Мама я боюсь коронавируса

Саше Матвеевой всего 17 лет, но, несмотря на юный возраст, жительница Новосибирска довольно самостоятельна - она учится вдали от дома. Сейчас - на втором курсе факультета дизайна в Санкт-Петербургском колледже технологии. Проблем не возникало, пока сибирячка не решила поехать в Сочи . Девушку с зелеными волосами задержали полицейские, забрать ребенка могут только родители. Тут-то и возникла загвоздка - мама девочки находится в Таиланде и вылететь оттуда не может из-за коронавируса. Вполне возможно, что ребенку придется дожидаться совершеннолетия под надзором правоохранителей.

Мама Саши, Ольга, рассказала про дочь - девушка хорошо учится, в неприятные истории не попадала. Поэтому сама Ольга и решила уехать на обучение в другую страну - Таиланд. Курсы длились несколько месяцев, но кто же знал, что поездка затянется. Из-за коронавируса из туристической страны сейчас довольно тяжело выехать.

Начались каникулы. Мама в Таиланде, вот девушка и решила ехать из Питера не домой, а в Сочи - с 19-летней подружкой.

- Мы вместе с родителями подруги Саши сняли девочкам квартиру, - говорит Ольга.

Девочку никто не может пока забрать из центра. Фото: личный архив.

В Сочи Саша познакомилась с молодым человеком, вечером 25 марта у них было свидание. В 10 часов вечера парочка гуляла по набережной, когда к ним подошли полицейские.

- У Саши волосы покрашены в зеленый - этим она и привлекла внимание полицейских, они спутали ее с какой-то преступницей. Кроме того, там, оказывается, действует комендантский час - несовершеннолетним запрещено находиться на улице после 22.00, - рассказала КП -Новосибирск Ольга. - Дочку доставили в отделение, там выяснилось, что ни в чем противозаконном мой ребенок не замешан. А также полицейские выяснили, что ей нет 18 лет. По закону забрать ее из отделения могут только родители. Но я-то в другой стране, и мне никак не вырваться. Вот и отвезли мою Сашеньку из отделения в реабилитационный центр в Абинске .

ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ В РЕАБИЛИТАЦИОННОМ ЦЕНТРЕ

Теперь вызволить Сашу из центра - главная задача всех родственников. Но сделать это оказалось не так-то просто.

- Я в Таиланде, из-за коронавируса границы закрыты, - объясняет Ольга. - Отец в жизни дочери не участвует. Я с ним, конечно, попыталась связаться, но выяснилось, что в каком-то плавании… В общем, помощи от него нет.

Есть и другой вариант: оформить доверенность на кого-то из родных или друзей, чтобы они могли забрать Сашу. Документ должна написать мама, но это не менее сложная задача.

- В Таиланде заверить мою доверенность имеют право только в российском консульстве, но из-за коронавируса оно не работает. И когда откроется - неизвестно, - продолжает Ольга.

Сейчас у Саши два варианта: либо она проведет в реабилитационном центре в Абинске 2,5 месяца, пока 11 июня ей не исполнится 18 лет, либо ее перевезут в аналогичный центр в Новосибирске, где живет бабушка студентки.

- Я сейчас очень боюсь за дочку. В центре в Абинске есть дети с признаками ОРВИ, и неясно, простуда это или что-то более серьезное. А если Саша заразится? - переживает Ольга.

Мама девочки находится в Таиланде. Фото: личный архив.

Корреспонденты КП-Новосибирск связались с Абинским социально-реабилитационным центром для несовершеннолетних. Там нас заверили, что за здоровьем подопечных тщательно следят.

- Ежедневно детей осматривает педиатр, при малейших признаках простуды их сразу же доставляют в больницу. Так что маме девочки из-за этого переживать не стоит, - заверила Светлана Москаленко , начальник отделения перевозок Абинского социально-реабилитационного центра для несовершеннолетних.

- Неужели нет никаких вариантов, чтобы девочку забрали родственники, раз родители не могут?

- Только если у них будет доверенность от ее мамы, иначе мы не имеем права отдавать ребенка, - прокомментировала Светлана. - Сейчас решаем вопрос о том, чтобы доставить девочку в реабилитационный центр в Новосибирске.

Получится ли у бабушки забрать ребенка в Новосибирске без доверенности - пока открытый вопрос.

Корреспонденты КП-Новосибирск следят за развитием событий.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ

Коронавирус, хантавирус, грипп: вирусолог объяснил, чем различаются болезни-убийцы

Верно ли, что еще в прошлом году россияне массово болели уханьской заразой? Чем COVID-19 отличается от гриппа? И правда ли, что Китай ждет новая напасть - хантавирус? (подробнее).

Новой болезни уже два месяца. А до сих пор эта зараза окружена фейками, слухами и догадками. Профессор вирусологии объясняет, что мы знаем о болезни доподлинно (подробнее).

Почему новый вирус не любит европейцев? Помогают ли маски? Можно ли бороться против заразы отбеливателем? Объясняет вирусолог Александр Чепурнов (подробнее).

01.02.2020 в 01:21, просмотров: 326643

Россияне, конечно, не закусывают полуживыми летучими мышами, а по населению с Уханем (11 миллионов) сравнима только Москва.

И, кстати, вам когда-нибудь делали тест хотя бы на вид гриппа? Мне — ни разу в жизни. Вот когда в декабре на ровном месте заломило все тело, я еле добралась домой и рухнула с температурой сорок — что это было? Врач предположила вирус, потом я даже сделала анализ крови — да, был вирус. Но какой? Черт его знает. Обошлось — и ладно. И это в Москве, а я уж не говорю о Благовещенске или Комсомольске-на-Амуре.

А потом в Японии случилась Фукусима. Частная АЭС, готовых на подвиги особо не было. Радиация до сих пор утекает в океан.

И если, тысячу раз не дай Господь, что-нибудь а-ля Ухань (не говорю о Чернобыле) грянет в родной стране, найдет ли страна достаточно подвижников? Сколько оптимизированных врачей, например, пойдут на передовую?

Совершенно не хочу при этом сказать, что в Китае лучше, чем в России. Или что тоскую по КПСС. Просто пробую спроецировать китайскую ситуацию на наши реалии.

При всей дисциплинированности китайцев, партийности, опыте SARS и прочая в Поднебесной дела нехороши.

13 января у его матери подскочила температура — 38. Сын отвез женщину в первую больницу. Диагноз — бронхит. Назначенное лечение не помогло, температура не спала, кашель продолжался.

Сяо снова поехал с мамой в больницу. На этот раз нашли пневмонию. Врач советовал госпитализацию, но отделение респираторных инфекций было заполнено. В отделение неотложной помощи стояла огромная очередь. Оставалось только принимать лекарства дома.

19 января женщине сделали повторную КТ и взяли анализы в другой больнице — Юнион. Двое докторов сказали Сюню: судя по всему, его мать заразилась новым коронавирусом, но у них нет тестового набора, чтобы это подтвердить.

Госпитализировать женщину так и не смогли — сын объехал несколько клиник, и нигде не было мест.

23 января Ухань закрыли. Дозвониться в скорую стало почти нереально. В городе ограничили поездки на личном транспорте, перестали работать такси и транспорт общественный. Пешком до ближайшей больницы надо было добираться три часа. В семье был мотоцикл, но везти по холоду (в тот день в Ухане было 3 градуса) больную не решались.

В доме кончились все прописанные лекарства. Днем мать Сяо Сюня начала задыхаться, правда, температура была невысокая. К вечеру наконец приехала скорая - но в больнице женщину опять не приняли, потому что у нее было всего 37,3. Сяо утверждает: городские медучреждения распространили сообщение о том, что пациенты без высокой температуры не должны обращаться к врачам.

Сейчас матери Сяо остается только сидеть дома в отдельной комнате. Остальные трое членов семьи — два сына и муж, в квартире ходят в масках. 29 января женщина продолжала сильно кашлять. Сяо Сюнь все еще ждет возможности сделать ей тест на коронавирус.

Медсестра Чжан Ли (имя изменено) работает в изоляторе для больных коронавирусом уханьской больницы. Вот ее повествование, пусть довольно скупое.

«31 декабря нам разослали анкету для больных с вопросами о том, были ли они на рынке морепродуктов.

3 января наше отделение переоборудовали — всех прежних больных перевели в другие, а к нам стали поступать особые пациенты. Моя мама расплакалась, когда узнала, что мне придется с ними работать, она боялась, что я заражусь.

В первые дни мы работали каждый день с 8 утра до полуночи. Некоторым коллегам пришлось отрабатывать суточные смены.

К нам кладут тех, кто не может за собой ухаживать, самых тяжелых подключают к аппаратам искусственного дыхания.

Во многих больницах Уханя нет мест — они просто не могут принимать людей. В моем отделении сейчас 30 человек с коронавирусом, всего в нашей больнице таких 100. В изолятор все не помещаются, других кладут в обычные палаты.

Еще одна публикация — монолог жительницы Уханя Цянь Цянь. Мама Цянь Цянь умерла в первый день китайского Нового года.

17 января ей сделали плановую операцию на легком. Муж ухаживал за ней в палате.

Больной стало хуже — врачи заподозрили, что в больнице она заразилась коронавирусом.

Цянь Цянь гостила в другом городе у бабушки, и срочно вернулась домой. Отец запретил ей приходить.

Врач хотел перевести женщину в другой госпиталь, где оборудование было лучше, но там кончились места.

22 января диагноз у мамы подтвердился. Отец тоже сдал анализ — он оказался отрицательным. Цянь Цянь просила, чтобы он поехал домой поспать, но отец все равно боялся, что может принести вирус в семью. В больнице с матерью врачи ему остаться не разрешили.

Цянь Цянь встретилась с ним на больничной парковке: отец сидел в своей машине, она — в своей. Они видели друг друга, но из предосторожности говорили по телефону. Цянь Цянь оставила ему поллитровую бутылку спирта, чтобы он опрыскал себя и машину.

Отец решился поехать в другую больницу — там его оставили на карантине. Цянь Цянь купила на черном рынке иммуноглобулин, чтобы передать родителям. Ампула стоила 800 юаней (5 400 рублей — "МК")

Они с братом выбросили всю одежду, которую надевали в последние дни, а перед этим порезали ее ножницами — вдруг кто-то захотел бы подобрать.

Ночью отец прислал детям пароль от свой банковской карты, мобильного телефона и детали страховки.

Утром Цянь-Цянь позвонили из больницы и сказали, что ее мать умерла. Причина смерти - дыхательная недостаточность, вызванная новой коронавирусной инфекцией.

Девушку и ее брата попросили ждать у морга. Попрощаться им не разрешили. Вынесли документы на подпись и обязались захоронить тело по особой процедуре.

Крылья членов партии

Китайская пресса выступает гораздо более бравурно, рапортуя об успехах борьбы с коронавирусом и боевом настрое уханьцев. Правда, градоначальник Уханя признал на сегодняшней пресс-конференции, что в городе не хватает медицинских средств, несмотря на помощь всего Китая.

Между тем по всему Китаю ищут тех, кто уехал из Уханя до закрытия города или контактировал с уханьцами и призывают граждан сообщать о всех таких случаях. Бессимптомных как минимум сажают на двухнедельный карантин. Власти объявили об использовании биг дата — электронных больших данных, для отслеживания перемещений граждан и выявления подозрительных не заявленных случаев.

А на въездах в деревни повсюду стоят народные дружинники, которые не пускают чужаков. В репортажах сообщают, что партийные чиновники проводят проверки — подъезжают к кордонам, и, когда их отказываются пропускать, выражают благодарность бдительным гражданам.

С момента ее помещения в изолятор до кончины прошло 11 часов.

Когда началась эпидемия, Ван Тянгун стал волонтером, перевозил медиков по городу. Сейчас он на карантине дома, признаков болезни нет.

Мать Вана начала кашлять 17 января, никто не воспринял это всерьез — простуда и простуда. На рынке морепродуктов женщина не была. Но по городу ездила на автобусе и ходила в магазины за покупками.

У нее ухудшился аппетит, ее слабило, но температура не поднималась.

Терапевт померил температуру — нормальная. Прописал лекарства от кашля.

Прошло еще два дня. Сын все-таки решил сделать маме КТ легких. Врачу картина показалась тревожной, но у него опять-таки не было тестового комплекта на коронавирус.

Женщине сделали укол и дали закрепляющее.

27 января мать Вана стала задыхаться. Он снова отвез ее в больницу и попросил дать подышать из кислородного баллона. Свободных баллонов не было.

В другой клинике повезло больше — маме провели кислородную терапию.

Наконец врачи из чата с волонтерами помогли Вану устроить мать в госпиталь, оборудованный под лечение коронавирусной пневмонии. В отделении работали 4 медсестры на 30 пациентов.

Ван считает, что за его мамой в изоляторе не уследили — если бы ей вовремя дали кислородную маску, она могла бы выжить.

Последний раз она позвонила сыну в 4 утра 29 января. Умерла в 8:10 утра.

Я очень-очень надеюсь, что ко всем нашим бедам не прибавится еще и эпидемия. Коронавирусом у нас занялись вплотную. По крайней мере, судя по новостям из правительства. Но, кроме коронавируса, может ведь грянуть и что-то другое.

Выдержим ли мы подобное испытание?

Ира, дорогая коллега моя, выздоравливай скорей. Мы тебя ждем на работе. Пей чай с малиной, не забудь про шерстяные носки. И не читай новости хотя бы пару дней.

Поделиться сообщением в

Внешние ссылки откроются в отдельном окне

Жизнь в условиях карантина, когда практически весь день приходится проводить дома - для многих испытание не из легких. Особенно тяжело переживают вынужденное домашнее заточение семьи, где есть дети или взрослые с физическими или ментальными особенностями развития, в первую очередь - потому, что теперь такие семьи лишились поддержки извне.

2 апреля, в день распространения информации об аутизме, Анна Кук рассказывает, как карантин сказывается на жизни ее "особой" дочки и всей семьи.

"В школе все умерли, я не разговариваю с мертвыми людьми", - закричала моя дочка Лиза, когда я протянула ей телефон, - звонила учительница, чтобы спросить, как Лиза чувствует себя после закрытия школы на карантин.

У десятилетней Лизы аутизм, нарушение развития речи и трудности в обучении. С виду моя дочка ничем не отличается от своих сверстников, но если ее о чем-то спросить, большая вероятность, что она вам не ответит, будто и не слышала, что к ней обращаются.

Она часто не понимает социальных норм: может обнять и поцеловать малознакомого человека, особенно, если это мама или папа кого-то из ее одноклассников или друзей ее младших сестер, может рассмеяться, если кому-то случайно причинит боль.

Ей сложно говорить о своих чувствах: даже если она плачет и ей больно, она будет утверждать, что "happy", что все хорошо.

Лиза все слышит, что говорят о ней, при ней и о происходящем вокруг. Но что она понимает из услышанного и какие делает из этого выводы, зачастую остается загадкой или обнаруживается совершенно случайно.

Так, по Лизиному возгласу, что в школе все умерли, а с мертвыми она не разговаривает, я поняла, что за выводы Лиза сделала по поводу ситуации с коронавирусом: она услышала или прочитала, что от коронавируса можно умереть, и пришла к логическому заключению, что если школу закрыли, значит, там все умерли.

Для меня это Лизино умозаключение стало полной неожиданностью: она знала, что школа закрывается на карантин, и в последний учебный день вроде даже была довольна, что останется дома. Но, как оказалось, у Лизы была своя версия о причинах карантина, и несколько дней она жила наедине с этими мыслями.

Я постаралась уверить Лизу, что все хорошо, все живы и здоровы, мы поговорили по видеосвязи с несколькими одноклассниками (пять минут разговора стоили Лизе невероятных эмоциональных затрат, ведь она раньше никогда не видела их на экране смартфона).

И все же дочку продолжает преследовать мысль о возможной смерти, практически каждый день я слышу от нее: "Я смелая. Мне не нужно умирать (I don't need to die)".

Скелеты вместо учителей

Дети и взрослые с аутизмом зачастую понимают все буквально. В шоке от фразы, что "все умерли", я написала своей подруге, маме мальчика с высокофункциональным аутизмом. Она, в свою очередь, рассказала мне свою историю на злобу дня.

Мальчику, назовем его Майклом, как и многим детям с индивидуальным планом обучения, разрешили продолжать ходить в школу даже после ее официального закрытия на карантин (Лизе такой вариант не предложили, поскольку директор принял решение о полном закрытии нашей спецшколы). Так вот, Майкл услышал разговор своих родителей о том, что на время карантина в школе будет лишь "костяк преподавателей", что по-английски звучит как skeleton staff, буквально - "cкелет учителей".

"Бедный Майкл, - писала подруга, - мало того, что тут этот коронавирус, так еще и в школе его будут учить скелеты, как я могла такое ляпнуть".

Надо ли говорить, что Майкл наотрез отказался идти в школу, и понадобилось немало усилий, чтобы его переубедить.

Впрочем, через несколько дней школа и сама попросила его больше не приходить, поскольку меры по борьбе с коронавирусом ужесточались, и в британских школах теперь остались лишь дети сотрудников ключевых отраслей - врачей, полицейских, продавцов - тех, кто в это сложное время поддерживает жизнеобеспечение всей страны и не может работать из дома.

Тревога и регресс в развитии

Но вернемся к разговору с учительницей, которая вовсе не умерла, а вынуждена теперь сидеть дома и придумывать, как развлекать и обучать наших детей дистанционно (к сожалению, не могу сказать, что процесс этот проходит успешно).

На вопрос "Как Лиза?", мне пришлось ответить честно: "Не очень".

Даже для обычных детей, да что там детей, даже для взрослых, переход на жизнь в условиях карантина - настоящее испытание: отказ от повседневных привычек, личного общения с коллегами, посиделок за ланчем, походов в спортзал или на теннисный корт.

А представьте, каково все эти перемены пережить ребенку с аутизмом, который в принципе любые перемены, даже смену сезонной одежды, воспринимает в штыки, едва понимает этот мир и опору находит в четком расписании и предсказуемости своего обычного распорядка дня.

Лизин уютный предсказуемый мир начал рушиться за неделю до начала карантина, когда один за другим отменялись все кружки после школы - не только у Лизы, но и ее младших сестер, а их расписание тоже для Лизы чрезвычайно важно.

Учителя, следуя предписаниям правительства, стали уходить на больничный при малейшем подозрении на симптомы коронавируса, заболел школьный повар, и Лиза осталась без любимых горячих обедов.

Как следствие - дочка стала очень плохо спать и не могла успокоиться до часу ночи, а иногда и дольше.

Когда закрылась школа, хоть Лизу и готовили к этому с помощью специальных визуальных историй, у нее из-за стресса начался откат в развитии.

Только-только мне совместно с учителями удалось ее научить выражать свои мысли в виде напечатанных текстов, теперь она гневно отказывается написать даже слово, если я не могу разобрать ее неясную речь.

Стали пропадать навыки самообслуживания: первые три дня дочка не доходила до туалета, - признак огромного стресса, - и требовалось немало усилий, чтобы уговорить ее хотя бы помыться и сменить одежду.

Оживала Лиза в первые дни карантина только на прогулке, и то из-за введенных правительством мер мы не могли пойти на любимую детскую площадку и вынуждены теперь гулять по лесу, куда надо добираться на машине.

Нервы сдают у всех

Отдельные трудности во время карантина для моей семьи - то, что я живу с тремя дочками одна, а значит, вот уже больше недели дни напролет мы проводим все вместе, без возможности хоть как-то отдохнуть друг от друга.

В обычные каникулы или выходные я могла бы пригласить детям няню и выйти немного развеяться, или отправить Лизу на несколько часов в лагерь, чтобы посвятить время младшим дочкам, или наоборот - организовать досуг для младших и побыть с Лизой.

Сейчас все эти возможности закрыты, мы можем лично общаться только между собой.

К концу первой недели нервы начали сдавать у средней дочки, восьмилетней Кати.

Постоянное нахождение дома и невозможность отдохнуть друг от друга вызывает стресс и недовольство во многих семьях

Лиза постоянно очень много и громко вокализирует (без остановки поет песни, повторяет фразы из мультфильмов), а у Кати, напротив, повышенная чувствительность к громким звукам, и после очередной прогулки она просто взорвалась в машине: "Лиза, почему ты не можешь помолчать, у меня болит голова".

Лиза помолчать не может, вокализации ей необходимы, они помогают ей справиться с тревогой. Потерявшая контроль Катя внезапно заявила, что если она не может побыть в тишине, то больше не будет мыть руки и заразится коронавирусом.

Конечно, это обещание вызвало волну протеста и агрессии со стороны Лизы, и мне пришлось разнимать драку.

Дефицитные продукты

Еще одной проблемой внезапно стало раздобыть продукты для Лизиного диетического питания - без глютена и казеина.

Когда я, за пару дней до закрытия школы, решила купить впрок Лизины безглютеновые спагетти, оказалось, что с магазинных полок исчезла не только туалетная бумага, но и этот внезапно оказавшийся дефицитом продукт.

С полок английских супермаркетов исчезла не только туалетная бумага, но и продукты, мало кому казавшиеся дефицитными, - например, безглютеновые спагетти

Я даже представить себе не могу, как бы в нынешних реалиях, когда нужно отстаивать часовую очередь, чтобы попасть в супермаркет, а потом строго соблюдать дистанцию в два метра с другими покупателями, я бы со своими девочками ходила в магазин.

К счастью, наши друзья полностью взяли на себя еженедельную закупку продуктов для нас, и в супермаркете эпохи карантина я не была еще ни разу.

Впервые за время жизни в Великобритании я вспомнила, что такое "достать по блату" - дефицитные макароны для Лизы смог раздобыть сын моей подруги, студент, подрабатывающий сейчас в большом магазине продуктов.

"Сидеть долго"

Судя по всему, сидеть по домам на карантине нам предстоит еще несколько месяцев. Конечно, мы стараемся соблюдать все меры предосторожности, но, если честно, больше опасности заражения коронавирусом я боюсь за психическое состояние своей дочки с аутизмом.

Я боюсь, что никто не может оказать сейчас Лизе профессиональную помощь, поскольку все силы медиков брошены на борьбу с коронавирусом, а учителя и социальные работники не могут прийти из-за угрозы распространения вируса.

На прошлой неделе наше тесное сообщество родителей и детей с особенностями развития потрясла новость о том, что 19-летняя девушка с аутизмом покончила с собой из-за страха оказаться запертой в четырех стенах на время карантина.

Я читаю рассказы взрослых людей с аутизмом о том, каких невероятных усилий им стоит выйти сейчас в магазин, или ограничиться лишь одной прогулкой в день.

Главная поддержка сейчас - это наши друзья, которые радуют Лизу новыми наборами "Лего" и забавными игрушками.

Мне же надо построить для Лизы новую опору - четкое домашнее расписание, которому она будет следовать, когда привыкнет к новому укладу жизни, и, конечно, никаких разговоров о смерти.