Последствия коронавируса для человечества

Сейчас много говорят о жертвах и заразившихся коронавирусом, и это правильно. Но недостойно считать миллиарды, в которые вирус обошелся мировой экономике. Ведь пандемии способствуют прогрессу человечества

Коронавирус распространяется по миру, а вместе с ним и страх. Неужели к болезням и эпидемиям, войне и террору, исчезновению видов и изменению климата прибавилась еще одна напасть, ставящая под вопрос выживание человечества?

Но, несмотря на все совершенно обоснованные опасения, нельзя забывать: пандемии распространяются по всему миру так же, как другие риски, число которых на планете растет. В эпоху глобализации экономики и общества это не должно удивлять.

Международное разделение труда, торговля инвестиционными товарами с севера и импортируемыми из стран с дешевой рабочей силой продуктами массового спроса сократили географические расстояние — так же, как и безграничная мобильность бизнесменов, туристические поездки в далекие страны и охватывающая все государства структура рынков финансов и капиталов. В повседневном труде континенты слились воедино.

В связи с этим представляются мелочными и глупыми попытки быстро оценить возможные последствия коронавируса и скрупулезно подсчитать в миллиардах долларов или в процентах роста экономики ожидаемые убытки. Да, действительно, глобальные пандемии требуют от мировой экономики дополнительных затрат.

Но убытки для одних оборачиваются прибылью для других. То, что некоторым — по вполне понятным причинам — кажется циничным, для экономики — чистая арифметика. При этом совсем не обязательно, что речь идет об игре, где один выигрывает, а другой проигрывает.

Вполне возможно, что в поисках возможных средств воздействия на коронавирус люди обретут новые знания, которые смогут быть в принципе применены в борьбе с пандемиями, эпидемиями и болезнями.

И, как показывает опыт прошлого, вполне можно ожидать, что инновационные данные, полученные в борьбе с коронавирусом, позже и где-то в другом месте помогут спасать жизни, предотвращать заражение болезнями и в целом сделать людей более активными и продуктивными.

Это не значит, что все в порядке, и пандемии не должны волновать население планеты. Но это значит, что истерии тут не место, и что глобальные риски — это плата за глобальный прогресс. У человечества никогда не было и не будет стратегий развития с нулевым риском.

Благодаря пандемиям состояние здоровья людей улучшилось

Все же расходы на предотвращение рисков следует соотносить с расходами на борьбу с уже произошедшими несчастьями. Это относится и к борьбе с пандемиями. Желание их предотвратить или вкладывать значительно больше финансовых средств в их диагностику и терапию может теоретически в других местах привести к более значительным расходам и жертвам.

Например, может возникнуть ситуация, когда другим болезням и очагам заражения или мерам по улучшению здоровья людей будут уделять слишком мало внимания.

К ужасным закономерностям мировой истории относится и то, что человечество на своем длинном пути к более долгой, здоровой и счастливой жизни иногда драматическим образом оказывалось отброшено назад.

Но хорошая новость состоит в том, что в целом оно всегда шло вперед. Этому, скорее всего, послужит и опыт борьбы с коронавирусом, какими бы ужасными ни были последствия для людей, непосредственно от него пострадавших.

С одной стороны, на глобализации лежит часть ответственности за глобальные пандемии, но с другой стороны, она способствовала улучшению условий жизни во всем мире. В целом общее состояние здоровья людей не в последнюю очередь благодаря глобализации стало лучше, чем когда бы то ни было.

Общество приемлемых рисков

Исключения составляют неглобализованные государства, такие как Северная Корея. Но в остальном мире национальные службы и международные организации здравоохранения сегодня подготовлены лучше, чем прежде.

Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ.

Коронавирус: Перезагрузка

Футурологи высказались по поводу того, какие изменения можно ожидать в мире после пандемии коронавируса. Последствия эпидемии, которая охватила весь мир, могут затронуть самые основы общества, считают специалисты, опрошенные РИА Новости.

В качестве одного из результатов текущей ситуации эксперт назвал то, что в будущем занимающие руководящие посты люди будут использовать для анализа больший объем данных при принятии важных решений. Фрей выразил уверенность в том, что великий кризис является временем рождения великих лидеров. При этом для футуролога очевидно, что после того, как угроза будет позади, лидеры будут жестко раскритикованы, а принятые ими решения будут названы неправильными.

Глава кафедры прогнозирования инновации и трансформации французской бизнес-школы EDHEC Business School Рене Рорбек выражает некоторую солидарность с Фреем, отмечая, что во время пандемии для мира стало понятным, что лидерам следует уметь ориентироваться в непредсказуемых ситуациях.

Он считает, что в будущем мир перейдет от уже проверенных подходов к подходам, ориентированным на действия. Иными словами, потребуется создание импульса и снижение степени неопределенности посредством конкретных действий, поясняет специалист.

Директор казахстанского исследовательского института по изучению будущего QRIFS, футуролог Джон Суини сконцентрировался на тех переменах, которые произойдут в сознании людей в результате пандемии. На его взгляд, одним из наиболее существенных последствий текущей ситуации станет именно этот сдвиг в сознании человечества.

Стимул для развития биологического оружия

Футурологи также предполагают, что вооруженные силы различных государств мира после пандемии повысят степень своей готовности к подобным ситуациям. Эксперты поясняют, что имеют в виду, в частности, развитие биологического оружия.

По их мнению, эпоха тяжелых вооружений остается позади, в то время как актуальными становятся биологические войны, кибервойны и войны разумов. Именно они ожидают человечество в будущем, считает Томас Фрей. Он также добавил, что, когда угрозы станут невидимыми, придет время развития искусственного интеллекта. Большинство стран будут стремиться к тому, чтобы никакой вирус или бактерия не могли пересечь границу, оставшись незамеченными, предполагает специалист.

Футуролог Брайан Александер из Джорджтаунского университета также говорит об увеличении военно-биологического потенциала в мире. Он также выразил надежду на то, что вооруженные силы после пандемии будут больше прислушиваться к ученым, ведь некоторые угрозы были спрогнозированы ими еще несколько лет или десятилетий назад, в то время как страны игнорировали подобные сигналы и не готовились к спрогнозированным научными сотрудниками сценариям, отмечает Джоин Суини.

Кроме того, футурологи считают, что пандемия коронавирусной инфекции приведет к тому, что общество будет стремиться к объединению. Вместе с тем, нельзя упустить из внимания тот факт, что примерно треть населения планеты, согласно информации Business Insider, сейчас оказалась в изоляции – на карантине или в режиме удаленной работы. Томас Фрей не исключает, что в будущем уединение может стать новой социальной нормой.

Рене Рорбек выражает солидарность с Фреем, указывая на то, что для успешной борьбы с коронавирусом человечеству следует объединить усилия. Коронавирус объединить мировое сообщество и поможет странам лучше находить совместные ответы на другие глобальные вызовы, которые ожидают мир в будущем, подытожил он.

Напомним, 11 марта Всемирная организация здравоохранения объявила вспышку коронавирусной инфекции нового типа пандемией. Зараженными коронавирусом оказались более 509 тысяч человек по всему миру, из них 23 тысячи человек в результате болезни скончались.

Тотальная эпидемия как-то сильно отличается от того, что мы привыкли видеть в кино. Киев на карантине, но под окнами моей квартиры школьники на стадионе гоняют в футбол, дамы выгуливают собачек и детей в колясах, а поклонники ЗОЖ нарезают круги по беговой дорожке. Магазины полны любой еды, и мы, работая из дома, одновременно развлекаемся кулинарными экспериментами.

Никаких трупов на улице, вооруженных патрулей и толп мародеров, громящих магазины. Интернет никто не отключает. Однако эпидемия принесла нечто другое. Пока не очень очевидное, но то, о чем хочется написать.

Не так страшна хворь, как те, кто ею пугает

Мы читаем драматические письма итальянских врачей и медсестер и проникаемся масштабом беды, с которой нам пришлось столкнуться, трагедиями человеческой жизни и смерти. Однако статистика жестко говорит о другом.

В Италии почти все жертвы коронавируса имели другие серьезные проблемы со здоровьем. Как сообщила Служба здравоохранения Италии, ее эксперты исследовали смерти от коронавируса и выявили, что почти половина умерших страдала минимум от трех болезней и около четверти жертв имели от одной или двух проблем со здоровьем, при этом у трети умерших были болезни сердца. Кроме того, у более 75% умерших было высокое кровяное давление, около 35% страдали от диабета.

