Два тайменя один с вошь другой помене

Пашка встал, потянулся, так что хрустнули кости. Вдали уже светлела полоска горизонта. Начинался новый день. День его рождения — двадцать четвертое апреля.

НА МЕЖДУНАРОДНОМ КОНГРЕССЕ

Позавтракали второпях, чем бог послал, взвалили на плечи сеть и пошли к реке. По тропинке шли гуськом — впереди маленький узкоглазый эвенк Афанасий, за ним Савва Лочехин, его сын Тимоха, здоровенный, как медведь, Иван Меньший, отец с братом Мотькой и с ним, Васькой.

Тропка узкая, всегда мокрая от плесени, покрытая мхом. Повизгивая от удовольствия, путается в ногах общительная лайка Дымка. Поплавки в сети бренчат в такт шагам. Миновали кривую ольху, черную от удара молнии, старую лиственницу с поломанной ветром вершиной. Справа заалели кольца саранок, потянуло ветерком. Вот и место, где спрятаны лодки. Тут тихо и спуск к воде удобный.

Неспокойная река Муна. Какие-то темные внутренние силы вечно тревожат ее, не дают успокоиться. Шумит на каменных бычках, завивается в воронки, глухо бьется, словно ворча, о скалистые берега.

На двух лодках поднялись выше к густо заросшему кустарником острову, ткнулись о песчаный берег. Между островком и близкой косой шла неглубокая протока.

— Ишь ельцы играют, — сказал отец, любуясь всплесками на воде. — Чует душа, хороший улов будет.

Отец сегодня за старшого. У них в становище такой порядок — на каждую тоню свой старшой.

Мужики сняли портки, поеживаясь и смеясь вошли в воду. Вода холодная, от нее пощипывает кожу, сводит икры ног. Впереди него идет Савва Лочехин. У Саввы здоровая, как арбуз, грыжа. Он засовывает ее обратно и, чтобы не вылезала, подбинтовывает живот широким, выделанным из шкуры изюбра, ремнем. Этот ремень неотрывно приковывает Васяткин взгляд, он спотыкается и роняет в воду свой край сети.

— Васька, куды зенки вылупил? — зло кричит отец. — Всю рыбу выпустишь, паршивец.

— Таймень! — кричит Васятка. — Сдохнуть на месте. Пуда на три!

Когда вчера они екали из аэропорта в отель, встречавший делегацию член организационного комитета конгресса сказал, что им повезло. Завтра в городе начнется музыкальный фестиваль под открытым небом, на который собрались оркестры со всей Австралии, а вечером состоится грандиозный фейерверк. Судя по ритмичному грохоту, который доносится на семнадцатый этаж, фестиваль уже начался.

Большинство делегатов на такие конгрессы приезжают с женами. Заботами о них занят специальный дамский комитет. Но у нас с женами ездить не принято. Увидев четверых русских, спускающихся по трапу самолета, полная дама, член комитета, спросила с плохо скрытой иронией:

— Ваши жены, конечно, больны?

— Больны, — односложно буркнул Чистихин. Остальные смущенно улыбнулись.

Василий Прокофьевич, как был в трусах и босиком, подошел к окну, поднял жалюзи и сразу в глаза ударила синева залива Порт-Филлип, толпы людей на площади перед отелем.

Когда вылетали из Москвы, стояла жара, разгар лета, а здесь в южном полушарии сейчас зима, но зима сиротская, австралийская. Иногда идет дождь, с океана задувают пронзительные ветры, но часто над головой светит яркое солнце, и тогда на улицы и набережные высыпают толпы гуляющих. Об этом тоже успел рассказать словоохотливый член оргкомитета конгресса.

В дверь номера осторожно постучали.

— Одну минуточку! — закричал он, торопливо надевая брюки. — Входите, пожалуйста.

Вошла молоденькая девушка, немного чопорная, строго одетая, как должны одеваться служащие дорожащего своей репутацией, фешенебельного отеля — крахмальная кружевная наколка на голове, отороченный кружевами белоснежный крахмальный фартучек. А из-под коротенькой юбочки виднелись хорошенькие точеные ножки.

Василий Прокофьевич, хотя и много раз брался за английский, и в Академии, и при сдаче кандидатского минимума и нередко общался с англичанами и американцами, язык знал неважно. Необходимые статьи с помощью словаря переводил, однако разговорной речью владел плохо и имел скверное произношение. Но чопорную горничную понял: она спрашивала, будет ли он завтракать в номере или спустится в ресторан.

Общеизвестно трепетное, восторженное отношение русских писателей-классиков к нашему языку, к народной речи. "Берегите наш язык, наш прекрасный русский язык - этот клад, это достояние, переданное нам нашими предшественниками," - напутствовал нас И.С. Тургенев. Именно от предшественников перенимаем мы богатство речи и передаём своим потомкам. Таков закон бытия.
А всё это начинается с детства - самой яркой поры в жизни каждого человека. В детстве у многих людей, ставших впоследствии большими писателями, были бабушки, нянюшки, которые первыми, начиная с колыбельных песен, прививали им вкус к великолепию русской речи.
Была такая бабушка и у Виктора Петровича Астафьева. Это Катерина Петровна Потылицына, главная героиня его повести "Последний поклон", сибирская крестьянка из села Овсянки, что под Красноярском.Она типичная русская женщина, сильная и добрая, трудолюбивая и заботливая - из той породы женщин, на которых держалась и держится Россия. Обобщённый образ такой женщины-хозяйки дал Н.А. Некрасов в поэме "Мороз,Красный нос":
В ней ясно и крепко сознанье,
Что всё их спасенье в труде,
Что труд им несёт воздаянье:
Семейство не бьётся в нужде.
Катерина Петровна неграмотна, она не умеет ни читать, ни писать. Поэтому речь её, конечно же, не может быть чисто литературной. В ней просторечные слова, сибирские диалекты - фонетические и грамматические, лексические диалектизмы."Трескать идите, обозники! Я кому сказала - жрать ступайте!" - повысила голос бабушка". "Ты чё, варнак, позволяш?" "Бабушка определила норму, или упряг,как называла она задание". "Новые почти бродни уходил!" В её речи и такие сибирские диалектизмы, как "уросит", урос", "потачить", "морговать" и другие.
Она искажает непривычные для неё иноязычные слова: "антирес", "бонба", "артис". Даже свою родную реку она именует "Анисей". Общественно-политическая лексика, также появившаяся в Овсянке в двадцатые-тридцатые годы, непривычна для бабушки, чужда ей. Поэтому она тоже искажает эти слова:"комунис", "халхос", "пролетарьи", употребляя их не к месту и произнося насмешливо. Так, "комунис" у неё в ряду бранных слов, адресованных внуку, а "пролетарьи" - её бесхозяйственные, часто живущие впроголодь соседи леонтьевские.
Опора для бабушки в её трудной жизни - вера в Бога. Она и внука наставляет:"А от бога морду не вороти! Он токо и зашшытник тебе. Бабушка да он. ". Неграмотная, она, конечно же, не знает в точности богослужебные тексты. Её обращения к Богу - это поэтически звучащие просьбы крестьянки помочь ей в разных жизненных ситуациях. "Она мыла вымя корове, творя молитву "Во благословение стада" "Владыко - господи-боже наш, тебе молимся, тебе просим. Яко же благослови и умножи еси стадо".
Речь бабушки, яркая, с тропами, с фразеологизмами-метафорами, полная экспрессии, конечно же, отложилась и в памяти, и в душе её внука, будущего большого русского писателя. "Ково же это там по ночам лешаки носят? Ково же это там давят и задавить не могут?" "Я вот ещё, пятнай их, в оборот возьму!" - угрожает Катерина Петровна мальчишкам-хулиганам из семьи соседа дяди Леонтия в их отсутствие. "Имя чё? - гремит бабушка. - У их глотки лужёныя, брюхи на точиле верчёныя, нутренность вся к худой пишше приучена!" И снова её гнев переходит на внука: "Ты это на баушку на родну зубы выставляш, а?" "От доброй еды рыло воротит, убоины боится или моргует. А тут во весь рот ворочает и не моршится!" "Дедушко и дедушко родимай! - осуждает Катерина Петровна своего внука в присутствии женщин-соседок. - Тырлы вытарашшыт! Живьём сдавайся! Глянул эдак-то да ка-ак по мячику резнёт. В ём, в мячике-то,аж чё-то зачуфыркало, ровно в бонбе гремучей. ". Когда ребёнок-рассказчик решил, что его в голодный год отдадут "в люди" к родственникам Зыряновым, бабушка вытерла глаза концом платка, прижала его к себе:"Чё же тебя, как худу траву с поля, выживают? Дурачок ты мой, дурачок!". "Чего зарыбачили? Два тайменя: один с вошь, другой помене?"- насмешливо спрашивает она мужиков-родственников, прибывших с рыбалки.
В речи бабушки в изобилии пословицы, поговорки и другие афористичные выражения. Многие из них зарифмованы, что делает их более выразительными. Иногда она использует их для характеристики окружающих её людей. Так, про своего мужа, человека молчаливого, она говорит:"Он на лес глянет - и лес повянет". Её пословицы и поговорки часто звучат как жизненные установки. "Бабушка склонна была думать, что из того, "кто стреляет да удит - ничего не будет", иначе говоря, не получится хозяина". То есть, рыбаки да охотники, по её мнению, плохие хозяева, они мало трудятся, надеясь только на удачу, а значит, среди них основательных хозяев, крепких мужиков мало. В голодный год она поддерживает своих родных:"Ничего, мужики, ничего: крута гора, да забывчива, лиха беда, но избывчива". А когда бабушка весела, её прибаутки наполнены юмором. "Ешь щи капустные - будет шея бела, кудревата голова". "А ну, бабоньки. Людям чтоб тын да помеха, нам чтоб смех да потеха!"
Она и правила взаимоотношений с другими людьми озвучивает поэтически. "Носи платье, не складывай, терпи горе, не сказывай". "Избывай постылово - избудешь и милово". "Пей по всей да привечай гостей!" - напоминает именинница бабушка своему мужу, хозяину в застолье.
Нищают, а иногда и исчезают сегодня наши сибирские деревни, слабо теплится в них жизнь, умирают в них наши предшественники, да и пока живы, передавать им богатство народной, деревенской речи некому: их потомки стремятся покинуть родные сёла и перебраться в города. И беднеет наш национальный язык. И всё больше в нём англоязычных заимствований да лексики из тюремного жаргона, несущей в себе негатив и агрессию. Грустное явление и тревожная тенденция.

Будучи русским писателем, Виктор Петрович считает, что он обязан напоминать и полузабытые слова, давать им новую жизнь, писать выразительно, по – русски, обогащать язык и не выдуманными словами, и теми ,которые употребляют его родные и близкие люди.

Бабушка, Овсянка, земляника,

Да мечты о розовом коне,

Жизнь как ненаписанная книга,

Как цветок герани на окне.

Мчится время, пролетают годы,

Но опять к Шалунину быку

Возвращает память, плещут воды,

Здесь вся жизнь на этом берегу.

Нет роднее родины на свете,

Чем дурман черемух по весне,

Чем простые заповеди эти,

Что шептала бабушка тебе.

Подшива из досок – пристройка, мангазина.

Завозня – деревянное строение, в котором хранили инвентарь.

Нищеброд – нищий народ.

Куржак – снежный налет, образованный от пара или тепла.

Вприкуску – одновременно откусывали кусочек сахара и припивали чаем из блюдца.

Заимка – избушка в лесу.

Займище – глухое место в лесу.

Сухостоина – сухое дерево.

Тулуп – шуба из собачьих шкур.

Прясла – изгородь в конце огорода.

Городьба – изгородь из тына.

Поскотина – поляна за деревней, где пасут скот.

Салик – небольшая лодка.

Многоэхо – много раз слышится эхо.

Кудель – льняная нить, полученная из костриги.

Лесина – дерево, лес.

Ободья – деревянная обводка вокруг корзины или бочки, чтобы не рассыпалась.

Припай – хрупкий ледок.

Лесная кулижка – маленькая птичка.

Бадоги – длинные поленья.

Сыромятные завертки – сыромятные ленты – подпруги в упряжи лошади.

Угловик – полка в углу.

Вразнотырку – в разные стороны.

Бастриги – толстые палки, которыми придавливают сено и привязывают .

Голик – голый веник, которым обметают валенки.

Урос – реветь любит.

Дорога в заметах – замело снегом.

Уремный запах сена – пряный, густой запах.

Купальница – цветок – жарок.

Ополоски – отходы от стола, которыми поят скотину.

Полати – деревянный настил под потолком. В больших семьях на полатях спали.

Жиган и варнак – воры и проходимцы.

Половик – самотканая дорожка.

Потачил – потакать, содействовать.

Сусек – деревянная отгородка в амбаре, где хранили зерно.

Ободверина – косяк двери.

Заблажили коровы – заревели.

Дундук – глупый, непонимающий.

Подойник – ведро под молоко.

Стоит у норы попиком – на задних лапках.

Несли в гору на закукорках – на горбушке.

Упряг одолеть – гору.

Зарод – стог сена .

Страдовала – убирала хлеб в поле.

Опара – вода с отрубями, замешанная на дрожжах, использовалась для замеса теста для выпечки хлеба.

Рассказ «Бабушкин праздник

Поельцовали – половили ельцов.

Кибасья – глиняные грузила на рыбацкие сети.

Кладовка – отгороженное место в сенях для хранения утвари.

Жарево спроворила – приготовила еду.

Чеча – кукла или игрушка для забавы.

Арестанец – отсидевший в тюрьме.

Беспромашная – не промахнешься битой.

Горница – чистая половина избы.

Увал – небольшой холм.

Дурнина – разная трава.

Квашонка – небольшая кадушка, в которой заводили тесто.

Мне очень интересными показались примеры разговоров из народа, которые писатель использует для того, чтобы читатель услышал, как говорят герои произведения, почувствовал весь колорит жизни глухой сибирской деревни:

«В огород, на заплот, в темну баню на полок, в жгучу жалицу – крапиву, на осьмининскую гриву! Заговор мой верный, я - человек скверный.

«Люби – не влюбляйся, пей – не напивайся, играй – не отыгрывайся.

Немало фразеологизмов писатель вкладывает в уста людей, обладающих большим жизненным опытом, мудростью:

В.П.Астафьев –удивительный писатель.Я очень благодарна и горжусь тем,что именно наш край дал миру такого человека.

Цель работы определяет следующий ряд задач:

1. изучить литературу о диалектизмах;

2. рассмотреть диалектизмы в повести Астафьева , в чем особенности их, цели, с которыми автор использует диалектизмы и способы введения диалектизмов;

3. выявить другие элементы народности текстов, а именно

• Выявить слова фольклорного происхождения

• Выяснить роль фразеологических оборотов

• Найти средства художественной выразительности

Предмет исследования : особенности, способы использования речи героев

Методы работы : метод сплошной выборки, работа c текстом, со словарями, анализ, классификация.

Виктор Петрович Астафьев сегодня – один из наиболее известных писателей.

“Последний поклон”.

Произведение написано в форме повести в рассказах. Сама форма подчёркивает биографический характер повествования: воспоминания взрослого человека о своём детстве. Воспоминания, как правило, ярки, но не выстраиваются в единую линию, а описывают отдельные случаи из жизни.

И всё-таки “Последний поклон” не сборник рассказов, а единое произведение, так как все его элементы объединены одной темой. Так о чём же это произведение? Это произведение о Родине, в том значении, как понимает её Астафьев. Родина для него — это русская деревня, трудолюбивая, не избалованная достатком; это природа, суровая, необыкновенно красивая — мощный Енисей, тайга, горы. Каждый отдельный рассказ “Поклона” раскрывает отдельную черту этой общей темы, будь то описание природы в главе “Зорькина песня” или детских игр в главе “Гори, гори ясно”.

Повествование ведётся от первого лица — мальчика Вити Потылицина, сироты, живущего с бабушкой. Отец Вити — гуляка и пьяница, семью бросил. Мать Вити трагически погибла — утонула в Енисее. Жизнь Вити протекала, как у всех остальных деревенских мальчиков — помощь старшим по хозяйству, сбор ягод, грибов, рыбалка, игры.

Главная героиня “Поклона” — Витькина бабушка Катерина Петровна именно потому и станет нашей общей русской бабушкой, что соберёт в себе в редкой живой полноте всё, что ещё осталось в родной земле крепкого, наследного, исконно родного, что мы про себя каким-то внесловесным чутьём узнаём как своё, будто всем нам светившее и заранее и навсегда данное. Ничего писатель в ней не прикрасит, оставит и грозу характера, и ворчливость, и непременное желание всё первой узнать и всем в деревне распорядиться (одно слово — Генерал). И бьётся, мучается она за детей и внуков, срывается в гнев и слёзы, а начнёт рассказывать о жизни, и вот, оказывается, нет в ней для бабушки никаких невзгод: “Дети родились — радость. Болели дети, она их травками да кореньями спасала, и ни один не помер — тоже радость. Руку однажды выставила на пашне, сама же и вправила, страда как раз была, хлеб убирали, одно рукой жала и косоручкой не сделалась — это ли не радость?” Это общая черта старых русских женщин, и черта именно христианская, которая при истощении веры так же неотвратимо истощается, и человек всё чаще предоставляет счёт судьбе, меря зло и добро на ненадёжных весах “общественного мнения”, подсчитывая страдания и ревниво подчёркивая своё милосердие. В “Поклоне” же всё ещё древне-родное, колыбельное, благодарное жизни и этим всё вокруг животворящее.

Но вот в жизни Витьки наступает переломный момент. Его отправляют к отцу и мачехе в город учиться в школу, так как в деревне школы не было.

И когда бабушка ушла из повествования, начались новые будни, всё потемнело, и явилась в детстве такая жестокая страшная сторона, что художник долго уклонялся от того, чтобы написать вторую часть “Поклона”, грозный оборот своей судьбы, своё неизбежное “в людях”. Не случайно последние главы “Поклона” были закончены в 1992 году.

Вторую часть “Поклона” порою корили за жестокость, но подлинно действенна она была не мстительной нотой. Какое мщение? При чём тут оно? Художник вспоминает своё сиротство, изгнанничетсво, бездомность, общую отверженность, лишность в мире (Когда, казалось, для всех, да и для него порой было бы лучше, если бы он умер), не для того, чтобы теперь победительно восторжествовать: что, взяли! — или чтобы вызвать сочуственный вздох, или ещё раз припечатать бесчеловечное время. Это всё были бы задачи слишком чужие исповедному и любящему астафьевскому дару. Считаться и мстить, вероятно можно тогда, когда сознаёшь, что живёшь невыносимо по чьей-то очевидной вине, помнишь эту очевидность и ищешь сопротивления. А разве маленький, цепкий герой “Поклона” Витька Потылицын что-то расчётливо сознавал? Он только жил, как умел, и увертывался от смерти и даже в отдельные минуты умудрялся счастливым быть и красоту не пропустить. И если кто и срывается, то это не Витька Потылицын, а Виктор Петрович Астафьев, который сейчас из дали лет и понимания со смятением спрашивает мир: как могло случиться, что дети оказались поставлены в такие условия существования? Он не себя жалеет, а Витьку, как своё дитя, которое сейчас может защитить только состраданием, только желанием разделить с ним последнюю картошку, последнюю каплю тепла и каждый миг одиночества. И если Витька выбрался тогда, то благодарить надо опять же бабушку Катерину Петровну, которая молилась за него, достигала сердцем его страдания и тем из дальней дали неслышно для Витьки, но спасительно смягчила его хоть тем, что успела научить прощению и терпению, умению разглядеть в полной мгле даже и малую крупицу добра и держаться этой крупицы и благодарить за неё.

Диалектизмы в повести

Некоторые диалектизмы передают такие особенности северной речи, как, например, неразличие звуков [ч], [щ], [шс] и [ш]:

Кратко о нас

Я же, как человек, с детства неравнодушный к рыбалке, занялся в нашей фирме весьма хлопотным, но необычайно увлекательным делом – организацией рыболовных туров в Сибири.

Как происходит рыбалка в Сибири

Исходя из особенностей жизни тайменя, о которых я расскажу ниже, наиболее эффективный способ рыбалки – это сплав по реке в течение 5-7 дней с рыбалкой во всех интересных местах. Заброска на реку и с реки – вертолетом или самолетом АН-2. Сплавляемся мы на 16-и футовых надувных плотах – рафтах, которыми управляют наши квалифицированные гиды. Оптимальный состав группы – 6 рыбаков на 2-х рафтах с двумя гидами. Во время сплава рыбаки забрасывают спиннинги с рафта, если есть поклевка хорошего тайменя – сразу пристаем к берегу, и гиды помогают рыбаку вытащить рыбу на берег. Фото, взвешивание трофея — и таймень отпускается обратно в реку. В классических тайменных местах мы пристаем сразу и ловим с берега и спиннингом, и нахлыстом. Вечером рыбаков ждет вкусный ужин, приготовленный гидами, в один из дней обычно устраиваем походную парную баню на берегу реки. Рыбаки обеспечиваются теплыми спальниками, непромокаемыми палатками, гермоупаковками для личных вещей. Во время сплава обязательны спасжилеты. Также группа обеспечивается спутниковым телефоном для экстренной связи и УКВ-рациями для коммуникаций на реке.

Выбор района рыбалки

Очень важен выбор реки для рыбалки. Мы предъявляем следующие требования к рыболовному маршруту.

Наличие тайменя в реке.

Удаленность от цивилизации. Обязательно надо улетать от городов на 200-400 км, поскольку в обжитых человеком местах тайменя осталось очень мало.

Предельное расстояние заброски на маршрут до 450 км – далее вертолету требуется дозаправка и стоимость заброски (и тура) получается очень высокой.

Желательно наличие беспересадочного полета из Москвы до города, откуда выполняется полет на реку и обратно.

Отсутствие следов цивилизации в виде заброшенных геологоразведочных поселков, буровых вышек и т.п. Лучше всего, если это будет территория национального парка или заповедника.

Несмотря на огромную территорию Сибири и наличие большого количества рек, этим требованиям отвечают очень немногие маршруты. Два из них — в Якутии и на Таймыре — нами хорошо разработаны и предлагаются в наших рекламах. Обычно получается так, что группа рыбаков, один раз сходив с нами, на следующий год просит такое же путешествие, но по другой реке, и мы каждый год организуем разведывательную рыболовную экспедицию в малоизученный район Сибири. Сейчас в нашем активе порядка 6-7 рыболовных маршрутов на разный вкус и бюджет.

Таймень

Активность тайменя на мой взгляд можно условно разделить на 3 состояния

Не берет, потому что не может

Может, но что-то мешает

Берет изо всех сил.

Я попробую проанализировать эти состояния на основании моего двадцатилетнего опыта рыбалки тайменя.

Не может таймень по различным причинам, одна из них связана с его биологией.

Будучи на Таймыре и в Якутии я много общался с пилотами вертолетов и самолетов, которые знают районы полетов как свои пять пальцев. Многие из них заядлые таймешатники, на борту всегда есть спиннинг с блеснами и мышкой. По их многолетним наблюдениям, с начала до середины июля таймень в этих регионах меняет зубы и практически не охотится. Ловить его в этот период на спиннинг смысла нет. Действительно, июльскому тайменю можно засунуть руку в его огромную пасть без особого ущерба для здоровья, но в августе делать это нежелательно – острыми, загнутыми внутрь зубами усеяны обе челюсти и язык и даже нёбо.

Другая причина – температура воды. Таймень любит прохладу, по моим наблюдениям температура воды выше 14-15 градусов делает рыбалку проблематичной, а выше 18 и вовсе бесполезной. Дело в том, что холодная вода содержит больше кислорода, а по мере роста температуры его содержание, так необходимое для жизни рыбы, резко уменьшается…

В моей практике был случай, когда мы с группой рыбаков из Минска сплавлялись по реке Ерачимо – правому притоку Нижней Тунгуски — и попали в невероятную для тех мест жару. В течение двух недель днем было 28-30, ночью 18-20. Комар, мошка и слепни одолевали нас в течение дня, на ночь, правда, слепни уходили спать, а все остальное продолжало терзать наши расчесанные руки и лица и ночью.

Удивляло отсутствие рыбы (то есть тайменя) в этой, казалось бы, ненаселенной и труднодоступной реке. Щука достаточно уверенно ловилась в обычных для ее обитания местах – травянистых старицах и заливах, но ведь не ради нее мы забрались в такую даль. Причину мы поняли, когда встали у устья небольшого ручья, вытекавшего из узкого горного распадка. В небольшой по размерам устьевой яме, промытой ручьем в русле Ерачимо мы насчитали 15 тайменей размером от полуметра до метра с небольшим. Замеры температуры воды в реке показали +18, в ручье +12. Таймени стояли буквально плечо к плечу, жадно глотая богатую кислородом прохладную воду ручейка. Рыбалка в этом месте удалась на славу… Щука же не так требовательна к содержанию кислорода и к температуре воды.

На реке Бий-Хем в Саянах я видел, как в жаркую погоду крупные ленки и небольшие таймени стояли в мелкой галечной речной протоке с быстрым течением, перебравшись туда из основного русла реки с небольшим течением. Протока была настолько мелкой, что их спинные плавники торчали над водой, но жаберные крышки их работали как сумасшедшие, видать тяга к прохладе и кислороду была для них превыше всего…

Когда, казалось бы, и сроки соответствуют, и температура воды в норме, и места ловли самые тайменные – но не берет, как ни старайся. Как не хлещи реку вдоль и поперек Тобиками и Мепсами разных номеров и расцветок – ни одной поклевки. Что же тогда делать, как проанализировать ситуацию и сделать правильные выводы? Видно, что рыба должна быть, но что-то ей мешает, что же?

Первое, что должны делать рыбаки, попав на рыбалку Тайменя — это мониторинг окружающей среды. Каждый раз, приходя на новую стоянку, надо ставить маркеры, отмечающие уровень воды в реке и отслеживать ее подъемы и спады. Также замерять температуру воды и ее прозрачность. Желательно наличие барометра для понимания того, что происходит с погодой. Грамотный и думающий рыбак, понаблюдав за всеми этими параметрами, с большой вероятностью может сделать правильные выводы, где и в каком состоянии находится Таймень на реке.

Если например в верховьях прошли дожди, вода поднялась и замутилась – нет смысла искать Тайменя на обычных места – в ямах и уловах ниже порогов, скорее всего он стоит в устьях ручьев с более чистой водой. В этой ситуации надо внимательно поработать с картой – может быть лучше будет встать у устья крупного притока и рыбачить вверх по нему, чем без шансов на клев сплавляться по основной реке.

Про температуру воды я уже писал выше – чем прохладнее, тем лучше.

Грамотный рыболов должен также четко понимать особенности развития тайменя. Дело в том, что таймень растет достаточно медленно, и с его возрастом и размером характер его поведения достаточно сильно меняется. До 12 лет таймень уверенно растет в длину, каждый год прибавляя до 10 сантиметров. В этом подростковом возрасте таймени могут коллективами по 6-8 особей жить в одной яме илу большом улове, особо не конфликтуя друг с другом. К 12 годам таймень обычно достигает 120 см длины и веса 16-20 кг.

Надо отметить, что длина тайменя и его вес не находятся в жесткой зависимости. Конкретный пример из нашей практики: таймень, пойманный нами на Таймыре в 1996 году весил 24 кг при длине 132 см. В прошлом году в том же регионе рыбаки в нашей группе поймали тайменя длиной 140 см. Казалось бы он должен весить гораздо больше, однако электронные весы показали 24,45 кг. Причину мы поняли, когда рукой прощупали его брюхо – там ничего не было. Похоже он ничего не ел дней 10. Если учесть, что в его огромном желудке может поместится 2-3 ленка по 2-3 кг каждый, то общий вес тайменя должен быть за 30 кг.

После 12 лет жизни таймень растет не в длину (ежегодный прирост 5-6 см), а в толщину, точнее сказать в диаметр, поскольку сечение тела взрослого тайменя приближается к окружности. Прирост массы его идет не в подкожный жир, а в свой и без того не слабый мускульный аппарат. После этого возраста таймени уже не тусуются со своими коллегами, а в одиночку или чаще парой занимают свой участок реки, и молодежь на свою территорию не пускают.

В моей памяти свеж случай, когда в прошлом году мы с группой рыбаков сплавлялись по нашему якутскому маршруту и встали на ночь у огромной и глубокой ямы. По всем признакам здесь должно быть много тайменя, однако наши попытки поймать хоть что-то были безуспешны – несколько часов работы в 5 спиннингов не принесли ни одной поклевки.

Вот оно что — видимо, в этой яме обитал один большой таймень, который выгнал со своей территории всех небольших тайменей. Днем он, вероятно, отсыпался где-то в недоступной глубине, а ночью вышел к нашему лагерю, привлеченный запахом разделываемой рыбы. Для проверки этой гипотезы я бросил в воду в метре от берега пару ленковых голов, приготовленных для утренней ухи и пошел досыпать. Утром голов на месте не оказалось, а рыбаки, спавшие рядом, слышали то же самое, что и я. Утром мы опять прочесали всю яму вдоль и поперек, но опять безрезультатно. Видимо надо было попробовать ночью половить на мышку, также любопытно было бы испытать такую экзотику, как светящийся воблер или воблер с погремушкой, каким ловят американского басса.

О местах лова

Классическими тайменьими местами считаются устья притоков, прибрежные улова, ямы ниже порогов и перекатов, глубокие места у крутых берегов и скальных стенок. Это так, но не всегда и не везде.

В Якутии в один из дней сплава случилась какая-то невезуха с клевом. Все было по науке — вода чистая и холодная, хорошая устойчивая погода, с утра мы проплывали и тщательно облавливали классические рыбацкие места – окончания перекатов, ямы у скальных стенок, но не получили ни одной поклевки. И тут один из рыбаков делает заброс пятого номера Мепса в начало разгона струи перед перекатом. Через пару метров проводки следует резкая тайменная поклевка и наш рафт в одной связке с тайменем проходит перекат, рискуя оборвать на камнях плетенку, после переката зачаливается и по всем правилам следует вываживание 7-килограммовой рыбы. Ниже по реке поклевки регулярно следовали также только в начале перекатов. Так продолжалось до обеда, после обеда таймень стал брать по классической схеме – в окончании порогов и перекатов.

На что ловить

На основании своего опыта рыбалки тайменя в бассейне Енисея, Котуя и Лены могу сказать, что хорошо работают колеблющиеся блесны весом 20-40 граммов белых и бело-красных расцветок. Из вращающихся – Мепсы 5-6 номера, большие Блю Фоксы, тоже белые и бело-красные. Но опять же – это не постулат, а только намек на то, что надо обязательно иметь в своем арсенале.

В общем, хочу сказать следующее – когда не ловится, надо прежде всего думать, анализировать различные факторы — и погоду, и характер реки, особенности поведения рыбы, варьировать насадки и их проводки. Одним словом – активно работать на реке, и результат будет во много раз желаннее, если вы сможете достичь успеха там, где не смогли этого ваши коллеги.

Берет изо всех сил

Не всегда, но бывают такое, когда таймень активно охотится, и счастлив тот рыбак, кому доведется быть в это время на хорошей реке с хорошими снастями.

Когда таймень в этом состоянии, практически все равно на что его ловить – он берет все, что хотя бы чуть-чуть блестит и шевелится. Давным давно в Забайкалье в конце сплава у меня кончились все блесны. Тогда я взял кусок дюралевой трубки от каркаса байдарки, проволокой прикрутил тройник и с успехом ловил на эту грубое подобие блесны ленков и небольших тайменей.

Если таймень активен — достаточно сделать 3 заброса, чтобы понять, есть в этом месте таймень или нет. Если не берет – значит надо искать другое место и пробовать свою удачу там.

Опыт показывает, что при всех положительных факторах, о которых я писал выше, жор у тайменя бывает вечером, где-то между 18 и 22 часами. Точнее сказать, на блесны он берет до темноты, а поскольку наши обычные рыболовные маршруты находятся в высоких северных широтах у полярного круга, темнеет там достаточно поздно.

После наступления темноты можно попробовать и на мыша – имитацию тундрового лемминга. Все сибирские хищники — и таймень и ленок и щука — очень уважают и любят переплывающих реку леммингов.

Сначала желательно выйти на берег и послушать реку. Если услышите удары хвоста по воде – значит пора на ночную охоту на тайменя. Тут требуется высокая рыбацкая квалификация. Заброс практически идет вслепую, ориентироваться можно только на звук падающей мышки. Делается неторопливая проводка, имитирующая плывущего лемминга и вот долгожданный удар по приманке!

Нервы напряжены до предела, все рефлексы требуют подсечки, но торопится не надо – ударом хвоста таймень глушит мышь, загоняя ее под воду. Только через 1-2 секунды следует его хватка. Вот теперь надо подсекать, и очень резко.У тайменя очень плотные и толстые губы, пробить которые обычной снастью тяжело. Спиннинг должен быть очень жестким, желателен малорастяжимый шнур и, конечно, идеально острые и прочные крючки.