Коронавирус это кризис для мировой экономики

О влиянии пандемии коронавируса на крупнейшие мировые и российскую экономику, выборе между протекционизмом и кооперацией в мировой торговле и возможных результатах господдержки российской, а также о том, как происходящее может повлиять на отдельные отрасли и структуру занятости в РФ, по результатам дистанционного мозгового штурма в Центре исследований структурной политики НИУ ВШЭ и на основании предварительных оценок ситуации “Ъ” рассказал директор НИУ ВШЭ по экономической политике профессор Юрий Симачев.

— Какова ожидаемая продолжительность экономической депрессии, связанной с коронавирусом?

— Оценивать влияние распространения коронавирусной инфекции на спад мировой экономики и его масштаб пока преждевременно — прошло слишком мало времени. Но можно сказать, что эффект будет значимым. То, что сейчас происходит в мировой экономике, принципиально отличается от кризисов 1999 и 2008 годов по своей природе: предыдущие кризисы носили прежде всего финансовый характер, текущий связан с шоками спроса и предложения, при этом усиливаются риски нарушения сложившихся кооперационных связей.

Сегодняшняя мировая экономика значительно более сложна, взаимосвязана и взаимозависима. Одно из проявлений этого — феномен глобальных цепочек добавленной стоимости.

Мировой финансово-экономический кризис 2008–2009 годов продемонстрировал, что производство внутри сложных цепочек падает до двух раз быстрее традиционного национального производства и традиционной торговли, но и в два-три раза быстрее восстанавливается.

Однако быстрое восстановление возможно прежде всего в тех экономиках, где есть возможности и мотивации к быстрому замещению, к перестройке глобальных цепочек.

В 2020 год мировая экономика уже входила с замедляющимися темпами роста торговли и инвестиций, при этом наиболее значимое сокращение наблюдалось в развитых странах Азии — традиционном в последние десятилетия драйвере роста мировой экономики. В начале марта ОЭСР пересмотрела прогноз роста для мировой экономики, снизив его с 2,9% (прогноз ноября) до 2,4%. При этом отмечается, что в случае резкого нарастания масштаба распространения коронавируса прогноз может быть снижен до 1,5%. Сейчас, когда только за четыре дня (20–23 марта) число заразившихся COVID-19 выросло на 100 тыс. человек, вероятность пересмотра прогноза кажется все более реалистичной.

Последние данные о распространении и ущербе от заболевания — в хронике “Ъ”

— Как в сравнении с крупнейшими экономиками выглядит Россия в статике и динамике? На что можно рассчитывать как на драйверы выхода из этого спада?

— Что касается российской экономики, с одной стороны, меньшие масштабы сектора туризма, индустрий развлечений, глобальных высокотехнологичных услуг, в целом традиционно более низкая мобильность населения определят относительно невысокие (по сравнению со странами ЕС) спросовые ограничения. С другой стороны, российская экономика в существенной части стала избыточно административной и в этой связи хуже саморегулируемой и адаптирующейся к различным шокам, поэтому кризис может больше сместиться в сторону предложения.

Оценивая возможную длительность кризиса, можно исходить из того, что доступные данные о динамике распространения коронавируса в странах, раньше других столкнувшихся с данной проблемой (Китай, Япония, Южная Корея), позволяют предположить, что при надлежащих действиях властей заметное улучшение ситуации может наступить спустя два-три месяца с момента, когда число зараженных стало исчисляться сотнями. Однако для России и ряда других сырьевых экономик ситуация, связанная с коронавирусом, усугубляется обвалом мировых цен на нефть. Поэтому динамика восстановления от текущего кризиса в России может быть меньшей, чем в Китае и индустриально развитых странах. Вместе с тем восстановительный рост крупных экономик повысит спрос на нефть, что с высокой вероятностью повлечет за собой повышение цен. Однако это, разумеется, не решит структурных проблем роста, стоящих перед российской экономикой.

Можно, конечно, обсуждать форму кризиса (V-, U-, L-образную) — это одна из любимых тем экспертов, но мы полагаем, что во многом от действий властей зависят и глубина падения, и тем более быстрота и качество восстановления. Можно предположить, что в силу временной распределенности кризиса по странам (одни близки к выходу из кризиса, другие, наоборот, в него только погружаются), а также самого характера инфекции (риски второй осенней волны) кризис может иметь W-образную форму (с наличием основного шока и нескольких постшоков). Например, последствия возникших проблем в производстве Китая, как одного из крупнейших производителей промежуточной продукции, могут проявиться в других странах через некоторое время при истощении стандартных запасов местных компаний. В этой связи реагировать на кризис исключительно административными механизмами будет довольно сложно.

Драйверы выхода из спада во многом будут определяться мерами государственной поддержки. В прошлый кризис правительство осуществляло преимущественно компенсационную политику помощи наиболее пострадавшим отраслям, при этом стремясь всеми способами, в том числе административного принуждения, сохранить занятость на предприятиях. Это обусловило крайне ограниченный структурный эффект прошлого кризиса, когда сохранились не только низкопроизводительные предприятия, но и их неэффективные собственники.

По нашему мнению, сейчас основной акцент должен быть сделан на компенсации потерь наиболее уязвимых экономических агентов.

То есть населения, сотрудников, оказавшихся под риском увольнения и безработицы (например, в виде субсидий на выплату заработной платы работникам, пострадавшим от вируса и находящимся в самоизоляции), малого и среднего бизнеса.

Удачными также можно назвать меры, связанные с предоставлением налоговых льгот и налоговых каникул физическим лицам и предприятиям, в особенности в наиболее чувствительных к кризису отраслях (туристические, транспортные услуги, гостиничный бизнес). Такие меры в особенности привлекательны тем, что могут быть внедрены в короткие сроки и при этом не требуют больших расходов на администрирование исполнения этих мер. На этом фоне для нас выглядит менее очевидной необходимость ужесточения различных контрольных функций, в том числе за ценообразованием в отраслях,— более результативными могли бы стать меры по снижению барьеров доступа на рынки, в том числе тарифных и нетарифных ограничений.

— Пандемия и рецессии в крупнейших экономиках, очевидно, затронут мировую торговлю. При этом уже понятно, что, с одной стороны, странам приходится упрощать и облегчать импорт жизненно необходимых товаров, с другой — очевиден тренд на рост протекционизма, который с углублением рецессий будет усиливаться. Какой из трендов победит?

— Нарастание протекционизма в мировой экономике — это новая реальность последнего десятилетия, особенно ярко начавшая проявляться после мирового финансово-экономического кризиса 2008–2009 годов. Дальнейшее усиление протекционизма в период рецессии не так уж очевидно, скорее можно ожидать существенных ограничений на перемещение рабочей силы.

Очередная выявленная уязвимость мировой экономики продемонстрирует необходимость кооперации. Представляется, что реальные структурные изменения могут происходить не столько на уровне взаимоотношений стран и макрорегулирования, сколько на уровне отдельных компаний.

— Из-за огосударствления экономики большая часть спасательных сил и средств может достаться госсектору и укрепит его, как это было в 2008 и 2014 годах. При этом отказ от господдержки в 1998 году продемонстрировал вполне успешное развитие экономики и импортозамещения, которого власти безуспешно добиваются с тех пор. Есть ли смысл сейчас поддерживать госкомпании, если нам нужны частный бизнес и частный инвестор?

— Станут ли заметны структурные изменения, вызванные массовым принудительным уходом сотрудников на удаленную работу, в карантин? И когда все закончится — вернется ли занятость к стандартной структуре? Есть ли оценки, какую долю экономики затронет и перестроит борьба с эпидемией и каких еще изменений ждать?

— Вероятнее всего, сразу после снятия ограничений, связанных с коронавирусом, все вернется к состоянию, близкому к исходному. Однако впоследствии, на горизонте от нескольких месяцев до 1–2 лет, можно ожидать значимых изменений, обусловленных возросшей цифровой грамотностью населения, компаний, использованием созданных или набравших популярность в период коронавируса технологий удаленного доступа и онлайн-сервисов.

На микроуровне массовый уход работников в онлайн в режиме самоизоляции, вероятно, научит компании отдельных отраслей работать со многими сотрудниками на удаленке.

В перспективе такой навык расширит возможности российских компаний в доступе к лучшему человеческому капиталу. На макроуровне закрытие границ и целых регионов должно подтолкнуть компании к диверсификации партнеров как среди поставщиков, так и среди покупателей. Можно ожидать перестройки и географической диверсификации глобальных цепочек добавленной стоимости, в особенности в сложных и длинных с точки зрения производственных этапов отраслях — оптике, электронике, фармацевтике.

— Как это скажется на основных отраслях российской экономики? Что ждет наиболее пострадавшие отрасли (авиатранспорт, массовые мероприятия, туризм, общепит)? Как в целом будет двигаться структура ВВП, как к этому можно готовиться или использовать?

— Представляется, что структура экономики уже не будет прежней. Главным и наиболее очевидным эффектом коронавируса, а точнее, вызванных им ограничений станет развитие цифровой экономики, прежде всего интернет-сервисов. Самоизоляция и карантин обеспечат массовый рост спроса на цифровые продукты креативных индустрий (цифровые платформы фильмов и сериалов, цифровое ТВ, стриминговые и прочие коммуникационные платформы, игровая индустрия), онлайн-образование. Продолжится рост спроса на онлайн-шоппинг, службы доставки покупок, еды. Кроме того, нельзя не отметить всплеск инвестиций в сферу здравоохранения и фармацевтическую отрасль, который, скорее всего, продлится и после завершения острой фазы кризиса, вызванного коронавирусом. На стыке этих областей весьма вероятно динамичное развитие сектора телемедицины.

По окончании эпидемии вырастет спрос на превентивную медицину, диагностику, тестирование, может увеличиться спрос на правильное питание, органические, био- и экопродукты. Продолжит снижение спрос на немобильные предметы потребительской электроники.

Наиболее пострадавшие от обусловленных коронавирусом ограничений отрасли — туризм, гостиницы и рестораны, культура, индустрия массовых развлечений, массовый спорт и спорт высших достижений, пассажирские перевозки,— вероятнее всего, ждет быстрый восстановительный рост за счет отложенного спроса населения.

Вместе с тем возможно и прекращение деятельности части организаций в этих секторах, особенно если ограничения доступа к ним продлятся не менее двух-трех месяцев.

Что же касается других традиционных секторов, таких как сельское хозяйство, добывающий сектор, обрабатывающая промышленность (за вычетом медицинской и фармацевтической), энергетика, строительство и др., то значимое влияние на них возможно лишь при глубоком и продолжительном карантине, что пока представляется маловероятным.

— Возникнет ли социальное давление на эту структуру? Как может быть использован, в частности, актуальный запрос на избыточные в обычное время мощности систем здравоохранения и соцобеспечения, следует ли его удовлетворять и в какой степени, существует ли вообще социально приемлемое решение вопроса о границе разумных/неразумных медицинских расходов?

— При небольшой продолжительности вспышки коронавируса большой объем избыточных мощностей едва ли будет создан. В целом же рост инвестиций в сферу здравоохранения и развитие соответствующих мощностей можно только приветствовать по целому ряду причин. Во-первых, в России доля сектора здравоохранения в ВВП на фоне развитых стран является достаточно низкой; во-вторых, инвестирование в медицинскую инфраструктуру, особенно в российских регионах, должно повысить качество оказания медицинских услуг населению; наконец, новые мощности могут быть использованы в качестве базы для развития экспорта медицинских услуг как минимум в пространстве бывшего СССР.

Поделиться сообщением в

Внешние ссылки откроются в отдельном окне

Жизнь на планете замерла. Возвращение к норме если и возможно, то обойдется дороже, чем любой из всех послевоенных кризисов. Конечный счет вирус предъявит через месяцы, если не годы, но уже сейчас Запад вносит предоплату за лечение и реабилитацию экономики - и счет идет на триллионы долларов.

Пандемия на Западе еще не достигла пика, и от ее продолжительности будет зависеть, насколько беднее станут жить люди. В большинстве стран карантин продолжается неделю-другую, а власти предупреждают, что в той или иной форме он может продлиться и полгода.

Примерный масштаб бедствия можно оценить, бегло взглянув на то, сколько денег на этом очень начальном и предварительном этапе власти богатых стран обещают потратить на реанимацию экономики.

Суммы гигантские, беспрецедентные и пугающие. США одобрили антикризисный пакет стоимостью 2 трлн долларов; Европа пока отложила полтриллиона, но собирает намного больше. А в целом страны "Большой двадцатки" к концу марта уже пообещали потратить около 5 трлн долларов денег налогоплательщиков на борьбу с нынешним кризисом - это примерно 6% годового объема мировой экономики.