Надо понимать: особенность Италии — очень высокий процент престарелых людей, к тому же традиционно живущих с молодыми родственниками. Плюс привычки целоваться при встрече, проводить время в общественных местах и т. д. Добавим сюда плохое состояние местной медицины, халатность медицинских чиновников и коррупцию в профильном министерстве. Отсюда и высокая (более 7%) смертность.

Израильские врачи утверждают: в 84% случаев болезнь протекает легко, большинство людей до 60 лет даже не диагностируют ее у себя, так как она проходит или бессимптомно, или с симптомами обычного ОРВИ (с болью в горле, сухим кашлем, причем без воспаления верхних дыхательных путей — симптомы длятся несколько дней).

В мире ежедневно умирает от туберкулеза столько же людей, сколько пока умерло за все время от COVID-19. И еще столько же — от малярии. Просто за этими цифрами мы не следим в режиме онлайн.

В Китае, где болезнь распространилась быстрее всего (особенно в Ухани), — грязный воздух в мегаполисах, распространены сопутствующие заболевания легких, что, по-видимому, и стало причиной изначально высокой смертности. Но это не помешало полностью победить эпидемию через несколько недель.

Это всего лишь коронавирус. Один из представителей семейства, которое и раньше было представлено в общем спектре возбудителей ОРВИ человека. Это не чума. Не оспа, не родная еще нашему поколению корь. Это даже не тот коронавирус, который вызывал атипичную пневмонию в 2002 году и был гораздо жестче. Нынешний вирус убивает, как положено любому уважающему себя вирусу, только что попавшему к людям из другого зверя. Но убивает умеренно.

Профессор кафедры микробиологии СПбГУ Алексей Потехин

Кстати, в чисто медицинской оценке угрозы специалисты практически единодушны.

Выскажу неожиданную мысль. Нынешняя эпидемия страшна даже не своими экономическими последствиями. Да, мировая экономика потеряла многие триллионы долларов и потеряет еще больше. Но как упало, так и вновь отрастет. Коронавирус страшен другим — социальными последствиями борьбы с его распространением. Мир стоял на пороге мирового экономического и социального кризиса и ждал повода. Теперь этот повод есть.

По состоянию на 18 марта в Перу были заражены коронавирусом более 80 человек. 15 марта в стране введен режим чрезвычайной ситуации — всеобщий карантин и ограничение передвижения. С 16 марта перекрыто внутреннее и внешнее транспортное пассажирское сообщение.

По данным от 19 марта, в Казахстане были заражены коронавирусом 44 человека, из них 19 — в Алматы. В городе официально объявлено о закрытии границ, на въезде выставлены блокпосты с военной техникой.

Традиционно эпидемиологическим порогом считается заболевание 5% жителей на определенной территории. В Перу проживает 31,2 млн человек, следовательно, заболело 0,00026%. Те же расчеты показывают, что в Казахстане коронавирусом поражено 0,00023%, а в Алматы — 0,001%. Насколько адекватны меры, предпринимаемые в Перу и Казахстане?

Пандемия коронавируса довольно серьезно влияет на обычную жизнь людей. Теперь по возвращении из соседней страны вас могут запереть в больнице на пару недель (вмешиваются в частную жизнь), страны вводят карантин и запрещают выходить на улицу без надобности (нарушают свободу перемещений), ограничивают посещение церквей (оказывают давление на свободу совести и религии). О мирных массовых собраниях тоже не может идти речи.

Однако юридически все чисто, в праве это называют ограничением. Конституции большинства стран содержат нормы об ограничении прав человека в определенных ситуациях — обычно в случае войны или при иных чрезвычайных обстоятельствах, угрожающих жизни нации. О таких обстоятельствах всем должно быть известно и объявлено. Коронавирус — как раз этот случай. В любом случае ситуация пандемии — это вызов для государств. Нужно соблюдать баланс между интересами общественной безопасности и правами отдельного человека. И не факт, что страны, особенно с недемократическими режимами, справятся с этой задачей успешно.

