Как вернуться в россию с вич

Как стало известно "Ъ", вице-премьер РФ Ольга Голодец поручила Минздраву, МВД и Роспотребнадзору рассмотреть возможность изменения условий въезда и проживания в РФ иностранных граждан, инфицированных ВИЧ. Сейчас им разрешены въезд и пребывание в Россию, только если их близкие родственники являются гражданами РФ. Поручение вице-премьера появилось после того, как из разработанного Минздравом РФ проекта плана мероприятий по реализации стратегии борьбы с распространением ВИЧ в РФ исчез пункт о возможном снятии таких ограничений, что было сделано по настоянию Минфина и Минэкономики. Госпожа Голодец также поручила проработать вопрос по оказанию медпомощи ВИЧ-инфицированным иностранным гражданам на территории РФ.

Вице-премьер дала поручение (есть в распоряжении "Ъ") Минздраву совместно с МВД и Роспотребнадзором "проработать вопрос о целесообразности пересмотра условий въезда, выезда и проживания иностранных граждан, инфицированных ВИЧ, а также организации оказания им медицинской помощи на территории РФ". Это сделано по итогам заседания совета при правительстве РФ по вопросам попечительства в социальной сфере. В документе отмечается, что ведомствам необходимо рассмотреть вопрос "с учетом предложений членов совета".

Напомним, въезд и проживание на территории РФ запрещены для лиц, инфицированных ВИЧ и не являющихся гражданами России. Однако с 2016 года по требованию Конституционного суда запрет был снят для мигрантов, имеющих в России семью. Причиной изменения законодательства стало, в частности, решение Европейского суда по правам человека (ЕСПЧ), который в марте 2016 года признал Россию виновной в нарушении прав ВИЧ-положительных иностранцев. В решении ЕСПЧ отмечалось, что Россия является единственной страной Совета Европы и одной из 16 стран во всем мире, которая осуществляет депортацию ВИЧ-положительных лиц, не являющихся гражданами. В Страсбурге подчеркивали необходимость полного отказа от дискриминации ВИЧ-инфицированных лиц в России.

Член совета по вопросам попечительства в соцсфере Петр Родионов объяснил "Ъ", что ведомствам, в частности, предлагается проанализировать международный опыт и оценить, насколько эффективны существующие ограничения: "Норма о депортации действует с 1995 года, когда был принят ФЗ N38 "О предупреждении распространения в РФ заболевания, вызываемого вирусом иммунодефицита человека". За 20 лет кардинально изменились подходы к лечению заболевания, изменился прогноз заболевания". Он отметил, что "сегодня попытки ограничить распространение ВИЧ-инфекции путем установления ограничений зачастую дают обратный эффект". Так, по его словам, многие мигранты, зная о своем ВИЧ-положительном статусе, но опасаясь депортации, скрывают диагноз, покупая поддельные медицинские справки или "уходя в нелегальное пространство и надолго пропадая из поля зрения контрольных органов". "Даже после депортации многие из них находят способ вернуться: меняют фамилию и документы, вступают в фиктивный брак с гражданином РФ",— разъясняет господин Родионов. По его словам, эпидемиологическую ситуацию в России усугубляет и то, что нелегально проживающие в России ВИЧ-инфицированные мигранты не имеют доступа к медицинской помощи, занимаются самолечением или не лечатся вовсе: "В связи с этим гораздо важнее обеспечить им доступ к медицинской помощи. Ведь если иностранный гражданин получает необходимую терапию, своевременно проходит все обследования, то он не представляет угрозы для окружающих, соответственно, нет никаких объективных оснований для его выдворения за пределы страны". Господин Родионов добавил, что нужно определить условия предоставления, объемы и источники финансирования медпомощи: "Это могут быть не только личные средства пациента, но и, например, средства, выделяемые в рамках межгосударственных соглашений, или средства системы добровольного медицинского страхования".

Отметим, пункт о необходимости проработки вопроса о возможности снятия ограничений на въезд, выезд и проживание в РФ иностранных граждан с ВИЧ значился и в проекте плана мероприятий по реализации стратегии борьбы с распространением ВИЧ в РФ, который в январе был направлен в правительство РФ. Туда же поступили и отзывы на документ от органов исполнительной власти (есть в распоряжении "Ъ"). По настоянию МВД и Минэкономики из проекта плана в настоящее время пункт о возможном снятии ограничений к 2018 году убрали. По мнению ведомств, снятие ограничений негативно скажется на нацбезопасности в сфере защиты здоровья населения.

По данным Роспотребнадзора, в 2012-2016 годах медосвидетельствование прошли более 9,8 млн иностранных граждан. Выявлено более 37 тыс. больных инфекционными заболеваниями, в том числе ВИЧ-инфицированных — 9284 (25%), больных туберкулезом — 12 786 (34,5%), носителей инфекций, передающихся половым путем,— 15 002 (40,5%). Сотрудники Роспотребнадзора за этот период приняли 15,5 тыс. решений о нежелательности пребывания таких граждан в России, 37% из них — в связи с наличием ВИЧ-инфекции.

Минздрав попросят отменить запрет на въезд и пребывание в России мигрантов с ВИЧ

В 2017 году на ВИЧ было протестировано около 2,5 миллионов иностранных граждан, находящихся на территории России. Чуть более чем 700 человек оказались с ВИЧ-положительным статусом (примерно 100/100 тыс. чел).

Согласно данным Роспотребнадзора, с 2007 года в результате обследования более 19 миллионов иностранных трудовых граждан ВИЧ был обнаружен у 21 тысячи из них.

Раньше таким людям почти сразу же показывали на дверь: они подлежали выдворению из страны. Около года назад произошло смягчение запрета: появилась надежда остаться у тех, чьи близкие родственники являются гражданами России. Сегодня подобные решения по большей части принимаются в судебном порядке, однако позитивных исходов и случаев воссоединения семей все больше.

Претендовать на значимую помощь мигрантам с ВИЧ в России не приходится: они сталкиваются с целой серией запретов, притеснений и проблем. В первую очередь — медицинских. От банальной невозможности обратиться к стоматологу, которому стоит сообщать о своем статусе, до отсутствия доступа к лечебной терапии.

«Эта законодательная норма о нежелательном пребывании иностранцев с ВИЧ на территории России ломает судьбы людям, — говорит Даниил Кашницкий, младший научный сотрудник ВШЭ, занимающийся исследованиями в сфере здоровья мигрантов, и один из организаторов встречи. — Человек приезжает сюда, узнает о том, что у него ВИЧ, и, вместо того чтобы нормально лечиться или рассмотреть доступные опции, какие есть, он понимает, что он либо должен срочно менять все свои жизненные планы и уезжать домой, либо оставаться в России на нелегальном положении.

И это очень драматично, потому что ты становишься, по сути, нелегалом, недокументированным мигрантом, и уже в каждом официальном чиновнике ты начинаешь видеть потенциальную угрозу, что тебя сдадут в миграционную службу.

Но у приехавших активистов и врачей из других стран (большинство из них — страны постсоветского пространства) стигм и дискриминаций внутри страны не меньше, чем в России. А вот помощи иногда — больше. Цель их встречи — трансграничный диалог, попытка объяснить правительству и Минздраву России, что помощь мигрантам — это не туристическая услуга.

«У нас раньше ВИЧ-инфицированные родители не могли объявить в школе о своем статусе, так как родители других детей тут же были против, чтобы их ребенок учился в одном классе с их ребенком (хотя зачастую их ребенок был абсолютно здоров).

Раньше ВИЧ-инфицированный человек, который даже не раскрывал свой статус сам, но о нем становилось известно от сторонних людей, не мог устроиться на работу.

Сейчас ситуация немного улучшилась.

В Молдове очень долгое время проекты по снижению вреда от ВИЧ финансировались из Глобального фонда. В настоящее время Глобальный фонд сокращает свое финансирование с целью, чтобы государство выделяло бы собственные средства. И государство постепенно перенимает на себя эти обязательства финансирования: с прошлого года часть проектов финансируется именно государством: оно предоставляет также бесплатную антиретровирусную терапию и психосоциальную помощь.

Мигранты из Молдовы в России с ВИЧ-положительным статусом также сталкиваются в первую очередь со стигмой и дискриминацией: они боятся, во-первых, говорить и обращаться за медицинскими услугами. Во-вторых, они боятся депортации.

Я 20 лет работаю в сфере профилактики ВИЧ-инфекции [c 2011 года — в России], в том числе я работала в этой сфере и в Киргизии с 99-го года. И, когда я начинала работать на юге Киргизии, у нас в области состояло на учете 9 человек. На сегодняшний день там порядка 6 тысяч. Тогда не было, конечно, такого уровня выявляемости: тестировали меньше, выявляли, соответственно, меньше.

Но, к сожалению, уровень стигмы и дискриминации все еще крайне высок. ВИЧ-положительная женщина не может выйти замуж.

Были случаи, когда происходило внутрибольничное заражение, в том числе и женщин, — так от них отказывались мужья, их выгоняли из семьи.

Была очень громкая история в 2006 или 2007 году, когда произошло внутрибольничное массовое заражение детей в двух районах Киргизии [в 2007 году около 40 детей были заражены ВИЧ в детских больницах городов Ош и Ноокат на юге Киргизии — прим.]. — Сегодня в стране порядка 600 детей, которые были заражены ВИЧ в больницах. Большая часть детей, к сожалению, умерла, опять же по причине стигмы: родители, боясь огласки, даже не ставили детей на учет. Несмотря на то что это была не их вина.

Среди прочих были такие семьи, где женщин бросили мужья, несмотря на то что женщина ВИЧ-отрицательна, а ребенок заразился.

К сожалению, считается, что ВИЧ-инфекция — это удел самых неблагополучных, скажем так, людей, поэтому многие и боятся себя ассоциировать с данной группой, чтобы избежать лишних проблем.

В Киргизии сейчас очень много некоммерческих организаций оказывают помощь и поддержку людям, живущим с ВИЧ. Есть свои ассоциации по всей стране для таких людей. Лечение ВИЧ-положительные пациенты получают за счет средств не государства, а Глобального фонда. Но государство оказывает всяческую поддержку.

Мои соотечественники, приезжающие сюда, да еще и с ВИЧ-положительным статусом, не могут иметь здесь доступ к какому-либо медицинскому обслуживанию. Естественно, они не хотят возвращаться на родину, так как есть ребята, у которых существует реальная угроза для жизни. В первую очередь это такие группы мужчин, которые практикуют секс с мужчинами. Поэтому они приезжают сюда [в Россию] за спасением, но и здесь не могут получить легальный статус и находятся буквально между небом и землей.

Наша организация в основном работает с группой МSM (Man-sex-man), и у этих людей двойная дискриминация: они и геи, и ВИЧ-положительные люди. В самих медучреждениях по профилактике ВИЧ и СПИД нет дискриминации со стороны врачей, поскольку мы уже много лет работаем в этой теме, и с врачами в том числе. Основная дискриминация, конечно, на домашнем и общественном уровне.

Дома не знают, что такое ВИЧ или СПИД. Родители не знают, окружение не знает. Или они знают, что это очень плохая болезнь, стыдная, потому что она передается половым путем.

Люди в основном скрывают свой ВИЧ-статус, очень редко кто его раскрывает, поскольку очень боятся увольнений с работы.

В Азербайджане бесплатная антиретровирусная терапия, страна на 100 процентов закупает сама лекарства, без помощи международных организаций. Если у тебя ВИЧ-положительный статус, то ты без проблем ходишь и получаешь терапию. Есть и стоматологический кабинет специальный для ВИЧ-инфицированных людей.

Самая главная проблема для мигрантов из Азербайджана в России — это получение антиретровирусной терапии. Человек, если не знает, что он ВИЧ-инфицированный, то его либо депортируют, либо он вынужден вернуться сам в Азербайджан. Если люди знают о своем ВИЧ-статусе, то они обычно берут лекарства на полгода в наших СПИД-центрах (идут на уступки), приезжают в Россию, но через полгода они снова вынуждены возвращаться.

Азербайджанское правительство бесплатно дает всем лечение. Даже ВИЧ-инфицированным мигрантам в своей стране. Не имеет значения твое гражданство или легальность пребывания.

13 лет назад я вышла замуж. Муж был гражданином России, я была гражданкой Армении. Мы переехали жить в Россию. Я подала документы на вид на жительство. Он учился, у нас были громадные планы… И тогда я была на третьем месяце беременности.

И одновременно в поликлинике и в анализе при подаче на вид на жительство у меня выявили ВИЧ-инфекцию. Тогда я не понимала, что это такое. Потом мне сказали, что обязаны дать мне профилактику. Меня не депортировали, просто сказали, что мне лучше переехать обратно в свою страну.

Мы переехали обратно в Армению.

У мужа также обнаружился ВИЧ. Ему пришлось переехать в Россию и получать терапию здесь. Потом вернулся обратно. В Армении лекарства тогда мигрантам не давали. Сейчас уже неважно, из какой ты страны. Всем дают.

В Армении мы живем с закрытым статусом. У нас двое детей. Они ходят в школу, садик. Открыть свой статус — означает подвергнуть дискриминации и детей.

В организации, где я работаю, знают про мой статус и относятся нормально. Но были случаи, когда на работе у людей узнавали про их статус и просили уходить по своему желанию, хотя законодательно нет никаких запретов на занимаемые должности.

В России страшно то, что тебя могут депортировать. Мигранты предпочитают не рассказывать про свой статус.

Основная проблема в Беларуси, да и в России тоже, пожалуй: у них предоставление медицинской помощи при ВИЧ основывается на двусторонних соглашениях между Беларусью и той страной, откуда приехал человек. И никто эти соглашения (из врачей, по крайней мере) не знает. То есть это очень запутанная система — каждый раз порядок будет меняться: для кого-то это может быть полностью бесплатная помощь, например для граждан России. А для граждан Украины, Туркменистана порядок будет уже совершенно другой и будет варьироваться в зависимости от содержания этих двухсторонних договоров. Существует очень большая неразбериха: кто может эту помощь получать и на каких основаниях.

В основном вся медицинская помощь для мигрантов осуществляется на платной основе, а у самих людей нет средств, для того чтобы эту помощь оплачивать.

Кое-что в Беларуси делается, наверное, больше, чем в России: у них есть программы государственной помощи вынужденным переселенцам из Украины. За государственный счет большая часть медицинских услуг предоставляется.

Серьезной проблемой является то, что многие здоровые люди не считают ВИЧ какой-то проблемой. Они считают, что эта проблема их не касается, они неуязвимы и заразиться не могут, поэтому нечего предпринимать тут какие-то предохранительные меры.

Накануне Всемирного дня борьбы со СПИДом люди с диагнозом ВИЧ из республик бывшего СССР рассказали DW о своей жизни на родине и в Германии, борьбе с дискриминацией и возможностях терапии.

Всемирный день борьбы со СПИДом отмечается 1 декабря. Между тем в странах Восточной Европы и Центральной Азии эпидемия ВИЧ распространяется с рекордной скоростью.По данным UNAIDS, в этих регионах проживает более 1,4 млн людей с ВИЧ, из них 1,22 млн - в России (1 процент населения страны). В Беларуси, по данным республиканского центра СПИД, на начало 2018 года проживало более 25 тысяч ВИЧ-положительных, в Казахстане - 27 тысяч. В Германии с ВИЧ живет 91 тысяча человек (0,15 процента населения), смертность от связанных с инфекцией заболеваний уже насколько лет находится на одном уровне - в год умирает около 500 человек. В России же только за прошлый год, по данным Росстата, от ВИЧ умерло 32 тысячи человек.

DW поговорила с тремя ВИЧ-положительными людьми, переехавшими в Германию из разных стран постсоветского пространства. Кто-то из них отправился в ФРГ за медицинской помощью, кого-то привело в страну замужество, но всех их объединяет один диагноз.

Ирина из Казахстна, 40 лет, учительница

(Имя изменено по просьбе героини.)

После того, как мне поставили диагноз, психолог в СПИД-центре сказала: "Чего вы плачете, еще лет 10 проживете, дети у вас уже есть, зачем вам больше". Я пришла домой, написала письма детям, попрощалась с родственниками. Это было 12 лет назад. Мне было 27, я работала учительницей в начальной школе, никогда не курила, посещала церковь. Незадолго до этого развелась с мужем. И вот у меня произошла связь с мужчиной, он был женат. Через некоторое время его жена умерла от СПИДа. Я не знаю, знал ли он сам, что мог меня заразить.

О моем диагнозе знают только родственники, врачи и люди из группы поддержки при протестантском храме, в который я ходила в Казахстане. Я так боялась, что кто-то узнает, что уволилась из школы. Сначала пела в церковном хоре, потом устроилась на завод, где и проработала 6 лет до отъезда в Германию. В Казахстане сразу назначают терапию, есть много СПИД-центров, где можно бесплатно получать лекарства. Вопрос в том, какие они. От терапии я отказалась через год после приема - под свою ответственность. Я пила 3-4 огромные таблетки в день, мне было от них ужасно плохо. Здесь мне назначили всего одну таблетку.

Мобильный тест на СПИД

В Германию я приехала ко второму мужу пять лет назад, мы поженились еще в Казахстане. Он принял мою болезнь и сказал: "Я тебя люблю, помирать - так в один день". Меня это так ослепило, что я не заметила многих других его недостатков. Сейчас мы расстались. Когда переезжала, не знала языка, дети пошли в школу без знания немецкого, сначала мне их было очень жалко, сложно адаптироваться к новой системе преподавания и к новому языку.

Германия меня и моих детей приняла, но везде есть разные люди. Однажды я попала в больницу по совершенно другому поводу и мне автоматически сделали тест на ВИЧ. Врач заходит в палату, где кроме меня находилась еще одна женщина и, не скрывая, говорит: "А вы знаете, что у вас ВИЧ?" Потом меня перевели в отдельный блок, там были стеклянные двери, и я видела, что медперсонал подходил к ним и шушукался. У меня было ощущение, что они в цирк пришли посмотреть. Когда я потом спросила об этом профессора из другой клиники, он признался, что в маленьких городах даже в Германии врачи могут быть нетолерантны, потому что редко с таким сталкиваются. В ту поликлинику я больше не хожу.

Возможно, я бы могла уехать в Россию, у меня там родственники, и я люблю эту страну. Но еще в СПИД-центре нас предупреждали - скорее всего, вы вернетесь назад в Казахстан. Я посмотрела в интернете, что рассказывают другие мигранты, и побоялась ехать. Да и зачем тогда этот путь, если я опять куда-то уеду. У меня есть вид на жительство, и я спокойно могу жить здесь.

Михаил из Беларуси, 37 лет, фотограф

Я думал, что ВИЧ - это где-то в Африке. Употреблял наркотики с 17 лет, бывало, что кололись одним шприцем. В 19 у меня обнаружили ВИЧ. Тогда в Беларуси ВИЧ еще считали чумой 20-го века. В больницах висели плакаты: "СПИД - это смерть", черные с кровавыми черепами.

Маме я сказал о диагнозе только через несколько месяцев. Потом нескольким друзьям. Отец первым делом спросил, не гомосексуал ли я. Но, слава богу, никто от меня не отвернулся. Я так и не перестал употреблять наркотики, поэтому всегда предупреждал - ребята, давайте будем аккуратнее, у меня ВИЧ. И всем девушкам говорил сразу. Сразу знала моя жена, которая в итоге переехала со мной в Германию.

До 2007 года в Беларуси вообще не было терапии. Я помню слова своего врача, что в 2000 году из трех тысяч человек терапию получали только три. Просто сколько проживешь, столько проживешь. Хорошо ли, плохо ли проживешь - другой разговор. Сам я прожил без терапии 11 лет. Сейчас, насколько я знаю, терапию назначают сразу.

В Беларуси к людям с ВИЧ после довольно сильной информационной кампании сейчас относятся с сочувствием. А вот к наркозависимым - нет, причем как со стороны властей, так и со стороны обычных людей. Районный сотрудник милиции мог приехать ко мне домой, положить меня на пол и 40 минут проводить обыск. Если захочешь пожаловаться - подкинут тебе наркотики. Так что я лежал и не жаловался.

В Германию я сбежал, никак к этому не готовясь. Помимо ВИЧ у меня в 2006 появилось сразу несколько видов гепатита. Гепатит B, гепатит С, гепатит D - это серьезнейшая ко-инфекция, и в Беларуси не брались ее лечить, поехать за рубеж не было денег. Потом появился цирроз печени, становилось все хуже.

В один момент я увидел, что здесь принимают беженцев, собрал сумку, сел на самолет и уехал. Прямо из самолета меня на скорой привезли в больницу. Несколько благотворительных организаций помогли мне просто потому, что я человек, нашли жилье и помогли с лечением. Уже три года я принимаю качественную терапию и чувствую себя намного лучше.

Сейчас я жду окончательного решения по выдаче мне вида на жительство. Возвращение в Беларусь меня пугает. Здесь мне доступно лечение, заместительная терапия, доступна новая жизнь. Честно, не хочу даже думать о возвращении. Я всегда, когда лежал в больнице и думал, что умираю, мечтал: вот бы начать жизнь сначала. Здесь у меня это получилось.

Иван из России, 31 год, театральный режиссер

Я долгое время не хотел получать терапию, начитался в интернете, что это все обман фармацевтических компаний и неправда, никакого ВИЧ нет. А врач из СПИД-центра в Питере и не настаивала. Потом уже одумался и по совету друзей сменил врача и начал пить таблетки. В России от одного слова ВИЧ люди бежали сквозь стены. Там ВИЧ означает, что ты грязный, деградант и извращенец. Хотя, может, ты случайно побрился не той бритвой.

Когда я как режиссер пытался поставить в Питере пластический спектакль на тему ВИЧ, нам регулярно писали в соцсетях и угрожали прийти и "устроить свой спектакль". Мы сыграли его всего три раза. Когда я показал запись спектакля в СПИД-центре Франкфурта-на-Майне, мне предложили выделить деньги на гастроли и привезти сюда моих актеров из Питера.

Тут, если ты скажешь где-то, что у тебя ВИЧ, тебя вежливо спросят, пьешь ли ты таблетки. ВИЧ и ВИЧ. В Германии такой уровень медицинской помощи, что если что-то пойдет не так, тут сразу заметят и помогут. Давно разрешена доконтактная профилактика, то есть если ты принимаешь таблетки, ты уже не можешь заразиться. (В России PrEp появился только 9 сентября 2018. - Ред.).

Бесплатно нельзя анонимно: почему в России не выполняется закон о борьбе с ВИЧ

Законодательство гарантирует любому гражданину РФ бесплатное и анонимное тестирование на ВИЧ. Накануне Всемирного дня борьбы со СПИДом корреспондент DW решила проверить, как действует эта норма. (01.12.2017)

ВИЧ в Восточной Европе: немцы в ужасе от положения в России

Немецкие эксперты в шоке от ситуации с распространением ВИЧ в России и Восточной Европе. Проблема приняла масштаб эпидемии. О том, как ее остановить, говорили на конференции в Берлине. (17.10.2017)

Мой будущий муж, к которому я переехал в Германию, сразу знал, что у меня ВИЧ, и вполне нормально к этому отнесся. Пока у меня временный вид на жительство. Сейчас я впервые так открыто рассказываю о своем статусе. В России знали только самые близкие друзья, партнеры и соседи по квартире. Грубо говоря, я предупреждал, что не стоит пользоваться моей бритвой. Родственники не знают. Моя мама только недавно узнала, что я гей. Я удивился, но когда я ей сказал, она ответила только: "Благословляю тебя на то, чтобы ты жил так, как тебе хочется".

Из России за мной тянется ощущение недоверия к обществу, я до сих пор не могу ходить по улице, взявшись за руку с мужчиной. В Питере меня один раз избили на выходе из гей-клуба. Еще раз - когда я шел вместе с друзьями, которые были в ЛГБТ-колонне на митинге "Россия без Путина". Кто-то заметил их там и подкараулил, когда они отошли от толпы, а мне досталось за компанию.

Я не готов вернуться в Россию. Самая главная причина - это моя терапия. Я здесь достиг очень хороших результатов за короткий промежуток времени. У меня сейчас вирусная нагрузка не определяется, то есть я не могу никого заразить. Когда я только приехал, первые месяцы мне в СПИД-центре давали терапию бесплатно, потому что я не мог получить страховку. Меня поражает, что здесь врачи относятся к тебе не как к пациенту, а как к другу. Здесь врач первым делом жмет тебе руку. В России же сначала наорут, за то, что зашел без стука.

2,5 миллиона новых случаев заражения за год

В 2015 году число новых случаев заражения ВИЧ в мире составило почти 2,5 миллиона, говорится в ежегодном исследовании Global Burden of Disease (GBD), опубликованном в авторитетном британском медицинском журнале The Lancet. В России количество ВИЧ-инфицированных за год выросло на 57 тысяч. В стране самый высокий уровень заболеваемости ВИЧ в Европе, говорится в исследовании.

Расхождение в цифрах

В мире живет более 38 млн человек с диагнозом ВИЧ, подсчитали исследователи. В России, согласно GBD, этот показатель сравним с уровнем ряда африканских стран и составляет 607 тысяч человек. Однако согласно официальной статистике число ВИЧ-инфицированных в стране гораздо больше. По данным Федерального центра СПИД, в январе 2016 года в России был официально зарегистрирован 1 млн ВИЧ-инфицированных.

Тысячекратный рост

То есть с начала 1990-х годов количество ВИЧ-инфицированных в стране выросло более чем в тысячу раз. В 1994 году их число составляло 887 человек, а в конце 2014-го - уже почти 940 тысяч, свидетельствуют данные Федерального центра СПИД. Более половины россиян, 57 процентов, заражаются ВИЧ при употреблении наркотиков, еще около 40 процентов - при гетеросексуальных половых контактах.

Минздрав против МВД

Проект плана по реализации государственной стратегии противодействия вирусу иммунодефицита человека (ВИЧ), рассчитанный до 2020 года, Минздрав передал в правительство 19 января. В документе, копия которого есть у РБК, ведомство прописало пункты для постепенной реализации стратегии. Среди прочего министерство выдвинуло предложения для борьбы с дискриминацией инфицированных. Перед отправкой в кабинет министров этот раздел был отредактирован, выяснил РБК, ознакомившись с предыдущей версией плана и замечаниями почти двух десятков заинтересованных ведомств.

Изначально для борьбы с дискриминацией Минздрав поднял вопросы о снятии ограничения для зараженных людей на въезд и проживание в России, на усыновление и на службу в армии. Необходимость для ВИЧ-инфицированных служить в армии ни в одном из ведомств сомнению не подвергли. Но пункт об отмене ограничений на въезд, выезд и проживание в России иностранных граждан Минздрав в результате из плана исключил по настоянию коллег из других министерств.

Сейчас в Россию могут въезжать только те иностранцы с ВИЧ, чьи супруги, дети и родители являются гражданами страны или постоянно находятся на ее территории. Такое право инфицированные пациенты получили с начала 2016 года. Причиной для смягчения законодательства стало решение Конституционного суда 12 марта 2015 года. Заявителями в этом деле стали двое украинцев и жительница Молдавии. Гражданин Украины был депортирован из страны после обнаружения у него ВИЧ, несмотря на его брак с россиянкой. Вторая гражданка Украины с инфекцией не смогла вернуться к гражданскому мужу и ребенку после выезда на Украину, а женщине из Молдавии отказали в выдаче разрешения на временное проживание, несмотря на мужа и ребенка с российским гражданством. Суд счел такое поведение миграционных ведомств неконституционным.

20 октября 2016 года был признан неконституционным запрет на возвращение в Россию граждан, полностью излечившихся от опасных заболеваний, например туберкулеза. Поправки в законодательство в связи с этим решением пока разрабатываются.

Сомнения по усыновлению

Минэкономразвития поставил под сомнение и необходимость отмены запрета для людей с ВИЧ на усыновление детей. В ведомстве заметили, что этот пункт не соотносится со стратегией, но настаивать на его исключении не стали. Минздрав инициативу сохранил.

Серьезную редакцию претерпел и пункт о ВИЧ-диссидентах. ВИЧ-диссиденты — это люди, отрицающие, что СПИД вызывается вирусом иммунодефицита. Некоторые из участников движения отрицают сам факт существования ВИЧ. Минздрав планировал ввести ответственность за распространение недостоверной и опасной для здоровья граждан информации о вирусе. Против выступило Министерство юстиции. В замечаниях ведомства указано: у Минюста нет данных, что действия ВИЧ-диссидентов носят массовый характер. В итоге Минздрав предложил только пресекать распространение информации с призывами отказаться от лечения инфекции.

​Еще одно ключевое изменение, которое претерпел проект плана, — отказ от дополнительного финансирования стратегии в 70 млрд руб. Из-за замечаний Минфина план больше не предусматривает выделения дополнительных денег для борьбы с инфекцией. В финансово-экономическом обосновании к проекту чиновники отмечают, что профинансировать выполнение плана должны будут ведомства, ответственные за его реализацию, а также регионы.

Некоторые инициативы ведомств не нашли отражения в последнем варианте плана. Минздрав не стал добавлять в план предложения Федеральной антимонопольной службы по лишению фармкомпаний права на эксклюзивное производство и продажу запатентованных лекарств, если на них срочно необходимо снизить цену, а также по приоритетной регистрации лекарств против ВИЧ в случае эпидемии.

Решение об итоговой редакции плана примут в правительстве. Обсуждение документа запланировано на 31 января. Сама стратегия противодействия инфекции была утверждена 20 октября 2016 года.