Коронавирус истории вылечившихся

Все новости

Ее выписали неделю назад, но силы и здоровье так и не вернулись

Наша героиня пробыла в больнице три недели

Фото: Анна Рыбакова / E1.RU

Ольге Юрьевне (имя изменено по ее просьбе. — Прим. ред.) 60 лет. На прошлой неделе она выписалась из больницы, где три недели лечилась от COVID-19. Болезнь протекала тяжело: высокая температура, которая не сбивалась, двусторонняя пневмония, тяжелые побочные эффекты от лекарств. Ольга Юрьевна рассказала нашим коллегам из E1.RU, как могла заразиться коронавирусом и как на протяжении двух недель находилась между жизнью и смертью.

Думаю, все могло произойти гораздо раньше. Когда мы прилетели в Барселону, одновременно прибыли шесть самолетов — из Южной Кореи, Тайваня, Индии. И все пассажиры стояли в одной очереди на паспортный контроль 2,5 часа. Кто-то кашлял, кто-то чихал, мы находились друг от друга не в полутора метрах, а в 20 сантиметрах. Мы буквально дышали друг другу в рот.

Пустынная площадь Каталонии

Фото: предоставлено героиней материала

Наш обратный рейс из Барселоны 18 марта отменили, но позже нам предложили улететь из Аликанте — это в четырех часах езды на поезде. Накануне вылета я почувствовала першение в горле, но мы очень много ходили пешком, в том числе по горам, и я подумала, что надышалась воздухом. А в ночь перед вылетом я очень плохо спала и вдруг пришло осознание, что я заболела, хотя температуры еще не было.

В Екатеринбурге все было вообще как обычно, никто с тепловизором не встречал. Мы думали, может, есть какая-то служба, которая сможет меня сразу забрать в больницу, но никого не нашли. Было 6 утра, мы вызвали такси. Дома мы сняли с себя всю одежду около дверей, перестирали, а то, что привезли с собой, затолкали в отдельную сумку.

В 8 утра я вызвала скорую помощь.

Приехал медбрат — без маски, без средств защиты. Говорю ему: у меня ведь, возможно, коронавирус. Он махнул рукой

Мы сидели друг против друга в 50 сантиметрах, и он заглядывал мне в горло. Меня это поразило: ребята, вы что, совсем не хотите быть здоровыми?

Температура была 38,2. Он посоветовался с начальством, и меня повезли в 40-ю больницу. Сначала положили на третий этаж, где лежат с неподтвержденным коронавирусом, на следующий день взяли мазок, подтвердился коронавирус, и меня перевели в отдельный бокс на первом этаже.

У дочки на второй день после прилета поднялась температура 37,6, скорая помощь отвезла ее в 6-ю больницу. Вечером мне позвонила эпидемиолог, спросила, с кем я контактировала после прилета (это был только таксист), я ей сказала, что дочь лежит в шестой больнице. Эпидемиолог удивилась: почему в шестой? Контактный должен лежать с контактируемым. Доложила руководству, подняли шум, и вечером второго дня дочь перевезли ко мне в бокс.

Еще в первый день в больнице температура поднялась до 38,7. А я очень плохо переношу высокую температуру, я все детство болела воспалением легких и знаю, что при 39 могу рухнуть без сознания.

В конце концов мне принесли таблетку парацетамола, но она снизила температуру только на 0,2 градуса.

Первые десять дней я жаловалась врачам, что парацетамол не работает. Единственное, чем они могли помочь, — уколом диклофенака. Он снижал температуру на 12 часов, потом она снова поднималась до 39 градусов.

Мне начали давать триазавирин, и нарушилась вся желудочно-кишечная система. На протяжении 10–12 дней стул представлял собой просто одну сплошную желчь. Есть было невозможно, больше 10 дней я вообще ничего не ела, могла только пить. Врачи просили выпивать до 2–2,5 литров воды, я пила около двух.

На первых порах у меня драло горло, оно горело огнем, раздирало.

Мы быстро это состояние сняли. С дыханием все было в порядке, но под конец появилась тяжесть в груди, как будто на грудь положили руку и не убирают, а тебе неудобно. Это ощущение есть и сейчас, особенно по утрам. Но я не могу классифицировать: это тяжесть от проблем с сердечно-сосудистой системой или от воспалительных процессов в легких.

31 марта случилось кризисное состояние.

Я подумала, что зря сбиваю температуру, потому что те препараты, которые мне дают, не факт, что помогают. С коронавирусом организм борется сам. Есть у тебя силы — будет выздоровление, нет сил — тогда пойдешь на ИВЛ. И я поняла, что мне надо потерпеть эту высокую температуру, и терпела 12-й и 13-й дни болезни. Собралась с силами, чтобы не потерять сознание, твердила себе: я должна своим жаром сжечь эту заразу, я смогу, я вытерплю.

31 марта во время обхода врача у меня была температура выше 39 градусов, я просто не могла выговорить ни одного слова, меня трясло. Врач попросил сделать капельницу, чтобы ее сбить, и к 10 вечера температура упала до 37,4. И всё, после того — 13-го — дня она не поднималась выше 37,5. Это было какое-то чудо. Почему она вдруг ушла — непонятно. Тем более по мазку от 29 марта у меня уже не было коронавируса.

Сложно передать, что творилось в моей душе эти две недели.

Я прекрасно осознавала, что нет препаратов, которые лечат коронавирус, значит, я один на один с этой болезнью.

Мысли такие: либо ты победишь, либо пойдешь по тяжелому случаю, и неизвестно, как он может у тебя закончиться.

Мысли о смерти были все две недели. Это были качели: то я думала, что не смогу, пусть будет другой конец, то уговаривала себя, что надо бороться, цепляться за жизнь. Меня поразило то, что произошло в моей душе. Перемалывается вся жизнь, это пережить очень тяжело. Слезы наворачиваются, когда думаешь: а что, если не вытерпишь, не сможешь — что тогда будет? Чтобы не сойти с ума от разных мыслей, берешься за молитвослов. Неважно, веришь — не веришь, просто просишь Господа, чтобы он помог. Это тот край, к которому ты подступил, и дальше всё не в твоих руках. Эти переживания настолько страдальческие, об этом думать очень тяжело, это меня потрясло в болезни. Это, наверное, один из уроков жизни.

У дочери тоже подтвердился коронавирус, но у нее он протекал очень легко: была температура три дня 37,5, легкий насморк, немножко першило горло, и она абсолютно потеряла обоняние. Слава богу, она помогала мне. Было легче от того, что родной человек рядом. Я боялась только одного: если со мной случится непоправимое на ее глазах. Ей еще 26 лет, это травма на всю оставшуюся жизнь. И я при ней никогда не говорила ни о каких возможных нехороших исходах. Мне надо было показать, что мама борется, мама терпит. Когда становилось полегче, могла и пошутить.

Фото: Анна Рыбакова / E1.RU

С 14-го дня пошли побочки от этих таблеток, и я их ощущаю до сих пор. Задета сердечно-сосудистая система, рекомендовано показаться кардиологу, по ЭКГ при выписке — гипертрофия левого желудочка. До сих пор болят суставы и мышцы, в больнице они болели до такой степени, что я рыдала, не могла ни сидеть, ни ходить. Доктора сказали, что это тоже побочные действия лекарств.

Дочь выписали через две недели, а меня на 22-й день. Врач сказал минимум две недели никуда не выходить, а лучше — месяц.

Плохо то, что меня беспокоят боли в левом боку под грудиной, все-таки, наверное, с сердечно-сосудистой системой что-то не так. Аппетит восстановился, сон — тоже. Умом я отрезвела, но тело еще не хочет. Постоянно хочется полежать, потому что нет сил.

Пока наша медицина не знает, как конкретно бороться с этим заболеванием, все зависит от самого человека, насколько его иммунная система способна противостоять коронавирусу. Мне так сказал врач и поблагодарил, что я сама многое сделала для борьбы.

На самом деле, это очень страшно. Никто не знает возможностей своего организма. А тяжело болеют не только люди за 60 лет, но и молодые. Это лотерея: либо повезет, либо не повезет.

Вам что, не хочется жить? Или вы думаете, это просто грипп? Это ужас — то, с чем вы столкнетесь. И сможете ли вы это пережить? Врачи помогают, но это не панацея, надеяться на таблетки не стоит. Одним они помогают, другим так все исковеркают, что потом от побочек, может, всю оставшуюся жизнь придется лечиться. Люди играют с огнем.

Мнение автора может не совпадать с мнением редакции

Автором колонки может стать любой. У вас есть свое мнение и вы готовы им поделиться? Почитайте рекомендации и напишите нам!

Первый излечившийся от коронавируса россиянин — о карантине, симптомах болезни и славе

Сейчас я вернулся к работе. Руководство и коллеги с пониманием подошли к моему вынужденному отсутствию.

В обычный продуктовый магазин я давненько уже не заходил. Просто не было такой нужды, но видел в соцсетях ролики о том, как люди раскупают гречку. Я не могу понять, отчего это происходит, есть ли в этом смысл, и не стану судить — плохо это или хорошо. Думаю, что это прекратится через несколько недель.

Материалы по теме

Я не вбивал свое имя в интернет-поисковики, но предполагаю, что меня часто упоминают в связи с коронавирусом. Это не плохо и не хорошо — так уж вышло. Однако не стоит считать, что я какой-то специалист в данной области или понимаю больше, чем другие.

Меня до сих пор изумляет несоответствие пережитой мною инфекции тому, что о ней говорят, и всем тем мерам, которые, как мы все видим, принимаются на государственном уровне в Китае, Европе, а теперь и в России.

Мне кажется, что у меня была простая простуда, и больше ничего. В принципе, я до сих пор абсолютно не понимаю, чем я переболел. Ведь были же у меня и отрицательные результаты в тестах на коронавирус.

Моим родным сначала звонили и говорили, что возьмут анализы на дому. Приезжали, говорили, что у меня положительная реакция (хотя это неправда, такой информации не было), заставляли с полицией проехать до инфекционной больницы и закрывали в палате Врачи не смеют принимать решений, идущих вразрез со спущенными сверху Роспотребнадзором нормативами

В то же время я не могу и не стану говорить, что не нужно так уж сильно переживать из-за этого вируса. Моя история — это только моя история, но, возможно, глядя на меня, кто-то успокоился.

Конечно, я переживаю за своих родных, знаю, что пожилые люди переносят инфекцию труднее. Мои бабушка и дедушка живут в Крыму. Мама уехала к ним. Мы поддерживаем связь и, судя по всему, им там ничего не грозит: дышат морским воздухом, радуются весне.

В данном случае мой иммунитет оказался сильнее инфекции. Но вообще я думаю, что в нашем теле мы не такие уж и хозяева: вокруг нас столько разных вирусов и микроорганизмов. Кто знает, с какими из них, как и когда мы столкнемся, каковы будут последствия этого взаимодействия?

Я не хочу скрывать ни от кого свои результаты болезни или их отсутствие. Очень неприятно получать слова угрозы в разных пабликах, соцсетях и т.д. Уверен, любому из вас, оказавшемуся в такой ситуации, было бы неприятно

Карантин — обычная вещь при инфекции. Конечно, он создает определенные неудобства, но, опять же, не в моей компетенции комментировать действия властей и врачей в этом отношении.

Ко мне в больнице относились очень хорошо. Было и должное внимание, и сочувствие со стороны медперсонала. Об условиях пребывания там тоже ничего плохого сказать не могу.

Видео, в котором я показываю факи и говорю не очень нормальные слова про китайцев. Я бы, конечно, не хотел, чтобы оно попало в сеть, но оно попало, что тут скажешь. Я говорю тупые вещи, глупо шучу. Прошу прощения у всех, кого задел. Я это сделал в порыве радости от отрицательного результата второго теста

Я не ощущаю себя человеком, который уже как бы находится по другую сторону проблемы в окружении людей, обеспокоенных риском с ней столкнуться.

Благодаря интернету мой пример теперь у многих перед глазами, и каждый пусть сделает из него свой собственный вывод. Я учительствовать не стану.

Опыт одного из первых вылечившихся пациентов в России

Современный художник Андрей Сяйлев стал одним из первых пациентов, у которого подтвердился тест на коронавирус. Его история примечательна еще и тем, что он не ездил за границу и не общался с иностранцами, то есть заразился от кого-то внутри страны. The Village поговорил с ним об условиях в медцентре Коммунарки, страхе эпидемии и ее реальной угрозе.

Как я заболел

С 13 марта я с семьей самоизолировался. Решение принял потому, что мы живем на Ленинском проспекте и я начал замечать из окна, что скорых стало в разы больше: каждые 20–30 минут приезжала машина с мигалкой. Сидя дома пять дней, мы ощущали, что началось что-то серьезное.

Мы живем на Ленинском проспекте, и я начал замечать из окна, что скорых стало в разы больше

В очереди перед приемом дежурного я просидел долго, передо мной было человек девять. За время, что я ждал, накопилось еще примерно столько же после меня. Все сидели в масках, у всех была простуда, а у половины — подозрение на пневмонию. Врачи рекомендовали меня госпитализировать, но в скорой сказали, что могут это сделать, если температура держится пять дней. Мне выписали антибиотик и отправили домой. Через день мне полегчало, и, когда на пятые сутки пришел положительный анализ на коронавирус, я чувствовал себя уже хорошо и думал, что выздоровел.

Но когда пришел анализ, меня сразу забрали в Коммунарку, а семью под уголовную ответственность посадили в карантин. Нам пришлось в каком-то безумном ритме отдавать свою собачку друзьям, потому что гулять с ней стало невозможно. Хорошо сработали эпидемиологи: закрыли всех, с кем я контактировал в студии. А еще таксистов, которые меня везли в поликлинику и обратно, и врачей. Кстати, потом они мне звонили и узнавали, как дела. Медики оказались очень чуткими и отзывчивыми — мы ведь все попали в одну лодку.

Коммунарка

В приемном покое в Коммунарке был пожилой британец, который так сильно кашлял, что не мог даже говорить. Там я сначала остался ночевать, потому что меня определили на шестой-седьмой этаж, но они оказались переполненными. Потом меня определили на четвертый этаж.

Еще каждый день приходила женщина, наверное, какой-то завхоз — главный разруливатель проблем. Она спрашивала, все ли у нас в порядке и ничего ли нам не надо, но нам все и так приносили, все было хорошо. В какой-то момент я поинтересовался, какой сегмент проблем она может решить. Оказалось, что может принести воду или поправить температуру в палате на комфортную, ей же можно было пожаловаться на неработающий телевизор и плохое обслуживание.

Через пять дней стало все понятно: весь отработанный внутренний цикл медицинских процессов. В 07:00 измеряют температуру, в 09:00 — приносят первый завтрак, в 11:00 — второй завтрак. Это был еще и интересный эстетический опыт.

Я наблюдал за улицей через панорамные окна, и там происходили какие-то новые циклы: стало больше выписанных пациентов, которые делали селфи перед больницей. Вдоль дороги периодически возникала стихийная парковка из обычных машин и время от времени две-три скорых вставали в очередь. Не знаю, можно ли сделать вывод, что темп больничной жизни ускорился. Вид на пустое поле, которое то покрывалось снегом, то освещалось солнцем, казался футуристическим. Все это напоминало декорации — и пейзаж, и больница .

Взгляд художника

Работники больницы мне говорили, что не боятся, потому что все они пассивные носители и у них потихоньку вырабатывается иммунитет. То есть новость про то, что генерал — я имею в виду главврача — заболел коронавирусом, негативная, скорее, в медийном поле. А так с ним все нормально, он сидит в своем кабинете. Главное, чтобы медиков хватило на тяжелые случаи.

Мне 37 лет, и на меня вирус подействовал довольно вяло, но я лежал напротив реанимации с аппаратами ИВЛ. По ночам у меня была возможность наблюдать, что там происходит. Два дня назад туда привезли в прямом смысле тело, причем по виду довольно молодое и бодрое. Мужчина лет 40 совершенно не двигался, его положили на грудь, потому что так легким легче. Может, у него были хронические болезни .

Я лежал напротив реанимации с аппаратами ИВЛ. По ночам у меня была возможность наблюдать, что там происходит

Приходили в палату и психологи. Я задумался, чем они могут помочь, а потом понял, что и правда в этой ситуации чувствуешь что-то вроде стыда, когда предполагаешь, что мог кого-то заразить или уже заразил. Наверное, поэтому для меня было важно начать описывать свой опыт в фейсбуке, чтобы избавиться от этого чувства. Я ощущал себя нормально во время болезни и решил рассказывать про свое довольно хорошее состояние, которое, возможно, многим еще предстоит прожить .

В соцсетях я видел много постов и комментариев, что никакого вируса нет и все это манипуляции политиков. Если про проблемы Италии рассказывает известная персона — это остается где-то далеко, это какая-то говорящая голова, которая и так постоянно о чем-то вещает. Я хотел бы, чтобы люди поняли, что все это уже рядом, что нужно обязательно сидеть дома.

Я сам буквально на кончиках пальцев чувствую, что мир разделился на до и после: прошлое уже вообще не важно и не влияет на наше состояние, а будущее невозможно спланировать.

После выписки

Позавчера меня не хотели выписывать из больницы, потому что у меня нет московской прописки. Так как подтвердить место жительства я не мог, выпустить они меня без полных двух недель в карантине не могли. Мне пришлось звонить в поликлинику, чтобы оттуда прислали скан с больничным листом, в котором сказано, что я болею с 16 марта и что две недели уже прошли, но там сказали, что не имеют на это права .

Получалась рекурсивная петля — в поликлинику нужно было прийти с паспортом, получить лист на руки, но я этого сделать не мог, потому что меня не выпускали из больницы в Коммунарке, откуда я не мог выйти без скана из поликлиники. Но в итоге мне пошли навстречу и все-таки выслали лист, за что я благодарен.

Я болел лет пять назад пневмонией и помню, как это испортило мне целую зиму. Все эти ощущения я запомнил, и это помогло мне быстрее обратиться за помощью. Я, по сути, сыграл на опережение и, возможно, поэтому легче перенес болезнь — ее рано удалось затормозить. Поэтому я очень советую всем прислушиваться к собственному телу. Сейчас я дома с семьей. И наконец-то забрал нашу собаку .