Мы это видим уже сейчас. Украина была с абсолютной демократией еще полгода назад. А теперь Владимир Зеленский стал полностью виртуальной фигурой, вся реальная власть — в руках министра внутренних дел Арсена Авакова, управляющего карантинными мерами. Сейчас Украина наглухо закрыта на карантин, но понятно, что слишком долго он не продлится. Однако каким будет расклад политических сил по его окончании — сказать не может никто.

Но еще более впечатляющими выглядят изменения в постэпидемическом Китае. Смотрим, что там произошло за три последних месяца.

Страна эффективно подготовилась к войне нового поколения — биологической. Провели учения и показали миру малоэффективность ее против Китая.

Провели перепись населения. Быстро и эффективно.

Ужесточили цифровую диктатуру. Контроль соцсетей и всех коммуникаций.

Создали систему быстрого вычисления всех социальных связей человека: кто с ним контактирует, с кем ехал в вагоне, где был, с кем общался.

Выявили всех нелегалов и многих выдворили из страны.

В мягком режиме выдворили многих иностранцев (сами спешили эвакуироваться). Остальные были взяты под контроль.

Отработали механизм массового и быстрого блокирования всей страны.

Всю страну научили навыкам гигиены.

Показали всему миру, насколько он зависим от Китая.

Заморозили производственные цепочки по всему миру, спровоцировав мировой кризис.

Полиция и службы реагирования массово начали использовать дроны и автоматизированные средства слежения.

Отработано создание массовых тепловизорных систем с автоматическим вычислением заданных аномалий.

Прошел апгрейд алгоритмов работы систем видеонаблюдения с распознаванием лиц ввиду ношения людьми масок, теперь походка человека также учитывается при распознавании личности.

Отработана система электронного концлагеря.

Прекращены протесты в Гонконге, и влияние Пекина там выросло.

"Будет ли "дембель" после войны с коронавирусом?"

Какие последствия для мира будет иметь пандемия коронавируса? Приведет ли она к мировой национализации медицинского обслуживания, к усилению социалистических подходов в экономической жизни? Не происходит ли "конец истории наоборот", когда сравниваются подходы к борьбе с вирусом Китая и западных стран? Какие новые социальные практики уже породила и еще породит пандемия?

Эти вопросы на "Радыё Свабода" обсуждают политологи Юрий Дракохруст, Виталий Цыганков и Ярослав Шимов.

А вторая вещь - не стоит в этой ситуации поддерживать представление, что этот вирус бьет только по старым. Много случаев смертей относительно молодых людей. Умер заместитель посла Британии в Венгрии. Я его даже лично знал. Ему было 38 лет, он был здоровым человеком. Умер человек, которому был 41 год, он был одним из руководителей ИТ-службы Европарламента. Умерла британка, которой был 21 год, умерла 16-летняя француженка. Не нужно быть эпидемиологом, чтобы сделать вывод, что дело в состоянии иммунной системы, а не в возрасте.

Помолодеет ли мир? В определенной степени да, но масштабы этой эпидемии мне не кажутся такими огромными, чтобы изменить демографию планеты. Иран, который является одним из огней этой пандемии, это очень молодая страна. Но и там очень много людей умирает, и не только стариков.

Дракохруст: Теперь в спорах о последствиях пандемии звучит аргумент, что и в прошлом были чудовищные войны и эпидемии, но мир не менялся. Не поменяется и сейчас. И в этом вопросе демографии — также?

Цыганков: Думаю, о радикальных и даже о существенных демографических изменениях нет никаких оснований говорить. Сейчас очень много информации (которую постоянно приходится проверять) насчет того, что смерти от коронавируса составляют совсем незначительную часть общей смертности от различных болезней, в том числе и от вирусных. Все предыдущие подобные случаи (атипичная пневмония, свиной грипп), как показывает опыт, оказали влияние на поведение людей, на изменения в экономике — но не заметно их существенного влияния на демографию.

На что коронавирус наиболее повлияет — это на системы здравоохранения в разных странах, а также на поведение и привычки людей. Мы видим, что наибольшие потери понесли южные страны Европы, такие как Италия и Испания. Случайно или нет, но именно там люди пожилого возраста очень социально активны, они вечерами вместе поют, пьют кофе в кафе, целуются при встречах. Вот на эти бытовые привычки коронавирус окажет большое влияние, ведь даже после того, как он уйдет, страх возвращения пандемии будет еще долго властвовать в умах.

И, конечно, многие страны Европы в эпоху "после коронавируса" будут перестраивать свои системы здравоохранения, имея в виду именно потенциальную вероятность будущих пандемий. Общество будет требовать новых бюджетных вливаний в медицину, и власти будут вынуждены реагировать на эти требования, перестраивать систему здравоохранения в направлении их большей доступности.

Дракохруст: А давайте подробнее об эволюции систем здравоохранения. Во всех западных странах медицина страховая.

Шимов: Не у всех. В Британии бесплатная медицина для всех.

Дракохруст: Ну по крайней мере во многих странах медицина страховая. Принцип страхования — платят многие, страховые случаи редки. Поэтому система страхования могла сводить баланс. Теперь, когда количество больных выросло чрезвычайно, фондов страховых компаний не хватает, система трещит по швам, страховые компании просят помощи у государства. Фактически это путь к национализации медицины. То, к чему призывает в США Берни Сандерс, может произойти не в результате его избрания президентом, а в результате пандемии. Это и произойдет в медицине западного мира?

Шимов: Насколько можно судить, определенные подвижки в этом направлении будут. Я не думаю, что это приведет к полной национализации, что повсюду будет, как в Великобритании. Там система государственной медицины для всех. У меня много знакомых в Великобритании, одни эту систему хвалят, другие критикуют, там есть и плюсы, и минусы.

Будут очень разные модели. Понятно, что США — это другой полюс, там страховая медицина и у миллионов людей страховок нет. Там волна эпидемии поднялась высоко и пока не прекращается. И полагаю, что там элементы всеобщего медицинского страхования будут введены. Какие - увидим. Президент Барак Обама это пытался сделать. При президенте Дональде Трампе эта система была демонтирована. Но коронавирус скажет свое веское слово в этом вопросе.

Я соглашусь с гипотезой, содержащейся в вашем вопросе - да, вектор развития будет в этом направлении. Но вряд ли это будет повсюду. Наоборот, мы увидим большее разнообразие систем медицинских услуг. И, на мой взгляд, это хорошо. Чем больше различных моделей, тем лучше.

Очевидно, что для менее состоятельных слоев населения будут созданы системы поддержки, какого-то минимума медицинских услуг. Но вряд ли это отменит страховую медицину в западных странах. Эту сферу ждет болезненная и существенная реструктуризация.

Дракохруст: Интересное наблюдение: некоторые левые эксперты, наблюдатели, предсказывали, что лечение от коронавируса будет жестко зависеть от имущественного состояния: богатых лечить будут, бедных — нет. Мы видим, что в Италии действительно возникают ужасающие ситуации, когда врачи вынуждены делать выбор, кого лечить. Но выбор этот они делают не по богатству пациентов, не по классовым разделениям.

Почему этого не наблюдается? И тот же вопрос вам, что и Ярославу — не породит ли вирус социализм в сфере медицинского обслуживания?

Цыганков: Недавно в передаче БТ "Клуб редакторов" его участники говорили, что в странах Европы вызвать "скорую" стоит тысячи евро. Как ни странно, такие стереотипы живут с советских времен. Системы здравоохранения на Западе разные, но каждая из них предусматривает оказание скорой помощи любым людям, независимо от имущественного состояния. Уже возможности и качество долгосрочного лечения, конечно, зависит от мощности той страховки, которую имеет пациент.

И системы довольно разные в разных странах, и они очень по-разному показали свою эффективность во время этого кризиса. Если сегодня, условно говоря, итальянцы захотят сказать немцам: "давайте унифицировать наши системы здравоохранения", то немцы могут ответить: "давайте вы просто возьмете нашу как более эффективную". Поэтому после кризиса страны будут переосмысливать, какие принципы здравоохранения оказались наиболее эффективными во время кризиса, и, соответственно, корректировать свои системы под лучшие образцы.

Что касается "социализма" в медицине, то я вижу это так. Будет укреплено понимание, что любой гражданин имеет право на какую-то первичную медицинскую помощь, независимо даже от своего поведения (например, если он курильщик или пьяница и этим и вызывает у себя определенные болезни). Но "социализма" дальнейшего, в смысле бесплатной и всеобъемлющей медицинской помощи в любом объеме, условно скажем, советская или кубинская модель — такого не будет.

Дракохруст: Сейчас мы видим, что все западные страны вливают в экономику огромные деньги — десятки, сотни миллиардов долларов и евро, в США принят пакет помощи в размере 2.2 триллионов долларов. Евросоюз для стран-членов отменил лимиты на размеры бюджетных дефицитов. Трамп ввел в действие закон о военных полномочиях, когда он может диктовать бизнесу, что ему производить. Означает ли это всемирный приход социализма?

То, что сейчас западные правительства заливают экономическое падение деньгами - ну так финансовые и политические власти ведут себя всегда, все последние кризисы, прежде всего во время 2008 года. Можно это обсуждать, мы здесь не экономисты, но лучшие мировые экономисты это поддерживают, и возможно, это единственная возможность, финансово заглушить кризис.

Цыганков: Ну да, потому что стараюсь не употреблять такие сильные слова, чтобы не обижать невольно тех людей, которые ежедневно в Фейсбуке восторженно пишут о количестве смертей от коронавируса в разных странах. И кажется, ничего другого в жизни их больше не интересует.

Шимов: Я не разделяю подхода, по которому произошло какое—то событие — и весь мир резко поменялся. Есть такой стандартный журналистский штамп — мы проснулись в другой стране. Так случалось, так бывало. На мой взгляд, последний раз, когда мы действительно проснулись в другом мире — это 11 сентября 2001 года, террористическая атака на башни-близнецы в Нью-Йорке. После этого на несколько лет была задана полувоенная, антитеррористическая рамка, и этот дискурс царил в умах, в политике, даже в культуре, довольно долго.

Но потом все стало меняться настолько резко, и настолько взаимозависимы эти события, что непонятно, что из них что определяет. И я не думаю, что нынешняя пандемия так же задаст кардинально новую рамку, как это было после 11.09.01.

На одинаковые вызовы все реагируют по-разному. Первая мировая война была примером того, как государство резко укрепилось. Но война закончилась, и дальше в разных странах пошло по-разному. В Британии, где есть традиция скептического отношения к государству, это проявилось и после той войны.

Кстати, и сейчас британская политика борьбы с коронавирусом отличалась от континентальной не потому, что Борис Джонсон - какой-то ретроград или дурак. А потому, что там есть традиция — центральное правительство вмешивается и начинает всех учить, как жить, только если ситуация действительно критическая. Они посчитали ситуацию критической позже, чем правительства других стран.

После Первой мировой войны там и было по вашей метафоре: армию распустили, общество думало, что следующая война нескоро. Именно поэтому они начали с таким опозданием готовиться ко Второй мировой войне. Это одна модель реакции на "левый марш", вызванный кризисом.

Есть другая модель — укрепление этих элементов, что во многих странах Европы привело к появлению диктатур, вспомним Испанию и Италию. Так и сейчас — общей рамки не будет. Где—то эта тенденция сохранится — к большему вмешательству государства, к перераспределению средств. Скажем, мне кажется, что для Италии это неизбежно. Там и так экономика была в не очень хорошем состоянии, там удар был слишком сильный. Наконец, в Италии традиция этатизма и левой политики довольно сильна. Но США, полагаю, не станут в итоге слишком социалистическими. Они под другое "заточены".

Дракохруст: Все помнят знаменитый прогноз Фрэнсиса Фукуямы насчет "конца истории", концептуальной окончательной мировой победы Либерально-демократической парадигмы. Но не наблюдаем ли мы сейчас "конец истории наоборот"? Мир видел, как Китай боролся с пандемией, видит, как борются демократические Испания и Италия. Не показал ли Китай в этом соревновании, что его модель — по крайней мере настолько же успешна?

Более того, на днях вышла статья в Financial Times со ссылками на китайские источники, что преувеличены заявления китайских властей, якобы у Ухани нет новых случаев заражения. Они есть, но списываются на обычные случаи пневмонии. Судя по всему, в основном они с эпидемией справились. Но никаких колоссальных преимуществ авторитарной системы эта ситуация не показала. То, что карантин нужен и неизбежен, это очевидно всему остальному миру, кроме Швеции и, к сожалению, Беларуси.

Цыганков: Насчет Китая — я согласен, что никаких преимуществ его способ борьбы с вирусом не продемонстрировал. Я вообще считаю не очень правильной манеру противопоставлять демократические и авторитарные страны в аспекте, что там бардак, а там порядок. Демократические страны могут принимать довольно резкие решения, если нужно, и жестко их выполнять — никакого бардака в этом нет.

Что касается Беларуси, то, конечно, это непростая тема. У меня есть сильное впечатление, что власти или попробуют, или уже делают шаги по прикрыванию настоящей картины расширения вируса в стране. С другой стороны, можно признать, что совсем не обязательно самый радикальный вариант карантина — нужно все же ориентироваться на реальное количество больных. Так что какая-то форма карантина необходима, но, полагаю, совсем необязательно останавливать всю экономику.

Дракохруст: Заметили ли вы уже появление новых социальных практик, социальных инноваций, порожденных пандемией? И пропадают ли какие-то привычные нормы и практики? Общество перестает, перестанет быть обществом потребления? Если народ разметает туалетную бумагу, может, не до новой модели айфона как-то?

Цыганков: Большие изменения произойдут на рынке труда. Корпоративная культура "офисного планктона", воспетая в шутках, мемах и кинофильмах, возможно, переживает время своего ухода. Работодатели и бизнесмены увидят, что не обязательно тратить деньги на аренду больших площадей, если работники могут из дома выдавать тот самый продукт при гораздо меньших затратах? Произойдут масштабные изменения на рынке офисной недвижимости, если выяснится, что все эти бесконечные офисные центры, заполонившие современные мегаполисы, не так уж и нужны.

Дракохруст: Ярослав, вы в своем ФБ описали свои впечатления от выхода в город, где все ходят в масках. Раньше женщины поголовно в паранджах ходили разве что в какой-то Саудовской Аравии. Сейчас в Чехии так ходят и женщины, и мужчины. Какие новые социальные практики эпохи коронавируса вас наиболее впечатлили?

Шимов: Я бы здесь разделял практики чрезвычайной ситуации и практики более продолжительного времени. Мы же не будем до конца жизни ходить в этих масках. Это продлится, может, несколько недель, может несколько месяцев. Это неприятно, в них плохо дышать. Это кратковременная практика. Как и, скажем, более тщательное мытье рук.

Младшее поколение росло в эпоху после кардинальных социальных перемен конца ХХ века. Тогда были определенные вещи, которые люди были вынуждены делать, поскольку была непосредственная угроза. Я вспомнил Москву 1993 года.

Для них это новое, когда тебе сверху кто-то прикажет, и деваться некуда. Вот это может иметь более долгосрочный психологический эффект. Я во многом согласен с рассуждениями Виталия насчет того, что культура труда, ее организация, изменится. Наверное, сохранится немного большее дистанцирование людей одного от одного. Но мне кажется, что большая часть этих чрезвычайных практик и их психологический эффект после завершения эпидемии отомрет

Вот что останется и будет влиять на общественную жизнь — это большее внимание к взаимодействию человека с природой. Это началось еще до эпидемии. Эпидемия сама — это ведь тоже из этой серии, она пришла к нам из окружающей среды. Наиболее распространенная версия ее появления - что китайцы ели каких-то экзотических зверей. Но это внешнее вторжение в человеческое сообщество. И это подталкивает к тому, что наверное нужно как-то иначе строить свои отношения с природой, больше инвестировать в микробиологию, в исследовании вирусов и бактерий.

Но этот экологический тренд возник еще до эпидемии. Там есть радикальное крыло, масса людей смеется над той самой Гретой Тунберг. Кстати, по ее словам, она также подхватила коронавирус вместе со своим отцом, к счастью, в легкой форме.

Когда человечество начнет жить более скромно и чаще вспоминать, что мы на этой планете не одни — это не так и плохо.