Зачем путину коронавирус

Понравился материал? Подпишитесь на рассылку!

Впервые с той осени, когда немецкие войска стояли под Москвой, закрыты театры и концертные залы, но в остальном жизнь в городе пока еще выглядит нормальнее, чем в других западных столицах. Одни видят в этом доказательство силы России и слабости Запада, другие – самообман и преступную небрежность властей, которая непременно обернется трагедией, и требуют ввести строжайший карантин, как в большинстве государств Европы. Впервые на памяти нескольких поколений ситуация в России не хуже, чем в развитых странах, а привычный сценарий – в случае кошмара здесь укрыться в нормальной стране – не работает: кошмар везде, а укрыться не пустят.

Российское правительство, как и все, стоит перед трудным выбором: спасать пожилых и слабых, критически замедляя экономику, из которой и идут ресурсы, в том числе на медицину, или пренебречь угрозой и рискнуть некоторым числом жизней, чтобы сохранить более-менее привычный уровень экономической активности и потребления.

Как власти любой другой страны, Владимир Путин хочет победить эпидемию, так, чтобы она нанесла как можно меньше урона населению и экономике. Но Россия и здесь не обошлась без ярко выраженных национальных отличий и особого пути.

Ровно в тот момент, когда китайская эпидемия стала глобальной пандемией, Путин объявил, что нашел возможность остаться во главе России дольше, чем ему позволяет действующий закон. Перешел барьер, который отделяет авторитарно правящего президента от пожизненного автократа восточного типа.

Два события – переход Путиным конституционного рубикона в сторону незамаскированного авторитаризма и приход эпидемии в Европу, а вместе с ней в Россию – совпали. Теперь решение Путина остаться неизбежно будут оценивать в свете того, как он справится с эпидемией. Если справится плохо – у граждан возникнет вопрос, зачем поддерживать вечное правление лидера, который не остановил распространение болезни и недостаточно помог населению выжить в тяжелые времена.

Чтобы получить возможность остаться во главе России, Путин воспользовался настолько натянутым толкованием законов, что даже покорный Конституционный суд в обосновании сообщает, что поправки законны в силу того, что за ними стоит народное волеизъявление, а народ и есть главный формирователь демократической нормы. Именно поэтому Путину так важно провести плебисцит, назначенный пока на 22 апреля.

Тяжесть времен усугубляется тем, что одновременно с эпидемией Россия не поделила сократившийся от эпидемии рынок нефти с ОПЕК и отказалась уменьшать добычу. Цены на нефть упали, а вместе с ним упал на 25% рубль, ставший одной из самых волатильных валют в мире, растет стоимость импортных товаров, от автомобилей и электроники до одежды, продуктов и лекарств. Это, а не только ожидание строгих карантинных мер массово привело покупателей в российские магазины.

Эпидемия и экономическая нестабильность, безусловно, дали Путину дополнительные возможности. Во-первых, решение остаться у власти выглядит в глазах массового избирателя понятней: трудные времена, лучше не рисковать. В других обстоятельствах провозглашение себя пожизненным правителем вызвало бы протест. А так власти на законных основаниях, как и в остальном мире, запрещают собираться больше 50, и это число в любой момент может быть уменьшено.

Люди меньше думают о политике, чем о собственном здоровье и экономических проблемах. Зато низкую явку на плебисцит, в случае чего, можно будет списать на эпидемическую ситуацию или впервые разрешить голосование онлайн, где наблюдатели будут практически бессильны уследить за фальсификациями.

Хотя социологи пока не предрекают Путину проблем с поддержкой, из-за эпидемии голосование всегда можно будет перенести или отменить, ограничившись принятием поправок в парламенте. Кроме того, борьба с фейками и паникой дает властям дополнительные рычаги контроля над интернетом.

Почти ни одна нация не считает свою статистику абсолютно достоверной, но из-за этих двух дат – 22 апреля и 9 мая – у граждан России есть дополнительные причины не доверять официальным цифрам.

Весьма вероятно, что случаев заражения коронавирусом в России больше, чем в официальной статистике. С другой стороны, масштабной эпидемии пока тоже нет. Это признает и ВОЗ. В нынешних условиях информационной открытости ее просто невозможно было бы скрыть. Контроль над интернетом в России бесконечно далек от китайского: ютьюб и соцсети общедоступны, и были бы полны рассказами знакомых и незнакомых о заражении, лечении или, увы, гибели близких, если бы большая эпидемия уже началась.

