Коронавирус как терроризм
Коронавирус создал свою форму террора. Он перевернул с ног на голову повседневную жизнь, парализовал экономику и разделил людей. Он порождает страх перед незнакомцем, перед неизвестным и невидимым. Он опустошил улицы, рестораны и кафе. Фактически вирус внедрил глобальную агорафобию. Все авиаперелеты были отменены, а границы закрыты.
Об этом пишет New York Times, добавляя, что коронавирус стал причиной смерти тысяч людей. Он наполняет больницы пострадавшими в темпе военных времен, заставляя врачей занимать оборонительные позиции. Люди ходят в продуктовые магазины в масках и перчатках, словно идут в бой. Для Европы с опытом террористических атак, которые имели аналогичный эффект, нынешнее распространение заразы кажется до боли знакомым. Но коронавирус создал другой тип террора, потому что он невидим, вездесущ и не имеет четкой цели. Его источник - природа, а не человеческие организации. Этот террор воплощается не во имя идеологии. Поэтому реагировать на него придется по-другому.
Издание пишет, что люди с криком бегут от бомбы террористов, а потом собираются на марш солидарности и осуждения. Но после введения карантина из-за нового коронавируса люди выглядывают на свет, как кроты из своих нор.
"Люди боятся терроризма больше, чем садиться за руль", - сказал профессор безопасности Королевского колледжа Лондона Питер Нюманн.
Гораздо больше людей умирают в автомобильных авариях или от травм после падения в ванной, чем от терроризма. Но люди боятся терроризма больше, потому что они не могут его контролировать. Нюманн замечает, хотя терроризм - это, прежде всего, убийство, его суть "в манипуляции нашими идеями и расчетами интересов". Как некогда сказал большевистский лидер Лев Троцкий: "Цель терроризма в том, чтобы терроризировать".
Но терроризм коронавируса страшнее не только потому, что он такой распространенный, но и потому, что он неуязвим ко всем традиционным реакциям, таким как слежка, отряды специального назначения, двойные агенты и убеждение.
"Это не человеческий или идеологический враг. Угрозы и риторика его не впечатляют. Вирус - это нечто, чего мы не знаем, не контролируем, а значит боимся", - сказал Нюманн.
И не зря. Коронавирус убил больше американцев, чем теракты 11 сентября 2001 года. Тогда погибли три тысячи человек. Но от COVID-19 может умереть гораздо больше.
"Существует разница между рукотворными и природными катастрофами", - сказал эксперт по вопросам терроризма и старший научный сотрудник Норвежского учреждения оборонных исследований Томас Хеггхаммер.
"Люди традиционно больше боятся того, что делают другие люди, хоть это и менее вредно", - добавил он, отметив, что в случае с вирусом ситуация другая.
"Он проникает глубже в общество, чем терроризм. Он влияет на отдельных людей значительно масштабнее", - пояснил эксперт.
Однако, бывший советник вице-президента Джо Байдена по вопросам безопасности Джулиан Смит отметила, что в случае с коронавирусом возникает похожее ощущение беспомощности.
"Вы не знаете, когда терроризм или пандемия нанесет удар. Поэтому это влияет на вашу личную жизнь. Из-за террора вы боитесь быть в толпе, на митингах и на спортивных соревнованиях. И то же самое происходит в случае пандемии. Толпы предвещают угрозу", - пояснила она.
Бывший директор по вопросам борьбы с терроризмом в Совета национальной безопасности США Джошуа Гельцер считает, что терроризм страшен частично из-за его случайности.
"Террористы делают ставку на случайность. И с этой точки зрения вирус ведет себя так же. У него есть возможности заставить людей думать: "Я могу быть следующим", - объяснил эксперт.
Но Гельц замечает, что для победы над вирусом нужна другая ментальность.
"Вы видели бомбу на Бостонском марафоне, поэтому сомневаетесь, идти ли на событии в следующем году. Это довольно прямое влияние. Но вирус требует один большой шаг - думать коллективно, чтобы не обременить других, распространяя вирус и не перегрузить систему здравоохранения", - сказал эксперт.
