Чего бойца коронавирус

Роструд будет проводить расследование и наказывать главврачей за коронавирус у медиков

Фото: РИА Новости

Профессиональным заболеванием может быть инфекционное и паразитарное заболевание, связанное с воздействием инфекционных агентов, в том числе, как утверждает Роструд, и коронавирусная инфекция. Поэтому, по мнению службы, случаи заражения медиков COVID-19 подлежат расследованию в соответствии с постановлением правительства № 967.

Согласно документу, для этого работодатель обязан образовать специальную комиссию по изучению обстоятельств возникновения профзаболевания. Чтобы принять решение, ей необходим ряд документов, среди которых сведения о проведенных медицинских осмотрах, протоколы объяснений работника и опросов его коллег, копии документов, подтверждающих выдачу средств индивидуальной защиты, и другие. Затем комиссия составляет специальный акт, который утверждает главный санитарный врач субъекта России. Он и направляет документ работнику, его работодателю и страховщику (отделение ФСС).

Письмо за подписью главы Роструда Иванкова в ФСС

После прохождения медико-социальной экспертизы пострадавшему предоставляются социальные выплаты и компенсации, размер которых зависит от его заработка и процента утраты трудоспособности. Работодатель, в свою очередь, привлекается к административной ответственности. Согласно ст. 5.27 КоАП, на должностных лиц накладывается штраф от одной до пяти тысяч рублей, на юридических — от 30 до 50 тысяч рублей.

В случае с инициативой Роструда под ответственность будут подпадать преимущественно главные врачи медицинских учреждений.

— Роструд в каждом регионе имеет свое подразделение. У него весьма важная и благородная миссия. Среди прочего он занимается расследованием производственных травм и профессиональных заболеваний — иными словами, проблемами работников, которые в той или иной степени связаны с несоблюдением техники безопасности и с безответственным отношением руководителей.

То, что происходит сейчас, — это стихийное бедствие. К нему невозможно было подготовиться. Оно возникло абсолютно неожиданно, причем не только у нас в России, но и во всем мире. Это своего рода война, на переднем плане которой оказались медики. Поэтому сейчас все подзаконные акты теряют силу. Они не могут использоваться так, как использовались в обычное время.

Смысл письма Роструда примерно следующий: инспекция будет брать на карандаш всех заразившихся медиков и проводить в каждом случае расследование (как будто больше делать нечего!), а потом делать выводы, как нарушалась техника безопасности и как надо наказывать руководителей.

Сегодня столько больниц перепрофилировано под коронавирус; столько медиков работают с пациентами, даже не зная о том, что те заражены. Мы не проводили тотального тестирования населения. Едете ли вы на собственном автомобиле или в метро, заходите в аптеку или в магазин — вы никогда не можете до конца быть уверены, что не контактировали с вирусом. Поэтому врачи будут с неизбежностью заражаться коронавирусной инфекцией.

И за то, что они проявляют героизм в этой стихийной ситуации, мы будем их штрафовать и увольнять? Наказывать руководителей, которые сегодня живут в своих больницах и не бывают дома?

Если Роструд начнет это делать — в свойственной ему манере, как положено по всем нормативным актам, — то мы дойдем до абсурда. Вы можете себе представить, когда в атаку идут бойцы, кого-то ранят или убивают, а после этого расстреливают их командира?

На момент публикации материала в России было подтверждено почти 25 тысяч случаев заболевания COVID-19. Сколько среди них сотрудников медицинских учреждений, работающих с больными коронавирусом, неизвестно. Одним из первых, 31 марта, инфекцию подтвердили у Дениса Проценко, главного врача инфекционной больницы в Коммунарке, куда попадает большинство больных с подозрением на коронавирус. Накануне стало известно, что Проценко вылечился и вернулся к работе с пациентами.

Спасибо, что прочли до конца

Каждый день мы рассказываем вам о происходящем в России и мире. Наши журналисты не боятся добывать правду, чтобы показывать ее вам.

В стране, где власти постоянно хотят что-то запретить, в том числе - запретить говорить правду, должны быть издания, которые продолжают заниматься настоящей журналистикой.

Традиция перезахоранивать найденные за год останки бойцов Красной армии накануне Дня Победы будет прервана впервые за 20 лет, рассказали члены латвийского поискового отряда "Легенда". Причина – ограничительные меры, принятые из-за распространения коронавируса

РИГА, 14 апр — Sputnik, Алексей Стефанов. С поисковиками из старейшего латвийского отряда "Легенда" корреспонденту Sputnik Латвия удалось встретиться незадолго до объявления карантина и перекрытия границ, а сейчас выяснилось, что вирус внес коррективы и в планы по перезахоронению останков солдат. Впервые за двадцать лет накануне 9 мая на Братском кладбище в Ропажи, где обычно хоронят героев-красноармейцев, будет царить тишина.

С началом режима самоизоляции у членов поискового отряда "Легенда" изменилось многое, но только не привычка каждые выходные выезжать в леса и поля Латвии на поиски солдат, погибших в последних двух мировых войнах. Разве что теперь поисковики выдвигаются компактными группами и без иностранных коллег, которые еще совсем недавно приезжали на совместные экспедиции из России, Нидерландов, Швеции, Великобритании, США, Новой Зеландии, Германии.

"А как иначе - это же образ жизни, мы больше двадцати лет этим занимаемся и по-другому уже не можем, - поясняет заместитель руководителя "Легенды" Виктор Лелис. - Да и нет в лесу вируса, его в городе быстрее можно поймать. Но о мерах безопасности мы все равно не забываем".

Именно в эти карантинные дни с поисковиками связался владелец лесного участка под Балдоне – при вырубке старых деревьев и посадке нового леса он обнаружил истлевшие ботинки советского образца.

"Под огромным пнем нашли останки бойца. Ботинки и многое другое указывало на то, что это советский солдат, но он лежал не в том месте, где погиб. Очевидно, лет десять назад его переложили туда черные копатели, а вот где обнаружили изначально, мы не смогли определить. Останки, похоже, были "верховые" - его не похоронили ни во временной могиле, ни в братской. Скорее всего, солдат погиб на подходах к господствующей высоте, которую держали немцы в боях за Ригу осенью 1944 года и был забыт или не замечен", - рассказал Виктор Лелис.

Установить имя бойца не удалось – если и были при нем награды, то его обобрали черные копатели. И таких историй в копилке поисковиков очень много. Опознать найденных героев удается нечасто, даже если поисковики из "Легенды" первыми находят останки. Месяц назад там же между Балдоне и Даугмале буквально в двадцати метрах от дороги нашли еще одного "верхового" бойца, предположительно сержанта Красной армии. Его останки зацепили плугом.

"По экипировке понимали, что солдат воевал довольно долго - у него был планшет, компас, немецкие фляга, бритвенный станок, лезвия. Но обнаружили только знак "Гвардия", медалей не было. Бумаги в планшете тоже истлели и не читались. В таких случаях мы бессильны", - разводит руками Лелис.

Членам поискового отряда "Легенда" часто звонят и коллеги из других организаций, бывает, и серые копатели сообщают, что нашли бойцов. Приглашают на место либо сразу привозят останки на базу. Но поисковики из "Легенды" отношения поддерживают только с теми, кто уважительно относится к останкам солдат. Если, как говорят члены "Легенды", они приезжают, а "кости веером" – с такими дел не имеют. С другими отрядами у них неформальный договор – "железо ваше, а солдата дайте нам собрать".

"Чтобы мы не упустили малейших возможностей идентификации. И нам обычно идут навстречу. У нас стандарты – все, что найдено при солдате, отправляется вместе с ним в могилу, кроме наград – их сдаем либо в музей, либо передаем родственникам. Если их удается найти", - дополняет слова коллеги руководитель поискового отряда "Легенда" Талис Эшмитс.

И приводит самый яркий пример. Несколько лет назад в Салдусском районе были обнаружены останки гвардии майора, начальника штаба 327-го отдельного батальона 255-й Краснознаменной Таманской отдельной морской стрелковой бригады Хажбекира Настаева. Уроженец балкарского селения Кашхатау Кабардино-Балкарской АССР воевал на советско-финской войне, прошел всю Великую Отечественную и погиб за три месяца до ее окончания. То, что тело офицера находится в Латвии, - было известно, но нашли его только в 21-м веке.

Опознали Настаева по ордену Отечественной войны II степени. Поисковики отыскали его родственников, оказалось, что внук Сергей пошел по стопам деда, стал майором, воевал в горячих точках. Но ему отдали только награду, так как Хажбекир Настаев лежал в общей могиле с другими бойцами Красной армии, разделить кости было невозможно, а значит, и похоронить на родине тоже. Поэтому в присутствии Сергея его захоронили на Братском кладбище в Ропажи. Сами балкарцы Хажбекира Настаева и раньше не забывали – его именем названа улица в родном поселке в России.

"Мы никогда не видели разницы между солдатами, которые погибли в разное время на территории Латвии, исходим из гуманистических соображений. Поднимаем солдат Первой и Второй мировой войны, в том числе немецких. Бойцов Русской императорской армии и красноармейцев перезахораниваем сами с воинскими почестями. Советских солдат в основном в Ропажи - как раз накануне Дня Победы.

Немцев отдаем представителям Народного союза Германии по уходу за военными захоронениями (Volksbund Deutsche Kriegsgräberfürsorge). Они в Латвии построили три больших кладбища – в Риге, Даугавпилсе и Салдусе и хоронят останки своих солдат там - чисто технически без каких-либо официальных мероприятий", - поясняет Виктор Лелис.

Иногда могилы удается найти совершенно мистическим образом. К поисковикам обратилась пожилая женщина – не могла спокойно спать в доме, утверждала, что во дворе кто-то похоронен. Ей никто не верил, пока не приехали поисковики из "Легенды". Перекопав сад, они и вправду нашли останки солдата.

Есть в отряде поисковик Владислав Чистяков с уникальными способностями. Никто из коллег не может объяснить, как ему удается находить забытые всеми могилы солдат. По его словам, просто чувствует места захоронений, часто видит их во сне. Причем четко – асфальтированную дорогу, горку или овраг, самих солдат. А потом берет карту, прикидывает, что именно ему привиделось, приезжает на место, берет большой щуп, а дальше по наитию начинает зондировать почву. И обязательно натыкается на кости, лежащие на большой глубине. Там где ни один металлоискатель их не возьмет. И так с 90-х годов, когда пришел в отряд.

Талис Эшмитс создал поисковый отряд "Легенда" в 1994 году, когда российская армия только ушла из Латвии, а международный договор о сохранении, уходе и благоустройстве мемориальных сооружений едва вступил в силу, и было непонятно, как он будет работать.

Был момент, когда власти Латвии слишком пристально стали следить за деятельностью энтузиастов из "Легенды", особое рвение проявлял специальный отдел при прокуратуре, но со временем от них отстали.

"Мы не лезем в политику, привозим из экспедиций по России останки бойцов латышского легиона СС, а найденное оружие и снаряды сразу же сдаем – к нам не за что цепляться", - говорят поисковики.

Как-то на "Легенду" вышла правнучка рядового 65-й гвардейской дивизии Михаила Петровича Головенко, Юлия, и попросила найти его место захоронения. По архивным документам удалось установить, что он погиб 17 сентября 1944 года и первичное захоронение может находиться возле хутора Лациши. Но без особой конкретики. И вот недавно она вместе с мужем Александром приехала в Латвию, чтобы лично принять участие в экспедиции по поиску останков прадеда.

Перед этим Олег Уторов просмотрел списки похоронных команд тех лет и, работая с картами, пришел к выводу, что только один дом, возле которого может быть могила Михаила Головенко, попадает под это описание.

"Мы приехали к хозяину хутора. Он оказался понимающим человеком, очень обрадовался, что прибыли люди из России, тепло отзывался о стране, и даже предложил ребятам у себя остановиться. В течение нескольких дней мы изучали окрестности: побывали на местном братском кладбище, там похоронено 6 тысяч человек. Но прадеда Юли среди них не оказалось. Пришли к выводу, что он остался лежать в одиночной забытой могиле, обследовали всю местность щупами, но, к сожалению, ничего не нашли", - рассказал Олег Уторов.

По словам поисковика, ради такой помощи, человеческого общения и общей памяти о предках отряд и продолжает свою деятельность.

Поиск по сайту

Соцсети

зона ООС (быв. АТО)

23.03.2020 19:27

На Востоке Украины сегодня остановлено движение. На контрольно-пропускных пунктах. Автомобили будут проезжать через линию разграничения только в отдельных случаях. В ООС уже заявили: ни одного больного коронавирусом среди бойцов нет. И гриппом тоже. Но и тестов для выявления опасной инфекции государство туда еще не доставило. Пока – 50 тестов на восток отдал Фонд "Вернись живым" и еще тысяча должна поступить сегодня. Все за свой счет. А вот государственной заботы ждут до сих пор.

Что же сделали сейчас военные медики? Они оборудовали мобильные изоляторы, чтобы инфицированный боец мог там находиться. То есть его не будут везти в госпиталь, чтобы не подвергать других опасности. Какова изоляция в полевых условиях, видела корреспондент "5 канала" Евгения Китаева.

По теме

Протяженность линии фронта более 400 километров. Ежесекундно на боевых постах находятся тысячи украинских воинов. По всей стране введен карантин. Противоэпидемический режим разворачивают и на переднем крае обороны. Армия, которая сдерживает врага, на карантин уйти не может. Поэтому в полевых условиях военные разрабатывают собственный план борьбы с инфекцией.

Александр Авраменко, руководитель службы медицинского обеспечения ООС, говорит: "В Объединенных силах составлен собственный план. Проведены заседания чрезвычайных эпидемиологических комиссий во всех воинских частях. Составлены отдельные планы для каждой воинской части".

Первое, что хотелось увидеть собственными глазами – какие же меры применяют для защитников на первой линии обороны. Одно из самых горячих направлений на фронте – Донецкое. Атаки врага здесь не прекращаются ни на день. Бойцы каждую секунду в полной боевой. Съемочную группу встречает боевой медик подразделения.

Чтобы попасть на передовые позиции и пообщаться с бойцами, боевой медик проводит осмотр съемочной группы. Медик смотрит результат – 36,6. Это норма, значит можно работать.

Бойцы – в защитных масках. Выдали такие и нашей съемочной группе. На дежурстве бойцу ее одевать не обязательно. Впрочем, контактировать с другим лицом без маски запрещено. Идем вместе на боевые посты.

Профилактика коронавирус на передовой 5 канал

Теперь для бойцов, которые держат оборону на первой линии фронта, каждое утро начинается вот так – с измерения температуры. В случае, если у кого-то из бойцов, она будет больше нормы, его будут эвакуировать в специальное отделение военного госпиталя. На войне потеря бдительности для бойца может стоить жизни. Поэтому здесь за их здоровье полностью отвечает медик.

"Моя задача заключается в чём – ежедневный осмотр военных, которые находятся непосредственно, вот - как вы видите, на передовой. Я больше всего боюсь за их здоровье. Что бы они у меня были все здоровые, свежие", – рассказывает боевой медик ВСУ Николай.

За ситуацией в стране бойцы следят по новостям. Впрочем, никакие карантинные меры не могут повлиять на оборону.

А защитник Сергей говорит: "Для меня, как для бойца, коронавирус не имеет значения, для меня важна оборона нашей Украины. Как мы стояли, защищали свою Родину, так и будем стоять и защищать Родину".

Военнослужащий ВСУ с позывным "Койот" добавляет: "Наша первоочередная задача – это оборона страны. Медицинское обеспечение, оно у нас довольно на высоком уровне, и мы полагаемся на него".

На кого же так рассчитывают бойцы этого подразделения? Едем знакомиться. Врач встречает нас в своем медпункте. Рассказывает, все бойцы, возвращающиеся из отпусков, обязательно проходят 14-дневную обсервацию, а уже потом – в строй. Военным ограничили контакт с местным населением.

Шаги на опережение. Уже развернули мобильные изоляторы при военных госпиталях по всей линии фронта и оборудовали их кроватями интенсивной терапии с аппаратами для искусственной вентиляции легких. В одном таком изоляторе уже есть.

Профилактика коронавирус на передовой 5 канал

Александр Авраменко рассказывает: "5 мест для искусственной вентиляции легких лицам, которые приедут к нам из респираторным синдромом, когда будет дыхательная недостаточность. До того момента, пока они будут отсюда госпитализированы в инфекционную больницу".

По всей линии фронта насчитали 200 таких мест.

"Основная наша задача – сохранить отдельно госпиталь для нужд раненых - поскольку мы на войне, а всех подозрительных на инфекционные заболевания собирать, лечить в условиях отдельных палаток", – говорит Аврасенко.

На территории ООС, в Мариуполе, уже зафиксировали один случай заболевания среди местного населения, поэтому там бойцы ввели первый уровень опасности.

Пресс-офицер 503 ОБМП Алексей Годзенко сообщает: "Суточные наряды, все дежурство несут в медицинских масках. Также, гораздо чаще начали убирать территорию, дезинфицировать специальными моющими средствами. В частности, и рабочие помещения, и жилые".

Маски и антисептические средства у защитников есть, говорят медики. Впрочем, их надо в разы больше. Военные ожидают от государства в ближайшее время получить все необходимое. В частности, и быстрые тесты на выявление у пациентов COVI-19. В субботу у бойцов не было ни одного такого теста. Быстро сработали волонтеры и уже передали полсотни.

Андрей Рымарук, сотрудник фонда "Вернись живым", говорит: "Чтобы исключить возможность заражения военнослужащих. Потому что, не приведи Господи, один военный в каком-то батальоне заболеет, можем считать, что это подразделение почти всё инфицировано. И сможет ли оно выполнять боевые задачи возложенные на него – это очень большой вопрос. Мы хотим сработать на опережение и предотвратить это".

Сегодня Козловский живет в Киеве, во время карантина проводит лекции по Skype для молодежи. И пытается доносить до власти свое мнение о войне на Донбассе.

В интервью УП Козловский просит не забывать об агрессивной политике РФ, глубже воспринимать происходящее в мире, продолжать общаться, унимать тревогу и объединяться, чтобы исправлять слабости власти и общества.

Украϊнська правда: Три месяца назад в Мариуполе я делал репортаж к пятилетию обстрела Восточного. Встретил Свидетелей Иеговы (запрещенная в России организация — прим. ред.). Они утверждали, что война на Донбассе — лишь одно из сбывшихся пророчеств, и будет только хуже. Теперь вот коронавирус. Вы в пророчества верите?

Игорь Козловский: (Смеется). Они работают только в рамках своего учения, своей конфессии. Имеют на это право. Людям всегда хотелось перейти из профанного времени во время мифологическое.

— Поясните.

Страх — стресс, требующий биологической реакции, то есть спасаться, сражаться за жизнь. А тревога — она всегда перед чем-то неизвестным. Страх кратковременен: ты убежал, либо одержал победу, либо проиграл. А тревога не имеет конца, потому что перед нами есть некое будущее, есть прошлое. И человеку свойственно искать ответ на вопрос, есть ли в этом цель.

— А она есть?

— Если попытаться рационализировать, то что сейчас происходит — кризис, проблема, катастрофа?

— Катастрофа? Да нет! Это — вызов. Подобная эпидемия печальна: гибнет определенная часть людей. Но с другой стороны, любые проблемы нас совершенствуют. Вы, например, отдаете ребенка в школу. Это — дискомфорт для него, невротическое напряжение. У него есть задание — это проблемы, но они, так или иначе, его совершенствуют. И чем взрослее человек, тем больше у него задачка, которую он должен решать. Этот вызов (пандемии — УП) показывает, насколько мы должны солидаризироваться, насколько мы можем организованно встретить проблему сообща.

— Но границы закрываются. Кажется, идея глобального мира трещит по швам.

— Не идея глобализации, а реальная глобализация. Мы уже живем в глобальном мире. И обречены жить в нем, в этом большом пространстве под названием Земля. Потому что у человечества есть общие вызовы. Даже сейчас — для того, чтобы привезти тесты, нам необходимо контактировать с тем же Китаем. Общества, которые были закрыты для общения, потом гибли и гибли. В том числе от эпидемий. К уничтожению доколумбовых цивилизаций в Америке фактически привели эпидемии, которые завезли европейцы. Но, как ни странно, это взаимодействие (цивилизаций, народов — УП) приводит к появлению дополнительных иммунных сил в организме с точки зрения биологической.

— Сейчас все говорят о новых возможностях для общества. Какие они?

— Мы уже показывали, что можем солидаризироваться. Не все общество, да, согласен, но его какое-то ядро. Раньше вызов был связан с войной. Сейчас другой вызов. Он требует такого же понимания и ответственности. Не только за себя, но и окружающих. Ты можешь бравировать сколько угодно, но ты должен думать о родных и близких. Если ты моешь руки, ты моешь руки не только для себя. Если ты стираешь носки, то тоже не только для себя. Помни о других. Этот момент социальной ответственности очень важен. Естественно, мы потеряем что-то экономически. Но с другой стороны, ситуация показывает наши слабости. В любом движении и развитии важно понять свои слабости.

— Какие они у нас?

— Социальный организм — достаточно сложная структура. Есть, в частности, власть, которую мы выбрали, и ждем, естественно, правильной организации госуправления. Тут мы видим слабости: где-то перекос жесткий, где-то непонимание, где-то перепоручение. Перепоручают вдруг олигархам контролировать регионы, ставят смотрящими. Тогда возникают вопросы к госорганам, которые обещали заниматься деолигархизацией, бороться вот с этим ручным управлением небольшой группой людей.

— Это не новая история вообще.

— Какие есть еще слабости?

— Дальше — слабость, которая может проявиться на уровне и гражданского общества. Оно у нас неоднородное. Но на этом фронте борьбы с вирусом должно себя заявить, проявить в той самой полноте, как это было в 2014. Не создавать напряжение, не обвинять друг друга, а сообща работать. Посмотрите, какой у нас уровень физической, телесной культуры, культуры здоровья? Мы говорим, что коронавирус поражает легкие. А как часто люди занимаются той же пранаямой (в йоге — управление жизненной энергией с помощью дыхательных упражнений, прим. ред.), цигун (в йоге — энергетическая гимнастика, — прим. ред.) или куксандо (система восточной философии и практики, основной чертой которой является практика дыхания в особых положениях тела, — прим. ред.)? Насколько они чистят свои легкие, насколько их укрепляют? Когда я смотрю на людей, которые курят… Они — уже смертники. Курение — как бы медленное самоубийство. Человек сам себя предает, о каком здоровье говорить? Если он к себе так относится, как он будет относиться к близким, к земле, к стране?

— Многие считают, что коронакризис несет угрозу демократии. Как вы относитесь к ужесточению ограничительных мер?

— Тоталитарные системы наводят порядок. Вопрос только, какой ценой и надолго ли. Самая большая ценность — человек. Для того чтобы выйти из пике, в которое мы попадем, нужна как раз рыночная экономика, демократические варианты управления. Для развития необходима демократия. Для создания мертвого порядка — а ведь сейчас все замерло, это же мертвый порядок — нужно определенное ужесточение тоталитарное. Так всегда происходит.

— Если поставить рядом пандемию и войну на Донбассе, что, на ваш взгляд, больше угрожает Украине?

— Больше угрожает Украине наш сосед Россия. Наличие такого соседа — посложнее, чем коронавирус, несомненно. Человечество, так или иначе, найдет более эффективные методы борьбы с вирусами. Все это пройдет. Конечно, будут другие вызовы, другие заболевания, мы же живем в реальном мире. Но вот война, которая касается непосредственно Украины, наших земель, жизни наших людей…

— Что вас больше всего удручает в современной России?

— Удручает? (смеется). Знаете, меня всегда удручает слепое невежество, я бы так попытался это сформулировать.

— В чем оно проявляется?

— А на Украине что вас печалит?

— То, что мы еще недостаточно солидаризированы, недостаточно соборны. Живут люди, для которых войны как бы не существует. Не хватает еще полновесного здорового гражданского общества. На всех уровнях, во всех регионах. Это, конечно, печально. Когда я находился там, в подвалах, естественно, рисовал более-менее красивую картину здорового гражданского общества, процветающей Украины. Но оказавшись на свободе, понимаешь, что это просто мечты. Их нужно только воплощать в жизнь, но они не есть реальностью. И это тоже печалит, конечно.

— Может быть, президент и его команда слишком наивные?

— Это будет страшно, если они слишком наивные. Или это вообще пустое. Я бы сказал, пустая карта. Тогда зачем она нужна? Зачем ее вытаскивать и раздражать общество? Если они реально думают, что там есть какое-то гражданское общество, самостоятельное, подчеркиваю, независимое от оккупационного режима, ну тогда, простите, это уровень Сивохо.

— Вы, кстати, знакомы с ним лично?

— Нет. Но, как и все жители города Донецка, естественно, его знал. И вряд ли он был властителем дум и лидером мнений.

— Нужно доказать, что я — ястреб. Пропаганда — ключевое тут слово. Она не требует доказательств, навешивает ярлыки. Я могу сказать, что этот кремлевский пропагандист — лидер ЛГБТ. Но это же ничего не значит, это будет манипуляцией. Факт должен быть фактом. Россия аннексировала Крым. Это факт? Факт. События, которые начинались в 2014-м году на территории Донецкой и Луганской областей, инспирированы Россией. Факт? Факт. Агрессор должен уйти с нашей территории. Мы должны четко обозначить национальные украинские интересы. Мы не должны учитывать и обслуживать интересы России. Как можно мириться с людьми, которые не просто декларируют свою ненависть к Украине, но и действуют в таком ключе?

— Ну, во-первых, не было никакой критической массы. Критическая масса, которая там есть, — это масса индифферентных людей. Не активных людей, а именно индифферентных. Достаточно ведомых, живущих повседневными заботами и тремя первыми, скажем, уровнями пирамиды Маслоу. Идеи сепаратизма никого не волновали, кроме маргиналов вроде Пургина, которых СБУ давно должна была поставить на место. А основная масса людей искала повседневную выгоду. Говорить о том, что была какая-то критическая масса, которая поддерживала россиян, — нет. Просто россияне дали в руки этим людям оружие.

Слабая на тот момент украинская власть передоверила решать вопросы на местах олигархам. В Донецке доверили Ахметову. Но мне кажется, на тот момент у него не было общегосударственного видения своего бизнеса и вообще своего существования. Нельзя передоверять одному человеку в столь серьезной ситуации решение вопроса.

— Какой, на ваш взгляд, наиболее реалистичный выход из войны на востоке?

— Это долгая дорога. Много мы уже упустили. Наиболее реалистично — действовать через международную общественность. Постоянно напоминать о том, что Россия — агрессор, что должны быть санкции. Мы должны додавливать с этой точки зрения. У нас нет больших самостоятельных сил. Во-вторых, нужно укреплять обороноспособность. Не отходить от евроатлантической интеграции. Нам необходим зонтик безопасности в виде НАТО. Мы, конечно же, должны требовать выхода на свою границу, закрыть ее от России. Нужно добиваться, чтобы все вооруженные люди не превращались там в псевдонародную милицию. Чтобы все эти подразделения вывели за пределы Украины. Еще нужно помнить о том, что территории и люди — немножко разные вещи. Мы должны работать с деоккупацией сознания людей. Заниматься вопросами переселенцев, и тут, к сожалению, политика провальная.

— Как вы относитесь к участию в войне в Донбассе церковнослужителей, с обеих причем сторон?

— Что значит — с обеих? Капелланы — не участники. Капелланство есть во всех армиях мира.

— Были же случаи, когда священнослужитель шел в десантуру, на передовую.

— Ну, он же снял с себя сан.

— То есть противоречий никаких?

— Абсолютно нет, он гражданин. Выполняет в данном случае свой гражданский долг, защищает страну. Для Украины это не захватническая война.

— Мы с вами должны понимать, что такое любовь. Я могу спросить вас, что такое любовь? Вот как вы понимаете?

— Грани разные есть. Можно об этом долго говорить.

— Вы не похожи на человека, который вышел озлобленным из плена, пережив весь тот ужас. У вас как получилось? Это та самая волевая любовь?

— Скорее да, чем нет. Я человек практикующий и человек рефлексирующий. Развивая уровень эмоционального интеллекта, ты понимаешь, что в мире не все так просто. Не все так черно и бело. Когда ты находишься в бою, да — там все черное и белое, тебе понятно, куда стрелять. Когда ты находишься в другой ситуации, где нет этой границы, тебе необходимо смотреть на мир объемней. То есть, иначе говоря, давать какой-то шанс людям. Любая озлобленность — это проблема твоей собственной психики.

— Вы много общаетесь с молодежью, не заставшей СССР. Какая она?

— Разная, обобщать нельзя. Есть творческие люди, чувствующие свою ответственность перед страной. Есть индифферентные, конечно. К сожалению, есть молодые, которые имеют значительно больше доступа к информации, чем в прошлом, но далеко не всегда бывают достаточно глубокими. Думаю, любая доступность расхолаживает и расслабляет.

— Ничего себе.

— Что посоветуете всем, кто живет сейчас в тревоге?

— Тревога, страх — деструктивные моменты, и должна быть внутренняя психогигиена. Это очень важно. Нужно разгружать сознание, помнить, что жизнь у нас одна. Поэтому необходимо наполнять себя разнообразным смысловым, позитивным материалом. Тревожный материал нужно переосмысливать. Если речь об эпидемии — это временный период, все заканчивается. Вы находитесь в замкнутом помещении не потому, что вас за что-то наказали, а потому, что в этом есть необходимость. Мы — существа социальные и можем испытывать сенсорный голод. Поэтому важно все же находить возможности через разные средства коммуникации так или иначе общаться.

Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ.

Читайте также: