Аэс кори южная корея

Южная Корея — еще один пример страны, которая бедна энергоресурсами, а энергопотребление здесь растет очень быстрыми темпами. С 1990 году годовой прирост достигал 9%, потом темпы замедлились, и сейчас составляет около 3%. Страна довольно сильно зависит от поставок нефти и газа из-за границы. Однако Саул быстро осознал, что развитие атомной энергетики — это путь к энергетической независимости от других стран и безопасности. Поэтому сегодня, по данным МАГАТЭ, на АЭС приходит доля в 31,75% от общего производства электроэнергии в стране, все остальное — на уголь, нефть, газ и часть на возобновляемые источники энергии. Но имеют куда более амбициозные планы насчет мирного атома. Рассмотрим подробнее.

Сеул на пути к мирному атому

Эту станцию тоже не раз останавливали из-за технических неполадок. Причем временно прекращали работу в основном первых трех энергоблоков. Например, в 2014 году второй энергоблок станции останавливали дважды из-за сбоя в работе оборудования. В том же году третий энергоблок останавливали из-за трещины в турбинах парогенератора. До этого на боке уже выявляли подобные проблемы, но думали, что время терпит, и планировали провести полную проверку реактора, заменить турбогенераторные установки только к концу 2014 года. Но в результате инцидента эти мероприятия были осуществлены почти на полгода раньше. В итоге энергоблок остановили на семь месяцев, потом его снова включили, но еще через пять дней после этого блок снова пришлось отключить в результате неполадок с насосом системы охлаждения реактора. Оператор станции тогда поспешил предупредить, что никакой угрозы безопасности реактора нет. Также в 2015 году также несколько раз останавливали первый энергоблок, первый раз — для технического обслуживания, второй — из-за технического сбоя.

Здесь важно отметить, что Корея в силу ограниченности собственных ресурсов практически полностью зависит от поставок нефти, угля и газа из других стран. Южная Корея — вторая в мире по величине импортером СПГ и одна из крупнейших импортеров нефти. На нефть, газ и уголь приходится около 70% энергобаланса страны. Основными поставщиками нефти для Кореи являются Саудовская Аравия (34%), Кувейт (16%) и ОАЭ (12%); газа (СПГ) — Катар (33%), Индонезия (14%), Оман (11%); угля — Австралия (40%), Индонезия (29%) и Россия (12%). Южнокорейские власти, испытав на своей экономике рецессии после двух нефтяных кризисов, поняли, что нефть — дело не всегда надежное, а увеличение ее доли в энергобалансе страны и вовсе опасно, особенно в условиях возрастающей неустойчивости мирового нефтяного рынка. Поэтому в 80-х годах Сеул принял меры по диверсификации энергобаланса, чтобы снизить зависимость от нефти, и с 86-го года начал покупать природный газ. Тогда же стали постепенно увеличивать долю АЭС, наращивали объемы добычи угля. Доля таких энергоносителей как нефть и уголь в общем энергобалансе страны будет снижаться (и уже снижается) за счет развития ВИЭ и АЭС, которые государство поддерживает субсидиями.

Так, в 2010 году Сеул принял программу развития атомной энергии. Согласно планам, к 2030 году 40% всего вырабатываемого в Южной Корее электричества должно производиться на АЭС. Корейцы уверенно идут к намеченной цели. Если в 2010 году для электроэнергии, производимой на АЭС, составляла 23,3% от всей электроэнергии, то уже по итогам 2015 года мы увидели прирост в размере 8,43%.

Корейская атомная экспансия

Впервые свои ядерные услуги Южная Корея предложила европейскому рынку не совсем недавно. В 2014 году корейцы подписали с Нидерландами договор на сумму 19 млн евро о модернизации экспериментального ядерного реактора, расположенного в городе Делфте. Модернизация необходима для увеличения мощности реактора с нынешних двух до трёх мегаватт. Интересно, что свои услуги по модернизации реактора, помимо Кореи, предлагали также Россия, Франция и Германия, то есть страны, ядерная история которых намного продолжительнее по сравнению с Южной Кореей. Но Нидерланды выбрали корейских атомщиков. Король Виллем-Александр отметил тогда, что страны поддерживают дружеские отношения на протяжении долгого времени, а сделка поможет расширить спектр взаимодействия двух государств. Важно, что тогда же Сеул подписал с Амстердамом соглашение об оказании азиатскому государству помощи в экспорте ядерных услуг на европейском рынке.

