одно расследование по этому делу, выводы которого опубликованы в "Отчете Шутера" (по фамилии руководителя исследования). Г-жа Паркер "несомненно" заразилась оспой в лаборатории, решили ученые.

Вирус мог перекинуться на нее одним из трех путей: воздушным через вентиляционную систему, через личный контакт или через контакт с зараженным оборудованием.

Однако теория, что вирус распространился через вентиляцию, "не казалась вероятной никому из тех, кто владел информацией", говорит профессор Поллен.

"Почему же она умерла, почему болезнь так ее подкосила?" - до сих пор удивляется профессор Симмонз.

Впрочем, она добавляет: "Если 40 лет назад нам не удалось узнать, что именно произошло, сейчас это уж точно не прояснится".

Со временем "жизнь вернулась в привычное русло", говорит г-жа Симмонз.

До сих пор вспышек оспы больше не было.

В 1980 году, через два года после смерти г-жи Паркер, чиновники официально заявили, что оспы в мире больше нет. Эта болезнь покорилась медицине.

Это был самый яркий пример того, как весь мир объединился, чтобы победить инфекционную болезнь.

Такое выдающееся достижение стало возможным благодаря сотрудничеству многих стран.

Как говорит профессор Лоуренс Янг с медфакультета Университета Уорика: "Эта болезнь трагически сказывалась на человеческой жизни - разрушала ее, вызывала уродство. То, что мы победили оспу и сумели ее искоренить, - огромное достижение".

Эдвард Дженнер - врач, который изобрел вакцину от оспы

Эдвард Дженнер - английский ученый, живший в XVIII веке. Он разработал первую в мире вакцину - от оспы.

В 1796 году Дженнер заметил, что доярки, которые болели коровьей оспой, потом почти никогда не заражались оспой натуральной. Коровья оспа очень похожа на натуральную, но менее опасна.

Тогда он собрал гной из пустул от коровьей оспы на руках одной из доярок и умышленно инфицировал ним маленького мальчика.

Мальчик ненадолго заболел, но потом поправился, и его организм выработал устойчивость против заражения как коровьей, так и натуральной оспой. В будущем Дженнер сделал несколько попыток его инфицировать, но безрезультатно.

Итак, Дженнер первым в мире провел вакцинацию от инфекционной болезни.

Следите за нашими новостями в Twitter и Telegram