Однако к ней готовятся. В Москве перепрофилируют больницы и – по китайскому образцу – спешно строят новые на окраинах.

Продолжается загадочная игра с Госсоветом: создана рабочая группа Госсовета по борьбе с эпидемией, во главе группы – мэр Москвы Собянин. В случае успеха – победителем номер один будет Путин, но вслед за ним – Собянин и Госсовет. Поражение ударит по всем без разбору.

То, что борьбу с вирусом возглавил мэр Москвы, показывает: власти больше всего боятся за столицу. Здесь огромная плотность населения, долгие поездки на общественном транспорте и самые активные связи с заграницей. От настроения столицы зависит и прочность власти.

У России богатые авторитарные и даже тоталитарные традиции, но это не значит, что здесь изберут китайский способ войны с вирусом. Русские менее послушны и меньше склонны к коллективной дисциплине, чем китайцы или корейцы, советский опыт уже забыт. И сейчас, и в советское время социально одобряемой нормой здесь остается не только исполнение, но и нарушение правил и законов. Отчасти потому, что эти законы и правила воспринимались как государственный произвол, от которого, если есть возможность, лучше уклониться.

Обязательный выход на демонстрацию во время аварии в Чернобыле – лучшая иллюстрация того, откуда растет этот взгляд. Доносительство на нарушителей тоже не повсеместно одобряется: в России с детства учат, как плохо быть ябедой.

Так что российские власти вряд ли могут рассчитывать на неукоснительное послушание граждан, а тотальный контроль в мегаполисе с 13 миллионами человек может оказаться технически неосуществимой задачей. Он наверняка обернется полицейским произволом (осуществлять контроль некому, кроме тех самых полицейских, которыми общество возмущалось в деле Голунова и других), а коррупция проделает в этом контроле многочисленные дыры. И то и другое может разогреть недовольство жителей выше критической отметки. Попытка установить тотальный силовой контроль над эпидемией в России может быть политически так же опасна, как сама эпидемия.

Путину остается надеяться, что сочетание строгих карантинных мер, чувство самосохранения населения и его экономические потребности удержат эпидемию на социально и политически приемлемом уровне. Победой в этом случае будет общественно приемлемое число заболевших и смертей в сочетании с держащейся выше определенного уровня экономической активностью.

Менее благополучные склонны верить в многочисленные конспирологические версии, что все это – грандиозная мистификация в чьих-то целях. Остановка экономической жизни без прямых бюджетных субсидий поставит бедное и умеренно бедное большинство российского общества на грань выживания не хуже эпидемии и точно не станет популярной мерой. Огромное количество людей, особенно в больших городах, снимают квартиры на сером рынке, ничем не защищены, и никакие моратории на квартплату, если их введут, на них не распространятся. Оставшиеся без работы и денег россияне и мигранты могут ухудшить ситуацию с преступностью.

На стороне противников тотального карантина – остатки советской медицины, местами улучшенные современной техникой, и более низкий по сравнению с Европой средний возраст. Российские больницы отстают по части условий и технологий, а российские врачи часто не владеют новейшими методами лечения, зато их много – это по-прежнему массовая и не очень высоко оплачиваемая специальность. Их может быть достаточно для того, чтобы помочь пациентам молодого и среднего возраста, у которых болезнь протекает легче, а сложных пожилых пациентов в России, возможно, будет меньше, чем в Европе или США, из-за меньшей продолжительности жизни. Смертность от преждевременных инсультов и инфарктов в России в разы выше, чем на Западе.

От российских властей всегда ожидают чернобыльской реакции: желания скрыть масштаб катастрофы, особенно если нужно провести в заранее назначенный срок важное политическое мероприятие. С другой стороны, в России помнят, что именно чернобыльская катастрофа нанесла удар по остаткам доверия между коммунистическими властями и населением и стала одной из причин краха Советского Союза. Политическая цена лжи может быть так же высока, как и цена правды.

Очевидно, что Путин пытается совместить личную политическую игру, которую так не вовремя затеял, и борьбу с ударами судьбы в виде эпидемии, мирового экономического кризиса и низких цен на нефть, в обрушении которых сам поучаствовал, увлекшись собственными геополитическими расчетами. Теперь его политическая судьба связана с такими непредсказуемыми факторами, как мировой рынок и мировая пандемия. Даже в российской элите есть те, кто видит в ворвавшихся в повестку дня бедствиях шанс пробиться в политику и предотвратить запланированное вечное правление.

Впрочем, сами эти удары судьбы и бедствия могли стать причиной смены планов, торопливого и скомканного выбора из всех сложных решений самого простого, но и самого желанного – остаться управлять. Ответ на бедствия теперь становится частью новых планов, а итоги наблюдений за внешним миром – оправданием принятого решения.

После того как эпидемия распространилась из Китая на западные либеральные демократии и даже унесла в них больше жизней, борьба с ней приобрела характер соревнования систем: кто окажется эффективней – авторитарный Китай или демократический Запад. Как раз к началу этого соревнования Путин сделал окончательный выбор в пользу авторитаризма и теперь откровенно заинтересован в его выигрыше.

Российский лидер верен тактике навязанного союзничества, которую избрал еще 20 лет назад после 11 сентября и потом повторил во время войны с ИГИЛ, – основой союза должна быть не стандартизация России по западному образцу, а наличие несомненного общего врага. Сейчас такой враг – вирус Covid-19.

Пострадавшие районы – поле применения мягкой силы. Пока Европейский союз запирается по национальным квартирам, а когда-то могущественный Брюссель молчит, антигерои западных СМИ – Китай, Россия, Куба – приходят в Италию с программами помощи. В ответ непримиримо настроенные западные политики напоминают о происхождении вируса, обвиняют геополитических оппонентов в раздувании паники, подрывных кампаниях и пропаганде. Российские, иранские и китайские изоляционисты не остаются в долгу.

Для стран, выступающих за пересмотр действующего мирового порядка в свою пользу, эпидемия – повод его обновить. Разумеется, при условии, что западные лидеры нынешнего мира проявят слабость и справятся с эпидемией хуже. А это пока не очевидно, ведь борьба не окончена. Тот факт, что строгие меры теперь называют мадридским, миланским или лондонским сценарием, а синонимом катастрофы становится не Китай, а Италия, подсказывает незападным лидерам, что им уже есть за что бороться, но выигрыш не гарантирован, а проигрыш не исключен.

80 лет назад безжалостный советский вождь был занят укреплением личной власти, созданием ложных декораций и геополитическими интригами на фоне приближающейся войны, но в итоге оказался недостаточно к ней готов. В том числе по этой причине победа далась такой дорогой ценой. Особенность нынешнего глобального противостояния эпидемии в том, что, как и 80 лет назад, перед лицом общего врага соревнующиеся не заинтересованы в поражении друг друга, но одновременно с общей борьбой строят планы на будущее устройство мира после коронавируса и на свое место в нем. И вот здесь то, кому и какой ценой далась победа, может иметь значение.

27 Марта 2020 18:32

Россия высочайшим указом отправлена на каникулы. Пока на неделю. Некоторые возмущаются: кто, дескать, заплатит за такую щедрость? Но разве это имеет значение, когда речь идет о великой русской мечте

У дарным оружием российских властей в борьбе с коронавирусом оказались всеобщие каникулы. Владимир Путин, долгое время воздерживавшийся от заявлений по поводу пандемии, внезапно нанес визит в специальную больницу в Коммунарке, после чего тут же выступил с обращением к народу, в котором выдал экспромт — целая неделя с 28 марта по 5 апреля объявляется нерабочей. Но с сохранением заработной платы.

Там, где собираться еще возможно, только и разговоров, что о неожиданно свалившихся выходных. Великая русская мечта — не работать, но получать при этом деньги (в отличие от мечты американской, которая как раз почему-то заключается в том, чтобы работать побольше, но мы-то, слава Богу, не американцы). От кого получать — неважно, с этим наверху пусть сами разбираются.

В наших народных сказках практически не встречаются работники — разве что дед посадил один раз репку, да и то сразу большую-пребольшую, чтобы один раз выдернуть — и на всю зиму хватило. Тянуть, правда, было тяжеловато, но для деда было лучше так, чем возиться с выдергиванием целого поля маленьких репок. Куда чаще встречается другой сюжет: герой должен исполнить некое царское задание, добыть царю диковину для личной надобности или построить за ночь что-нибудь эдакое — после чего получает заветную награду в виде возможности жить монаршей благодарностью и никогда больше не работать. В идеале — в качестве царского зятя, на госзаказе.

Нередко, кстати, сказочный царь просит соорудить хрустальный мост — вот и Аркадий Ротенберг не так давно ровно за это Героя Труда получил.

Ты либо аккордно строишь по заданию царя хрустальный мост — либо на склоне лет тебе поднимают пенсионный возраст и ты питаешься колобками, мораль тут вполне ясная

Ну, а старики со старухами, которые, предположительно, тянули всю жизнь честную крестьянскую лямку, под конец жизни могут наскрести по всем сусекам едва на маленький колобок, что говорит о полной бессмысленности работы как таковой. Ты либо аккордно строишь по заданию царя хрустальный мост — либо на склоне лет тебе поднимают пенсионный возраст и ты питаешься колобками, мораль тут вполне ясная, и выбор для молодежи, обдумывающей житье, вполне однозначный.

Говорят, что за внеплановые каникулы должны будут заплатить какие-то предприниматели. Будто бы банкет должен быть обязательно за чей-то счет. Но в сказках про деньги никогда ничего не говорится, и это тоже признак особенного склада мышления: деньги как явление в России не считаются эквивалентом стоимости продукта, или что там еще напридумывали экономисты. Деньги — это то, что незримо лежит в царской казне, и это все, что гражданам нужно о них знать. Даже те деньги, которыми якобы владеют бизнесмены — это на самом деле тоже часть казны, просто каждый бизнесмен узнает об этом в свой черед. А государство их, бизнесменов, не считает — да хоть все они сквозь землю провались, было время, 70 лет без них жили, и славно ведь жили. Не говоря уже о некоммерческих организациях.

Дело тут вовсе не в том, помогут ли каникулы защититься от вируса или нет — скорее всего, и не помогут, — а в том, что в форс-мажорный период власть вынуждена совершать символические жесты по облегчению народного положения. Вслед за деньгами и труд в суверенном изводе тоже понимается не как осмысленный процесс производства товаров и услуг, а как всеобщая повинность, долг. С точки зрения авторитарной власти трудится каждый гражданин в конечном итоге на государство, значит, и временное освобождение человека от повинности — не просто право государства, а высшая мера поощрения, какую оно только может придумать.

С позиции же российского обывателя сама его жизнь в России — уже труд, уже большое одолжение. Фактом проживания на территории гражданин закрепляет эту территорию за властью, помрет — так придут солдаты НАТО, и за это власть должна гражданину по умолчанию; а не может дать денег, так пусть хотя бы разрешит не работать.

Две мировоззренческие концепции пересекаются именно в точке высочайше объявляемых каникул и празднеств. Это обмен — власть меняет свою неспособность изменить жизнь людей к лучшему на снижение требований к народу.

Президент России Владимир Путин во время встречи с представителями предпринимательского сообщества Фото: kremlin.ru

Ведь и отказаться от заданий сказочных царей тоже нельзя, какими бы идиотскими они ни казались. Невозможно сказать — знаете, я не буду строить ваш дурацкий летучий корабль, а лучше пойду домой и займусь делом. За такое, как мы помним, обычно полагалось отрубание головы. Правитель велит идти голосовать — голосуем, велит отдыхать — отдыхаем, велит платить — платим. Улыбаемся и машем.

Распространение коронавируса не помешает Кремлю принять скандальные поправки к основному закону/

Пандемия коронавируса Сovid-19 президента России Владимира Путина не пугает, по крайней мере в контексте ее последствий для простых россиян. Хозяин Кремля твердо намерен добиться полной легитимации нашумевших поправок к конституции, обеспечивающих его пожизненное правление. Потому все органы власти, точнее все органы-придатки власти ударными темпами выносят решения.

Так, в один день и в течение нескольких часов обе палаты российского парламента, Государственная дума и Совет Федерации, проголосовали пресловутые поправки. Законодательные собрания всех 85 регионов также проявили небывалую прыть — за два дня их одобрили. Совфед, в свою очередь, 14 марта созвал внеочередное заседание для утверждения решений региональных “властей”. В субботу закон получил подпись Путина, а на следующий день не менее экстренно, чем Совфед, собрались судьи Конституционного суда. Остается представить только, каких усилий стоило Центру заставить работать всю неповоротливую, проржавевшую бюрократическую машину.

Следующий и заключительный этап этого бурлеска — так называемый референдум, проведение которого Кремль запланировал на день рождения Владимира Ленина — на 22 апреля. И тут могли бы возникнуть сложности, в частности, если бы не коронавирус, который, глава Совфеда Валентина Матвиенко не считает помехой для голосования. Электронное голосование, заметим, в России, помимо Москвы, как сообщила глава Центризбиркома Элла Памфилова, проводить тоже не будут. Т.е. все на избирательные участки, несмотря на коронавирус. Ну, а кто боится. Что ж, ваше право. Какую угодно явку в РФ давно рисовать научились. А вот реальная, низкая, Кремлю, как и Тегерану во время недавних выборов, будет даже на руку, поскольку исключает риски и сомнения в правомерности проекта “Путин навсегда”. Бюджетников и сторонников сгонят на избирательные участки, а что касается критиков, то есть вероятность, что хотя бы часть из них не явится, опасаясь заразиться.

Кстати, по этой же причине протесты против поправок могли бы быть масштабнее, насколько это возможно для зажатого в тисках силовиков и пропаганды российского общества. Но и тут коронавирус выручает. Плюс в минувшее воскресенье, когда поправками занялся Конституционный суд, в 41 городе РФ прошли акции протеста, но акции экологические, а именно против строительство мусорного полигона возле железнодорожной станции Шиес. Причина собраться вроде как благородная, но крайне своевременные эти массовые митинги, не правда ли?

Плюс власть особо не напрягалась, в том числе и не пугала демонстрантов пандемией Covid-19. Да и в целом отношение к простым смертным в России очень даже показательное. Все та же Матвиенко заявила также, что, как и референдум, парад и празднества по случаю Дня Победы в Москве отменяться не будут. Понятное дело: Кремль столько усилий вбухал в то, чтобы устроить праздник победобесия при участии мировых лидеров, включая президента Франции Эммануэля Макрона. Правда, Covid-19 отпугнет многих президентов и премьеров, но не отменять же столь значимое пропагандистское действо? А то, что люди 9 мая могут позаражаться, — не беда. Как говорится, новых нарожают. Еще более послушных.

Призрачная диктатура

На фоне происходящего в России ситуация в Украине выглядит еще пристойно и даже превентивный карантин ввели. Хотя нельзя не обратить внимания на определенные эпик-фейлы. К примеру, что касаемо снабжения регионов экспресс-тестами, закупок ИВЛ, масок, которые вывозились за границу и все норовят “улизнуть” в том же направлении. Отдельно стоит упомянуть закупки всего этого добра без тендеров, что, как отмечала “Деловая столица”, очень похоже на действия правительства Юлии Тимошенко во время эпидемии свиного гриппа.

Плюс откровенно слабая, особенно на первых порах, информационная кампания для украинцев, особенно для тех, кто не смотрит видосики в соцсетях. К примеру, 11 марта главный санитарный врач Виктор Ляшко говорит, что ничего страшного и не стоит паниковать. А уже 12 марта Кабмин вводит карантин, министр здравоохранения Илья Емец оговаривается, что пенсионеры умрут, а также призывает закрыть все ТЦ, кафе и еще больше ограничить численность собраний людей. Результатом чего стало либо ироническое отношение, либо вера в то, что коронавирус — фикция. Причем не только среди граждан, с которыми государство, если и общалось на эту тему, то явно недостаточно. Среди медиков тоже распространены такие взгляды на Covid-19, как рассказала автору знакомый врач (из числа тех немногих, которые опираются на доказательную медицину, а не на уринотерапию вкупе с декасаном). Чему немало способствует отсутствие нормальной защиты для медиков.

Врачам (одной киевской больницы так точно), которые принимают более чем вдвое больше пациентов за день, защитные костюмы не выдавали до 16 марта. “На медиков вообще всем параллельно — никакой защиты. Никто не понимает, что если медики все заболеют в первую очередь (а так и будет), то будет катастрофа”, — резонно заметила собеседница “Деловой столицы”. Кстати, еще о защищенности: пограничникам, в частности, на киевском вокзале, по данным “Деловой столицы”, вообще выдавали одну маску на день.