В 2015 году руководитель Южной Кореи Пак Кын Хе побывала с официальным визитом в Саудовской Аравии и подписала с саудитами меморандум о строительстве на двух ядерных реакторов системы SMART стоимостью в $2 млрд. Так, к 2040 году в Саудовской Аравии корейцы должны будут построить от 12 до 18 ядерных реакторов. Почему Эр-Рияд согласился на предложение Сеула? Отмечается, что реакторы южнокорейского производства стоят дешевле и более компактны. Причем корейцы снова поступили весьма расчетливо. Они не просто заключили контракт на строительство станций, они также договорились об обучении специалистов в сфере атомной энергетики из Саудовской Аравии. А это знак доверия, качества и поддержки.

В 2016 году Южная Корея подписала несколько договоров о развитии мирного атома на территории Объединенных Арабских Эмиратов. Так, электроэнергетическая корпорация Южной Кореи и Атомная энергетическая корпорация ОАЭ подписали договор, рассчитанный на 60 лет, о долевом инвестировании проекта по обслуживанию и эксплуатации атомной станции на Ближнем Востоке. Речь идет, в первую очередь, о работах на четырех энергоблоках в Абу-Даби. Сеул должен инвестировать в совместное предприятие до $900 млн. Причем стороны хотят расширить в скором времени уже имеющиеся договоренности. Сегодня Корея исследует возможности подобных соглашений с Турцией и Индонезией, а также с Индией и Китаем. Также в марте этого года в Тегеране состоялась встреча министра торговли, промышленности и энергетики Южной Кореи Джу Хён Хван с главой Организации по атомной энергии Ирана Али Акбаром Салехи, на переговорах стороны обсуждали расширение сотрудничества в области применения мирного атома.

Сотрудничество с Россией

Реакторы на быстрых нейтронах — это еще одна область взаимодействия российских и корейских атомщиков. Вообще Южная Корея стала вести разработку эскизного проектированного быстрого реактора KALIMER в конце 90-х годов. В СССР же запустили первый экспериментальный реактор на быстрых нейтронах БР-2 в Обнинске еще в 1957 году, сегодня это проект с Белоярской АЭС. Так, в 2012 году стартовала новая российско-корейская программа по созданию быстрого реактора. К 2028 году предусматривается разработка и сооружение опытно-промышленного энергоблока с быстрым натриевым реактором PGSFR мощностью 150 МВт. Кроме производства электроэнергии и очередного этапа на пути к замкнутому ядерно-топливному циклу, новый реактор PGSFR должен будет сжигать трансурановые элементы из отработавшего топлива легководных реакторов на тепловых нейтронах. Чрезвычайный и Полномочный Посол Республики Корея в Российской Федерации Пак Ро Бёк в 2015 году в ходе визита на Белоярскую АЭС заявил:

Еще одна область совместной работы России и Южной Кореи — это, конечно, проблема ядерного оружия Северной Кореи. В конце августа Северная Корея осуществила запуск баллистической ракеты с подводной лодки в Японском море, до этого не в первый раз провела испытания баллистических ракет. И вообще, сегодня ситуация вокруг ядерной программы КНДР весьма напряженная. После очередной эскалации президента Пак Кын Хе заявила, что ракетно-ядерная программа КНДР — прямая угрозой стабильности и развитию Азиатско-Тихоокеанского региона. В начале сентября текущего года Москва и Сеул договорились укрепить сотрудничество по проблеме ядерного оружия Северной Кореи. Российский лидер Владимир Путин подчеркнул важность того, чтобы не провоцировать Пхеньян на какие-либо ядерные действия по защите нацбезопасности, и призвал стороны вернуться за стол переговоров по северокорейской ядерной программе.

Южная Корея по сравнению с другими странами прошла часть своего ядерного пути гораздо быстрее в силу амбиций и не без поддержки западных коллег. Сегодня сложно сказать, взяла бы страна курс на развитие АЭС, если бы не была столь бедна собственными запасами энергоресурсов. Но этот случай в очередной раз доказывает, что мирный атом — одно из лучших открытий человечества, которое позволяет весьма успешно развиваться региону, который природа обделила энергетическими ресурсами. Теперь остается лишь уповать на политическую стабильность в стране.

Сертификат удостоверяет, что проект APR-1400 соответствует всем требованиям безопасности США, предъявляемым NRC, но при этом никак не привязан к конкретной площадке размещения. Наличие данного сертификата необходимо при подаче заявки на комбинированную лицензию (строительство и эксплуатация).

Вся процедура заняла у KEPKO без малого шесть лет (первичная заявка была подана в сентябре 2013 года), срок действия сертификата — 15 лет с возможностью продления на такой же срок.

Корейский проект APR-1400 (Advanced Pressurised Reactor) — разработка, основанная на традиционной для мировой атомной энергетики реакторной технологии с водой под давлением. APR-1400 разработан с учетом опыта проектирования, сооружения, эксплуатации и технического обслуживания энергоблоков АЭС с реакторами OPR-1000, составляющими основу атомного парка Южной Кореи.

Помимо этого, в процессе разработки APR-1400 были учтены лучшие проектно-конструкторские решения проекта System80+, разработчиком которого выступила американская компания Combustion Engineering. В 2000 году атомные активы Combustion Engineering были приобретены Westinghouse.

По сравнению с предшественниками, в проекте APR-1400 повышены уровень безопасности и экономическая эффективность, а также удобство обслуживания и эксплуатации энергоблока в целом.

Проект APR-1400 был разработан в соответствии с требованиями Korean Utility Requirement Document (KURD), которые, в свою очередь, ретранслируют требования к проектированию усовершенствованных реакторов с водой под давлением (ALWR) американского Electric Power Research Institute, европейской European Utilities Organization и других авторитетных организаций.

Конструктивные особенности APR-1400 с точки зрения систем безопасности и экономической эффективности базируются на результатах Программы разработки реактора следующего поколения (Korean Next Generation Reactor), которая стартовала в Южной Корее еще в 1992 году.

Помимо этого, четырехблочная АЭС с реакторами APR-1400 сооружается в Объединенных Арабских Эмиратах, на площадке Барака. Ввод первого энергоблока возможен уже в 2020 году.

Детали
Базовый проект АЭС с реакторами APR-1400 разработан KEPCO в двухблочном исполнении. Срок службы — 60 лет, КПД более 35%, частота повреждения активной зоны 10−5-10−6 на реактор в год, конструкция рассчитана на землетрясение магнитудой 6,9, период сооружения типового энергоблока (после выхода на серию) — не более 48 месяцев.

Контейнмент реакторных зданий выполнен в форме цилиндра с полусферическим куполом из предварительно напряженного бетона. Изнутри контейнмент покрыт стальной облицовкой. Базовый проект APR-1400 не предполагает наличия ловушки расплава, так как в нем реализуется концепция внутрикорпусного охлаждения при всех возможных вариантах протекания тяжелых аварий.

Однако следует отметить, что для продвижения проекта на европейском рынке KEPCO прорабатывает модификацию EU-APR-1400. Эта конструкция будет включать устройство локализации расплава активной зоны, двойной контейнмент и специализированную систему вентиляции контейнментных газов, предотвращающую выход радиоактивных веществ в окружающую среду в случае серьезной аварии.

Компоновка типовой АЭС с реакторами APR-1400 разработана с учетом опыта эксплуатации действующих южнокорейских АЭС, что позволило оптимизировать взаиморасположение оборудования, строительных конструкций, проходов и помещений для повышения удобства эксплуатации и технического обслуживания. Это призвано, в частности, способствовать достижению высоких значений КИУМ, которые для условий Южной Кореи и так регулярно оказываются в числе лучших мировых показателей.

Реактор APR-1400 — это двухконтурный аппарат с легкой водой в качестве теплоносителя и замедлителя, мощностью около 4000 МВт (т). Конфигурация активной зоны во многом заимствована у предшественника — OPR-1000. Высота активной зоны 3,8 метра, диаметр — 3,6 метра.

Корпус реактора изготовлен из аустенитной нержавеющей стали, материал трубок парогенератора — Inconel 690. Температура теплоносителя на входе в активную зону — 291 °С, на выходе — 324 °С. Давление в первом контуре APR-1400

16 МПа.
Активная зона реактора APR-1400 формируется из 241 ТВС (сечение 16×16), по 236 твэлов в каждой, с традиционными для легководных реакторов таблетками диоксида урана (по 265 на твэл). Конструктивный материал твэлов и ТВС — Zirlo. Количество сборок СУЗ в активной зоне — 93 шт. Топливная кампания предполагает перегрузку 100 ТВС раз в 18 месяцев, максимальное выгорание выгружаемого топлива — около 60 МВт∙сут/кгU.

В проекте в основном применяются активные системы безопасности, однако стоит обратить внимание на одно решение в пассивной системе, отличающее APR-1400 от многих проектов конкурентов. Оно связано с введением внутреннего бассейна для хранения воды, предназначенного для оперативной заливки реактора в случае серьезных инцидентов с потерей теплоносителя.

Традиционно подобные бассейны размещаются в отдельном объеме внутри контейнмента и соединяются с активной зоной посредством трубопроводов и насосов. В проекте APR-1400 бассейн располагается непосредственно вокруг реакторной установки, что позволяет при необходимости обеспечить максимально быстрое и надежное поступление воды в активную зону.

В заключение следует отметить, что специалисты KEPCO не довольствуются достигнутыми успехами и уже активно работают над созданием обновленной реакторной технологии, которая получила название APR+. Проект APR+ — эволюционное развитие APR-1400, что позволяет отнести его к поколению III+.
Сохранив основные проектно-конструкторские решения, разработчики планируют поднять мощность установки APR+ с 1400 до 1500 МВт (э), на порядок уменьшить вероятность тяжелых аварий и выхода радиоактивности за пределы контейнмента, который, в свою очередь, будет серьезно усилен. Срок сооружения серийного энергоблока с реактором APR+ составит всего 36 месяцев (сокращение на четверть относительно APR-1400), что, по оценкам разработчиков, возможно за счет внедрения технологии модульного сооружения.

Планируется, что в случае с APR+ лицензионная чистота проекта составит 100%. Это позволит Южной Корее обрести полную самостоятельность на международной арене в такой высокотехнологичной сфере, как сооружение энергоблоков АЭС.

Новый президент Южной Кореи Мун Чжэ- ин заявил, что в стране будет прекращено строительство новых атомных электростанций и не будет продлен срок службы существующих.Мун заявил об этом на мероприятии, посвященном закрытию АЭС Кори № 1 в Пусане, примерно в 300 км (186 миль) к юго-востоку от Сеула. Старейший ядерный реактор Южной Кореи Кори № 1 была окончательно закрыт в полночь в воскресенье 20 июня 2017 года после 40-летней эксплуатации.

Южная Корея имеет 25 ядерных реакторов, которые производят около одной трети общего объема электроэнергии страны. Судьба строящихся АЭС Кори за № 5 и № 6 будет решена с учетом произведенных затрат на строительство, безопасности и потенциальных издержек, связанных с выплатой компенсации. Мун также сообщил, что правительство будет стремиться закрыть второй старейший в стране атомный реактор, Wolsong 1 как можно скорее в зависимости от условий электроснабжения. Мун заявил, что он будет поддерживать возобновляемые источники энергии и ТЭС на сжиженном природном газе. Новое правительство планирует увеличить к 2030 году долю возобновляемых источников энергии до 20 процентов от общей выработки электроэнергии.

South Korea's President Moon says plans to exit nuclear power

А скорей всего и не обманет насчет 20% доли ВИЭ от общей выработки электроэнергии в 2030 году. Ведь не обещает же, что абсолютный уровень этой общей выработки будет расти или хотя бы сохранится.

А скорей всего и не обманет насчет 20% доли ВИЭ от общей выработки электроэнергии в 2030 году.

насчет 20% - вопрос спорный.

да. есть тенденция зеленой энергетики к росту, но.

По данным BP Statistical Review, мировое потребление первичной энергии в 2016-ом году увеличилось на 1.3% - это больше чем годом ранее (+0.9%), но всё равно куда меньше чем в среднем за последние 10 лет (+1.8%). В целом, это говорит о слабости мировой экономики, хотя тенденции энергосбережения тоже имеют место. По регионам тенденции прежние - по-настоящему потребление растёт только в Азии, причём Индия по абсолютному приросту уже вплотную подбирается к Китаю.

Потребление нефти с учётом жидких фракций природного газа увеличилось на 1.6%, что соответствует 1.55 млн баррелей в сутки. Это несколько меньше чем годом ранее (+2.1%), но всё равно больше чем в среднем за 10 лет (+1.2%). Второй год подряд потребление выросло не только в развивающихся, но и в развитых странах, включая США и Евросоюз, однако с учётом тенденций прошлых лет это смотрится как продолжение коррекции - топливо подешевело и его сейчас просто не экономят.

Потребление природного газа увеличилось на 1.8% - это снова меньше чем годом ранее (+2.4%) и, что самое главное, даже такая динамика обусловлена лишь совокупностью временных факторов. Половина мирового прироста пришлась на Европу, что является результатом холодной зимы; вторая половина это тенденция постепенного вытеснения из энергетики угля, потребление которого упало на 1.4%, однако и эта тенденция в свете новой политики Трампа, по меньшей мере, приостановится.

Авторизуйтесь, если вы уже зарегистрированы

(17 голосов)

Специалист по закупкам нефти MOL Group, эксперт РСМД

Сегодня реализации проекта Транскорейского газопровода из России в Южную Корею мешает ряд проблем. Слабым местом проекта стало участие в нем КНДР. Межкорейский диалог вряд ли приведет к всеобъемлющему урегулированию, поэтому северокорейская проблема и впредь будет препятствовать строительству наземного магистрального газопровода из России. Строительство же подводного газопровода стало бы слишком дорогостоящим удовольствием ввиду сейсмоопасности региона. На энергетическом курсе Сеула сказался и приход к власти Мун Чжэ Ина — в развитии энергетики новое правительство Южной Кореи намерено сфокусироваться на активном использовании возобновляемых источников энергии.

Ключевым в определении энергетического курса страны для Сеула является вопрос цены, чем и объясняется заинтересованность официального Сеула в сближении с Москвой. Россия и Южная Корея неоднократно заявляли о своем желании интенсифицировать энергетические отношения. Ввиду преображения энергетического баланса Южной Кореи такое сближение могло бы способствовать процессу перехода от ядерной энергетики к более безопасным видам энергии.

Геополитическая напряженность, возникшая из-за безрассудного ядерного курса лидера КНДР Ким Чен Ына, повлияла и на энергетические проекты в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Тем не менее один из самых амбициозных проектов 2000-х гг., который так и не был реализован вопреки взаимному желанию сторон, — строительство Транскорейского газопровода из России в Южную Корею — не сошел полностью с повестки дня, и эксперты все еще рассматривают возможность его восстановления. Учитывая масштаб неиспользованных мощностей газодобычи России и заинтересованность Южной Кореи в дешевых энергоносителях, основной вопрос — как построить газопровод, а не почему его следует построить. Однако ввиду геополитического положения режима Ким Чен Ына планы Москвы и Сеула могут столкнуться с непреодолимой проблемой в виде Пхеньяна.

Как быть с северокорейской угрозой

В последующие годы как с российской, так и с южнокорейской стороны неоднократно звучали призывы возобновить работу над проектом. Однако испытания Пхеньяном ядерного оружия в 2013 г., два раза в 2016 г., а также в 2017 г. не только исчерпали кредит доверия между двумя Кореями, который был приобретен в результате периодического сближения, — они превратили КНДР в изгоя мировой политики, подверженного международным санкциям, в том числе и энергетическим.

Москва и Сеул неоднократно заявляли о своей заинтересованности интенсифицировать энергетические отношения. Более того, ввиду преображения энергетического баланса Южной Кореи такое сближение могло бы способствовать процессу перехода от ядерной энергетики к более безопасным видам энергии.

Нелегкий отказ от ядерной энергетики

Причин, лежащих в основе такого курса, несколько: катастрофа на Фукусиме, северокорейская угроза и необходимость развивать возобновляемые источники энергии. Авария на АЭС Фукусима-1 в 2011 г. показала, что, по словам Мун Чжэ Ина, Южная Корея крайне уязвима перед землетрясением. Тем не менее самую большую угрозу для корейской ядерной промышленности представляет режим Ким Чен Ына. Южная Корея — страна с наиболее плотным расположением АЭС в мире. Если в 30-километровом радиусе от Фукусимы проживали 160 тыс. человек, то в аналогичном радиусе Пусанской АЭС насчитывается более 4 млн человек. Таким образом, потенциальный удар по ядерной инфраструктуре Южной Кореи нанесет колоссальный урон с точки зрения человеческих жертв.

В качестве логического варианта замены выбывающих мощностей напрашиваются поставки сжиженного природного газа. Южная Корея обладает пятью терминалами СПГ: четыре из них принадлежат национальной компании KOGAS, еще одна — частной металлургической компании Pohand Iron and Steel Co. Совокупная мощность корейских терминалов достигает 120 млрд м 3 в год, что почти в три раза больше, чем фактический спрос на СПГ, и примерно вдвое больше общего национального спроса на природный газ. Спрос на СПГ достиг своего пика в 2013 г., 54 млрд м 3 (график 1). С тех пор объемы только падают и на данный момент колеблются в интервале 40-45 млрд м 3 . Во многом причиной тому послужило падение спроса со стороны промышленных конгломератов. На фоне дешевого угля газ стал проигрывать конкуренцию, однако относительно теплые зимы 2014 и 2015 гг. также способствовали снижению спроса.

Источник: BP Statistical Review of World Energy 2017.

Однако Южная Корея масштабно расширяет свой угольный потенциал. Только в 2017 г. Сеул ввел в эксплуатацию дополнительные угольные мощности на 5 ГВт. Усиление позиций угля привело к тому, что перед Конференцией ООН по климату Сеул пересмотрел свои обязательства по сокращению выбросов, отказавшись от цели снизить выбросы на 20% к 2020 г. Вместо этого он выдвинул более долгий срок выполнения обязательства. Согласно Базовому плану по долгосрочным трендам спроса и предложения электроэнергии, опубликованному в декабре 2017 г., Сеул рассчитывает, что к 2030 г. уголь станет основным источником электрогенерации, доля которого к тому моменту возрастет до 36,1%. При этом Сеул ставит относительно не амбициозные цели для газовой промышленности, рассчитывая увеличить долю природного газа в структуре электрогенерации Южной Кореи с текущих 18% лишь до 19% к 2030 г.

Учитывая существенные мощности угольной электрогенерации в Южной Корее, можно предположить, что на определенном этапе переход на этих ТЭЦ с угля на газ станет возможным. Однако до тех пор, пока большинство контрактов на поставку СПГ будет привязано к нефтяным ценам, в то время как угольные котировки нет, ценовые стимулы будут отсутствовать. Для того чтобы ТЭЦ Южной Кореи смогли беспрепятственно перейти на газ вместо угля, требуется средняя цена на СПГ на уровне 5 долл. за млн британских тепловых единиц (MMbtu). Хотя рынок СПГ испытал приток новых производителей, что привело к понижательной динамике общемировых цен, по состоянию на ноябрь-декабрь 2017 г. цены на СПГ в Южной Корее колебались в интервале 7-9 долл./MMbtu (график 2). И это притом, что в Южной Корее топливный налог на уголь выше, чем на природный газ.

В развитии энергетики новое правительство Южной Кореи намерено сфокусироваться на активном использовании возобновляемых источников энергии, доля которых должна быть возведена до 20% от совокупного объема выработки электроэнергии. Среди ВИЭ наибольшие перспективы имеет солнечная и ветряная электрогенерация, мощности которых к 2030 г. с фактически нулевого текущего уровня должны вырасти до 30,8 ГВт и 16,5 ГВт соответственно.

Таким образом, ядерная энергетика, доля которой в выработке электроэнергии к 2030 г. упадет с текущих 34 до 23.9%, испытает в ближайшее время ощутимое снижение количества действующих реакторов (вместо 24 будет 13). В 2000-2015 гг. спрос на электроэнергию в Южной Корее рос в среднем на 5% в год, однако в последние три года, на фоне стагнации промышленного производства и замедляющихся темпов экономического развития, рост был несущественным. Политический истеблишмент ожидает умеренный рост экономики, сопряженный с постепенным снижением выработки электроэнергии на фоне внедрения достижений четвертой технологической революции. Однако многое еще может измениться; роль газа, например, может претерпеть множественные преобразования.

СПГ или трубопроводный газ?

Следует помнить, что Южная Корея — одно из наиболее импортозависимых государств мира. Если учесть, что Южная Корея импортирует ядерное топливо для своих АЭС и сама добывает лишь незначительные объемы угля, на импорт фактически приходится 98% энергетических потребностей страны. В связи с этим вопрос цены для Сеула является ключевым в определении энергетического курса — как краткосрочного, так и долгосрочного. Этим и объясняется заинтересованность официального Сеула в сближении с Москвой. Россия, обладая гигантскими запасами природного газа, находится в относительной близости и, как показывают недавние примеры, готова предложить скидки взамен на закрепление долгосрочного характера сотрудничества. Разрывы в ценообразовании (график 2) между европейскими рынками и Азиатско-Тихоокеанским регионом наталкивают Сеул на мысль о возможном сотрудничестве с Москвой во избежание переплаты.

На данный момент, согласно 20-летнему контракту, заключенному в 2005 г., российский концерн поставляет в Южную Корею 1,5 млн т. сжиженного природного газа в год. Удвоение этих объемов должно стать программой-минимум газового сотрудничества Москвы и Сеула в среднесрочной перспективе. Благоприятные перспективы для российско-южнокорейского энергетического сотрудничества имеются по шельфовым проектам на территории России. В ходе встреч межправительственных комиссий нередко упоминались участки недр в Баренцевом и Печорском морях. Отсюда можно оттолкнуться и в направлении более сложных целей — создания объединенной энергосистемы России, Китая, Южной Кореи и Японии.

1. Электроэнергия все еще субсидируется государством, которое, однако, лишь несущественно повышает пошлины на использование угля.

4 апреля 2016 г. 15:37:09

Данная статья посвящена развитию атомной энергетики Южной Кореи, как еще одного поставщика ядерных блоков на ряду с США, Францией, Китаем и Россией. Тут и далее курсивом мои примечания.

За четыре десятилетия Южная Корея проделала тот же путь в сфере ядерной энергетики, что и во многих других отраслях: от стопроцентного импорта иностранных реакторных технологий до разработки собственных и успешного выхода с ними на зарубежные рынки. При этом корейцы уже превзошли своих западных учителей по эффективности эксплуатации АЭС. Однако дальнейшему развитию цепочки ядерно-топливного цикла республики препятствует кабальное соглашение с США, которое истекает в следующем году.

Лишенная серьезных ресурсов энергоносителей, Южная Корея в полной мере испытала на себе энергетический кризис, последовавший за объявлением в 1973 году нефтяного эмбарго арабскими странами. Энергетический голод, который затормозил рост южнокорейского экспорта и развитие экономики, стал стимулом для развития ядерной энергетики. Первоочередной задачей правительства было добиться частичной независимости от мирового рынка углеводородов, о превращении же Республики Корея в мирового поставщика ядерных технологий в то время могли помышлять лишь мечтатели.

Особая история – с локализацией прав на использование технологий. Опробовав на первом этапе сразу нескольких западных технологий, Южная Корея решила локализовать и доработать один из дизайнов внутри страны. В результате в начале 1980-х годов корейцы, набившие к тому времени руку на копировании и последующем экспорте западных потребительских товаров, начали переговоры с иностранными поставщиками. В обмен на передачу интеллектуальной собственности на ядерные технологии Сеул был готов платить роялти в случае продажи проекта в другие страны под южнокорейским брендом.

Наряду с освоением реакторных технологий, республика оказалась весьма успешна в выработке собственной практики эксплуатации АЭС. В последние годы средний КИУМ на АЭС в Южной Корее составляет свыше 96 % – один из высочайших показателей в мире.(КИУМ 92% достигнут Росатомом в 2015г. на некоторых блоках)

Однако победоносному шествию по всей цепочке ядерно-топливного цикла Корее мешает соглашение о сотрудничестве в атомной сфере, заключенное в начале 1970-х годов на заре строительства АЭС в республике. Этот документ предусматривает ряд ограничений на развитие ядерно-топливого цикла, и прежде всего запрет на обогащение урана и переработку ОЯТ. Данные ограничения, не имевшие особого значения четыре десятилетия назад, постепенно превратились в нарастающую обузу для Южной Кореи.

Первые шаги и начальная школа

Путь к самостоятельности

К отличиям APR1400 от базового американского прототипа относятся одинарный монолитный контайнмент с внутренней стальной облицовкой (в экспортном исполнении предусмотрена возможность двойного), более широкое внедрение электронных систем контроля и управления, измененная конфигурация верхнего блока реактора, иные углы некоторых патрубков, возможность использования ловушки расплава и так далее. Основные характеристики APR1400 укладываются в требования, предъявляемые к реакторам третьего поколения в США и Европе. В частности, проектный срок службы для этой РУ составляет 60 лет, КПД свыше 35 %, топливный цикл – 18 месяцев, частота повреждения активной зоны – 10–5 – 10–6 лет. Установка этого типа рассчитана на землетрясение магнитудой 6,9 и предельное ускорение на грунте 0,3 g. Срок сооружения головных энергоблоков APR1400 по плану должен составить 51 месяц, а последующих установок этой серии – 48 месяцев. Как ранее заявляли в Сеуле, стоимость строительства первых APR1400 в Корее превысит $ 2300/кВт, а в последующем она может опуститься ниже $ 1800/кВт.( стоимость строительства первого блока Нововоронежская АЭС-2 с реактором ВВЭР1200 примерно составляет $1500/кВт с учетом девальвации рубля на март 2016г. )

Прежде всего, с ростом масштабов ядерной генерации в Южной Корее стала актуальной проблема обращения с ОЯТ. Правительство уже одобрило строительство централизованного промежуточного хранилища, однако процесс реализации проекта длительный и этот объект может быть построен не раньше середины 2020 года. Тем временем мощности основных действующих пристанционных хранилищ, по некоторым прогнозам, будут исчерпаны уже к 2016 году, и решением проблемы могла бы стать переработка ОЯТ.

С учетом расширения ядерной энергетики немаловажны и вопросы издержек на топливо. Снятие запрета на переработку ОЯТ позволило бы увеличить эффективность использования импортного урана примерно на треть. Отмена ограничений на обогащение также сократила бы в конечном счете топливную составляющую.

Наконец, условия американо-корейского соглашения снижают конкурентоспособность Южной Кореи на международных рынках ядерных технологий. Скажем, проект строительства атомной станции в ОАЭ предусматривает поставку топлива для первых загрузок. Выполнение обязательств перед США требует дополнительных издержек на привлечение зарубежных поставщиков, учитывая отсутствие в Южной Корее ключевых переделов ЯТЦ. По данным ряда корейских источников, ежегодные дополнительные издержки KEPCO на обогащение урана за пределами Кореи составляют $300 млн. И эта проблема лишь частично снимается за счет международной кооперации: KEPCO имеет миноритарную долю в разделительных мощностях за рубежом (2,5 % во второй очереди завода Жорж-Бесс во Франции), а также долгосрочные соглашения на поставки услуг по обогащению. В результате покупатели корейских ядерных технологий активно играют на несамостоятельности страны в вопросах ЯТЦ, диверсифицируя поставки и тем самым отнимая у Южной Кореи часть потенциального рынка. Например, ОАЭ распределяют долгосрочные контракты по топливной составляющей среди разных зарубежных поставщиков.(Росатом должен начать поставки НОУ в Корею для изготовления топлива для ОАЭ в 2016г.)

К этому следует добавить, что практически весь потребляемый Южной Кореей уран покупается за рубежом. Нынешний уровень потребности Южной Кореи в уране (около 5 тыс. тонн в год) к началу следующего десятилетия увеличится примерно на 40 %. Единственная стадия ЯТЦ, по которой Республика Корея достигла самообеспечения, это фабрикация ядерного топлива как для легководных, так и для тяжеловодных реакторов.

В таком контексте Сеул уже несколько лет добивается от Вашингтона пересмотра условий старого соглашения, срок действия которого истекает в 2014 году. Однако, по данным корейских и американских СМИ, к весне нынешнего года переговоры по ключевым вопросам этого соглашения остаются по большому счету безрезультатными. США опасаются, что отступление от ограничений станет негативным прецедентом. Южная Корея, в свою очередь, упирает на то, что при пирохимической переработке ОЯТ, над которой уже давно активно работают корейские ученые совместно с американскими, выделение плутония в чистом виде затруднено, что снижает угрозу режиму нераспространения.

Помимо уже внедряемых реакторов, которые составят основу корейской ядерной энергетики в настоящее время и в ближайшем будущем, Сеул рассматривает ряд перспективных конструкций. К ним относится несколько моделей реакторов на быстрых нейтронах, прежде всего две установки с натриевым охлаждением (SFR и KALIMER), а также свинцово-висмутовый реактор на базе российского СВБР. Эти проекты, которые могут войти в фазу строительства установок не раньше следующего десятилетия, тесно связаны с намерением Южной Кореи в перспективе осуществлять переработку ОЯТ, продукт которой может быть использован в быстрых реакторах.

В качестве отдельного направления рассматривается план использования ОЯТ легководных установок в реакторах с тяжелой водой. Корея также разрабатывает свою концепцию сверхвысокотемпературной РУ тепловой мощностью 300 МВт с рабочей температурой порядка 950 °C, строительство которой может начаться в текущем десятилетии. Рассматривается возможность использования этого концепта в качестве источника тепла для промышленного производства водорода, плавки металла или производства химической продукции.

Сеул также проявляет активность в нише малых модульных реакторов традиционной конструкции – с водой под давлением: KAERI разработал базовый проект установки SMART тепловой мощностью 330 МВт и электрической около 100 МВт, которую предполагается использовать для опреснения воды и производства электроэнергии.(Саудовская Аравия в начале 2015 года разместила в Южной Корее заказ на постройку на своей территории двух ректоров типа SMART. которые будут построены по контракту общей стоимостью в 2 млрд $. Стоимость киловатта установленной электрической мощности южнокорейского реактора будет примерно 10 000 $)

Ангелы и демоны

Взгляд в будущее: зрелый оптимизм

Себестоимость производства электроэнергии на реакторах APR1400 ожидается на уровне 3 центов/кВт.ч, что примерно соответствует текущему значению по АЭС Южной Кореи в среднем. Такой ценовой уровень позволит атомным станциям сохранять статус самого дешевого в стране источника электроэнергии: выработка на угле обходится на 35 – 40 % дороже, на сжиженном природном газе – более чем в 3,5 раза, гидрогенерация (ГАЭС) – более чем в 4 раза. На этом фоне не удивительно, что Южная Корея планирует и дальше усиливать роль ядерной энергетики, причем эта стратегическая линия осталась неизменной после смены власти в стране в 2013 году.

В настоящее время на атомные станции приходится около четверти мощности южнокорейской электроэнергетики и треть объема производства электроэнергии. К началу 2020-х годов мощность АЭС, по планам государства, должна увеличиться с текущего уровня в 20,7 ГВт до более чем 30 ГВт, а их удельный вес в выработке – составить около 50 %. Согласно стратегии к 2030 году атомные станции станут преобладать в балансе генерации (около 60 %), при этом на 40 действующих к тому времени энергоблоков должно приходиться свыше 40 % (43 ГВт) мощности энергосистемы.

При этом Южная Корея рассматривает ядерную энергетику не только как основное средство обеспечения энергетической независимости страны, но и в качестве одной из ключевых экспортных отраслей на перспективу. В 2010 году правительство озвучило планы: заключить к 2030 году контракты на экспорт 80 реакторов, заняв примерно пятую часть соответствующего мирового рынка. Таким образом, Южная Корея, которая уже вошла в пятерку стран с крупнейшей ядерной генерацией, последовательно трансформируется из импортера в глобального поставщика ядерных технологий.

Читайте также: