Могут ли бабочки переносить коронавирус

Неизлечимое заболевание всегда сопровождается зависимостью, ведь страдающий организм нуждается в постоянной поддержке. Дорогостоящие препараты, регулярные врачебные осмотры и оздоровительные процедуры – это навсегда.

Диана зависит от пианино. Если она перестанет играть, то пальцы на ее руках врастут друг в друга, кожа стянется, и тонкие кисти превратятся в сжатые кулачки. Поэтому каждый день квартира Гасановых наполняется музыкой и детским пением.

Пальцы на ее ногах уже срослись, безвозвратно став частью ступней. Впрочем, увидеть кожу девочки могут лишь ее родители, когда развязывают бинты.

Бинты – вторая кожа Дианы. Под ними скрыты рубцы многолетних шрамов и эрозии стертой кожи, покрытой пузырями. Повязки плотно прилегают к телу, выделяя контуры тонкого скелета.

Будущее девочки крепко связано с заботой любящих людей, готовых ради нее на ежедневный подвиг.

Мама увидела малышку спустя неделю после тяжелых родов. Диана лежала в реанимации под защитным куполом – на ней не было кожи. Следующие две недели врачи ждали результаты анализов, отправленных в Москву.

Но Мариян не могла отказаться от своей дочери.

Девочка осталась в больнице под наблюдением. За ней ухаживали, но методы были не те – тогда в Сургуте не было специалистов, которые могли бы ей помочь. В итоге бинты прилипали к спекшейся крови, мази и спреи не действовали, а боль не утихала. Даже простой забор крови заканчивался травмами:

Родители поняли: никто не поможет Диане, кроме них самих. Они забрали ее домой.

Диана спит. Она ворочается во сне, стирает кожу о постель и кровоточит. Утром она открывает глаза с опаской – вдруг веки снова слиплись от спекшейся крови?

Иногда ночью внутри ее глазных яблок появляются рубцы. Они слепят Диану, режут изнутри, и девочке приходится лежать с закрытыми глазами несколько дней, пока рана не затянется под действием медицинских капель.

Так ход жизни Дианы может остановиться на несколько дней. Помимо глаз, ее могут подвести ноги. Однажды кожа за коленями стерлась до такой степени, что ткани стянуло, и девочка не могла их выпрямить.

После подъема – ежедневная перевязка. Диана сидит в ванне и ждет, пока бинты размокнут и отлипнут от тела. Теплая вода въедается в зудящие раны и стягивает кожу, сковывает движения так, что не пошевелиться.

На стертую кожу наносится обезболивающая мазь, чтобы не занести в хрупкий организм инфекцию. Затем мама покрывает эрозии заживляющими сетками, далее – мягкие губки, а сверху на них накладываются новые повязки.

Обычные бинты только вредят чувствительной коже Дианы, когда пропитываются жидкостью из воспаленных пузырей и въедаются в голую плоть. Поэтому родители вынуждены покупать особые немецкие повязки. Их продажа запрещена в России – попали под политику протекционизма отечественной продукции. Вот только российские аналоги без конкуренции лучше не становятся: бинты грубее и тверже, а потому опасны для ребенка-бабочки.

«Всё стремительно поменялась. Такое ощущение, что другой жизни никогда и не было, – мама девочки погружается в воспоминания о первых месяцах борьбы с болезнью, – Когда она была маленькая, было сложнее намного.

Проще говоря, если Диана будет питаться чем-то тверже каш, то она сотрет себе стенки кишечника и желудка, а это чревато язвами и онкологией. Поэтому все продукты проходят через мельчайшую нарезку и измельчаются в блендере до состояния легкого супа, который девочка пьет из бутылки.

Но даже так не получается избежать травм. Иногда после приема пищи на нёбе у Дианы образуются наросты, пузыри с бесцветной жидкостью. Мариян вскрывает их обработанной иглой.

Из-за строгих ограничений и болезненного состояния Диана страдает от дистрофии. Из-за мягкой еды ее пищевод сужается – над ним хирурги провели уже три операции. В свои шесть лет она весит всего 14 килограмм – немногим больше, чем ее кошка.

Маловкусные супы давно осточертели ей – мечтая о шоколаде и мороженном, она рисует плитки в глазури и карамельные пончики.

Единственное исключение из правил – хлеб. Родители доверяют девочке мягкие булочки, которые она с наслаждением может жевать часами, перемалывая зубами мякиш до кашеобразного состояния. В глубоком детстве она пропустила момент, когда ребенок грызет все подряд из-за прорезающихся зубов. Теперь наверстывает упущенное, с треском жуя хлеб.

Детский сад прошел мимо Дианы – слишком опасно. Сейчас, после шести лет затворничества, она ходит в подготовительную школу, искренне наслаждаясь общением с другими детьми, хоть слегка и стесняется новых людей.

Бинты притягивают взгляды. Поначалу Гасановым, что маме, что Диане, было тяжело переносить излишнее внимание, но со временем ситуация сгладилась – Мариян стала замечать, что смотрят люди с хорошим, не враждебным взглядом.

К счастью, Диана не озлобилась на мир из-за своей болезни. Она с легкостью переносит нападки со стороны сверстников:

Диана уже представляет себя взрослой. Ей нравится петь и рисовать, но она мечтает о профессии реаниматолога – хочет стать человеком, который спасает от смерти других людей.

С возрастом пораженные области на теле Дианы расширились. Старые раны заживают медленней. Мариян опасается, что в будущем ее дочь угаснет из-за рака кожи – он возникнет так же, как и у многих детей-бабочек, доживших до подросткового возраста.

Однако врачи фонда успокаивают родителей – да, такое возможно, но забота, уход и четкое следование рекомендациям врачей снизят шансы онкологии:

Но есть ли у детей-бабочек с тяжелой формой болезни будущее? Многие из них не доживают до 16-летия. Как не потерять надежду, наблюдая за угасанием родного ребенка?

И каждое утро, вновь перевязывая плачущую дочь, семье Гасановых остается лишь надеяться на лучшее:

Ежедневно Гасановы тратят 30 тысяч рублей на одноразовые перевязки – это десятки миллионов рублей за шесть лет.

Государство выплачивает им пенсию и предоставляет часть необходимого инвентаря, но полностью расходы семьи помощь не покрывает. Мариян подрабатывает на дому – она ухаживает за дочерью. Ее муж работает за двоих.

О том, как помочь Диане, можно узнать на ее страничке в "Вконтакте".

Мальчику девять месяцев. У него буллезный эпидермолиз, "синдром бабочки". Кожа такая нежная, что лопается и сходит от простых прикосновений, как если бы ребенок обжегся утюгом. Это врожденное заболевание и неизлечимое. Но Юре можно помочь: подобрать специальные мази, бинты, гели, салфетки. Тогда, если не считать двухчасовых перевязок каждый день, Юра сможет жить более или менее жизнью обычного ребенка. Но перевязочные материалы подобрать непросто. Подбор требует глубокого обследования. Пока ребенок не обследован, мама бинтует его наугад.

Юру нельзя искупать целиком. Он маленький. Размахивает ногами и сам себе сдирает кожу на ногах. Хватает руками игрушки и сам себе сдирает кожу на руках игрушками.

Купать Юру можно фрагментарно, освобождая от защитных бинтов лишь такую часть тела, какую успеешь помыть и забинтовать быстрее, чем малыш успеет изранить ее. Поэтому купают Юру по частям: один день — голову, руки и туловище, другой день — ноги.

В тот день, когда надо купать верхнюю часть тела, Юрина мама оборачивает сыну ноги пищевой пленкой. Она никогда не делает этих манипуляций одна. Дожидается помощницу — студентку старшего курса медицинского института. Они обматывают малышу ноги пищевой пленкой вместе и вместе несут его в ванную. Одна держит ноги над водой на весу, а другая полощет в воде голову, грудь и попу. Крепко держать нельзя — поранишь.

Вытирать тоже нельзя — сдерешь кожу лоскутом. Вымытого Юру кладут на специальную флисовую салфетку. Осторожно — даже и промокать нельзя, кожа не выдерживает никакого усилия, кроме веса самой ткани.

Юру приносят из ванной в спальню и там перекладывают с влажной уже флисовой салфетки на другую флисовую салфетку — сухую.

Дальше действовать надо быстро, очень быстро, пока мальчик не поранил себя тем, что голые руки его соприкасаются с телом, а голые пальцы соприкасаются друг с другом. Мама с помощницей в четыре руки (осторожно, еле касаясь) мажут Юру кремом, потом покрывают спину и грудь специальными салфетками, сверху кладут вату, чтобы помягче, а на вату — трубчатый бинт. Тело защищено.

Теперь пальцы. Каждый палец обматывается специальной салфеткой, а поверх салфеток надеваются специальные перчатки.

Если женщины действуют быстро и четко, если не появилось новых волдырей, если перевязка прошла без неожиданностей, то длится она примерно два часа.

В течение этих двух часов малыша нужно отвлекать. Погремушками нельзя. Они слишком жесткие. Для Юры играть с погремушками — это все равно как для здорового ребенка играть с пилой, напильником или опасной бритвой. Самая твердая вещь, которую Юре можно,— воздушный шарик. Но лучше мыльные пузыри.

На следующий день купают ноги. Ноги купают по одной. Потому что если разбинтовать малышу сразу две ноги, он будет барахтать ногами в воде и обдерет ногу об ногу до мяса. Поэтому одну ногу оборачивают пищевой пленкой поверх бинтов, а другую ногу купают, промокают флисовой салфеткой и быстро бинтуют.

На коленки нахлобучивают вату, потому что Юра ползает на коленках. Стопы обматывают ватой так, чтобы получились маленькие мягкие валенки. Потому что Юра с некоторой задержкой, но учится вставать. Ему нравится стоять. Если бы он стоял в кроватке без ватных валенок на ногах, то разбивал бы ноги в кровь.

Теоретически надо бы каждый день делать Юре перевязки на все тело. Но Юрина мама пробовала. Это невозможно. Даже вдвоем. Даже если вдвоем развлекать ребенка и перевязывать очень быстро, малыш не может выдержать эту четырехчасовую процедуру. А двое опытных взрослых не могут перевязать его быстрее чем за четыре часа.

Теоретически, возможно, существуют для Юры другие мази, другие бинты и другие приемы бинтования. Если подобрать перевязочные материалы тщательнее, то, возможно, перевязки пойдут быстрее, потому что не будет волдырей, обработка которых требует много времени. Перевязки пойдут быстрее, и состояние кожи станет лучше. А чем лучше состояние кожи, тем быстрее идут перевязки. И так далее. Все ближе и ближе к нормальному детскому распорядку дня и образу жизни. Однажды, возможно, кожа улучшится настолько, что удастся купаться целиком.

Только кто же знает, какие перевязочные материалы нужны Юре. Это же вслепую не подберешь. Это же нужно всерьез обследовать ребенка. А чтобы всерьез обследовать, нужны деньги.

Вирусы могут перемещаться на сотни тысяч километров вместе с частичками пыли и каплями влаги. Означает ли это, что в любой момент смертоносные инфекции могут обрушиться нам на голову прямо с неба?

Величественный хребет Сьерра-Невада расположен в Андалусии, на юге Пиренейского полуострова. В этих горах — самый южный горнолыжный курорт в Европе, но еще больше они славятся тем, что здесь проходит так называемый глобальный пояс пыли — ветра доносят сюда шлейф из самых пыльных областей Восточного полушария: западного побережья Северной Африки, Ближнего Востока, Центральной и Южной Азии, даже из Китая.

На высоте примерно 3 тысяч метров на пике Велета ученые из Университета Британской Колумбии (Канада) установили анализаторы — ловушки для пыли и аэрозоля — смеси газа, частичек пыли и пара. Их целью было посмотреть, в каком виде живые организмы — бактерии, грибы и вирусы — способны преодолевать большие расстояния "верхом" на пылевых частицах. Каково же было удивление ученых, когда они нашли не мертвых, а вполне себе живых и бодрых микробов. За день в сборник попали миллионы бактерий и примерно миллиард вирусов.

— Свыше 20 лет мы пытались понять, каким образом вирусы с одного континента перемещаются на другой,— говорит автор исследования Кертис Саттл.— Мы находили генетически идентичные вирусы в самых разных уголках планеты, и вот теперь загадка разгадана.

По словам соавтора исследования, специалиста по экологии микроорганизмов из Гранадского университета в Испании Исабель Рече, со временем это глобальное переселение микроорганизмов будет все более интенсивным: из-за изменения климата усиливается эрозия почв, растет количество ураганов.

Пока ученые не могут сказать, какие именно вирусы попали к ним в "сети" в горах Испании, но, по предварительным оценкам, подавляющее большинство этой биомассы — бактериофаги, вирусы, которые разрушают бактерии. Но что, если среди них окажутся болезнетворные вирусы, способные вызвать эпидемии?

— Вопрос в том, выживет вирус в новых условиях или нет,— говорит Кертис Саттл.— Чаще всего это зависит от того, найдет ли он себе "хозяина" на новом месте.

Подозрение, однако, существует давно. Уже в 2001 году некоторые ученые объясняли вспышку ящура в Великобритании гигантской бурей на севере Африки, которая перенесла пыль, а вместе с ней и вирус ящура на тысячи миль к северу. Буря произошла всего за неделю до того, как были выявлены первые случаи заболевания в Британии.

А совсем недавно, осенью прошлого года, во время вспышки коронавируса MERS-CoV в Саудовской Аравии, врачи предупреждали, что инфекция может переноситься с порывами ветра: вирус разносят летучие мыши и крыланы, которые заражают верблюдов. Их испражнения впитываются в песок и пыль, а затем разносятся ветром. По этой причине россияне, которые планируют отправиться в эту страну, должны были проявлять бдительность, особенно оказавшись на природе.

— Могут ли переноситься патогенные вирусы на большие расстояния — вопрос абстрактный,— пояснил "Огоньку" завкафедрой инфекционных болезней и эпидемиологии РНИМУ им. Н.И. Пирогова, главный инфекционист ФМБА России Владимир Никифоров.— Все зависит от вида вируса и его жизнестойкости. Большинство быстро погибает вне организма, как, например, тот же вирус гриппа. Но есть и такие, которые могут выживать в течение нескольких дней и месяцев. К этим долгоживущим инфекциям относятся вирус гепатита В и вирус бешенства. В целом, однако, нынешнее исследование зарубежных коллег не должно вызывать паники, потому что доля патогенных вирусов в общем числе вирусов, путешествующих в атмосфере, составляет не более одной тысячной процента.

Стоит отметить, что диапазон жизнестойкости у микроорганизмов чрезвычайно широк. Так, бактерии сибирской язвы чрезвычайно опасны для человека именно потому, что их споры могут жить в земле столетиями. При этом есть бактерии, которые погибают, едва выпав из привычных условий обитания (к таким, например, относится бактерия хеликобактер, которая вызывает язву желудка).

Вирусы в этом отношении — более хрупкие, что в первую очередь связно с их строением. Вирус состоит всего из одной молекулы нуклеиновой кислоты, которая хранит генетическую информацию. У него нет аппарата для самовоспроизведения, поэтому он размножается, только паразитируя на клетках зараженного организма. Зато, покидая своего "хозяина", вирусы, как правило, быстро утрачивают жизнестойкость: перегреваются, высыхают и теряют способность заражать. При этом именно перегрев для вирусов — один из наиболее губительных факторов. Скажем, при температуре 37 градусов они еще "чувствуют" себя вполне сносно. А вот при жаре, когда температура тела поднимается до 38-39 градусов, вирусы погибают. Это, кстати, и объясняет, почему не надо сбивать не очень высокую температуру — нужно дать вирусам погибнуть, а не создавать комфортные условия для размножения.

Зато даже при низких температурах они неплохо выживают, и это дает ответ на другой популярный вопрос: почему зимой к нам привязывается то вирус гриппа, то герпеса.