И в отличие от предыдущих кризисов, речь идет не о печатании новых денег центробанками, а о перераспределении уже существующих и без того сокращающихся общих реальных доходов общества в пользу наиболее пострадавших.

Другими словами, обеднеть должны все. Те, кто выживет, поистрепавшись, заплатят за тех, кто не переживет. Победителей не будет.

"Теперь уже ясно, что мир погружается в рецессию, - предрекла спад мировой экономики глава Международного валютного фонда Кристалина Георгиева. - Она будет не меньше, а то и хуже той, что мы пережили в 2009 году".

Глава МВФ не исключила отскок в 2021 году, но только в том случае, если пандемию удастся обуздать, а порожденные ею перекосы исправить. Для этого нужно "предотвратить волну банкротств и увольнений, угрожающих не только восстановлению экономики, но и общественному согласию". Стоит это очень дорого.

За что придется заплатить

Коронавирус выявил огрехи в системе здравоохранения одних стран и полный крах в других. Первые неотложные траты пошли именно туда: временные больницы, срочная закупка масок и оборудования, наём медперсонала. Когда пыль осядет, большинству стран придется серьезно вложиться в решение проблем здравоохранения, выявленных этой пандемией.

Однако денег на это не будет, если экономическая активность не восстановится, люди и бизнес не сохранят работу и не продолжат платить налоги. Поэтому для начала придется поддержать их: субсидиями, налоговыми каникулами, смягчением правил и прямой раздачей денег.

На что помимо спасения заболевших и создания вакцины Запад потратится в первую очередь? У каждой страны свои рецепты, но вот примерный список уже объявленных антикризисных мер.

Почти все страны начали с помощи парикмахерам, таксистам, дизайнерам и рестораторам. Они обещают безвозмездные гранты и льготные кредиты малому бизнесу, индивидуальным предпринимателям и самозанятым.

Прямая раздача денег: каждый американец получит до 1200 долларов наличными, японцам и грекам тоже обещают подарки.

Льготные кредиты попавшим в беду и выкуп компаний в наиболее пострадавших отраслях. Список открыли авиация и туризм, но он ежедневно пополняется.

Налоговые каникулы: отсрочка платежей и социальных сборов с компаний и индивидуальных предпринимателей.

Увеличение пособия по безработице и смягчение требований для его получения. Ирландия, например, обещает всем потерявшим заработок из-за Covid-19 пособие в 350 евро в неделю.

Кредитные каникулы: отсрочка платежей по долгам компаний и физических лиц.

Дотация из бюджета на выплату зарплат сотрудникам фирм, вынужденно простаивающих из-за карантина. В Чехии, Нидерландах и Великобритании власти обещали взять на себя 80-90% платежной ведомости частного бизнеса на несколько месяцев.

Компенсация затрат на сокращение персонала, чтобы людям выплатили выходное пособие за несколько месяцев, а не увольняли без копейки.

Оплачиваемый отпуск по уходу за детьми, чтобы родители не спешили выходить на работу, пока школы закрыты. Во Франции - до двух недель за счет бюджета.

Некоторые (например, Швейцария) даже компенсируют потери от срыва конференций и других мероприятий.

Эти меры обойдутся в триллионы долларов, деньги возьмут в долг, а расплачиваться придется будущим поколениям. Однако без искусственного дыхания бизнес и население могут не пережить Covid-19.

"Нынешний кризис - стопроцентно самый серьезный и масштабный на нашей памяти, - сказала Би-би-си главный экономист клуба богатых стран ОЭСР Лоранс Бун. - На этот раз проблема не в недостатке ликвидности. На этот раз главная проблема - вирус".

"Фактически это означает, что мы стоим на пороге очень серьезного кризиса", - сказала она, добавив, что если эпидемию не удастся обуздать за пару месяцев и она вернется следующей зимой, ни один экономист в мире не возьмется предсказать, чем это обернется.

Кто сколько обещает заплатить

В деле борьбы с вирусом никто пока не может сравниться с США. Самая богатая страна мира быстро вышла в лидеры по числу инфицированных коронавирусом и, несмотря на публичный скепсис президента Дональда Трампа, отнеслась к эпидемии как к неприятности исторического масштаба.

Конгресс выделил более 2 трлн долларов на реанимацию экономики. Полтриллиона получат крупный и средний бизнес, 350 млрд раздадут мелким предпринимателям в виде льготных кредитов. Американцам наличными выдадут 300 млрд долларов, и еще примерно столько же пойдет на выплату пособий тем, кто из-за вируса потерял работу.

Несмотря на внушительный объем антикризисного пакета, превышающий годовой размер экономики России и сопоставимый с ВВП Бразилии, Италии или Канады, конгрессмены и Белый дом допускают, что счёт этот не окончательный и в итоге придется заплатить больше.

Одобренный Конгрессом и подписанный Трампом в минувшую пятницу закон обойдется Америке примерно в 10% ее годового ВВП. Другие страны пока выступают скромнее, но некоторые уже выделили сопоставимые суммы.

Вторая крупнейшая экономика в мире - Евросоюз - пока не может договориться о совместных стимулах. Однако на национальном уровне деньги уже текут рекой.

Германия выделила более 150 млрд евро, или 4,5% ВВП, и пообещала в случае необходимости увеличить антикризисный пакет до 800 млрд евро, что составляет четвертую часть немецкой экономики.

Из наиболее пострадавших от коронавируса стран ЕС Франция оказалась щедрее всех: она готова раскошелиться на 350 млрд евро (15% ВВП). Италия отложила 25 млрд евро, Испания - 10 млрд. Это не больше пары процентов их годового выпуска, и никто не верит, что этого хватит.

Нидерланды собираются потратить до 20 млрд евро, или 2% ВПП только в ближайшие три месяца. Примерно столько же уже выделили Дания, Польша, Португалия, Ирландия и Чехия. Другие, вроде Австрии, Греции, Швеции и Эстонии, решили не рассчитывать на лучшее, а сразу готовиться к худшему: они отписали от 5% до 10% ВВП на борьбу с новым кризисом.

Аналогичным образом поступили другие развитые страны, включая Австралию, Канаду и Израиль. Другие, вроде Японии, пока подсчитывают убытки и оформляют компенсации.

Эпидемия коронавируса, кажется, больше не пугает мировых финансистов. После жесткого падения на 10% и выше за последнюю неделю февраля, в понедельник, 2 марта, крупнейшие биржи в Азии, Европе и особенно США динамично восстанавливали потерянные позиции.

Это знаковое событие: обвал из-за распространения вируса в Европе стал крупнейшим со времен последнего глобального кризиса – рецессии 2008-09 годов. Теперь именно коронавирус считается тем самым "черным лебедем", способным спровоцировать новый крах. Так ли это на самом деле?

Не совсем. Эпидемия действительно бьет по мировой экономике, но она и так находится не в лучшем состоянии. Кризис начался еще в прошлом году – до того, как коронавирус появился в информационном поле.

Почему этого никто не заметил и что это значит для Украины?

Утром понедельника, 24 февраля, коронавирус "официально" добрался до Европы: эпидемия на континенте началась с Италии, позже крупные вспышки возникли во Франции и Германии. По состоянию на 2 марта, случаи заражения вирусом COVID-19 были зафиксированы более чем в 60 странах мира, 20 из них – европейские.

По состоянию на 2 марта в мире выявлено 89 073 случаев заражения вирусом COVID-18 (поражает легкие, симптомы напоминают пневмонию), скончались 3048 человек, выздоровели - 45 095. Болезнь распространилась на все континенты, кроме Антарктиды.

Почти 90% инфицированных – в Китае: эпидемия в стране началась в конце декабря 2019 года с города Ухань. Сейчас ситуация улучшилась: уже девять дней подряд количество людей, которые выздоравливают, превышает количество заболевших. Серьезные вспышки коронавируса среди азиатских стран – в Южной Корее, Японии и Иране.

В Европе болезнь только начинает распространяться: крупнейшие очаги сохраняются в Италии (больше полутора тысяч инфицированных), Германии (150) и Франции (130). Как минимум, один случай зафиксирован более чем в 20 странах Европы. Среди них – ближайшие соседи Украины: Беларусь, Румыния, Россия, Армения.

Главные фондовые биржи мира (Токио, Шанхай, Лондон, Франкфурт, Нью-Йорк) отреагировали на эти новости настоящей паникой. Ключевые фондовые индексы (Dow Jones, NASDAQ, FTSE, DAX, Shanghai Composit, Nikkei) в считанные дни потеряли в среднем 10-12%. Нефть Brent впервые за два года опустилась до $ 50 за баррель.

Падение рынков "имени коронавируса" стало крупнейшим за последние 12 лет: в последний раз такое было в кризис 2008 года; сопоставимый обвал произошел в начале 2000-х при так называемом крахе dot-com bubble (большое падение акций технологических компаний).

Аналитики по всему миру ждут чего-то подобного от мировой экономики уже несколько лет. Коронавирус был идеальным кандидатом на роль "черного лебедя", способного спровоцировать новый глобальный финансовый кризис. Но пока риск не реализовался в полной мере: уже 2 марта все главные мировые биржи начали восстанавливаться после обвала.

Наилучшие темпы продемонстрировали США: индекс S&P 500 вырос в понедельник на 3,19%, NASDAQ – на 4,07%, Dow Jones Industrial Average – на 4,75%. Нефть марки Brent подорожала на 5%, снова превысив уровень в $50/баррель.
Китайский Shanghai Composite вырос на 3,2%. При этом на выходных был опубликован апдейт индекса деловых настроений в промышленности Китая (PMI), который стал самым низким в истории. На фондовые рынки эта новость неожиданно не повлияла.
Слабее росли рынки Японии и Европы. Японский Nikkei вырос на 1%, британский FTSE 100 – на 1,13%, французский CAC 40 – на 0,44%.

Что так воодушевило мировых финансистов? Первая причина – успехи Китая в борьбе с эпидемией. Второе (и главное): ключевые центробанки мира (Федеральная резервная система США, Банк Японии) официально заявили, что готовы помочь рынкам ликвидностью. Это значит, что политика "насыщения деньгами", согласно которой ЦБ выкупали ценные бумаги, пытаясь стимулировать экономический рост после кризиса 2008-09, продолжится и, вероятно, даже усилится.

ФРС США анонсировала снижение ключевой ставки в марте и апреле. Согласно опросу CME Group (владеет Чикагской и Нью-Йоркской товарными биржами, рассчитывает индекс Dow Jones), большинство американских аналитиков ожидают двукратного понижения ставки до 0,75-1%.

Во-первых, в декабре объем промпроизводства в Еврозоне сократился более чем на 2% (в Германии - на 3,5%), ВВП Японии резко сократился в 4 квартале на 6,3%, в конце года также существенно замедлился рост в Китае, отмечает начальник отдела по работе с инвесторами Банка Кредит Днепр Андрей Приходько. Фактически реальная рецессия в крупнейших экономиках началась еще до коронавируса.

Во-вторых, центробанки приучили рынки, что риски, которые могли бы положить крупнейшие банки или предприятия, берет на себя государство, говорит замисполнительного директора Центра экономической стратегии Мария Репко. ЦБ продолжат заливать рынки деньгами, пытаясь предотвратить массовые дефолты, но будет ли эффект продолжительным – большой вопрос: чем ниже ставка, тем сложнее регуляторам стимулировать реальный сектор экономики, добавляет Приходько из банка Кредит Днепр.

Стабильность или рост финансовых рынков на фоне стагнации производства в глобальных масштабах только углубят риски больших обвалов в будущем.

В-третьих, чтобы понять, во сколько миру обойдется борьба с вирусом, нужно еще несколько месяцев (как минимум, до публикации отчетов за первый квартал). В этот период инвесторы будут избегать рисковых активов, полагает глава аналитического департамента группы ICU Александр Мартыненко. Для рынка акций и развивающихся стран это плохо.

Общий вывод – центробанки действительно могут залить экономику деньгами, как после кризиса 2008-09, но такой ход поможет прежде всего фондовому рынку. Рецессия в реальном секторе грозит затянуться: многие компании уже должны были ощутить дефицит поставок из Китая, говорит Репко из ЦЭС.

"Карантин в Китае не мог не отразиться на цепочках стоимости по всему миру, – отмечает она. – В Европе и США многие производители используют не только готовую электронику из Китая, но и комплектующие. Проблемы возникнут по всем ключевым позициям китайского экспорта, равно как и и импорта".

Крупнейшие торговые позиции Китая (ТОП-10)

Экспорт

Импорт

Крупнейшие торговые партнеры

Крупнейшие товарные позиции

Крупнейшие торговые партнеры

Крупнейшие товарные позиции

Поделиться сообщением в

Внешние ссылки откроются в отдельном окне

Коронавирус погружает мир в самый глубокий экономический кризис со времен Великой депрессии между двумя мировыми войнами. Он легко и быстро затмит финансовый кризис десятилетней давности, и в лучшем случае планета оправится от него только в следующем году, недосчитавшись 9 триллионов долларов, предупредил МВФ.

Впервые в современной истории Международный валютный фонд так резко пересмотрел прогнозы за такой короткий срок: еще осенью он ожидал прироста мировой экономики в 2020 году более чем на три процента, а сейчас уверен, что таким будет не рост, а спад.

"Нынешний кризис имеет поистине планетарные масштабы, ни одна страна не избежит его, - сказала главный экономист МВФ Гита Гопинат. - Впервые со времен Великой депрессии в рецессии окажутся и развитые, и развивающиеся экономики".

Она представила во вторник прогноз последствий нового кризиса, у которого уже есть имя: Великий карантин (Great Lockdown). Предыдущий именуется Великой рецессией, хотя в 2009 году сокращение мирового ВВП не достигло и одного процента.

Прогноз МВФ основан на оптимистичном сценарии скорого завершения глобальной пандемии Covid-19. Если пик заражений в большинстве стран будет пройден к лету, а во втором полугодии вирус начнет отступать, и карантин постепенно снимут, тогда экономика развитых стран сократится на 6% в текущем году, а развивающихся - на 1%.

В годы Великой депрессии почти сто лет назад развитые страны лишились 16% национального продукта, а в целом мировой ВВП тогда упал примерно на 10%. До такого на этот раз не дойдет, и уже в следующем году глобальная экономика вырастет на 5,8%, надеется МВФ.

Потратиться придется всем

Однако этого будет недостаточно для компенсации всех потерь, и в 2021 году денег в мире будет меньше, чем все рассчитывали в недавнем довирусном прошлом, а долгов - больше.

Это усилит давление на бюджеты всех стран, и без того потрепанные медицинским авралом. Налоговые поступления сократятся, поскольку многие граждане и компании разорятся, экономическая активность угаснет, а ВВП окажется в среднем на 5% меньше. То есть, за два года планета недосчитается 9 трлн долларов - столько за год не производят даже Япония и Германия вместе взятые.

В обычной ситуации, чтобы не повышать налоги и не вредить восстановлению деловой активности, государства урезают расходы. Но сейчас не тот случай, предупредила главный экономист МВФ.

Властям всех стран придется пойти на беспрецедентные траты: сначала для смягчения кризиса, а потом - для восстановления.

"Антикризисные меры на национальном и международном уровнях должны быть масштабными и незамедлительными, и политику нужно оперативно настраивать с опорой на самые свежие данные", - сказала Гита Гопинат и предложила политикам и чиновникам учиться смелости и самоотверженности у медиков, оказавшихся на передовой этого кризиса.

Господдержку нельзя сворачивать до завершения сдерживающей фазы коронакризиса, чтобы неизбежный обвал инвестиций и занятости оставил как можно меньше шрамов на теле мировой экономики, добавила главный экономист МВФ.

Но все прогнозы обернутся фантазией, если вирус не подпишется под оптимистичным сценарием развития пандемии и не отступит к лету.

Карантин придется продлевать, подавленная деловая и социальная активность приведут уже к финансовому кризису, глобальные производственные цепочки продолжат рассыпаться, туристы никуда не поедут, самолеты не полетят.

В этом случае падение мировой экономики в текущем году будет вдвое глубже предсказанного во вторник. А если пандемия продолжится и в 2021 году, ни о каком восстановлении, пусть даже с потерями, речи уже не будет.

МВФ полагает, что тогда мир останется в рецессии и недосчитается еще 8% ВВП по сравнению с базовым прогнозом. То есть, вместо 9 трлн долларов предварительного счета за лечение мировой экономики пандемия Covid-19 обойдется ей в десятки триллионов.

Читайте также: