Мари на алексе евна литвино вич

Родилась 19 сентября 1974 в Москве. Внучка конструктора авиационных двигателей Георгия Литвиновича.

Марина Литвинович фотография

В 1992 году поступила на философский факультет Московского государственного университета (МГУ) им. М.В.Ломоносова, который окончила в 1998 г. по специальности "методология науки". В 1995-1997 гг. училась на социолога во французском университетском колледже. В 1999-2000 гг. училась в аспирантуре МГУ по специальности "политолог".

C 1999 г. преподавала в Высшей школе экономики. Читала лекции по интернет-бизнесу для студентов 2-4 курсов.

C 1996 по 2001 год - директор ООО " Фонд эффективной политики" (ФЭП) Глеба Павловского по новым проектам (преимущественно в интернете).

В январе 1997 - одна из основателей (вместе с Г.Павловским и Дмитрием Ивановым) "Русского журнала".

В 1999 году принимала участие избирательной кампании кандидата в мэры Москвы Сергея Кириенко.

С сентября 2000 г. - генеральный директор, шеф-редактор сетевого информационного проекта "Национальная информационная служба "Страна.Ru".

Изобретатель первой электронной лампы Посетило:50

Тихая мудрость клоуна Посетило:41

Фокусы на грани реальности Посетило:32

В марте 2001 года вошла в состав жюри конкурса творческих работ (концепция и дизайн) по разработке веб-сайта президента РФ Владимира Путина.

3 марта 2003 газета "Ведомости" сообщила, что руководство партии "Союз правых сил" (СПС) договорилось с М.Литвинович о том, что она станет главным политтехнологом партии во время выборной кампании в ГД 2003 г.

Вышла из избирательного штаба СПС в октябре 2003 - по ее словам, из-за компроматной войны против "Яблока", на которую СПС сделал ставку в своей избирательной кампании. ("Деньги", 8 марта 2004). Испортила отношения с с правой рукой Анатолия Чубайса Леонидом Гозманом (а также с самим Чубайсом - "Известия-Эксклюзив", февраль-март, 2004).

В январе 2004 года рабочая группа СПС под руководством Константина Ремчукова возложила на Альфреда Коха и М.Литвинович персональную ответственность за малоэффективную рекламную стратегию в ходе предвыборной кампании.

С 2003 года работала директором проектов в фонде "Открытая Россия", учрежденном совладельцами "ЮКОСа" Михаилом Ходорковским и Леонидом Невзлиным.

В январе 2004 года возглавила избирательный штаб кандидата на пост президента России Ирины Хакамады. После того, как Хакамада объявила о том, что подает в суд на председателя Совета Федерации и кандидата на пост президента РФ Сергея Миронова за клевету, М.Литвинович получала угрозы по телефону в отношении ее ребенка (Деньги, 8 марта 2004).

В 2004 году вошла в оргкомитет партии "Свободная Россия" И.Хакамады.

C 2004 г. - один из координаторов "Комитета-2008: Свободный выбор".

C февраля 2005 политический советник Гарри Каспарова, C мая 2005 г. - политтехнолог Объединенного Гражданского фронта (ОГФ) Г.Каспарова. c лета 2005 - член Федерального совета ОГФ.

В июле 2005 года создала сайт «Правда Беслана"

Ведет кампанию в поддержку матерей Беслана (поддерживает группу "Голос Беслана", отделившуюся от комитета "Матери Беслана", попавшего под влияние экстрасенса Григория Грабового, который обещает воскресить погибших детей). с В ночь 13 ноября 2005 была уничтожена вся информация с принадлежавшего Литвинович интернет-сайта "Правда Беслана.ru", посвященного расследованию захвата заложников в бесланской школе 1 сентября 2004 ("Газета.ру", 13 ноября 2005).

Основала и возглавила Фонд помощи жертвам террора.

20 марта 2006 вечером недалеко от офиса ОГФ подверглась нападению и была избита.

С весны 2006 года занимается расследованием случаев массового отравления чеченских и ингушских детей неизвестным веществом.

И в январе 2005 года я вместе с журналистом Валерием Панюшкиным приехала в Беслан. Из журналистов в Беслане давно уже никого не было, как не было и никаких врачей, никаких психологов. И на федеральном уровне о Беслане уже не говорили.

Мы ходили по домам, по разным семьям, пострадавшим от теракта, и спрашивали, чем мы можем помочь. И как-то само собой стало понятно, что главное, чем мы можем помочь, — чтобы потерпевших услышали в Москве. Все-таки Северная Осетия расположена очень далеко от столицы, да и сам Беслан — достаточно маленький город (на тот момент здесь проживали чуть более 35 тыс. человек — прим. ред.).

Поскольку я профессиональный пиарщик, специалист по коммуникациям и политолог, пожалуй, умею сделать так, чтобы людей услышали. Поэтому я начала с того, что, вернувшись в Москву, собрала и привезла в Беслан группу журналистов. Я хотела, чтобы представители СМИ снова вернулись в Беслан и поговорили с людьми, тем более что было понятно, что там что-то не так. Что-то не так с расследованием, с причинами гибели детей и взрослых. Никто не понимал, откуда такое количество погибших, почему в школе случился пожар, почему такое количество детских трупов обгорело. Официальная версия обстоятельств теракта никого не устраивала, она оставляла слишком много вопросов.

После этого я стала информационно поддерживать матерей Беслана, хотя к тому времени они еще не оформились в общественную организацию. Когда они делали какие-то заявления, я стала распространять их в Москве, освещать их деятельность. Потом начался судебный процесс над Нурпашой Кулаевым — единственным из террористов, кто остался в живых. Слушания по делу Кулаева проходили в Верховном суде Северной Осетии во Владикавказе, и я туда поехала, присутствовала на первых заседаниях и стала записывать все заседание на диктофон. Собственно, поначалу я записывала для себя, чтобы потом можно было переслушать. Ведь первоначально все думали, что это будет очень короткий суд и что там не будет ничего особо интересного, что Кулаева быстро осудят, и на этом все завершится.

Однако уже на самом первом заседании стало понятно, что суд не будет быстрым. Во-первых, потому что на суд стали приходить выжившие заложники — те, кто был в силах, несмотря на ранения и травмы, это сделать. И люди стали рассказывать, что происходило с ними в эти три ужасных дня. Суд не мог не выслушать эти показания. Если люди признаны потерпевшими, суд не может отказать им. И начались рассказы о том, что происходило в зале школы 1, 2, 3 сентября, как случились взрывы, что увидели заложники и как начался пожар. И сразу стало понятно, что показания потерпевших не имеют абсолютно ничего общего с официальной версией. По целому ряду ключевых пунктов — сколько было террористов, что происходило в первый день, второй день, какие предпринимались попытки переговоров, как случился захват, когда раздались взрывы. Вдруг оказалось, что все не так.

Стало очевидно, что суд над Кулаевым — это уникальная возможность получить как можно большее количество показаний от очевидцев событий. И мы принялись приглашать на судебные заседания всех потерпевших и свидетелей, кого можно было найти.

— Собственно, эта информация у нас появилась из уголовного дела. В какой-то момент, спустя примерно год после теракта, мы получили через потерпевших доступ к материалам уголовного дела. И там была обнаружена телефонограмма о задержании одним из милицейских подразделений Чечни человека, который сообщил о готовящемся террористическом акте. Было понятно, что между нашими правоохранителями не налажено взаимодействие, чтобы они могли реагировать оперативно на такие сообщения. Хотя, возможно, такая информация поступала слишком часто, и ей перестали придавать значение. Так что эпизод с Арсамиковым в деле есть, но отдельно он никак не расследовался правоохранительными органами.

— А разговоры о схроне оружия, которое якобы было занесено в школу и спрятано там задолго до 1 сентября?

— По данным, которые мы собрали, в школе не было схрона. Информация об этом основывалась главным образом на показаниях ребенка и еще чьих-то не очень уверенных показаниях. Другое дело, что террористов могло быть гораздо больше, чем это прозвучало в официальной версии. Потому что захват школьного здания был осуществлен сразу с нескольких сторон. Если одна группа стала загонять всех, кто собрался на линейку, в здание школы, то другая устремилась мимо школьного забора к южному корпусу, чтобы перехватить тех, которые попытались бы выпрыгнуть из окон. И так далее. Это важный момент. Официально террористов было столько, сколько потом нашли трупов, — 31 человек плюс выживший Нурпаша Кулаев. Из них одна шахидка — Марьям Табурова — подорвала себя еще 1 сентября, один из террористов умер спустя день от ран, полученных от ее взрыва, а третий, неопознанный, был застрелен в школьном дворе в первые мгновения захвата. Предводитель банды, Руслан Хучбаров по кличке Полковник, был убит 3 сентября при штурме. Но у нас складывалось впечатление, что захватчиков было больше — по одежде террористов, которую описывали выжившие заложники, по тому, что у некоторых отсутствовал акцент. Не было ни ингушского, ни чеченского акцента — чистая русская речь. Еще более удивительны были показания одного из пострадавших, что среди террористов находилась женщина, которая говорила без акцента и курила. Если бы она была мусульманкой, она не курила бы, наверное, никогда.

В общем, было ощущение, что террористических групп было несколько и что они действовали с разных сторон. Вдобавок из показаний можно было сделать вывод, что они хотели дождаться, пока дети сами зайдут в школу. Им нужно было, чтобы линейка закончилась, взрослые ушли, и в школе остались бы только учителя и дети. Но что-то пошло не так и они захватили больше заложников, чем, видимо, рассчитывали.

Есть еще интересные показания, что террористов сначала готовили не к захвату школы, а к взятию бесланского отделения милиции, которое находится буквально в 300 метрах от здания школы. Эта версия мне кажется вероятной — хотя бы потому, что, если банда готовится захватить не школу, а милицейское здание, в этом нет для них никакой внутренней борьбы — в их логике. А, если бы их сразу готовили к захвату детей, это могло бы вызвать проблемы и протест у ряда членов банды. Именно протест против захвата детей стал, по всей вероятности, причиной подрыва шахидки в первый день.

— Вы говорите, что были две шахидки и они взорвались. От чего взорвались эти шахидки?

— На них пояса были.

— Но они сами взорвались или их кто-то взорвал?

— Почему же террористы передумали и свернули утром 1 сентября к школе?

— Почему так важно количество террористов?

— Если террористов было больше, чем указывает официальная версия, это может означать только одно: часть из них ушла. Покинуть школу они могли, скорее всего, в ночь со 2 на 3 сентября, когда стало понятно, что никакие переговоры с ними не ведутся и вестись не будут. Вероятно, они поняли, что 3 сентября будет штурм, поскольку штурм обыкновенно случается на третий день.

Говоря же о террористах – носителях речи без акцента, стоит вспомнить Владимира Ходова, уроженца Бердянска, который, по нашим данным, мог быть двойным агентом. По нашим данным, он работал на ФСБ и был внедрен к Шамилю Басаеву, однако, возможно, был перевербован.

— Честно говоря, я не изучала психологию террористов — мне как-то противно. Хотя мы пытались найти мать Ходова, мы хотели поговорить с ней, чтобы понять, что за человек был ее сын. Но у нас этого не вышло, мы не смогли ее найти по месту ее жительства.

— Среди заложников-мужчин было активное сопротивление террористам? Или все подчинились безропотно и также безропотно погибли?

— В первый день было убито несколько заложников-мужчин. Я думаю, что кто-то из них точно был убит за сопротивление. Вот, например, Руслан Бетрозов — он пришел к школе вместе с двумя своими сыновьями. В спортивном зале вскоре после захвата он пытался успокоить, утихомирить всех. У осетин ведь мужчина считается в семье главным, и он пытался как мужчина действовать в возникшей ситуации. Однако, видимо, именно потому, что он взял на себя некие организаторские функции и мог стать неформальным лидером, боевики поставили его на колени и расстреляли прямо на глазах у его сыновей. Они тоже погибли 3 сентября.

Как я уже говорила, складывалось ощущение, что террористам не нужны были взрослые, им требовались только дети в качестве жертв. А мужчины им просто мешали.

(Из доклада Парламентской комиссии Александра Торшина: «К 9 часам 25 минутам террористам удалось принудить находившихся на школьной линейке людей вбежать в школу. Бо́льшая их часть была собрана в спортзале. С первых минут захвата террористами была создана атмосфера ужаса и паники среди заложников. Людей заставили поднять руки и держать их над головой, они сидели вплотную друг к другу, некоторые теряли сознание. Для нагнетания еще большего страха среди заложников один из террористов выстрелом в голову убил жителя Беслана Р. Р. Бетрозова. Его тело было цинично протащено за ноги через весь спортзал. Через некоторое время в спортзале был убит еще один заложник — Э.Д. Худалов.)

— На чем вы делали акцент в своем расследовании? Что легло в основу собираемых вами данных?

— Прежде всего, у нас были показания выживших заложников. Потом в нашем распоряжении были фотографии, сделанные журналистами на месте событий 1–3 сентября. У нас было видео — в основном запечатлевшее день штурма. Вести, к примеру, подсчет оружия, которое было на руках у террористов, мы не могли. Это все было в материалах уголовного дела, и эту информацию мы не могли проверить. Заложники давали показания, какое оружие они видели у террористов, но, так как преимущественно это были женщины и дети, то они в этом не разбирались.

— Данные об оружии, пожалуй, важны, если речь заходит о штурме школы 3 сентября. Откуда и с какой стороны возникли такие катастрофические разрушения? 22 автомата Калашникова, один пулемет Калашникова танковый, два ручных пулемета РПК и два ручных противотанковых гранатомета — это все и кое-что другое, согласно официальной версии, числилось в арсенале у террористов.

Изучив характер первых взрывов, Савельев предположил, что они, скорее всего, были результатом выстрела по залу извне. Можно спорить, какое именно оружие при этом использовалось — огнемет или гранатомет, но в целом понятно, что стреляли извне. У нас очень много показаний заложников, которые рассказывали, что в этот момент они лежали на полу, открыли глаза и увидели на потолке горящий серебристый шар. Я потом даже специально смотрела — это в любом учебнике написано: такой шар образуется от применения оружия с зарядом магния. Они видели этот шар на потолке, в месте потолочных перекрытий — но там не были установлены СВУ террористов! В потолке тоже образовалась дыра, и на этот счет существует много рассказов о том, как заложники лежали на полу и вдруг увидели над собой голубое небо.

Когда мы услышали показания про шар с догорающими частичками магния, про дыру в потолке и про многое другое, мы вынуждены были поставить под сомнение официальную версию.

Подсчеты, произведенные Савельевым, очень важны. Он сделал несколько важных вещей, которых нет в официальном уголовном деле. Он выяснил, где именно в спортивном зале сидели заложники, кто из них погиб и отчего. И выяснилась важная вещь: более 110 обгоревших трупов было обнаружено в спортзале в результате пожара, другие погибли, выбежав из школы, и где-то еще около 100 человек погибли в южном флигеле. Конечно, в этих подсчетах могут быть погрешности, потому что мы опирались только на ту информацию, которая была в нашем распоряжении. У нас не было полноты картины, какой должны были обладать правоохранительные органы (всего, по официальным данным, в Беслане были захвачены в заложники 1128 человек. 333 из них погибли, включая 186 детей — прим. ред.).

В Беслане было захвачено в заложники 1128 человек. 333 из них погибли, включая 186 детей Фото: Сергей Савостьянов/ТАСС

— Юрий Савельев был членом официальной парламентской комиссии, расследовавшей теракт в Беслане, и ранее в оппозиционных настроениях замечен не был. Почему его доклад был жестко принят в штыки?

— Что, кстати, известно о пожаре в спортивном зале школы? Он ведь тоже унес очень многие жизни.

— Так получилось, что пожар не тушили более двух часов. Это удалось выяснить благодаря расследованию Юрия Савельева. Юрий Петрович большой молодец: он собрал фотоснимки от всех фотографов, работавших в тот день в Беслане. А на каждой фотографии было выставлено время, в которое она была сделана. Когда Савельев синхронизировал данные с собранных фото, оказалось, что два с лишним часа в зале не тушили пожар! Соответственно, можно предположить, что люди сгорели заживо, потому что не могли выбраться наружу. Об этом же свидетельствовали и многие заложники, выбегавшие из зала в начале пожара: они говорили, что в зале оставалось много раненых. И они так и сгорели в зале, никто их не вытащил. 110 обугленных трупов, согласно данным следствия.

Повторюсь: все эти нестыковки с официальной версией появились достаточно быстро, буквально после трех первых судебных заседаний по делу Кулаева. Даже у того, кто прежде был полностью не в теме, после прослушивания показаний свидетелей возникало ощущение, что официальная версия событий — вранье.

— Какая же версия здесь напрашивается? Что спецназовцы попали под собственный артобстрел?

— Я не исключаю, что в той неразберихе они могли случайно попасть под огонь своих. Или же они не имели о штурме какой-то важной информации. Там ведь все секретничали: был один оперативный штаб, второй… Вот эти рассогласованность, неорганизованность, бардак и могли стать причиной гибели бойцов специальных подразделений.

— Могли ли в ходе штурма выжить другие террористы, кроме Кулаева? Или сам Нурпаша Кулаев чудом остался жив, хотя его должны были разорвать на части?

— Сейчас, спустя 15 лет, можно ли говорить, что рана затянулась? Или возобновленное расследование может расшевелить эту утихшую боль?

— Я как раз недавно в очередной раз была в Беслане. И, если уж говорить о ране, то нет — она не затянулась. Тем более что суд в Страсбурге будет продолжаться. Расследование тоже возобновлено по требованию ЕСПЧ, но, правда, в нем ничего не происходит — дело открыто пока лишь формально. Конечно, есть надежда, что когда-либо все сдвинется с мертвой точки. Но я в таких ситуациях привыкла спрашивать у самой себя: сделала ли я все, что могла, чтобы помочь этим людям и помочь расследованию? Так вот, пару лет назад я ответила на этот вопрос положительно.

Марина Литвинович — российский политический деятель, политтехнолог, политолог, журналист, правозащитник.

Родилась 19 сентября 1974 года в Москве. Внучка конструктора авиационных двигателей Георгия Литвиновича (1910—2010) и Елены Шумиловой, солистки Государственного Академического Большого театра, заслуженной артистки РСФСР.

В 2001–2002 принимала участие в избирательной кампании по выборам в Верховную раду Украины.

20 марта 2006 года вечером недалеко от офиса ОГФ подверглась нападению и избиению, произошедшее связывала со своим расследованием теракта в Беслане.

С весны 2006 года занимается расследованием случаев массового отравления чеченских и ингушских детей неизвестным веществом.

В октябре 2017 года вошла в предвыборный штаб кандидата в президенты РФ Ксении Собчак. Занималась сбором и анализом запросов и требований, а также взаимодействием с общественными движениями и активистами.

Являлась директором фонда помощи жертвам террора.

Замужем за дизайнером Артемием Лебедевым. Воспитывает трех сыновей.