Болеют ли коронавирусом в израиле
Возле Стены плача в Иерусалиме обычно многолюдно, но коронавирус изменил этот порядок вещей
Израиль дает миру мастер-класс по преодолению эпидемии коронавируса, и это требует от Иерусалима гуттаперчевой политики по отношению к своим вечным врагам и временным друзьям, пишет журнал НВ.
Этот материал подготовлен для № 11 журнала НВ от 26 марта 2020 года. Из соображений безопасности и руководствуясь заботой о здоровье наших читателей, курьеров, которые доставляют вам номер, и членов редакции, в ближайшие несколько недель журнал будет выходить только онлайн, а производиться — удаленно.
Израиль был первой страной, закрывшей свои границы для интуристов. Это случилось 10 марта, а уже на следующий день ВОЗ объявила о начале пандемии коронавируса. Теперь израильтяне силятся стать первыми в мире, кто даст землянам вакцину от страшного вируса.
Шимон Бриман, руководитель отдела Восточной Европы Хайфского университета ( Израиль), рассказывает, что уже в начале нынешнего марта обнадеживающие результаты по созданию вакцины от коронавируса человека были получены израильскими учеными из научного центра MIGAL в Галилее. Работа над созданием вакцины от коронавируса кур велась несколько лет. Белок, разработанный в центре MIGAL, имеет схожую структуру с поражающим белком коронавируса человека.
Трудные времена
Руководитель службы хирургии позвоночника больницы Барзилай ( Ашкелон) Рустам Джабаров — первый пострадавший от коронавируса в Израиле. Или, если быть точным, 31-й. Он на самом раннем этапе принял удар на себя. 6 марта доктор Джабаров вернулся из Бельгии с конференции хирургов-ортопедов. В субботу, 7 марта, почувствовал недомогание.
Но COVID-19 все равно нашел способ захватить страну. Сегодня в Израиле зафиксировано уже около 1,7 тысячи заболевших, а всего неделю назад их число едва подбиралось к отметке 300.
Все это время Джабаров сидит взаперти в клинике Барзилай в Ашкелоне, откуда и ведет свою просветительскую деятельность с помощью соцсетей. Он также участвует в работе своего отделения, включаясь в ежедневные планерки и разнообразные консультации. Времени болеть нет. Врачи в Израиле и раньше были на вес золота. Теперь они гораздо ценнее.
Как только коронавирус закрепился в Израиле, правительство вынуждено было открыть 200 вакансий врачей, свыше 600 медсестер, 300 — уборщиков и свыше шести тысяч для студентов. И это не покрывает большие потребности маленького государства.
Израиль в срочном порядке призывает медсестер, которые успели пройти курс по работе с аппаратом искусственного дыхания, быть готовыми к новым вызовам. Сам курс рассчитан на полтора года. Так что сейчас в резерве у Минздрава только те, кто позаботились о повышении квалификации заранее. Быстро обучить новый призыв уже не получится.
Еще хуже обстоят дела с аппаратами искусственной вентиляции легких ( ИВЛ). Как поясняет Роман Гольдман, руководитель департамента Первого медицинского центра Тель-Авива, ИВЛ могут функционировать в рамках реанимационной платформы, а на весь Израиль всего примерно 300 коек реанимации.
Правительство ставит перед Минздравом задачу к 8 апреля переоборудовать под реанимации и интенсивную терапию еще 700 больничных коек. То есть утроить существующий арсенал. Этого вполне достаточно для мирного времени, но крайне мало для военного. А то, что сейчас происходит в Израиле, иначе как войной уже и не называют.
Для Израиля он начался раньше, чем для многих европейских стран, которые теперь так драматически прощаются со своими гражданами, пораженными коронавирусом. Ведь Израиль стал бить тревогу еще тогда, когда весь мир бил баклуши. Кнессет первым в мире, то есть еще в феврале, распорядился закрыть страну для въезда граждан из Китая, а следом за ними и из Южной Кореи.
Теперь то время выглядят наивным вегетарианством. Драконовскими меры становятся только сейчас, когда в страну в спешном порядке возвращаются граждане Израиля. Застрявших туристов транспортируют из Латинской и Северной Америки, из Средней Азии и с Дальнего Востока. Они везут с собой море впечатлений и реки коронавируса. Ясно, что с этим потоком Израиль ждут трудные времена, а они, как выразился Нетаньяху, требуют таких же трудных решений.
Меры приняты
23 марта израильский премьер распорядился ввести новые ограничения по передвижению населения внутри страны. Речь идет о запрете покидать дома, за исключением выхода на работу, за продуктами или лекарствами. Полиции передаются полномочия по усиленному надзору за соблюдением карантина. Тем временем меры безопасности ужесточаются: с 25 марта было значительно ограничено количество общественного транспорта и появился новый запрет — теперь нельзя удаляться от дома более чем на 100 м.
Огромную роль в войне с коронавирусом сыграет армия, добавляет Гольдман. На службу призваны резервисты, которые вместе со спецчастями и Службой тыла отрабатывают сценарии помощи гражданскому населению, в случаях если пандемия выйдет из нынешних берегов. Разрабатываются проекты ускоренного строительства полевых госпиталей. Ряд отелей Тель-Авива и Иерусалима уже переоборудованы в стационарные госпитали, и эта практика будет расширяться.
Дефицит всего и везде — это самое слабое звено в сопротивлении вирусу. 19 марта в обращении к народу Нетаньяху отметил, что теперь весь мир испытывает огромную нехватку защитных костюмов, масок и аппаратов ИВЛ. Ждать помощи неоткуда. Вся планета ведет конкурентную борьбу за спасительное оборудование.
Успешную спецоперацию провернули и в израильской спецслужбе Моссад. Они сумели договориться с одной из исламских стран Персидского залива, чтобы выкупить там сначала 200 тыс. тестов, а сейчас на подходе еще 4,5 млн. Какая именно арабская страна пошла на сделку с Израилем — об этом здесь молчат.
Но угроза коронавируса заставила даже террористов снять палец с крючка автомата. Еврейское государство теперь снабжает необходимыми тестами как Палестину, так и сектор Газа. После тесты возвращаются обратно для проверки, так как только у Израиля есть лаборатории с соответствующим оборудованием.
Он отмечает, что три недели эпидемии стали самыми спокойными для израильских поселений вокруг сектора Газа. Прекратился даже ежедневный обстрел со стороны ХАМАСа. Все надеются, что это надолго. Но никто не верит, что это навсегда.
Коронавирус спутал все политические карты Среднего Востока. Кроме угрозы с юга, где и находится сектор Газа, остыла угроза с севера, где Ливан, Сирия, и за ними Иран ведут многолетнюю борьбу во имя истребление Израиля.
Но теперь в Иране разворачивается жуткая эпидемия коронавируса. Страна, где проживает 81 млн человек, что сопоставимо с населением Германии, занимает шестое место в мире по числу зараженных — 24,8 тыс. Это, очевидно, не финальная цифра, но и она несет угрозу как врагам, так и союзникам Тегерана.
Включили мозги
Чужое горе вряд ли способно стать утешением для самого Израиля. Эпидемия не отступает, а наступает на эту маленькую страну. В Минздраве Израиля готовятся к массовым вспышкам заражения коронавирусом. Вот почему Сигаль Садецки, главу отдела служб общественного здравоохранения Минздрава Израиля, беспокоят соотечественники, которые так и не поняли, как близко страна подошла к краю пропасти.
В Израиле, как практически во всем мире, людям тех профессий, что считаются жизненно важными, разрешено свободно перемещаться по городу. Остальным приказано сидеть дома. Кому все же не сидится — то ли по роду деятельности, то ли по иным личным причинам — в помощь пришли израильские технологии.
Построенная на данных ШАБАКа ( Службы общей безопасности) программа отслеживает маршруты и перемещения каждого человека. Создана карта случаев заболеваний, которая отмечает объекты поражения: от госучреждений до кафе и магазинов, посетители которых могут иметь риск заражения.
Минздрав реализовал мобильное приложение, которое показывает присутствие возможного носителя инфекции поблизости от владельца мобильного телефона с этим приложением. Программа информирует о приближении к потенциально опасному месту, не дожидаясь запроса.
Еще одно важное решение для регистрации перемещений лежит в области геолокационной истории каждого пользователя мобильной связи. Для этого используются локационные данные сотовых вышек и данные подключения к Wi-Fi-сетям. Нетаньяху разрешил Агентству внутренней безопасности подключиться к глобальной базе данных и отслеживать перемещения тех, кто заразился коронавирусом. С использованием этих же технологий определяются все, кто контактировал с заболевшими, с тем чтобы всех их отправить на карантин.
Коронавирус — двигатель прогресса. Он же и тормоз экономики. Израиль мало чем отличается от других стран с точки зрения карантинных мер. Магазины, рестораны, отели закрыты. Растет безработица.
Число официальных безработных, зарегистрированных на бирже труда, выросло вчетверо — с 4,5% до 16,5%. А это значит, что 570 тыс. израильтян в один момент пересели с твердой зарплаты на нетвердое пособие. Перед израильской Службой национального страхования предстала сложная задача: обеспечить выплаты этим вынужденным безработным.
Такое положение дел дает мощное оружие в руки оппозиции, которую представляет Авигдор Либерман, глава партии Наш дом Израиль. Его прогноз — в ближайшее время Израиль ожидает нулевой рост экономики и рост бюджетного дефицита, который уже подошел к отметке 50 млрд шекелей ( $13,9 млрд). Туризм, отели, авиакомпании, малый бизнес, включая 13 тыс. ресторанов, — все в прошлом.
Коронавирус, сеющий смерть и ужас по всему миру, вызвал ряд беспрецедентных контрмер в странах Европы. Главная из них — карантин строгого режима
Тренеру футбольного клуба Рома ( Рим) Паулу Фонсеке снова не повезло. Второй раз подряд он работает с командой, у которой украли город. С 2016 по 2019 португалец тренировал бежавший из горящего Донецка ФК Шахтер. Сейчас же в первый раз в своей жизни Фонсека живет в городе, у которого украли все: футбол, жизнь, потоки туристов, грохот улиц и площадей.
Какие ограничения из-за пандемии COVID-19 ввели в разных странах мира
Доктор из Израиля
Я не занимаюсь исследованием, занимаюсь лечением. Я ответственный врач за отделение с госпитализированными пациентами с Covid-19. В основном это - пожилые люди. Она вызывает осложнения чаще всего - опять же 81% - это легкое течение, как гриппозное. У 70% есть кашель, есть сухой кашель и есть также мокрый кашель. Есть часть пациентов, у которых присутствует только температура и боли в суставах, то есть протекает она в принципе как грипп. Основная проблематика этого Covid - то, что инкубационный период составляет в среднем 5,2 дня. А симптоматика развивается, если она развивается, через 11,3 дня. То есть, соответственно, человек болеет, является переносчиком, но он не знает даже, что он болеет и при этом заражает большое количество людей.
Новости по теме
Новости по теме
Основная причина смерти - это осложнения хронических заболеваний, но также и пневмония, которая присоединяется, но пневмония вирусная. Она не стандартная, как пневмония, не лечится антибиотиками, потому что она вирусная, во-вторых, очень тяжелая, людей очень тяжело вентилировать, там есть специфические параметры. Вот то, что мы знали до этого, здесь сейчас не работает. Как бы от случая к случаю.
Когда я зашел на смену, на сегодняшний день у нас умерли 23 человека, из них все старше 60 лет, кроме двух – 49 и 50 лет. Это женщины, две женщины, у которых не было хронических заболеваний. Детей я не видел, не встречал статистику в Израиле по детям, хотя в Англии написано, что 13-летний ребенок был, нужно посмотреть в нормальных журналах причины его смерти и было ли это на самом деле так, потому что, понимаете, слухи могут быть слухами. В Израиле на сегодняшний день заболевших чуть больше 6 тыс. человек, у нас карантин больше двух недель уже проходит, не тотальный. Я считаю в принципе, что нам нужно было действовать по модели китайской, - но это мое мнение, для этого есть Минздрав, - китайской модели, где был тотальный карантин, и так они победили в принципе заболевание, потому что там на сегодняшний день течения его нет.
На сегодняшний день основная масса тестов, которая подтверждена FDA, это в Америке, это компания Roche и компания Abbott. И есть еще одна компания, тест которой дает результат за 45 минут, я не помню названия ее. Abbott - это самые быстрые, это 15 минут, и Roche - это 4 часа. У нас в основном компании Roche, ПЦР у нас не делают в основном. У нас в сутки проверяются в районе 7 тыс. людей. Часть людей находятся бессимптомными в гостиницах, которые закрыты. В отделениях, как вот в котором я сейчас ответственный за отделение, здесь проходит лечение пациентов симптоматических, от легких до тяжелых, и часть пациентов в реанимации находятся.
Мы поддерживаем течение хронического заболевания. Лечение антибиотиками против инфекции бесполезно. Существует четыре протокола лечения Covid-19, но ни один из них не прошел клинические испытания и не дает на сегодняшний день уверенности, что это протокол лечения. Как такового протокола выработанного нет. То, что некоторые люди принимали антибиотик, хорошо, что они принимали, но они просто сами по себе выздоровели, а не от антибиотика, или у них не было Covid-19.
Израиль сейчас работает над разработкой лекарства, но пока еще безуспешно, к сожалению.
Насколько эффективны маски? Маска эффективна сейчас, как говорится во Всемирной организации здравоохранения, для заболевших больше, чем для тех, кто просто так ходит, потому что обычная маска - она не подходит.
Карантин на сегодняшний день - единственный способ борьбы с распространением заболевания. Пока нет других способов.
Борис Бриль
Редакция может не соглашаться с мнением автора. Если вы хотите написать в рубрику "Мнение", ознакомьтесь с правилами публикаций и пишите на blog@112.ua.
Полина Степенски. Фото: Сергей Мостовщиков
— Вы помните, как в первый раз услышали про коронавирус?
— Я услышала, как и все, по-моему, еще в январе, когда все начиналось в Китае. Сначала это показалось мне чем-то совсем уж экзотическим. Коронавирус я, конечно, когда-то учила, когда учила микробиологию. Ну, ничего особенного. Знаете, из разряда чего-то такого далекого, которое надо сдать на экзамене и тут же забыть. Но потом, когда стали приходить данные из Китая, стало понятно, что дело серьезное. Заражаются какие-то страшные тысячи. Люди сотнями умирают по полной программе. Я стала читать научные публикации.
Обычно китайские публикации читать тяжело. У них все же медицина какая-то своя. Есть вещи страшно продвинутые, гениальные. Допустим, лечение промиелоцитарного лейкоза мышьяком. Это правда работает, это хорошая идея, этим сейчас пользуются во всем мире. Китайцы вообще сейчас во многом впереди планеты всей. Но есть у них вещи, которые в западном мире никто никогда повторять не станет, потому что это может закончиться страшно плачевно.
Так вот, я стала читать, что они там пишут, и поняла: дело плохо — у них даже нет времени на хорошие статьи, только на какие-то отрывочные сведения. К тому же
стало известно, что начали умирать врачи и медсестры. Так обычно не бывает.
Ну, бывает, грипп дает осложнения, летальные исходы. Но так, чтобы от гриппа умирали врачи и медсестры, молодые, здоровые люди с крепкой психикой и иммунитетом, я такого что-то не припомню.
А потом сразу пошел такой снежный ком. Все еще веселились тогда в Венеции, всякие были карнавалы, у нас тоже многие поехали туда, потому что недалеко, дешево и красиво. Кому такое не понравится? Но вот наше Министерство здравоохранения как-то быстро сориентировалось. Запретов тогда, по-моему, еще не было, но уже всем вернувшимся сказали сидеть две недели на карантине. А потом в Италии началась вот эта вот черная чума, весь этот ужас.
— Можете описать этот ужас с профессиональной точки зрения?
— У меня много друзей в Италии — врачей, профессоров и так далее. Причем именно на севере, в Милане. Я, конечно, всем сразу написала, они ответили. Стало ясно, что система здравоохранения у них просто упала, вся. То есть оказалось, что внешне все там, конечно, красиво и креативно, но, по сути, очень неустойчиво. Четкие указания, четкие правила, все эти guidelines, все эти SOP (standard operating procedures) — это все касается Италии в меньшей степени, чем, допустим, Германии. И в критической ситуации это оказалось критически важным. Ситуация вышла из-под контроля.
Улица в Тель-Авиве. Фото: EPA-EFE
Что сейчас в мире все пытаются сделать? Сгладить кривую, избежать громадного количества пациентов в короткое время. Мы уже знаем, что примерно десяти-пятнадцати процентам зараженных нужна госпитализация, остальные могут спокойно сидеть дома в карантине. Но часть госпитализированных оказывается в критическом состоянии, их нужно отправить в реанимацию, интубировать, подключить к машинам искусственного дыхания. А их не хватает. При этом люди продолжают болеть другими болезнями.
Инфаркты, инсульты, этого же никто не отменял. Система и так довольно натянута, свободных мест в больницах не то чтобы море.
Поэтому системы здравоохранения должны решить непростую задачу — размазать эпидемию на более долгое время с небольшим количеством реанимаций. Мы прекрасно пониманием, что, скорее всего, распространение инфекции мы не остановим. Болезнь очень заразная — каждый человек пока заражает двоих-троих. На спад это может пойти, когда каждый будет заражать одного человека или меньше. Так что победит тут только система, только порядок.
— Давайте поговорим немного о самой по себе болезни. Что она такое, в чем состоит ее феномен?
— Смотрите. Я думаю, что мы узнаем ее только сейчас. Сначала мы, например, знали, что у 80 процентов заболевших есть высокая температура. Теперь мы видим, что это не так. Эти данные приходили из Китая, но они, видимо, описывали только тяжелых больных. Потом в мире начался массовый скрининг. У нас в Израиле, скажем, уже больше трех тысяч людей с положительной пробой на коронавирус, мы провели очень много анализов. И как минимум 35 процентов заразившихся у нас были вообще без температуры.
Мы видим сейчас, что симптомы коронавируса — это все что угодно.
Да, температура. Нет температуры. Да, сопли. Нет соплей. Да, кашель. Нет кашля. Может вообще не быть ничего.
Дальше. Мы толком не знаем, какова смертность. Сначала говорили, что ниже трех процентов. Но сейчас в Италии мы видим, что смертность очень высокая. Или: сначала говорили, что это угроза для пожилых людей. Теперь мы видим, что умирают и молодые.
В чем основная проблема с этим новым коронавирусом? Его рецепторы находятся в основном в легких. Поражается эпителий легких. Все альвеолы заполняются жидкостью, клетками, всяким мусором. Туда больше не попадает воздух. Человек больше не может самостоятельно дышать, ему требуется интенсивная искусственная вентиляция легких. Но поправиться после такой реанимации в ее самой, можно сказать, страшной форме имеет шансы в основном здоровый, крепкий человек. Потому что это все жуть. Плюс нет понятного лечения, нет надежного лекарства. Все эти анекдотические статьи о том, что помогает то и это, к ним нельзя сейчас относиться всерьез. Все это не доказано.
Все, что есть сейчас, — это ситуация, в которой больные оказываются такими тяжелыми, что врачи просто пробуют все что угодно. Я, кстати, разделяю этот принцип. У меня точно такой же — когда нечего терять, надо рисковать, надо пользоваться любой возможностью.
Полина Степенски. Фото: Сергей Мостовщиков
— Как решает проблему с коронавирусом израильская система здравоохранения?
— Скажу про нашу клинику. Мне кажется, здесь лучше всего работает обычный здравый смысл, логика. Вот я понимаю, что вирус передается воздушно-капельным путем. Я говорю: ребята, мы будем работать в масках, перчатках и на себя будем надевать одноразовые халаты. Домашнюю одежду будем снимать, в ней мы работать не будем. На улице и в магазинах мы будем внимательны. Я, например, исхожу из того, что все, кто находится возле меня, у них у всех коронавирус. До тех пор, пока не доказано обратное. Почему? Самый большой мой страх не в том, что я заражусь сама, а в том, что я заражу своих пациентов. Вы понимаете, что в отделении трансплантации костного мозга это критически важно.
Вначале мне сказали, что это паникерство. У людей будет чувство ложной безопасности. Я ответила: да пусть будет. Но если при помощи ложной безопасности мы хоть что-то предотвратим, то это будет то, что мы сделали по-настоящему. И, слава богу, через какое-то время наш гендиректор выпустил гениальное постановление, что у нас в больнице мы весь персонал можем раз в пять дней проверять на коронавирус, не прося разрешения у Минздрава.
Я считаю, это очень важно. Поскольку болезнь инфекционная, у человека, тем более у медика, часто возникает моральная проблема — он винит себя за то, что кого-то заразил или мог заразить. Это ужасно. Вы же не виноваты в том, что у вас коронавирус, а вы, допустим, об этом даже и не знаете. Получить сообщение о том, что вы заражены, не самое большое удовольствие, а тут на тебя еще и наваливается целое общество. Нужно любыми способами минимизировать это давление.
— А как вообще проходит тестирование в Израиле?
— Ой, это потрясающе, что у нас сделали. Большие молодцы. Надежный тест на коронавирус — это генетический тест, ПЦР-анализ (метод полимеразной цепной реакции, основанной на применении реактивов, многократно копирующих фрагменты РНК и ДНК возбудителя болезни — Ред.). Его немножко сложно делать. Но буквально в течение недели лаборатории нарастили мощности, собрали всех PhD, которые умеют держать в руках пипетку, стали работать день и ночь. Теперь мы получаем от них ответ за один день. К тому же у нас по всему Израилю сделали так называемые drive-in. Вы звоните в скорую, говорите, что были в контакте с больным или у вас кашель и сопли, температура или еще что-то такое. Вас спрашивают, можете ли вы управлять машиной и приехать туда-то и туда-то. Потом присылают на почту или в вотсап разрешение, вы с ним приезжаете в drive-in, как за гамбургером, у вас берут там мазок прямо через окно машины, и вы уезжаете домой.
Это важно, для того чтобы убрать ощущение страха. А то мы все тут немного, знаете, такие шанти-банти: умные, никто нам не указ. А как доходит дело до порядка и правил, начинается паника.
Паники быть не должно. Должны быть правила и порядок, карантин и проверки.
— Вы следите за тем, что происходит с коронавирусом в России?
— Мне сейчас немного не до этого, я читаю много профессиональной литературы о коронавирусе, чтобы принимать решения о пересадках костного мозга. Я, скажем, прочитала, что у больных, таких, как те, что лежат в моем отделении и у которых в принципе нет иммунной системы из-за нарушений кроветворения, как ни парадоксально, у них не было больше проблем с коронавирусом, чем у остальных. Может быть, как раз именно потому, что у них нет иммунитета. Потому что часть ответа организма на коронавирус — это реакция лимфоцитов. А если нет лимфоцитов, нет и тяжелых последствий болезни. Я, честно говоря, пока не знаю, где им сейчас безопаснее находиться, — у нас в клинике или у себя дома.
К тому же приходится думать о ситуации в стране. У нас тут все позакрывали, уже почти миллион безработных, хотя в Израиле безработицы практически не было. Экономика разрушается на глазах. Но, мне кажется, мы знаем, зачем мы ее разрушаем. Только для того, чтобы уменьшить количество смертей. Только для этого.
Только для того, чтобы не говорили, например, такое: умирают в основном пожилые люди. Понимаете, это ужасно. Пожилые люди все это слышат и видят. Мы фактически перекладываем на них чувство вины за то, что происходит. Но это неправильно! Здоровое общество держится на стариках и детях, как известно. Мы обязаны сохранить основы, показать, что мир не рухнул. Ведь все мы видим, что происходит в Италии и Испании, — врачам приходится решать, кого спасать, а кого нет, кому помогать, а кого оставить умирать. Я думать об этом не могу, я даже не хочу себе представить, что я окажусь перед таким выбором. И общество не должно оказаться перед таким выбором. Потому что этому обществу с этим потом надо будет как-то жить.
Тестирование на коронавирус в Израиле. Фото: EPA-EFE
— Ну вот, кстати, о том, как нам предстоит жить. Мир как-то изменится после того, как справится с тем, что происходит?
— Я очень надеюсь. Надеюсь, что мир изменится, причем в лучшую сторону. Я всегда говорила простые вещи: нет ценности выше, чем человеческая жизнь. Сейчас эта простая мысль, как ни странно, разрушает нас, наши экономики, наши привычки. Мы ради нее жертвуем очень многим. И, с одной стороны, это ужасно, а с другой — очень даже важно. Исчезают все миражи, все ложные представления о мире, прежние ценности становятся лишними и несущественными.
Конечно, лучше бы нам не получать такого напоминания. Но раз уж это случилось, есть повод подумать. Это я говорю как врач. В иудаизме вообще считается, что врач — посланник Бога. И через врача ты можешь взять все, что тебе дают, а задача врача — просто передать то, что нужно. И часто из этого что-то получается.
Я знаю, что сейчас в мире очень много страха, очень многие боятся происходящего. И это нормально для начала. Просто дальше надо переработать этот страх во что-то новое и прекрасное. Например, мы узнаем, что мы хорошие люди. И нам действительно хочется и нравится жить. Это немало.
— Есть у вас рекомендации, как этого добиться?
— Конечно. Прежде всего без надобности не выходить из дома. Второе.
Ничего не читать о коронавирусе, иначе можно сойти с ума. Есть масса других интересных вещей.
Третье. Не надо все время подходить к холодильнику, иначе после этого вируса в мире все будет для вас слишком маленьким, начиная с размера одежды. Четвертое. Начните жить нормальной, интересной жизнью. Это, конечно, самое сложное из всего. Но попробуйте хотя бы испытать ощущение комфорта и безопасности. Пятое. Если вы не справляетесь, у вас высокая температура и кашель — позвоните врачу. Пусть он посмотрит и решит, что с вами делать, ок?
— А что лично вы будете делать? Допустим, сегодня?
— Я пойду на работу. Но я в эти дни стараюсь не мешать своим врачам. Потому что я довольно доминантная и просто не хочу путаться под ногами у людей, которые по-настоящему жертвуют собой. У меня есть одна врач, так у нее шестеро детей, и все сидят дома. И у нее кругом один сумасшедший дом. Так что я покупаю своим врачам еду, думаю купить им цветы, а сама в основном хожу подбадривать пациентов. Им это очень важно сейчас. Слава богу, я дышу, так что обязана это делать.
Полина Степенски. Фото: Сергей Мостовщиков
Полина Степенски (в девичестве — Беренштейн) родилась в украинской Виннице. В 1990 году с мужем эмигрировала в Израиль. Советское медицинское образование не помогло — шансов поступить в израильский медицинский вуз при конкурсе 150 человек на место не было никаких. Полина устроилась в школу медсестер, работала почтальоном и мыла подъезды. Когда от инфаркта внезапно умер ее отец, она поклялась стать профессором медицины. Сегодня профессор Степенски — один из лучших врачей Израиля. Вот что она рассказывает о самой себе — буквально несколько цитат:
Читайте также
Почему это важно
Буквы пообщались с израильскими специалистами о симптомах болезни и как они проявляются на разных стадиях, чем лечат, особенностях карантина, сколько он может длиться и сколько и как Израиль тратит денег на эпидемию.
Израиль еще пару месяцев назад был одним из главных центров международного медицинского туризма. Сегодня Израиль закрыл свои границы для туристов, но входит в число стран, которые самым эффективным образом справляются с эпидемией коронавируса.
Медицинских туристов Израиль сейчас, естественно, не принимает. Но и для своих граждан здесь остановлены плановые операции – врачи берут только ургентные случаи. Продолжают работать в полном объеме только отделения для раковых больных.
Еще несколько недель назад больничные палаты интенсивной терапии переоборудовали под нужды больных с коронавирусом, чтобы они были полностью изолированы и в комнате была отдельная от общей система вентиляции. В палаты поставили мониторы, чтобы врач мог постоянно видеть пациента.
О том, как диагностируют и лечат коронавирус Буквам рассказал доктор-инфекционист больницы “Ихилов” Евгений Качман.
Скажите, как у вас диагностируют коронавирус? Кому делают тесты, потому что у нас в Украине это делают ограниченному числу людей? И мы не понимаем, сколько на самом деле инфицировано.
У нас, как и во всем мире, единственная диагностика на коронавирус – это ПЦР (тесты полимеразной цепной реакции). Берется мазок в носоглотке и делается молекулярный тест. Сейчас разрабатывается также наш тест на антитела, он проходит его валидацию в Центральной лаборатории Израиля.
То есть вы сейчас видите человека с видимыми признаками коронавируса и делаете ему тест ПЦР?
Тут не будет простого ответа на ваш вопрос: проверить все население мы не можем, но есть целый список людей, которым мы делаем анализы. Сейчас это 6-7 тысяч анализов в день, начинали с нескольких сот. Мы проверяем людей с подозрительной симптоматикой в больницах, людей, у которых есть хоть минимальная симптоматика, которые прибыли из мест, где высокая частота заболеваний (некоторые районы Большого Тель-Авива, Иерусалима).
На уровне поликлиники, если я слышу по телефону, что есть признаки (в поликлиники мы просим просто так не приходить), но нет отдышки и высокой температуры, то я говорю пациенту просто сидеть дома и не делать анализы. Вполне вероятно, у него коронавирус, но всем сделать анализ пока нет возможности. Только если бы пациенту было не 25 (как в этом случае), а 65 лет, у него были сопутствующие заболевания, отдышка и высокая температура, тогда бы мы его делали. Пока каждый раз врач решает индивидуально.
Если возможность все-таки посчитать больных?
Я могу сказать вам формулу, как это можно посчитать, если мы не можем всем сделать тест и проверить все население. Тогда нужно смотреть на некие абсолютные цифры – а именно тяжело больных или людей, которые скончались. Эти цифры всем известны. В Израиле на 1 апреля скончались 6 человек. Так как смертность в Израиле и всем мире от коронавируса– это 1%, то мы можем понять, сколько инфицированных было 3 недели назад. Их было 600. Потом мы знаем, что от каждого больного заражается 2-3 человека.
Значит, мы делаем некую прогрессию от того момента до сейчас, я вам ее точно не воспроизведу, но биологи ее умеют делать, и на данный момент у нас где-то 10 000 инфицированных. Поэтому через 2-3 недели от сегодняшней даты умрет где-то 100 человек. Это очень грубый подсчет, конечно. Но он позволяет представить число заразившихся, потому что точное не установит никто.
Как передается вирус?
Сейчас мы знаем, что он передается воздушно-капельным путем. Он не остается в воздухе, но передается с каплями слюны. Поэтому оставайтесь на расстоянии 2 метра с другими людьми и обсессивно мойте руки после прикосновений к поверхностям вне дома.
На какой стадии человек может заразить других?
За пару дней до того, как у него появятся первые симптомы. Поэтому мы просим уходить на изоляцию тех, с кем он контактировал 1-2 недели назад. Инкубационный период у человека в основном длится неделю-две.
Можете назвать симптомы для легкой, средней и сложной стадии заболевания?
Самые частые симптомы коронавирусной инфекции – это боль в горле, иногда насморк, легкий кашель, легкое недомогание, мышечные боли, боли в спине. Такое гриппоподобное недомогание, невысокая субфебрильная температура – 37,2- 37,5. Очень многие люди отмечают, что у них пропадает чувство вкуса и запаха.
То есть такой симптом наблюдается и это не выдумка?
Да-да, это говорят и доктора, которые сами болели. Как раз аппетит пропадает, потому что они не чувствуют вкуса и запаха. Кроме этого, у 20% бывает понос. Вот и все. У многих людей именно так этот вирус через несколько дней и проходит. И если мы им сделаем снимок легких или КТ (чего делать не надо), то снимок у них будет чистым.
Если болезнь осложняется – в основном это пожилые люди или с хроническими болезнями – примерно через 6-7 дней после начала заболевания и той легкой симптоматики у них возникает некий кризис, который сопровождается подъемом температуры выше 38,5-39, ухудшением дыхания, появляются симптомы удушья.
Если их осмотреть, то наблюдаем цианоз и снижение кислорода в крови. Такие люди нуждаются в немедленной госпитализации и постоянном наблюдении врачей. Многим из них будет хуже и им нужна будет вентиляция легких, потому что у них развивается виральная пневмония. И это видно на обычном снимке легких. И если мы видим такие симптомы, срочно госпитализируем.
Многим из них срочно нужна вентиляция легких. К тому же плохо им становится и по другим направлениям – давление падает, бывает поражение сердечной мышцы, поражение почек.
Люди с какими болезнями, кроме пожилых попадают в группу риска?
Это не только пожилые, молодым не нужно быть легкомысленными. Сегодня нам привезли пациента в очень тяжелом состоянии, которому всего 20 лет.
В группе риска люди, у которых гипертония, сахарный диабет любой формы, хроническая болезнь легких, сердечные заболевания и рак. Часто спрашивают про людей с ослабленным иммунитетом, касается ли это ВИЧ. Нет такой информации, что человек ВИЧ-инфицированный подвержен большей опасности. Нет, мы в этом контексте говорим о людях, получающих химиотерапию.
В контексте большого количества больных в Италии была такая статья недавно, что это якобы из-за того, что они употребляют много антибиотиков.
Нет, никакого отношения к антибиотикам это не имеет. В конце концов, мы все их едим, потому что их добавляют животным в корм и так далее. Но если бы это была какая-то суперрезистентная бактерия, тогда бы мы об этом говорили. А у нас речь идет о вирусе. И тут антибиотики ни при чем.
В Италии совсем другая проблема: это проблема демографическая, потому что в районах, где началась эпидемия, много пожилых людей. Но эти люди несмотря на возраст очень активны и не сидят дома. А, во-вторых, это недостаточные меры карантина в начале эпидемии, они слишком легко к нему отнеслись. И так получилось, что очень резко много людей заразились и их система здравоохранения была переполнена. И много больничного персонала заразилось.
Одна из главных проблем, что от коронавируса нет пока лекарств. Какие лекарства применяют против коронавируса на данном этапе в Израиле? Многие говорят о антималярийных лекарствах, действительно ли это так?
Проверенных лекарств против коронавируса нет. То, что мы используем, мы думаем, что оно помогает. Есть некие мнения, основанные на том, что давали пациентам, и думают, что оно помогло, есть ретроспективные описания групп людей с определенными болезнями, но не тяжелых больных, есть эксперименты в пробирке. И мы пользуемся этими лекарствами, потому что другого выбора нет.
Сделав такую ремарку, я могу сказать, что есть два лекарства от малярии: хлороквин и гидроксихлорохин, которые в пробирке имеют антивирусную активность и мы их даем больным средней и высокой тяжести. Не легким! Легким больным мы не даем ничего. Им не нужно ничего давать. Особенно молодым и детям.
Кроме хлороквина и гидроксихлорохина есть история про антибиотик азитромицин. Мы им не пользуемся широко, потому что данные о нем очень косвенные и основаны на маленьком и ограниченном исследовании. Но в других госпиталях его используют с антималярийными препаратами.
Третье – это антивиральные препараты, которые сейчас пытаются давать против коронавируса. Это протеазные ингибиторы как Калетра (ритоновир, лапировир). Мы ими тоже не пользуемся, потому что считаем, что это не помогает, а дает только побочные эффекты.
Есть попытка давать цинк, потому что вместе с антималярийными препаратами он увеличивает их антивирусное действие в пробирке. У цинка нет побочных действий, его можно давать.
Для более тяжелых больных хотелось бы давать что-то антивиральное, что работает против этого вируса конкретно, но пока такого нет. Есть препарат фирмы Гилеад, который тестируется, но пока его не дают. Есть японский препарат, довольно старый – Avigan, который дают там против гриппа и его же дают против коронавируса, но он недоступен в других странах.
Есть еще несколько препаратов, которые мы тестируем прямо на больных, чтобы понять, что же помогает. Например, такой препарат Токилизумаб (Актимра). А дальше искусственная вентиляция и палата интенсивной терапии, чтобы их продержать живыми, пока вирусная пневмония не пройдет.
В Израиле сейчас тоже жесткий карантин. Как повлияло введение карантина на распространение болезни?
У нас карантин ввели достаточно давно, мы были первыми, кто закрыли авиасообщение с Китаем, Японией и Европой. Тех, кто прилетели до этого, мы отправили на карантин. В том числе иностранцев. Отменили занятия в школах и детских садах. Потом ввели карантин, который не такой жесткий как у вас – у нас все-таки выключена экономика на 80%, но не на 100%.
Рестораны, кафе у вас тоже закрыты?
Да, давно. Три дня назад еще можно было заказать еду с собой и забрать на пороге заведения, сейчас только по заказу на дом. Тебе привезут под двери, позвонят и уйдут. А ты потом заберешь.
В Украине пару дней назад появилась такая странная инициатива – разрешить больным коронавирусом выходить в аптеки и магазины? Как вам такое решение?
Это неразумно. Человек с коронавирусом должен жестко сидеть дома или если у него нет такой возможности сидеть в отдельной комнате, то у нас их селят в гостинице, на всем готовом, которую специально сняло государство. Но человек, пока он не объявлен выздоровевшим, ему нельзя никуда ходить. Выздоровевшим мы его считаем, если он сдал 2 мазка на ПЦР в течение 2 дней, и они показали отрицательный результат.
Также не нужно отпускать детей гулять, если вы болели, а у ребенка не видно симптомов – дети очень часто переносят этот вирус на ногах. Но заразить других могут.
Если вдруг у кого-то в Украине есть такой больной, квартира многокомнатная, но как соблюдать карантин, как себя вести?
Нужно очень сильно соблюдать гигиенические правила, ходить в масках, мыть руки постоянно
Что делать тем, кто просто выходит в магазины и аптеки?
Нужно не приближаться на расстояние больше 2 метров, даже в очереди стоять на таком расстоянии, лучше брать все в перчатках, а потом при выходе из магазина их выбрасывать и обрабатывать руки антисептиком. Если есть маска, лучше надеть. Но если ее нет и не приближаться к человеку ближе, чем на 2 метра, то не страшно. Мы можем заразиться если человек близко к нам дышит, плюет или чихает.
По-вашему, сколько должен длиться карантин, чтобы эпидемия пошла на спад?
Это трудно пока сказать. Думаю, что мы просидим в том виде карантина, который есть, еще пару недель, а потом, если не будет увеличения больных, людей будут из карантина аккуратно выпускать. Но выборочно, чтобы дать работу каким-то секторам экономики. Люди пожилые продолжат сидеть на карантине, так же как и массовых мероприятий не будет, думаю, и через год, и через два. А частичный возврат к труду будет зависеть от того, как будет идти кривая. Сейчас она идет медленно, и это дает нам некоторые предпосылки надеяться на улучшение.
Читайте также:
