Можно ли вылечить вич гомеопатией

05.V.20 – ЕЖЕМЕСЯЧНОЕ ЗАСЕДАНИЕЕ НМГООО (ОДЕССА, УКРАИНА)

15-17.V.20 – XV КОНФЕРЕНЦИЯ JAHC (ОРЛАНДО, ФЛОРИДА, США)

21-24.V.20 - I МЕЖДУНАРОДНАЯ КОНФЕРЕНЦИЯ "ГОМЕОПАТИЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ И ПРУВИНГИ" С СЕМИНАРОМ МАХЕША ГАНДИ (МОСКВА, РФ)

12-13.VI.20 - ХХХ ЮБИЛЕЙНАЯ КОНФЕРЕНЦИЯ ГОМЕОПАТОВ (СПб, РФ)

05-06.IX.20 - I МЕЖДУНАРОДНЫЙ КОНГРЕСС IIHP (ПАНЧКУЛА, ХАРЬЯНА, ИНДИЯ)

08-11.Х.20 – 99-Й БРИТАНСКИЙ ГОМЕОПАТИЧЕСКИЙ КОНГРЕСС (БОРНМУТ, ВЕЛИКОБРИТАНИЯ)

12-14.ХI.20 – ICE-20 (КЁТЕН, ГЕРМАНИЯ)

08-11.IV.21 - ГОМЕОПАТИЧЕСКИЙ КОНГРЕСС "МИР В ГОМЕОПАТИЧЕСКОЙ ПЕРСПЕКТИВЕ" (РИГА, ЛАТВИЯ)

IMMUNOSINUM (AIDS NOSODE) - НОЗОД ВИРУСА ИММУНОДЕФИЦИТА ЧЕЛОВЕКА

Прувинг проведен впервые Мишей Норландом (1988) на двух группах пациентов. Средство было изготовлено вначале из крови живущих лиц, а затем из крови только что умершего от явлений СПИДа пациента. Позднее, группа южноамериканских учёных (Мексика, Бразилия, Аргентина) под руководством профессора А.О. Минотти, провела исследования нозода из спермы мужчин, больных СПИДом, и назвала препарат Иммунозинум (на наш взгляд, это более приемлемое названии е для препарата).

Следует отметить, что во всех случаях были: 1) оформлены паспорта доноров (свидетельствующие об отсутствии иных заболеваний, в т.ч. в анамнезе); 2) соблюдены правила забора (пациенты не получали лечения).

Ниже приведен текст из моей книги по нозодам и органопрепаратам 2002 года издания, с дополнениями из работ А.О. Минотти с коллегами (1998-2001).

Исследование, проведенное правительственным исследовательским центром в Индии на 129 асимптомных ВИЧ – инфицированных (120 мужчин, 9 женщин), показало, что за время гомеопатического лечения (от 3 до 16 мес.) 11 больных стали ВИЧ– из ВИЧ+. Обычных лекарств им не прописывали.

В медицинской литературе описаны редкие случаи, когда по неизвестным причинам больные из ВИЧ+ становились ВИЧ–. Исследование показало, что это не единичные случаи. Д-р Уллман считает, что нет смысла в том, что люди из ВИЧ+ станут ВИЧ–, т.к. тесты, которые определяют это состояние, просто оценивают их антитела, а не саму болезнь. Общепринято считать, что люди, которые становятся ВИЧ+, остаются ими всю жизнь. Поэтому очевидно, что исследование индийцев нужно тщательно изучить, чтобы оценить потенциально важный клинический результат. Нужно заметить, что существуют также данные, которые показывают значительное улучшение в иммунной системе и крови у больных с ВИЧ+ и СПИДом в результате гомеопатического лечения.

Гомеопатические лекарства могут играть важную роль в лечении оппортунистических инфекций у больных СПИДом, так как не имеют негативных влияний, которые присущи патентованным медикаментам (особенно с учётом состояния обмена и систем защиты инфицированного больного). Одним из преимуществ использования гомеопатии в лечении больных СПИДом является то, что они имеют различные необычные симптомы, болезни и синдромы, которые мешают поставить диагноз. Гомеопат, однако, может прописать лекарство до постановки обычного диагноза. Так как гомеопатические лекарства прописываются на основе симптомов данного человека, обычный диагноз не нужен для прописи.

ТЕМЫ ЛЕКАРСТВА:
1) незащищённость (потеря раковины, стены, оболочки); утрата опоры и границ, происходит непрерывное свободное движение эмоций из внутреннего мира во внешний и наоборот; практически обнажён, без контроля; не принадлежит себе; не допускает чувства;
2) отчуждение, отказ от чувств; отверженность;
3) чувство, что предали;
4) ощущение загрязнения и страх испачкать других;
5) ответственность за других лиц, за детей;
6) отвращение к себе;
7) насилие (в том числе сексуальное).

По мнению группы исследователей, является глубоко действующим лекарством (по изменению статуса больных и картины их крови). Состав крови изменялся драматически со 2-го дня прувинга. Увиденная картина была названа "stacking" (куча, груда) и показывала реакцию гуморальной защиты. Такую картину наблюдали в течение трёх дней, затем она вернулась к исходному состоянию. Наблюдения химика-лаборанта: развилась гипохромная анемия с анизоцитозом и пойкилоцитозом. Препарат оказывает воздействие на выработку глутатион-редуктазы в эритроцитах; недостаток энзима может вызывать гипохромную анемию с анизо- и пойкилоцитозом.

В группе профессора Минотти прувинг дал 298 симптомов, из них: 45 ментальных; сон – 26; голова – 32; головокружение – 2; глаза – 8; нос – 6; лицо – 11; рот – 8; горло – 8 (внутреннее – 5); глотка и трахея – 2; желудок – 18; грудная клетка – 5; кашель – 1; мокрота – 1; живот – 12; прямая кишка и стул – 14; мочевой пузырь – 2; женские половые органы – 5; спина – 26; конечности – 42; кожа – 14; потоотделение – 2; общие -11.

Показания для клинического применения: характерен следущий синдром: ретикулоцитоз – спленомегалия – неврологические нарушения – мышечная ригидность – олигофрения (дебильность, имбецильность, идиотия); действие нозода более левостороннее.

ОБЩЕЕ. Общее чувство разбитости, как будто болен ОРВИ, гриппом. Сексуальное насилие (в анамнезе). Септические состояния. Недоверчивость. Гиперестезия.

СОЗНАНИЕ. Мир кажется странным и волнующим. Беспокойство и желание порядка. Те, кто должен охранять порядок и каждого из нас, сами нападают и причиняют боль. Делюзия роста и преуспевания. Делюзия спокойного полёта (плывёт, парит по воздуху, приподнят на высоту). Делюзия, что он – облако. Делюзия, что он большое белое облако с цветами в центре. Цветы с оранжевой и тёмно–коричневой сердцевиной и сомкнутыми лепестками. Ощущают себя цветком. Ощущение тугой веревки вокруг шеи, за которую тянут вверх. Делюзия, что отравлен, побит камнями. Испытывает острое чувство тревоги, как перед началом путешествия. Ощущение ухода в никуда, в небытие. Ощущение хлопка, делюзия, что стручки семян открываются с хлопком (лопнул пузырёк). Ощущение, что предметы совершают волнообразные движения подобно тому, как колышется трава на ветру, как дуновение ветра по кукурузному полю. Чувство любви и симпатии к окружающим. Ощущение погружения стоп в землю, чувство приземленности. Образ слона (доброта, мягкость и пассивность, исходящие из огромного тела). Сильные ощущения в мозгу, как будто что-то движется, вибрация внутри мозжечка (как будто волны проходят в верхушке мозга, и мозг перестраивает сам себя, меняет свое положение, движется в противоположную сторону от черепа, как будто это котёнок, который должен уютно устроиться). Чувство в области грудины, как от удара кулаком (как будто закрыли дверь, заперли). Паника и опасность пребывания в изоляции. Времени мало, а нужно ещё сделать очень много. Раздражительны. Посягательство на собственность. Торопливы (нет времени обсуждать и оглядываться на прошлое или оценивать ситуацию вокруг). Гневливы. Упорство и чувство ответственности. Лучше в общении с животными. Делюзии, что спасения нет, что изолирован, что правители бессильны справиться с хаосом. Параноидальная симптоматика.

Легко возбудимые типы, с затруднением концентрации, расстройством толерантности.

СОН И СНОВИДЕНИЯ. Сновидения с огромными богатыми домами, большими комнатами, красивым и дорогим внутренним убранством, маленьким внешним пространством, огромными внутренними пространствами, коридорами и лестницами (великолепные дома могут соседствовать с полуразрушенными). Также – деревья, вода, ювелирные украшения, золото, металл, очень яркие и богатые краски (чаще красная, золотистая). Темой снов может стать всё, связанное с путешествиями, спешкой, паникой, большим количеством людей. Раздражение и нервозность возникают в сновидениях по самым разным поводам. Снятся дети, снег. Сон с частыми пробуждениями. Сонливость с тошнотой.

ГОЛОВА. Ощущение пустоты. Затылочные головные боли. Цефальгии пульсирующего характера, длительные. Ночные пульсирующие затылочные головные боли, если лежать лицом вниз. Боль в голове, при пробуждении ото сна и вставании с постели.

ГЛАЗА. Зуд, с распространением на остальные части тела. Множество проблем с глазами. Миопия. Отёчность верхних век.

НОС. Ринит, катар.

РОТ. Волдыри на губах, на слизистых оболочках полости рта.

ЖЕЛУДОК. Тошнота. Боль в желудке, после еды, с улучшением от надавливания и сгибания вперёд. Раздражение желудка от сладостей.

ЖИВОТ. Спазмы в животе как будто должны начаться регулы.

ОРГАНЫ МОЧЕВЫДЕЛЕНИЯ. Частые позывы на мочеиспускание в ночные часы, до 5 раз за ночь.

ПРЯМАЯ КИШКА И СТУЛ. Диарея.

ЖЕНЩИНА. Спазмы в матке во время менструаций.

СПИНА. Боль в проекции левой лопатки. Боль в левой лопатке, с мышечной ригидностью, улучшением от растирания и массажа, давления. Мышечные боли в той же области.

КОЖА. Разрастание бородавок – на шее, наружной части горла и на лице.

Несмотря на кажущиеся положительные результаты, которые дают гомеопатические средства у людей с ВИЧ+, началом СПИДа и случаях СПИДа в неэкстремальной форме, большинство гомеопатов не наблюдают существенного улучшения у больных с продвинутыми стадиями СПИДа. Говоря это, следует отметить, что есть исключения из правила, и много гомеопатов знают, что у некоторых больных с продвинутой стадией СПИДа качество жизни значительно улучшилось. В дополнение к неклассическому подходу некоторые из коллег экспериментируют, давая больным СПИД их собственную потенцированную кровь. Клиническая польза этого подхода ещё не проверена.

Гомеопатические средства не оказывают традиционного антивирусного действия, но имеют иммуномодулирующий эффект. Двухвековая история успеха гомеопатии в лечении эпидемий инфекционных заболеваний предполагает иммуномодулирующее действие гомеопатических средств, и клинические исследования на лицах с ВИЧ+ и СПИДом демонстрируют положительный результат употребления гомеопатических средств (нозодов и конституциональных). На это стоит обратить внимание врачам, учёным, работникам здравоохранения. В ситуации с ВИЧ/СПИД удивляет и подавляет то, что гомеопатические средства игнорированы как жизнеспособная часть общей программы по лечению пациентов.

Неизлечимая болезнь перестала быть смертельным приговором

Нозифо Бенгу, жительница Южно-Африканской Республики, умерла от СПИДа в 32 года. Общественная организация по борьбе с заболеванием, выражая соболезнования семье, назвала смерть Нозифо “преждевременной и необязательной”.

Первые несколько лет после постановки диагноза Нозифо получала антиретровирусную терапию, но затем перешла на альтернативное лечение. Ежедневно она ела чеснок и имбирь, чтобы бороться с инфекциями. Пила лимонный сок и ела цедру для детоксикации организма и поддержки печени. Свекла в ее диете была призвана улучшать показатели крови, арбуз служил источником витаминов. Была еще какая-то бутылочка с экстрактом растений — история не сохранила их названия, но зато известно, что бутылочка обещала “позитивную жизнь”.

Нозифо решила отказаться от лечения не сама по себе. Она сделала это под влиянием. официальной государственной пропаганды. Табо Мбеки, президент ЮАР с 1999 до 2008 года, неоднократно заявлял, что антиретровирусная терапия опасна и не работает, а ВИЧ вообще не вызывает СПИД. Лекарства не были полностью запрещены в стране, но достать их было не так-то просто. Все благотворительные программы, предполагающие бесплатную выдачу антиретровирусных препаратов, были свернуты. К концу 2005 года лекарства принимали чуть больше 100 тысяч человек — притом что общее число ВИЧ-инфицированных, по самым скромным оценкам, составляло тогда в ЮАР 5 миллионов и не менее 600 тысяч из них уже остро нуждались в антиретровирусной терапии, чтобы предотвратить развитие СПИДа.

По оценке Гарвардской школы общественного здравоохранения, c 2000 до 2005 года политика Табо Мбеки привела к преждевременной смерти 330 тысяч граждан ЮАР, а также к заражению ВИЧ 35 тысяч новорожденных, чьи матери не получали антиретровирусную терапию во время беременности. (…)

(…) История с ВИЧ и СПИДом объемная, запутанная, полноценной популяризации пока поддается плохо, даже у профессиональных биологов еще полно работы по выявлению всех механизмов развития заболевания. Но важно, что вопросы, над которыми работают сегодня профессиональные биологи, — это вопросы узкоспецифичные и конкретные, что-нибудь вроде “Какую роль играет хеликаза DDX5 при контроле вирусной транскрипции?” или там “При каких вариантах MHC благоприятен генотип KIR2DL3+/KIR2DL2- у ВИЧ-инфицированных?” (первые попавшиеся примеры при поиске по научным статьям, вышедшим в 2015 году). В научных публикациях не ведется никакой дискуссии на тему того, существует ли ВИЧ и вызывает ли он СПИД, — по той же причине, по которой отсутствуют дискуссии о том, впадает ли Волга в Каспийское море, возможен ли вечный двигатель и не мешает ли твердый небесный свод полетам космических кораблей. Тем не менее у научного журнала Nature есть и специальные страницы, отведенные не для описания новых научных работ, а для всякой околонаучной публицистики, в том числе полемики с антинаучными течениями. В 2000 году, в разгар смертоносной политики Табо Мбеки, там была опубликована Дурбанская декларация, посвященная как раз тому, что Волга впадает. в смысле ВИЧ вызывает СПИД. На момент опубликования ее подписали более 5000 специалистов в области молекулярной биологии, вирусологии, иммунологии и смежных дисциплин. При беглом просмотре списка подписей я заметила там двух состоявшихся и двух будущих (на тот момент) нобелевских лауреатов, вполне возможно, что их там больше. В Дурбанской декларации — как полагается, со ссылками на серьезные исследования — приводятся следующие аргументы.

1. Пациенты с синдромом приобретенного иммунодефицита, независимо от того, где они живут, инфицированы ВИЧ.

2. Без лечения большинство людей с ВИЧ-инфекцией заболевают СПИДом в течение 5–10 лет. ВИЧ-инфекция определяется в крови с помощью выявления антител, генетических последовательностей или вирусных частиц. Эти тесты настолько же надежны, насколько тесты, применяемые для выявления любых других вирусных инфекций.

Фото: Athit Perawongmetha / Reuters

3. Люди, получившие переливание крови или ее компонентов, содержащих ВИЧ, заболевают СПИДом, а те, кто получил незараженную кровь, — нет.

4. Большинство детей, заболевших СПИДом, рождены ВИЧ-инфицированными матерями. Чем выше вирусная нагрузка у матери, тем выше риск того, что ребенок заразится.

5. В лаборатории ВИЧ инфицирует именно те клетки крови (CD4+ лимфоциты), численность которых падает у людей, больных СПИДом.

6. Лекарства, которые блокируют размножение ВИЧ в пробирке, также снижают вирусную нагрузку и замедляют развитие СПИДа. Там, где лечение доступно, оно снижает смертность от СПИДа более чем на 80%.

7. Обезьяны, которым вводят даже не сам вирус, а только полученную биотехнологическими методами ДНК вируса иммунодефицита обезьян (соответствующую продукту работы обратной транскриптазы при настоящем заражении), становятся инфицированными и заболевают СПИДом.

Помните, когда мы были маленькие, по телевизору и в бумажной прессе рассказывали про ВИЧ-инфекцию фактически как про смертный приговор? Ох уж эта телевизионная кухня: выбрать героя помоложе и посимпатичнее, снять его в кабинете врача как будто бы в тот момент, когда он узнает шокирующее известие, добавить тревожной музыки на монтаже, показать плачущую старушку-мать, которая никогда не увидит внуков (в идеале настоящую, но можно и актрису нанять для съемки). Между тем в начале девяностых все так и было. Надпись “ВИЧ+” в результатах анализов действительно означала, что человек умрет через десять лет довольно неприятной смертью. В Африке — география как машина времени! — результат анализа до сих пор может означать именно это. Но в развитых странах, к каковым в данном случае относится и Россия, ситуация довольно быстро изменилась, вот только телевизор уже забыл нам об этом подробно рассказать, потому что на хороших новостях рейтинга не сделаешь.

Поиски лекарства от ВИЧ начались даже раньше, чем ВИЧ был обнаружен. Дело в том, что уже в 1970-х ученым были известны другие ретровирусы, например T-лимфотропный вирус человека (HTLV), вызывающий T-клеточный лейкоз. Был уже открыт фермент, который позволяет вирусам этого семейства строить ДНК на базе РНК, — обратная транскриптаза, и был открыт сурамин, первое вещество, которое блокировало работу вирусного фермента. Поэтому, когда в 1984 году команда исследователей из американских Национальных институтов здоровья, возглавляемая Сэмюелем Бродером, научилась поддерживать в пробирке жизнеспособную культуру CD4+ лимфоцитов человека и заражать ее ВИЧ, что позволило приступить к активному поиску лекарств, первые надежды ученые возлагали именно на это вещество. Быстро выяснилось, что сурамин действительно замедляет размножение вируса — как в пробирке, так и у принимавших его добровольцев, больных СПИДом, — но параллельно обладает высокой токсичностью для клеток нашего организма.

Первое лекарство оказалось ненамного лучше болезни. Но по крайней мере стало понятно, в каком направлении копать. Команда Бродера вступила в сотрудничество с исследовательскими лабораториями фармкомпании GlaxoSmithKline, они перебирали разные вещества, потенциально способные связываться с обратной транскриптазой и блокировать ее работу, и вскоре обратили внимание на 3'-азидо-2',3'-дидезокситимидин, он же AZT, он же зидовудин. Эта небольшая молекула хорошо блокировала работу обратной транскриптазы вируса и одновременно была относительно безопасной для человеческого организма. FDA (американское Управление по надзору за качеством пищи и лекарственных препаратов) одобрило применение зидовудина рекордно быстро, и уже в 1987 году человечество располагало первым лекарством против СПИДа.

Это было уже гораздо лучше, чем ничего. Зидовудин достоверно замедлял падение уровня Т-лимфоцитов и развитие СПИДа у зараженных ВИЧ, примерно на полгода продлевал жизнь пациентов, у которых СПИД уже развился, снижал вероятность передачи вируса ребенку при беременности. Правда, были и проблемы. Принимать препарат приходилось каждые четыре часа (в том числе среди ночи). У ряда пациентов наблюдались заметные побочные эффекты (например, миопатии). Но главное — уже в 1989 году были описаны мутантные формы ВИЧ, невосприимчивые к терапии, и было понятно, что они будут распространяться все шире.

Фото: David Gray / Reuters

Хорошая новость в том, что параллельно испытывались десятки других препаратов. Было получено еще несколько блокаторов обратной транскриптазы, но важно было найти лекарства, воздействующие и на другие ферменты вируса. И вот наконец в 1995 году FDA одобрило первое лекарство нового типа: ингибитор протеазы, препятствующий нормальному созреванию вирусных частиц. В 1996-м, на XI международной конференции по СПИДу, врачи обсуждали первые испытания схемы лечения, в которой использовалось сочетание лекарств двух разных классов. Результаты принципиально превосходили все предшествующие, и с 1996 года новым золотым стандартом, рекомендуемым для всех больных, стала высокоактивная антиретровирусная терапия (HAART), в которой одновременно используются ингибиторы обратной транскриптазы и ингибиторы протеазы. В 1997 году окончательно стало понятно, что это была блестящая идея: первые большие исследования показали, что новый подход к терапии ВИЧ-инфицированных позволяет радикально замедлить развитие СПИДа, в десятки раз снижает вирусную нагрузку, способствует восстановлению популяции CD4+ лимфоцитов в организме. Понятно, почему так происходит. ВИЧ хорошо мутирует и потенциально может выработать устойчивость к любому лекарству. Но если одновременно использовать несколько препаратов, то вероятность того, что вирус одновременно обретет устойчивость ко всем, резко снижается. Пускай он устойчив к ингибитору обратной транскриптазы — о’кей, он погибнет из-за ингибитора протеазы. Пускай он устойчив к ингибитору протеазы — он успеет погибнуть из-за ингибитора обратной транскриптазы. Если же он все-таки умудрится выработать устойчивость ко всем применяемым препаратам — врач это заметит по увеличению количества вирусных частиц и снижению числа лимфоцитов в крови больного и назначит новую комбинацию препаратов, благо сегодня их существуют десятки.

Этот подход принес совершенно фантастические результаты. Анализ данных, полученных при наблюдении за динамикой инфекционного процесса у 45 тысяч пациентов с 1996 до 2005 года, позволил ученым рассчитать ожидаемую продолжительность жизни — число лет, которые человек в среднем имеет шанс прожить с момента постановки диагноза. Получилось следующее. Если у человека выявили инфекцию в 1996 году и ему при этом было 20 лет, то его ожидаемая продолжительность жизни составляла 36 лет. В смысле еще 36 с момента постановки диагноза, до 56. Если же инфекцию у двадцатилетнего человека выявили в 2003 году, когда способы контроля за развитием заболевания и способы его лечения стали еще лучше, то ожидаемая продолжительность жизни для него — уже 49 лет, человек может ориентироваться на то, что доживет примерно до 69-ти. Налаживать личную жизнь человек с ВИЧ тоже может: помимо того, что сама по себе антиретровирусная терапия снижает численность вирусных частиц в крови, а значит, и вероятность передачи инфекции (не пытайтесь повторить это дома!), нужно постоянно использовать презервативы. Если никогда не отступать от этого правила, то, согласно кохрейновскому обзору, регистрируется 11 случаев заражения на 965 человеко-лет наблюдений: пожалуй, на машине ездить опаснее. Заводить детей тоже можно. Вообще без лечения (это тоже не надо пытаться повторить дома!) вирус передается ребенку от зараженной матери примерно в 25% случаев (цифры отличаются в разных исследованиях, многое зависит от вирусной нагрузки во время беременности). При лечении зидовудином в начале 1990-х риск снижался до 8%. Схемы высокоактивной ретровирусной терапии, применявшиеся в начале нулевых, приводили к тому, что заражались ВИЧ 2% младенцев, рожденных от ВИЧ-положительных матерей. В 2010–2011 годах этот показатель составил 0,46%.

Основной проблемой с антиретровирусной терапией остается высокая стоимость курса лечения. Конкретные цифры зависят от того, какие именно препараты принимает человек, но речь идет о десятках, а иногда о сотнях тысяч рублей в год. По данным общественной организации “Коалиция по готовности к лечению”, в России цены на лекарства сильно завышены по сравнению с большинством других стран, причем известны случаи, когда цена таблетки в двух регионах страны различалась в 42 раза, а дженерики закупались по стоимости, превышающей цену оригинальных препаратов. Это, вероятно, специфика системы госзакупок, которая, с одной стороны, позволяет обеспечивать граждан препаратами для антиретровирусной терапии бесплатно, но с другой — открывает широкие возможности для злоупотреблений. Я не берусь оценить, выделяется ли на лечение ВИЧ-инфицированных достаточно денег (тут даже о количестве таких людей Росстат и Федеральный центр по борьбе со СПИДом друг с другом договориться не могут), но в интернете несложно найти сообщества людей, где активно обсуждаются перебои с доставкой антиретровирусных лекарств в региональные медицинские центры (а такие перебои смертельно опасны, так как способствуют появлению устойчивых к лекарствам штаммов вируса). В открытую продажу препараты против ВИЧ, как правило, не поступают. В этом есть своя логика — без врачебного контроля их прием неэффективен и опасен, но в результате человек, даже способный заплатить за свои лекарства самостоятельно, оказывается зависим от особенностей организации государственного здравоохранения.

Антиретровирусная терапия со временем становится дешевле — во всех странах мира. Самая дорогая из всех применяемых в России схем лечения первого ряда (т. е. таких, которые назначаются в первую очередь — в отличие от схем второго ряда, которые назначаются, если схема первого ряда не помогла) стоит в разных регионах от 132 до 186 тысяч рублей в год. Даже это — большой прогресс по сравнению с 10–15 тысячами долларов в год, которые приходилось платить в конце девяностых. Снижение цен связано не только с оптимизацией производства и появлением новых технологий, но и с тем, что срок патента на лекарство составляет, как правило, 20 лет. Это значит, что вот как раз сейчас массово заканчиваются патенты на препараты, которые были разработаны в 1990-х. Соответственно, конкурирующие медицинские компании могут производить дженерики, что неизбежно приводит и к снижению стоимости оригинального препарата.

Несмотря на все проблемы, диагноз “ВИЧ+” сегодня — это уже далеко не смертный приговор, а скорее неприятная новость, хроническое заболевание, что-то вроде диабета. Да, заразившемуся человеку придется постоянно контролировать состояние своего здоровья, предупреждать об инфекции потенциальных половых партнеров, принимать лекарства, смиряться с их побочными эффектами (или менять набор препаратов, если побочные эффекты оказываются выраженными). И делать это ВИЧ-инфицированному человеку предстоит всю жизнь. До старости. Десятилетиями. Параллельно с учебой, работой, воспитанием детей и выбором программы ипотечного кредитования на 30 лет.

Фрагмент предоставлен издательством Corpus

А „соратники“ поздравили меня с новой жизнью

Мы не раз рассказывали о массовых антинаучных движениях — гомеопатии, антипрививочном движении и ВИЧ-диссидентстве. Кажется, что современному человеку не придёт в голову отказаться от лечения с доказанной эффективностью, которое может спасти жизнь — и тем не менее в новостях то и дело сообщается о гибели детей, родители которых сознательно их не лечили. Мы поговорили с Вадимом К. о том, как живёт человек с ВИЧ-инфекцией, что представляет собой лечение и почему так легко угодить в сети ВИЧ-диссидентов.

Вадим К.

— С 1997 по 2012 годы я употреблял наркотики. Поначалу ходил в университет, как-то участвовал в обычной жизни, но потом стал типичным наркозависимым — кроме наркотиков других интересов у меня не было. Просыпался, искал дозу, употреблял, искал следующую. В 2001 году я лёг в больницу с желтухой — сначала сказали, что это гепатит А, потом оказалось, что у меня ещё и инфекция вирусом гепатита С. Тогда же мне провели анализ на ВИЧ, и результат был положительным. Меня вызвали и попросили пересдать кровь, чтобы подтвердить результат.

У меня даже не было этой фазы отрицания — ну, может быть, в первый день я ещё успел подумать, что врачи ошиблись. А дальше как-то интуитивно я знал, что буду одним из немногих ВИЧ-положительных в нашем городе — тогда я жил в городке с населением порядка ста тысяч, и по официальным данным ВИЧ был человек у десяти. Так и вышло, результат подтвердился. Заразился я, скорее всего, когда делил шприц с человеком, у которого позже тоже нашли ВИЧ. Был один случай незащищённого секса с девушкой, которая впоследствии оказалась ВИЧ-положительной, то есть небольшая вероятность передачи половым путём тоже была — но всё-таки, скорее всего, это произошло через кровь.

Наверное, это отдаёт безумием — но когда употребляешь наркотики, жить не очень хочется. У меня не было шока или слёз — была даже радость, что я через какое-то время умру. Да и вообще, моё внимание было посвящено другому — как достать, как употребить. Это тоннельное мышление, типичное для наркоманов. При этом я боялся, что об инфекции узнают другие. Я сообщил только маме и папе — и очень им благодарен. С их стороны не было никакой брезгливости вроде отдельных полотенец, а папа говорил, чтобы я не волновался, потому что существует лечение. Родители поговорили с врачами, и меня поставили на учёт в Минске, а не в маленьком городе, чтобы не пошли слухи. После этого про меня благополучно забыли, а я не напоминал — не ездил каждые полгода на анализы и вообще ничего для своего здоровья не делал.

На несколько лет диагноз будто бы забылся. Никто мой страх не подпитывал, не заставлял лечиться. Опять же, я почти всё время пребывал в изменённом наркотиками сознании. В 2007 году случилось чудо — я почти не употреблял наркотики, хотя и много пил, и даже год прожил с девушкой. У меня стало резко ухудшаться здоровье: ужасная слабость была постоянно, сразу после пробуждения. Любые ранки, царапины, ушибы не проходили по месяцу-полтора, кровь не останавливалась. Я мог во сне отлежать руку так, что на ней появлялся синяк, который потом тоже очень долго не проходил. Тогда я испугался, перестал бояться огласки, пошёл к инфекционисту и честно всё рассказал.

Моё счастье, что мой период ВИЧ-диссидентства длился всего несколько месяцев, и победил здравый смысл: я снова начал принимать терапию. Повезло, что у меня не сформировалась резистентность (со временем в вирусной РНК образуются мутации резистентности, то есть устойчивости к терапии, и препараты приходится менять — Прим. ред.), и я до сих пор, уже десять лет, получаю одну и ту же схему терапии. В общем, я вновь начал лечиться, и через пару недель всё улучшилось. При этом я даже испытывал некий стыд перед своим братством ВИЧ-диссидентов, но всё же написал о лечении в группе — и был встречен оскорблениями и обвинениями. Меня называли предателем, говорили, что я получаю деньги за рекламу лекарств, а в конце концов просто забанили.

Моё лечение сейчас — это одна таблетка в день, она содержит три активных компонента. Препарат всегда с собой, потому что пить его желательно в одно и то же время — но никаких трудностей с этим нет. Я могу спокойно улететь в отпуск, взяв с собой нужное число таблеток. Побочных эффектов нет — думаю, и со схемой терапии мне повезло, и ВИЧ-диссиденты, рассказывающие о них, сильно утрируют. Инфекцию вирусом гепатита С я тоже вылечил. Иногда я болею, как и обычные люди, — пару раз в год простужаюсь. Стараюсь заниматься профилактикой — ничего особенного, просто, например, тепло одеваюсь, слежу за личной гигиеной.

Я помню, что несу ответственность и за здоровье других людей — например, храню свои маникюрные ножницы в отдельном ящике, чтобы жена случайно ими не воспользовалась. Презервативы — это само собой, по умолчанию. Будущей жене я рассказал о своём статусе ещё на первом свидании. Потом она говорила, что была удивлена честностью и тем, что я улыбался, радовался жизни с таким диагнозом — ей ещё больше захотелось меня узнать. Сейчас вирусная нагрузка не определяется, и от меня очень сложно заразиться, но всё равно лучше предохраняться. Я хотел бы иметь детей, но последнее слово, конечно, должно быть за моей женой — она рискует заразиться, и у меня нет морального права настаивать.

Круг общения изменился, но это связано не с ВИЧ-инфекцией, а с наркотиками. Ещё в 2007 году, когда я открыл статус своей тогдашней компании, от меня никто не отвернулся. В нынешней трезвой жизни тоже не было такого, чтобы кто-то перестал со мной общаться. Не знает о моём статусе, например, тёща — а вот сын жены от первого брака знает. Где бы я ни работал, проблем не возникало. Например, до этой зимы я был консультантом в реабилитационном центре, прошёл полную медкомиссию — но никаких ограничений не было, потому что работа не включала контакт с кровью. Со стороны врачей тоже никогда не было осуждения или брезгливости — то ли это мне повезло, то ли другие преувеличивают.

Я думаю, предвзятость и страхи — от неинформированности. В поликлиниках до сих пор висят плакаты конца восьмидесятых о том, что ВИЧ — чума ХХ века, а на самом деле это уже давно заболевание, с которым можно жить долго и продуктивно. Конечно, правдивая информация должна быть максимально доступной и понятной. Возможно, кому-то хочется занять более удобную для себя сторону и сделать вид, что вируса не существует — но это иллюзия. И если взрослый человек вправе сам решать, лечиться ему или нет, то за отказ от лечения детей, как мне кажется, нужно вводить уголовную ответственность.