— Все вирусы лучше хранятся при максимально низких температурах,— рассказывает "Огоньку" профессор Николай Львов, руководитель лаборатории герпес-вирусов Института микробиологии и эпидемиологии им. Гамалеи, в прошлом хранитель коллекции вирусов.— Не случайно люди, которые страдают от неизлечимой болезни и мечтают воскреснуть, когда эти болезни научатся лечить, просят поместить их в жидкий азот — в этом материале клетки могут храниться миллионы лет. Даже в расхожих триллерах про инопланетян есть доля правды. Мы не знаем, что происходило на Земле тысячи лет назад. Не исключено, что и во льдах Антарктики могут скрываться некие инфекции, которые останутся жизнеспособны, когда их высвободит таяние льдов.

Вместе с тем способность вирусов к размножению после попадания в новый организм зависит не только от переохлаждения, но и от злоупотребления антибиотиками, которые подавляют иммунитет, а еще от стрессов, смены часовых поясов, переездов с места на место.

"Каждая капелька океана действительно содержит огромное количество вирусов, не способных вызвать заболевание человека,— комментирует работу испанских и канадских микробиологов заведующий лабораторией эпидемиологии природно-очаговых инфекций ЦНИИ эпидемиологии Роспотребнадзора Александр Платонов.— Ветром брызги воды уносятся на сотни километров, вместе с микроорганизмами — это логично. Но с точки зрения эпидемиологии это значения не имеет. Если морской воздух перелетит горы, то ничего болезненного он с собой не потащит. Но вот если больной человек закашляет, то вокруг него образуется облачко вирусов, которое осядет на ближайшее окружение. Однако никакой ветер ни в Испанию, ни в Америку это облачко не унесет.

Намного опаснее, с точки зрения ученых, традиционные способы миграции вирусов — в организмах носителей, которые в условиях глобального мира перестают поддаваться контролю.

— Вот представьте, что человек болеет, скажем, герпесом губ,— рассуждает Николай Львов.— Он лечит его специальной противовирусной мазью, но назавтра должен лететь на другой конец земли, допустим, в Новую Зеландию. Там он активно общается с людьми, а известно, что капельки слюны при разговоре разлетаются на метр, при кашле — уже на 2 метра. И пожалуйста, контактировавшие с ним заразились герпесом, а поскольку он применял мазь, то еще и устойчивым вирусом герпеса. Вот в этом случае мы можем говорить про миграцию вируса — через человека.

Высокая мобильность людей и потрясающая скученность населения — вот основные козыри вирусов. Например, каждый вирус гриппа несет в себе 9-10 фрагментов генома и может обмениваться ими с другими вирусами. Таким образом, получается астрономическое число фрагментов генома вирусов гриппа. И именно потому так трудно создать вакцину против этого заболевания. При этом вирусы могут заимствовать генетическую информацию как у человека, так и у птиц и животных, что делает их фактически неуязвимыми для современных лекарств.

— Обычно грипп существует как зоонозная (передающаяся от животного к животному) инфекция, в местах больших скоплений птиц,— объясняет Александр Платонов.— Птицы мигрируют, летят через горы, через моря в другие страны, заражают других птиц, иногда млекопитающих. В результате мутационного процесса образуются новые варианты вируса гриппа, способные заражать и человека, причем к ним у нас пока нет иммунитета. Люди контактируют с ними, заболевают и становятся сами источником инфекции. И чем населеннее местность, тем больше вероятность заболеваний. Разных, не только гриппа.

Традиционно свой поход грипп всегда начинал из Юго-Восточной Азии — именно здесь больше всего птиц — разносчиков этого вируса. И именно через Азию проходят пути перелетных птиц. Так называемый свиной грипп тоже начал свой путь оттуда же. Его, кстати, правильнее назвать калифорнийским, чтобы не вводить в заблуждение. По словам профессора Платонова, в принципе, все вирусы гриппа можно считать свиными, поскольку, прежде чем "перекинуться" от птиц к млекопитающим — человеку, они сначала "обживаются" на свиньях. Пожив в них, мутируют и приобретают способность заражать людей.

Победить зоонозные инфекции практически невозможно, в отличие от тех, что передаются от человека к человеку. Например, когда мы прививаемся от полиомиелита или кори, то одной прививкой защищаем не только себя, но и других людей, которых могли бы заразить. Но если вирус живет в животном, то вакцинация уже не столь эффективна, потому что не будешь же прививать всех мышей, обезьян, свиней, кур и клещей.

Сейчас ученые ВОЗ создают карты перемещения инфекций, пытаясь найти новые закономерности распространения заразы. Источником все новых и новых разновидностей обычного человеческого гриппа долгое время, как отмечалось выше, оставалась Азия, откуда инфекция волнами распространялась по планете и примерно через год затухала в Южной Америке. Сегодня традиционная картинка миграции вирусов уже не столь четкая, что, возможно, тоже связано с глобальным изменением климата.

— Мы собрали более 30 тысяч единиц хранения в государственной российской коллекции вирусов,— с гордостью отмечает Николай Львов из НИИ вирусологии им. Гамалеи.— И это одно из лучших подобных собраний в мире, с которым может поспорить разве только коллекция США. Вирусы, еще в советское время, собирались в Прибалтике, на Украине, Таджикистане — в общем, на всем пространстве СССР. Много вирусов мы выделяли из образцов самостоятельно, часть получали благодаря официальному обмену с другими странами.

Хранят спящие вирусы самыми удивительными способами: в мозге зараженных мышей, в виде замороженных концентратов или клеточных культур. Работа государственной коллекции заключается в том, чтобы спустя годы и десятилетия поднимать вирусы из анабиоза, определять степень их сохранности и создавать оптимальные для хранения условия. Помимо чисто научных целей коллекция вирусов нужна, чтобы сохранить разнообразие этих микроорганизмов.

— В природе существует огромное количество вирусов, которые не предоставляют опасности для человека, говорит Александр Платонов из ЦНИИ эпидемиологии Роспотребнадзора.— Они нужны прежде всего для экологического равновесия. Например, от тех вирусов, которые живут в морях, зависит состояние планктона. А эти водоросли производят огромное количество кислорода.

Ученые предлагают рассматривать как своего рода "банк семян" микроорганизмов и те группы вирусов, которые обитают в атмосфере.

— Я считаю, что атмосфера — это большая трасса в буквальном смысле,— говорит Кертис Саттл из Университета Британской Колумбии.— Она дает возможность экосистемам, расположенным в тысячах километрах друг от друга, обмениваться микроорганизмами и, на мой взгляд, это имеет гораздо более серьезные экологические последствия, чем мы думаем.

Дело за малым: остается выяснить, как научиться хранить это биоразнообразие, не давая ему выйти из-под контроля.

Государственная коллекция вирусов НИИ вирусологии им. Ивановского включает огромное количество микроэкспонатов. И патогенные микробы — лишь небольшая часть из них. Этот банк данных помогает создавать инновационные лекарства, бороться с бактериями, изучать эволюцию. А вообще, аргументов в пользу того, чтобы считать вирусы не только источником заболеваний, довольно много

Удивительно, но многие фрагменты человеческого генетического кода происходят от вирусов, которые на ранних стадиях эволюции встроились в организм теплокровных. Предполагают, что бывшие вирусы или размножившиеся вирусоподобные объекты занимают 40-45 процентов генома человека. Именно они, по-видимому, сыграли важную роль в развитии иммунной системы.

На страже урожая

В некоторых странах вирусы, паразитирующие на насекомых, с успехом используются в борьбе против вредителей, атакующих сельхозкультуры. Например, вирусы ядерного полиэдроза можно успешно применять в борьбе с гусеницами совок, репной белянки и американской белой бабочки.

С помощью вирусов были получены многие сорта цветов, чья пестрая окраска — результат вирусной инфекции, передающейся от поколения к поколению. Например, знаменитую и чрезвычайно ценную пестролепестность тюльпанов вызывает вирус, переносимый тлей. А недавно было установлено, что растение джут (источник грубых волокон для канатов и мешков) дает больший урожай, когда поражен вирусным заболеванием,— некротической мозаикой риса.

Онколитические вирусы — большая группа микробов, которые способны бороться с раковыми клетками. Например, сейчас проходят клинические испытания генно-инженерного штамма герпес-вируса для лечения больных с тяжелой формой рака кожи.

Бактериофаги — это вирусы, которые избирательно поражают бактериальные клетки. В СССР активно разрабатывали препараты на их основе, которые составляли конкуренцию традиционным антибиотикам. Сегодня применяются в случаях, когда лечение антибиотиками невозможно или недейственно.

В России разрабатывалась новая живая вакцина от гриппа. Она оказалась малоэффективной, зато на ее основе сейчас создают новую вакцину против туберкулеза, где вирус гриппа используется как вектор. То есть в него генно-инженерным путем введены компоненты, которые формируют иммунитет против туберкулеза.

Поделиться сообщением в

Внешние ссылки откроются в отдельном окне

Внешние ссылки откроются в отдельном окне

Крошечные москиты – самые опасные животные на Земле. Они разносят болезни, которые ежегодно убивают миллион человек. Вирус Зика, который переносится комарами, связывают с рождением в Южной Америке аномально большого числа младенцев, страдающих микроцефалией. Но стоит ли уничтожать всех комаров?

Науке известно около 3500 видов комаров, однако большинство из них вообще не беспокоит человека - они питаются нектаром.

И только женские особи 6% от всего многообразия комариных видов пьют человеческую кровь, которая помогает им откладывать личинки. И лишь половина из них переносит паразитов. Но влияние этих 100 видов на человеческую жизнь поистине разрушительно.

"Половина человечества подвергается риску заболеваний, переносимых комарами, - говорит Фрэнсис Хоукс из Института природных ресурсов Гринвичского университета, - комары несут человечеству неисчислимые страдания".

Смертоносные комары

• Aedes aegypti – распространяют вирус Зика, желтую лихорадку и лихорадку денге. Появились в Африке, но сейчас обитают в тропических и субтропических регионах в других частях света.
• Aedes albopictus – распространяют различные заболевания, включая желтую лихорадку, лихорадку денге и вирус Западного Нила. Появились в Юго-восточной Азии, сейчас обнаружены в тропических и субтропических регионах в других частях света.
• Anopheles gambiae – также известный как африканский малярийный комар, является одним из наиболее опасных переносчиков заболевания.

Более миллиона человек, в основном из бедных стран, умирают ежегодно от болезней, переносимых комарами, включая малярию, лихорадку денге и желтую лихорадку.

Некоторые виды комаров переносят вирус Зика - раньше считалось, что его единственными последствиями являются сыпь на коже и температура. Однако сегодня ученые полагают, что лихорадка поражает младенцев в утробе матери. В Бразилии вирус Зика связывают с рождением младенцев с микроцефалией – заболеванием, когда дети рождаются с аномально маленькой головой.

В этих странах огромные усилия затрачиваются на то, чтобы научить людей пользоваться сетками, репеллентами и другими способами избежать укусов. Но не проще ли просто уничтожить весь вид, переносящий это заболевание?

Стереть с лица Земли

Биолог Оливия Джадсон поддерживает "выборочное уничтожение" 30 видов москитов. По ее словам, это сохранит миллион человеческих жизней, а разнообразие популяции комаров уменьшится всего лишь на 1%.

"Мы должны принять решение об их полном уничтожении", - сказала Джадсон в интервью New York Times.

Ученые Оксфордского университета и биотехнологической компании Oxitec создали генетически модифицированную мужскую особь комара Aedes aegypti - вида, который переносит и вирус Зика, и лихорадку денге. Эти особи несут ген, который не дает развиваться их потомству. Второе поколение этих комаров умирает, прежде чем достигает репродуктивного возраста и может переносить вирус.

Около 3 миллионов таких модифицированных комаров были выпущены у Каймановых островов между 2009-м и 2010 годами. Компания Oxitec отчиталась об уменьшении популяции на 96% по сравнению с близлежащими районами. Использование этого метода в одном районе Бразилии уменьшило популяцию комаров на 92%.

Кто из нас чудовище?

Ну а есть ли какие-то подводные камни в таком уничтожении комаров? Фил Лунибос, энтомолог из Университета Флориды, считает, что уничтожение комаров "чревато нежелательными побочными эффектами".

Он говорит, что комары, питающиеся цветочным нектаром, играют важную роль в опылении. Они также являются пищей для птиц и летучих мышей, а их личинками питаются рыбы и лягушки. Так что уничтожение комаров может повлечь за собой изменения в пищевой цепочке.

Однако есть и те, кто утверждает, что роль комаров в качестве опылителей и пищи легко может быть взята на себя другими насекомыми.

"Мы не остаемся на выжженной земле каждый раз, когда на планете исчезает какой-нибудь вид", - говорит биолог Оливия Джадсон.

Но по мнению Лунибоса, сам факт того, что ту нишу, которую занимали комары, займут другие насекомые, является частью проблемы. Он предупреждает, что исчезнувший вид может быть замещен другим, "таким же или еще более опасным с точки зрения здоровья человека". И новый вид может распространять болезни быстрее и на более значительные расстояния, чем комары сегодня.

Американский ученый и писатель Дэвид Куаммен считает, что москиты ограничивают разрушительное влияние человека на окружающую природу.

"Москиты делают тропические дождевые леса непригодными для жизни человека", - указывает он.

Между тем дождевые леса, которые являются домом для множества растений и живых существ, находятся в серьезной опасности именно из-за деятельности человека.

"Никто не сделал больше за последние 10 тысяч лет для того, чтобы уничтожение лесов было приостановлено, чем комары", - считает Куаммен.

Уничтожение комаров является также и философской проблемой. Найдутся и те, кто скажет, что уничтожение одного вида живых существ, опасного для человека, самим человеком, неприемлемо. Так как человек сам несет опасность существованию многих видов.

"Одним из аргументов против может стать то, что морально неверно уничтожать целый вид живых существ", - говорит Джонатан Пью из Центра практической этики Оксфордского университета.

И все же нет единого аргумента за или против уничтожения, который мы можем применять ко всем существам, подчеркивает Пью.

"Когда мы уничтожили вирус черной оспы, мы совершенно справедливо праздновали победу. Мы должны спросить себя, есть ли у этих существ какие-то ценные способности? Например, наделено ли это существо чувствами и способно ли оно чувствовать боль? Ученые говорят, что у комаров нет реакции на боль, как у человека. Еще один вопрос: есть ли у нас веские причины, чтобы избавиться от этих существ? В случае с комарами, эти насекомые являются основными переносчиками многих болезней", - говорит Джонатан Пью.

Это вопрос, скорее всего останется гипотетическим, каким бы серьезным ни был страх человечества перед вирусом Зика, малярией или денге.

Серебряная пуля

Несмотря на успехи в уничтожении популяции комаров на небольших территориях, многие ученые считают, что уничтожить весь вид – задача практически невыполнимая.

"Нет серебряной пули, - говорит Фрэнсис Хоукс, - полевые испытания генномодифицированных комаров успешны лишь отчасти, так как проходят лишь на небольших территориях".

"Заставить каждую женскую комариную особь приносить потомство именно от модифицированной особи мужского пола на больших территориях – это чрезвычайная т рудная задача", – поясняет Хоукс.

Новые способы борьбы с комарами ищут по всему миру.

Ученые Королевского ботанического сада Кью в Лондоне разрабатывают сенсор, который сможет различать виды комаров по ритму, производимому их крыльями во время полета. Они планируют оснастить этими сенсорами сельских жителей в Индонезии, чтобы те могли различать переносчиков вирусов. Сенсоры помогут также предотвратить вспышки болезней, которые переносят комары.

Ученые из Лондонской школы тропической медицины работают над другим проектом. Они изучают, как самки комаров реагируют на различные запахи человеческого тела. На основе этих данных они планируют создать более эффективные репелленты.

Еще одно перспективное направление – создание генетически модифицированных комаров, которые будут устойчивы к паразитам, переносящим вирусы. В Австралии в рамках программы по искоренению лихорадки денге ученые используют натуральные бактерии, которые снижают способность комаров переносить это заболевание.

"Это наиболее реалистичный способ уменьшения риска заболеваний, переносимых комарами", - считает Лунибос.

Ученые в США уже создали генетически модифицированного комара, устойчивого к паразитам, переносящим малярийный вирус.

"Мы играем с комарами в эволюционную игру, - говорит Хоукс. - Надеюсь, в этой игре мы победим в ближайшие 10 или 15 лет".