И это столица. Что творится в городах поменьше, где уровень коммуникации представителей власти с гражданами стремится нулю, остается лишь предполагать. И как и то, каким образом в Киеве намереваются исправить ситуацию и успокоить людей, вместо того, чтобы скатываться до уровня примитивных манипуляций и нагнетания паники накануне подписания в Минске документа, де-факто свидетельствующего о старте прямых переговоров с группировками “ЛДНР”, что спровоцировало многотысячную акцию протеста в Киеве. Кстати, как и в России с митингом Банковая ничего поделать не смогла, хотя и хотела бы, исходя из слов Владимира Зеленского: “Ситуация стабилизируется — будем митинговать себе на здоровье”.

И здесь, говоря о протестах в Украине и России, а также о мерах государств в связи с пандемией, следует обратить внимание на занятные тенденции. Например, руководство Китая, являющегося более стабильной диктатурой, нежели Россия или Иран, взяло на себя всю полноту ответственности, используя карантин для укрепления доверия к власти. Но это не значит, что в Украине выстроена аналогичная китайской диктатура. Определенные признаки колхозного авторитаризма, безусловно, есть. Однако в большей степени Зеленский, объявляя о закрытии границ, просто устраняется от кризисной ситуации, предпочитая не брать на себя ответственность. Впрочем, как и всегда, когда таковые случаются в Украине: начиная от потерь на Донбассе, заканчивая черепашьим возвращением в страну после авиакатастрофы в Иране. Для этого у него есть армия мальчиков для битья (премьер, министры) и говорящих голов в Верховной Раде.

Российский же режим, будучи все-таки менее стабильным, решает проблему укрепления власти, игнорируря карантин и сопутствующие ему ограничения там, где это выгодно. Примечательно, но такого же курса, хотя и по другим причинам (опасаются реакции адептов “Covid-19 — миф” среди простых граждан и бизнесменов), придерживаются либеральные демократии Великобритании и США. В то время как европейские страны вроде Франции, Италии или Испании, которые относятся к числу в большей степени и по ряду признаков социалистических государств (Франция так точно), объявляют о карантине, Штаты и Британия с такой крайней мерой не торопятся, ограничиваясь чрезвычайным положением.

В России растет количество заразившихся коронавирусом. А Владимир Путин то появляется на публике, то исчезает на несколько дней. 1 апреля президент России подписал закон об ужесточении наказания за нарушение карантина, а также об уголовной ответственности за распространение фейков о коронавирусе.

О политике Путина во время карантина мы поговорили с московским политологом Валерием Соловьем и политтехнологом из Вашингтона Виталием Шкляровым.

No media source currently available

— В последние дни многих волнует вопрос, где Путин и что с ним. Кадры, которые нам показали во время совещания с правительством, дают ли ответ на вопрос: а что действительно с ним?

Соловей: С ним не происходит ничего необычного. Он находится в одной из своих резиденций. Коронавируса у него совершенно точно нет. Но нам могут сказать, что он тем не менее находится под угрозой, чтобы подчеркнуть его мужество, и чтобы (это второй аспект) переключить внимание общества с экономических и социальных трудностей на противостояние эпидемии. То есть сменить повестку, поскольку экономическая и социальная повестка для Кремля сейчас абсолютно проигрышная. Путину ничего не угрожает.

— Путин обычно контролирует все и обо всем важном объявляет сам. А тут мы видим, что он заявляет о каникулах, потом они превращаются в строгий режим. Делает это как бы не Путин, а губернаторы. Почему он сейчас дистанцируется от принятия таких решений, как вам кажется?

Шкляров: Во-первых, мы, конечно же, можем только догадываться. С другой стороны, мы же многие годы наблюдаем, что Путин совершенно отдалился от внутренней политики, его больше интересует Сирия, Америка и т.д. Сейчас его больше интересует, я думаю, упавшая нефть и что делать с бюджетом. Хотя, я думаю, что достаточно много функционеров, кому можно делегировать эти обязанности приносить нехорошие новости. Все-таки мы понимаем, что гарантом стабильности до сих пор в стране является Путин и его рейтинги, его уровень поддержки. Поэтому зачем его марать всякой ерундой? В принципе, достаточно много других, кто мог бы справиться с этой задачей. Тем более кто-то более, кто-то менее успешно этим и так уже занимается и справляется.

Поэтому, я думаю, совершенно нормально, что он эти вопросы делегирует. Кому хочется приносить плохие новости и тем более заниматься решением проблем, которые он не может решить? Он легко может решать проблемы внешнеполитического характера, где решение и качество решений зависит лично от него. А в вопросе с ценой на нефть, в вопросе с коронавирусом совершенно ничего не зависит от Путина. Поэтому здесь растрачивать свой политический капитал, я думаю, он и его советники не хотят, и это очевидно.

— Валерий, как вы думаете, почему Путин не объявляет о плохом, а говорит такие слова, как "каникулы", а потом появляются губернаторы, которые все ужесточают и ужесточают? Почему он этого не делает сам?

Соловей: Все решения принимает Путин, это совершенно точно.

— Он же не может по каждому региону принимать решения.

Соловей: Нет, он отдает модельные решения. Он непосредственно отдал распоряжение Собянину о введении карантина незамедлительно, в течение буквально 2-3 часов. Соответственно, это стало сигналом для всех остальных регионов. Но для того, чтобы оставить руки развязанными и не нести юридических последствий, режим чрезвычайной ситуации юридически не вводится, а вводится карантин. Такой, который назвали самоизоляцией, мягкий вариант. Это одна часть дела.

Вторая часть дела состоит в том, что есть конфликт между, условно, прагматиками, в данном случае московским мэром, и силовой партией. Силовая партия настаивает на полноценном карантине с введением минимум Росгвардии, а максимум – армейских подразделений в Москву. Благо, Московский гарнизон усилен. Путин нашел компромисс. Он сказал, что пусть Собянин действует так, как считает правильным, и эта схема, кажется, рабочая. Но если он провалится, он будет отстранен, а дело перейдет в руки Совета безопасности. Вот так сейчас это выглядит. Все эти решения принимает только Путин.

— Для чего усиливать Московский гарнизон?

Соловей: Для того чтобы реализовать полноценный режим чрезвычайной ситуации, если потребуется изолировать Москву и Московскую область от остальной России. И, наконец, есть еще один аспект, скрытый: не исключен риск волнений. С моей точки зрения, он пока исключен, по крайней мере, до конца апреля, ресурса у населения на две недели хватит, может быть, на три. А вот что будет дальше – непонятно. Так что думают и об этом.

Шкляров: Я полностью согласен. В этом уравнении много неизвестных, и поэтому, естественно, проще наблюдать за тем, кто как в этой ситуации ведет, справятся – не справятся. Собянин достаточно, не знаю, самовольно ли, либо это так с его официальной подачи, занялся и взял это бремя на себя. Поэтому, естественно, зачем заниматься самим менеджментом, будем смотреть, как справятся с этой ситуацией.

— Мне все-таки не дает покоя ваша мысль о том, что гарнизон усиливается, потому что могут быть волнения. Как вам кажется, со стороны кого могут быть волнения и какой будет триггер у всего этого?

Соловей: Предполагается, что волнения могут возникнуть вследствие длительного карантина. Если он, допустим, продлится дольше месяца, то население Москвы и, помимо этого, мигранты, которые тоже часть населения Москвы, которые еще беднее, чем коренные или живущие в Москве граждане Российской Федерации, могут просто начать устраивать погромы в поисках провизии. Это уже происходит на юге Италии. Почему это не случится в Москве, где, в общем и целом, несмотря на немалую прослойку среднего класса, население бедное, и оно беднело последние 6 лет.

Так что это не вопрос к способности российской оппозиции что-то спровоцировать. Это вопрос к способности ситуации. Только что мне прислали оценки одной из бизнес-организаций, одной из наиболее влиятельных в России, по их оценкам, через месяц в Москве будет около 1 миллиона безработных. Это бывшие синие и отчасти белые воротнички. 1 миллион через месяц. И это без мигрантов.

— Торгово-промышленная палата говорит, в общем по России, по-моему, 8 или 9 миллионов. Но это были данные еще двухнедельной давности.

Соловей: В Москве, по оценкам коллег, которым я доверяю, это очень важно в данном случае, в случае месячного карантина, месячной самоизоляции, будет 1 миллион. Это минимальная оценка. Два-три месяца – будет около 2,5-3 миллионов. Даже 1 миллиона достаточно. Представьте, это люди, лишенные работы и источников существования. Достаточно для того, чтобы поднять всю Москву на уши.

(Перепечатка из Настоящего времени)