Солидарность тоже нужна другого типа. После терактов 11 сентября президент США Джордж Буш-младший призвал американцев "жить своей жизнью, летать на самолетах, путешествовать и работать". После нападения на редакцию Charlie Hebdo и клуб Bataclan в 2015 году президент Франции Франсуа Олланд сделал то же самое, что привело к возникновению маршей и демонстраций солидарности и осуждения.
Но перед лицом коронавируса, когда так много обществ не готовы столкнуться с ним, солидарность - это не сесть на самолет. Гельц и бывший чиновник Департамента обороны США Керри Кордеро отмечают, что в этот раз "быть солидарным - это сидеть дома". Поэтому для правительств, которые научились призывать своих граждан успокоиться после терактов, теперь должны научиться пугать людей, чтобы они действовали ради общего блага. Вместо мобилизации этот враг требует удаления.
New York Times пишет, что правительствам будет трудно настроить свою систему безопасности так, чтобы она была способна разобраться и с угрозами, которые не реагируют на увеличение оборонных расходов и расширение шпионажа. Нюманн замечает, что долгое время аналитики, которые работали с "мягкими" угрозами, такими как охрана здоровья и климата, считались второстепенными.
"Жесткие люди в обороне смеялись с этого. Но никто не решится на это сейчас. Будут департаменты безопасности здоровья и вирусологи, которых наймет ЦРУ. Наше понимание безопасности изменится", - считает Нюманн.
Информация с сайта Центра общественных связей ФСБ России от 3 апреля 2020 года:
В результате проведенных оперативно-розыскных мероприятий силами спецподразделений ФСБ России в г. Нефтекумске был задержан один из преступников, второй оказал вооруженное сопротивление и был нейтрализован.
Пострадавших среди гражданского населения и сотрудников правоохранительных органов нет.
На месте происшествия обнаружены и изъяты предметы и вещества, которые приобретались бандитами для сбора самодельного взрывного устройства, а также оружие и запрещенная экстремистская литература.
У них обнаружено и изъято готовое к применению самодельное взрывное устройство, компоненты для изготовления СВУ, оружие и боеприпасы.
Следственными органами решается вопрос о возбуждении уголовных дел по ст.ст. 205, 222, 317 УК России.
Для справки:
Активизация в России террористических групп, аффилированных с ИГ, в период пандемии COVID – 19 имеет не случайный характер. Аналитики разных стран, занимающиеся вопросами борьбы с терроризмом, судя по их последним публикациям в СМИ, прогнозируют тревожные тенденции на антитеррористическом фронте.
Сокращение антитеррористического потенциала из–за пандемии
Распространение COVID-19 по всему миру, включая Ближний Восток, поставило вопрос о влиянии этой пандемии на борьбу с терроризмом и на группировку ИГ, в частности. Поскольку правительства во всем мире заняты борьбой с коронавирусом и его экономическими и социальными последствиями, разведывательным службам и силам безопасности большинства стран было предложено выполнять важные функции для предотвращения потенциальных беспорядков и роста преступности из-за рецессии, увольнений и экономических проблем.
Хотя аналитики говорят, что еще слишком рано говорить о том, в каких атаках могут быть обвинены боевики, эксплуатирующие коронавирус, в конце марта исламские экстремисты предприняли самое смертоносное нападение на военных Чада, значительного участника растущих усилий Африки по борьбе с терроризмом, убив по меньшей мере 92 солдата возле границы Чада с Нигерией и Нигером. В Египте два военных чиновника сообщили о всплеске террористических атак в марте в беспокойной северной части Синайского полуострова, но силы безопасности предотвратили по меньшей мере три других крупных нападения. Чиновники говорили на условии анонимности, поскольку они не были уполномочены информировать СМИ.
В то время как Сирия и Ирак не видели никакого всплеска атак ИГ с тех пор, как вирус распространился там, пандемия побудила возглавляемую США коалицию прекратить деятельность в Ираке на фоне запланированного вывода войск с нескольких баз. В других местах есть признаки того, что США, Британия и другие военные отступают из-за вируса, оставляя открытые возможности для террористических группировок. Это опасность в горячих точках Африки, таких как Сахель, регион озера Чад и Сомали
Помимо моратория на учебные мероприятия, члены Коалиции в Ираке и Сирии вынуждены принимать меры предосторожности для предотвращения вспышки среди войск. Хотя официальные лица США предположили, что эти меры не повлияют на преемственность работы, вспышка подрывает усилия по укреплению местного потенциала по борьбе с ИГ
Все эти проблемы уже привели к относительному снижению внимания к ИГ, что может создать благоприятные возможности для этой организации, которая способна оживить себя, особенно в Сирии и Ираке.
Как коронавирус повлияет на структуру и деятельность ИГ?
Когда COVID - 19 стал распространяться в Ираке и других странах региона, ИГ предложило директиву своим членам. Под заголовком "Исламские директивы для обработки эпидемий", издание 225 Наба писал: "Надо верить, что болезни распространяются не сами по себе, но по приказу Всемогущего Бога. Необходимо принять меры предосторожности для профилактики и предотвращения болезней. При зевке и чихании следует прикрыть рот. Надо мыть руки, прежде чем положить их в миску с едой. Нужно верить в Бога и искать его защиту от болезней. Не следует вводить здоровых в зараженные области или пускать к себе инфицированных".
Эта директива, изданная всего через две недели после провозглашения того, что заражение было направлено на греховные и языческие общества, предполагает, что некоторые из членов ИГ сами, возможно, пострадали. Это, в свою очередь, означает, что они не изолированы от своей географической и демографической среды, где бы они ни действовали. На самом деле, могут быть значительные контакты между этими членами и местными общинами в некоторых частях Ирака, Сирии, Йемена, Ливии или в других местах, где ИГ и его филиалы наиболее активны.
Влияние коронавируса на ИГ и его филиалы варьировалось в зависимости от их географического положения и организационной структуры. Филиалы в Сахеле и Сахаре в Африке отличаются от подобных структур в других странах по уровню контактов с местными жителями. Ячейки в Сирии, Ираке, Йемене, Афганистане, Восточной Азии и на Кавказе более тесно взаимодействуют со своей местной средой, чем группы в Сахеле и Сахаре, а также в Западной и Центральной Африке, где они в основном действуют в пустынных областях, вдали от густонаселенных районов. Это в предыдущие годы, несомненно, и избавило филиалы ИГ в Африке от эпидемии вируса Эбола в 2017 году.
Поэтому аналитики антитеррористических служб, изучая влияние COVID - 19 на ИГ, разделяют террористическую организацию на две категории: филиалы в Западной и Центральной Африке, а также филиалы в юго-западной, центральной и южной Азии.
В последней категории потенциальное воздействие вируса на членов ИГ может оказаться даже более высоким, чем среди местного населения, в котором они смешиваются, потому что они, как правило, избегают больниц, опасаясь обнаружения и ареста. Это также может объяснить скорость, с которой командование ИГ выпустило вышеупомянутую директиву.
Члены ИГ, удаленные от населенных пунктов в Западной и Центральной Африке, что избавило их от вспышки Эболы, гораздо меньше подвержены риску инфицирования, не в последнюю очередь потому, что Covid-19 еще не распространился значительно в этих местах, согласно данным ВОЗ. Эта ситуация может стимулировать всплеск влияния филиалов ИГ в Сахеле и Сахаре и Центральной Африке, которые могли бы работать над перестройкой организационной структуры ИГ в целом, придавая больший вес африканским филиалам по сравнению с ближневосточными/азиатскими филиалами.
Возможно, это свидетельствует о всплеске операций ИГ в Сахеле-Сахаре и Центральной Африке, последним из которых был террористический акт, в результате которого 19 марта погибли и получили ранения 25 солдат нигерийской армии, и еще одно нападение на нигерийцев армии в регионе Борно в Нигерии в тот же день. Накануне ИГ взяло на себя ответственность за нападение на французские силы и сотрудников малийской службы безопасности в районе города Хагана, Мали. С начала марта связанные с ИГ группировки в Африке совершили 31 террористический акт в Западной Африке, Сомали и Центральной Африке, в результате чего, по оценкам, погибло 184 человека.
Ситуация в Сирии
Пресс-секретарь Всемирной организации здравоохранения Кристиан Линдмайер заявила о том, что в Сирии не зафиксировано ни одного случая заболевания COVID-19. Но это относятся только к территории, подконтрольной Дамаску, и оккупированной Турцией части провинции Идлиб. Несмотря на отсутствие подтвержденных случаев заражения коронавирусом, правительство Сирии предпочло закрыть кафе и рестораны в качестве превентивной меры.
Ситуация в тюрьмах
В то время как силы безопасности являются мишенями боевиков, недостаточно охраняемые тюрьмы также могут стать объектами нападения.
Если вирус начнёт распространяться по тюрьмам и центрам содержания под стражей, что уже в отдельных местах происходит, то власти, которым поручено управлять этими местами, в том числе курды, также будут отвлекаться и препятствовать в их миссии.
Только в Ираке около 20 000 подозреваемых боевиков ИГ содержатся в тюрьмах по всей стране. Освобождение любого числа из них послужит укреплению оперативного потенциала ИГ и грозит свести на нет многолетние скоординированные усилия по сдерживанию ИГ.
Опасность для Европы
Хотя распространение коронавируса, вероятно, оказывает пагубное воздействие на возможности ИГ, особенно на Ближнем Востоке, пандемия может служить усилиям организации по вербовке новых членов ввиду склонности многих людей к религиозному фанатизму во время кризиса.
Конечно, ИГ также преисполнена решимости использовать эту возможность для стимулирования террористической деятельности и восстановления своей значимости.
Сохранять оставшийся международный потенциал антитеррористического сотрудничества и рассчитывать, главным образом, на свой оперативный потенциал и боевые возможности в борьбе с терроризмом – это главная задача российских спецслужб и правоохранительных органов в период пандемии COVID – 19.
 | Фото: STAFF SGT. RUSS POLLANEN/U.S. Air Force |
 | Фото: mskagency.ru |
- Скорее, положительно
- Скорее, отрицательно
- Дома в режиме самоизоляции
- В церкви
- Не праздную
 | 2 апреля 2020, 08:22 Фото: Kurt Amthor/imagebroker.com Kurt Amthor/imagebroker.com/Global Look PressLook Press Текст: Петр Акопов |
Государства должны отставить в сторону свои разногласия мирного времени и помогать друг другу в борьбе с общим страшным врагом – пандемией коронавируса, потому что победить его можно только вместе. Такие призывы звучат из уст самых разных политиков со всего света, но выполнимы ли они? И главное – насколько они искренны?
Да, Россия помогает странам НАТО в борьбе с коронавирусом – самолеты в Италию, потом борт в США. Если, не дай бог, понадобится помощь России – страны НАТО, если будут в состоянии, тоже окажут ее нам. Это нормально – болезнь не имеет границ, и человечество (пока что) все-таки единый биологический вид. И когда будет изобретена вакцина – где бы это не произошло – ею поделятся со всеми. Страх объединяет – но только до известных пределов, до определенного порога, да и то с оговорками. Как только уровень паники и страха спадает – на первое место снова выходят вечные ценности соперничества. Да и во время вынужденного сотрудничества они на самом деле далеко не уходят.
Пандемию уже сравнивают то с третьей мировой войной, то с войной с международным терроризмом – но сделать из коронавируса Гитлера или Бен Ладена не получается. Война с Гитлером объединила враждебно настроенных друг к другу англосаксов и русских (Черчилля и Сталина) не потому, что Гитлер был абсолютным злом, а потому, что его победа угрожала существованию СССР и Британской империи. США же примкнули к союзникам потому, что война давала им уникальный шанс на мировое господство.
Коронавирус угрожает всем – но последствия вызванного им глобального кризиса все попытаются использовать в свою пользу. Да, сейчас ключевые державы попытаются вместе справиться как с пандемией, так и с экономическим тайфуном, разворачивающимся на наших глазах, чтобы хоть как-то уменьшить его силу, сократить неизбежный огромный урон для всех. Но этот огромный кризис – это и огромная возможность для главных мировых игроков. Возможность изменить мировой порядок – или попытаться сохранить его.
Более того, Вашингтон еще будет вовсю использовать коронавирус в большой игре с Китаем.
Другое дело, что возможности Штатов вести наступление на Китай будут в ближайшее время сильно ограничены – пандемия там пока в самом разгаре, а последствия для американской экономики могут оказаться куда более серьезными, чем даже для китайской. Если смертность от коронавируса в США пойдет на многие десятки, а то и сотни тысяч, а остановка экономики будет затягиваться, то на фоне предвыборной кампании это может привести к серьезным внутренним потрясениям в и так расколотом американском обществе.
Китай же в любом случае выходит победителем – не потому что справился с вирусом первым, а потому что продолжит свою экспансию во все части света. Экономический кризис ударит по китайской экономике и китайскому экспорту – но китайская экономика куда более производственная, чем американская: а товары весь мир все равно будет вынужден покупать, пусть и в меньшем объеме.
К тому же китайская экономика куда легче управляется и регулируется – то есть восстановление ее после падения пойдет быстрее. Китай, и так бывший первой экономикой мира и направлявший огромные инвестиции в разные концы света, сейчас будет выступать как спаситель для многих ослабленных экономик по всему миру – а возможности американцев блокировать китайские покупки и проекты уменьшатся (та же Европа и так не хотела отказываться от 5G с Huawei).
Усиление Китая и ослабление США происходило бы и без нынешнего кризиса – это главная тенденция последних десятилетий. Но нарастающее противостояние двух держав недавно подошло к важной точке – стал реальным переход к открытой конфронтации по всем фронтам, от торгового до региональных.
Китай не хотел открытого конфликта – предпочитая продолжить наращивать мускулы, догоняя Штаты в том, где он еще заметно или даже очень сильно отстает (например, военный флот). Штаты же, понимая, что у них все меньше возможностей для всеобъемлющего сдерживания Китая, провоцировали его на обострение отношений – но при этом сами тоже не хотели очутиться в ситуации полномасштабного глобального противостояния с Пекином (наподобие того, что было с СССР).
В такой позе обе державы балансировали бы еще достаточно долго – но коронакризис взорвал ситуацию. Теперь ослабление Штатов может сильно ускориться, а рост влияния Китая заметно убыстрится. Спровоцирует ли это изменение переход к стадии открытой конфронтации?
Россия и Китай – по сути союзники, у нас очень близкое видение постамериканского мира. При этом Россия не заинтересована в переходе американо-китайского конфликта в откровенно жесткую фазу именно сейчас – как, впрочем, не хочет этого и Китай. Американцы, постоянно провоцируя Китай, при этом крайне заинтересованы в отрыве Москвы от Пекина – и до сих пор почему-то считают это возможным.
Россия не будет разыгрывать американо-китайскую карту – но она может выступить стабилизатором в ситуации обострения конфликта Вашингтона и Пекина. Не тем, кто мирит (в конце концов мы сами на одной из сторон) – а тем, кто переводит выяснение отношений в обсуждение и согласование правил новой игры.
Не только светская, но и религиозная жизнь в мире сильно меняется из-за эпидемии коронавируса. Храмы в Италии, Греции, Польше, Германии закрыты. Папа римский Франциск из-за коронавируса обратился с воскресной проповедью при помощи онлайн-трансляции.
В Украине православная церковь ввела ограничительные меры: священникам и прихожанам рекомендуют меньше целоваться во время приветствия, а также воздержаться от целования икон. Глава православной церкви Болгарии заявил, что подчиненные ему священники будут продолжать службы, особенно в преддверии Пасхи, так как это "является ключевым аспектом духовной и физической помощи прихожанам".
Русская православная церковь рекомендовала священникам больше не протягивать прихожанам для поцелуев кресты, чаши для причастия и руки, хотя ограничивать доступ в храмы пока не собирается.
Архимандрит Кирилл Говорун, профессор университета Лойола Мэримаунт в Лос-Анджелесе, в эфире программы "Вечер" рассказал, как религия реагирует на распространение коронавируса, можно ли в таких условиях проводить службы и причащаться на Пасху или нет.
No media source currently available
— Как религия во всем мире реагирует на нынешнюю пандемию?
— Во всем мире религия реагирует по-разному. В каждой религиозной традиции есть вера и есть суеверия. И этот кризис, связанный с пандемией, проявил и то, и другое. Из разных религий мы слышим советы, которые по-другому, как суеверия, расценить невозможно. Например, в буддизме, некоторые буддистские монахи в Мьянме советуют для того, чтобы исцелиться от коронавируса, есть лаймы и косточки от пальмового дерева. Где-то, например в Индии, местные суеверы советуют чуть ли не пить мочу от коровы, которая является священным животным в Индии. А шииты лижут ограды своих святынь.
В каждой религии есть какие-то свои суеверия, но в каждой религии также раздаются здоровые голоса, голоса настоящей, не суеверной веры, которые говорят, что нужно всем быть очень осторожными и избегать этих всех суеверий, которые могут привести к дальнейшему распространению вируса.
— Давайте поговорим о православии. Как должны бы, по вашему мнению, реагировать на нынешние вызовы ответственные служители?
— Собственно говоря, эта реакция уже произошла, и мы слышали голоса практически от всех церквей. Каждая из церквей в православии, как вы знаете, – это церкви не централизованные, как в католичестве, например. В католической церкви папа римский сделал заявление, призвал к соблюдению какого-то порядка – и все следуют этому призыву. В православной церкви автокефальные церкви сами по себе, они сами принимают для себя решения.
В общем-то, есть некий общий знаменатель у всех этих решений, который достаточно разумен и который призывает всех верующих избегать прямых контактов, соблюдать социальную дистанцию. Некоторые поместные церкви даже закрыли свои храмы, как, например, Вселенский патриархат принял решение закрыть свои храмы.
— То есть допустима, условно, служба онлайн?
— Да, она практикуется сейчас. В общем-то, рекомендовано к такому режиму перевести. Многие переходят сейчас в такой режим, что служба совершается в храме, но совершается только священнослужителями, то есть с минимальным присутствием людей, с максимальной социальной дистанцией, и эти службы транслируются онлайн.
Возможна также и другая форма, когда службы могут переходить на дом. То есть из публичных помещений, каковыми являются храмы, в приватные помещения, в домашние условия.
— Пасха близится, важное для верующих причастие. И помимо этого еще всевозможные исповеди, крестины – что с этим всем делать?
— Это очень сложно. Потому что православие особенно – это религия многочисленных физических контактов. Мы любим, почитаем иконы, мы целуем иконы, мы целуем кресты. И у нас очень много, в общем-то, и в других религиях это есть, но в православии много возможностей для соприкосновения с вирусом. И все это каталогизировать и издать предписания, чего делать, а чего не делать, очень сложно, потому что много всего.
Поэтому здесь приходится надеяться на здравый смысл, на разум людей и говорить об общих принципах: избегайте максимально этих контактов с поверхностями, которые могут переносить вирусы.
— Как вы оцениваете действия тех священников, которые несмотря на все это призывают приходить в церкви, целовать иконы, говорят, что бог вас от всего спасет, бога нужно бояться больше, чем вируса?
— Я отношусь к таким заявления не просто как к безответственным, а как к преступным заявлениям. Потому что эти священники мало того, что подвергают опасности свою жизнь и жизнь своих близких, подвергают [опасности] жизнь очень многих людей. Некоторые даже сейчас говорят о мученичестве, мол, идите в церковь, поцелуйте икону и примите мученический венец. Но это не мученичество, это можно назвать терроризмом, если хотите. Мученики от террористов отличаются тем, что мученики подвергают опасности свою жизнь, а террористы – жизнь других людей. В данном случае мы имеем дело с людьми, призывающими к таким действиям, которые подвергают опасности жизни других людей.
— Главы церквей как должны на это реагировать? И почему мы не видим такой яркой реакции?
— Главы церквей высказываются по этому поводу, они издают предписания, как себя вести. Но пресечений в отношении священнослужителей, которые нарушают решения самих церквей, мы пока что не видим. Посмотрим, может быть, они последуют.
— В комментариях на фейсбуке задают вам вопрос: причащаться на Пасху или нет?
— Если соблюдать меры предосторожности, которые описаны в том числе в церковных распоряжениях, то можно – с максимальной осторожностью.
В последние недели все экзистенциальные тревоги человечества сузились до одной глобальной угрозы – угрозы распространения коронавирусной инфекции. Но пандемия лишь временно отодвинула на второй план другие проблемы, более того, некоторые незалеченные язвы вновь воспалились и кровоточат. Казалось бы, коронавирус и терроризм – несовместимые вещи. Чувство самосохранения, по идее, должно взять верх над сиюминутными целями и амбициями. Так, руководство "Исламского государства" рекомендовало своим бойцам воздерживаться от поездок в Европу. Вроде бы не запрещенная радикальная организация "Хезболла" призвала лояльных ей ливанских шиитов не покидать своих домов. Колумбийские повстанческие группировки тоже объявили об одностороннем прекращении огня, а банды Рио-де-Жанейро даже ввели комендантский час в "своих" кварталах.
Однако с начала марта на африканских фронтах борьбы с терроризмом очень неспокойно. Одно только нападение нигерийской группировки "Боко харам" на армию Чада, одну из самых сильных и эффективных в регионе, унесло почти сотню жизней. На северо-востоке Нигерии другое, ещё более радикальное, крыло "Боко харам" в ходе засады уничтожило не менее 50 военных.
Стремительнее всего мир рушится в Мозамбике. Северные регионы этой страны c 2017 года охватил исламистский мятеж. Совсем недавно боевики на короткое время захватили стратегический город Мосимбоа-да-Прая, расположенный неподалеку от перспективных газовых месторождений. "Чёрная Африка" становится главным хабом международных джихадистских движений, и рано или поздно экспертам по борьбе с терроризмом придется переключиться с Сирии и Ирака на не столь известные до сих пор и куда более экзотические страны: Чад, Мали, Нигерию, Нигер, Камерун, Буркина-Фасо и Демократическую Республику Конго.
Каков социально-психологический профиль возмутителей спокойствия? У африканских правительств есть на это однозначный ответ: это чужаки, иностранцы, наемники. В этих оценках, как бы ни относиться к надоевшему официозу властей, содержится на удивление много правды. "Дырявые" границы и бесконтрольное движение не поддающегося учету населения приводит к взрывоопасному скоплению "инородных элементов" на "бесхозных" межгосударственных рубежах и в крупных городах. При любом удобном случае эти неуправляемые массы готовы взяться за оружие и отвоевать себе место на новой для них родине.
Любая герилья обречена на неудачу без поддержки населения, а в чувствительной и крайне восприимчивой для ксенофобии среде у чужака в одиночку практически нет шансов завоевать ума и сердца простых крестьян и пастухов. Поэтому такие "повстанческие" движения в массе своей зачинаются не заграничными наемниками, не зловещим Другим, а местной молодёжью – пассионарной, максималистски настроенной, уверенной в своей правоте и готовой идти до конца.
Выбор в пользу радикального ислама лишь частично объясняется финансовой поддержкой, которую местные боевики получают со стороны консервативных монархий Персидского залива. Ислам появился в Африке за столетия до прихода сюда европейских миссионеров и колонизаторов. Во многом африканский радикальный выбор объясняется впитанными и усвоенными с детских лет моральными нормами. Коран – всего лишь понятный язык, на котором обездоленные и озлобленные учатся формулировать требования к бессильным и коррумпированным правительствам. Сказалось и повсеместное банкротство социалистических режимов, в массе своей рухнувших в начале 1990-х годов под давлением ухудшавшейся экономической конъюнктуры и массовых уличных протестов. Так что, за исключением этносепаратистов, у политического ислама практически не осталось в Африке серьезных конкурентов. А аффилиация с "Аль-Каидой" или "Исламским государством" соответствует никуда не ушедшему запросу на интернационализм, своеобразно понятому и несколько извращенному духу "международной солидарности".
Главный же реагент, без которого реакция невозможна, хорошо известен в первую очередь философам – это ресентимент. "Самоотравление души", как метко назвал это чувство философ Макс Шелер, сочетает в себе подавленные и действующие подспудно мощные реактивные факторы. В сухом остатке это ненависть, зависть, бессильная злоба, адресованные существующему политическому, социальному, культурному порядку вещей. К сожалению или к счастью, модерн добрался до каждого уголка планеты. Автаркических, первобытных сообществ на планете практически не осталось, компоненты общественной системы связаны друг с другом невидимыми потоками информации и видимым движением товаров, капиталов, услуг, рабочей силы, трансфертов и обязательств. Горе тем уголкам света, куда они не добираются вовремя.
Ресентимент возникает не на голом месте и уж точно не от неграмотности. В душах молодых людей, главных субъектов радикализации, ресентимент растет пропорционально расширению знаний о мире. Знаний не обязательно школьных или научных – сойдет и телевизор, по которому днями напролет крутят реалити-шоу MTV, бразильские или мексиканские мыльные оперы. Еще совсем недавно в африканских городах, в частности в Буркина-Фасо, вечерняя жизнь на улицах замирала, потому что люди самых разных возрастов приникали к экранам и с замиранием сердца следили за любимыми героями, жизнь которых проплывала мимо во вневременной розовой сказке.
Но проблема в том, что мир – не красивая сказка. Именно поэтому одна из самых высококультурных стран Африки, родина самобытного яркого кинематографа, в последние два года превратилась во второй Афганистан. Забытые и брошенные на произвол судьбы северные и восточные регионы Буркина-Фасо покрылись метастазами радикального ислама.
Любой вакуум власти незамедлительно заполняют разнообразные незаконные вооруженные формирования, берущие на себя функции государства и правительства там, где государство и правительство оказываются бессильными. В этом смысле террористы часто оказываются эффективнее правительств, которым нечего предложить удаленным и пограничным территориям: на развитие нет ни ресурсов, ни инфраструктуры, ни, главное, политической воли. А террористы научились паразитировать на межобщинных, межэтнических противоречиях и антиэлитных настроениях.
Известно, что джихадистские группировки в Сахеле первым делом открыли для местных старателей заброшенные золотые шахты и изгнали представителей власти из заповедных зон и лесов. Там малоимущие крестьяне и скотоводы, страдающие от наступления пустыни и эрозии почв, получили возможность заниматься охотой, браконьерством, нелегальной добычей полезных ископаемых и контрабандой. Единожды начавшись, любое восстание, если только это не мощное и не скоротечное движение, способное на молниеносный захват столицы, на десятилетия становится важным фактором экономической и социальной жизни. Складывается особая военная экономика. Харизматические вожаки перестают быть народными героями, обрастают связями и заграничными счетами, полевые командиры становятся частыми гостями соседних столиц, а в конфликт чем дальше, тем глубже втягиваются иностранные государства с их военными советниками и наемниками.
Любое партизанско-террористическое движение с обязательными "свободой", "демократией" и "союзом" в названии вырождается поэтому в военно-политическое предприятие. Военное – потому что руководствуется, в первую очередь, насилием. Политическое, потому что реализует тот или иной политический проект – "всемирный халифат", "Республику Амбазонию", "Катангу" или, на худой конец, проводит в парламент и правительство своих лидеров и ставленников. Предприятие – потому что при должной сноровке вести войну в странах "третьего мира" и в особенности в Африке дешево и выгодно.
Но самое главное – незаконные вооруженные формирования не любят и не уважают границы. В Африке они как будто для того и существуют, чтобы постоянно нарушать пограничный режим. Активность разнообразных повстанческих групп не может существовать без постоянного пересечения границ. Остаётся лишь гадать, к каким последствиям для тлеющего в регионе джихадистского подполья приведут карантинные меры и попытки объявить режим чрезвычайного положения для борьбы с угрозой коронавирусной инфекции.
Все права защищены (с) РС. Печатается с разрешения Радио Свобода/Радио Свободная Европа, 2101 Коннектикут авеню, Вашингтон 20036, США
Читайте также:
