Интервью вадима покровского о вич

Статистические погрешности

— Сколько в России сейчас ВИЧ-инфицированных? Насколько официальные данные разнятся с реальными?

— Можно предположить, что в России живет порядка 1,5 млн носителей вируса иммунодефицита человека, из которых треть пока еще не попала в поле зрения медицинских работников. Когда организация диагностирует ВИЧ-инфекцию, то она должна проинформировать об этом Роспотребнадзор. По его сведениям, на сегодняшний день живы около 1,07 млн россиян с установленным диагнозом ВИЧ-инфекции.

Есть еще расчетная цифра. ВИЧ-инфекция протекает скрытно, и она может никак себя не проявлять до 20 лет. Поэтому многие заболевшие еще не прошли обследования. Подсчитать таких людей очень сложно, но наиболее вероятно, что их более 300 тыс. человек.

Статистика Минздрава отличается от данных Роспотребнадзора, потому что министерство фиксирует только тех, кто обратился в медицинские учреждения. У Минздрава заведены медицинские карты примерно на 900 тыс. ВИЧ-инфицированных, он эту цифру и называет.

— На каком месте Россия среди других стран по распространенности ВИЧ?

— У нас 1% инфицированного населения, а в ЮАР этот показатель составляет 20%. Однако по росту числа новых случаев наша страна входит в первую пятерку в мире. В то время как во всей Западной и Центральной Европе, а также в других частях света, включая Африку, наблюдается тенденция к заметному уменьшению числа вновь зараженных.

Сейчас ВИЧ из России и Украины, где эпидемия распространяется наиболее интенсивно, перемещается в Центральную Азию. Сезонные рабочие и трудовые мигранты заражаются, а потом едут к себе. Поэтому там начинают фиксировать рост заболеваемости, в связи с чем у Центральной Азии неблагоприятные перспективы для развития эпидемии.

— Сколько россиян уже умерло от СПИДа?

— Прошло больше 30 лет с тех пор, как выявили первый случай ВИЧ-инфекции. С 1987 года умерло почти 336 тыс. больных — кто от СПИДа, кто от старости. В прошлом году зафиксировали самое большое количество смертей инфицированных за все время наблюдения: по данным Роспотребнадора, умерло 36 тыс. таких больных. Но в Росстат поступили сведения, что СПИД стал причиной смерти 20,5 тыс. человек.

Данные зависят от того, по каким показателям хотят получить статистику. От самой ВИЧ-инфекции умирают крайне редко. Значительная часть инфицированных (где-то 60–70%) умирает от туберкулеза. Но несколько лет назад было дано указание снизить смертность от туберкулеза, поэтому теперь учитывают, что люди умерли от ВИЧ-инфекции.

Группа риска

— В каких регионах России больше всего распространена ВИЧ-инфекция?

— Неожиданно для нас наиболее пораженной оказалась не европейская часть России, а Урал и Сибирь. Начало эпидемии в стране связано с распространением ВИЧ среди наркопотребителей. В 1990-е годы самым простым способом заработать было подсадить на иглу как можно больше своих товарищей. Контроль за распространением наркотиков был ослаблен, что повлекло вовлечение в ряды наркоманов несколько миллионов человек. Урал, частично Поволжье и Западная Сибирь оказались в этом отношении наиболее проблемными. Поскольку инфицированы были в основном мужчины-наркопотребители, то со временем они стали заражать своих жен и подруг. По данным за первую половину 2019 года 57% новых случав связаны с половыми контактами ВИЧ между женщинами и мужчинами.

Инфекция быстрее распространялась в моногородах, и сейчас во многих из них ситуация остается неблагоприятной, даже если градообразующее предприятие уже не работает на полную мощность. Например, в Тольятти ВИЧ-инфицированы больше 3% населения. В небольших моногородах заболеваемость может достигать и 4%.

Работа здравоохранения по борьбе с ВИЧ сконцентрирована на 10–15 регионах, где наибольшие показатели распространенности с инфекцией. Но уделять внимание необходимо тем субъектам, где ситуация еще спокойная. Наркоманы не особенно путешествуют, но если другие группы людей начинают перемещаться, происходит неожиданная вспышка ВИЧ-инфицирования в новом регионе. Так случилось, когда цыганский табор, торговавший наркотиками, переехал с Украины в Тверь — там сразу стали появляться больные. Когда сезонные вахтовые рабочие с юга приехали в Сибирь на шахты, тоже очень быстро началась вспышка.

— Насколько разнится число инфицированных по возрастным группам?

— Сейчас значительно больше больных выявляется в старших возрастных группах — 35–40 лет. Не потому, что они ведут себя безрассуднее, чем молодые. Просто, чтобы заразиться ВИЧ, надо пройти определенный жизненный цикл: подбирать себе полового партнера, несколько раз вступить в брак. С годами риск увеличивается. К 35 годам 3–4% мужчин становятся инфицированы ВИЧ, а это еще брачный период. Мужчины этой группы интересны для женщин, в том числе и молодых. Поэтому средний возраст инфицированных женщин немного ниже, чем мужчин.

— Кто сейчас находится в группе риска?

— Увы, теперь можно заразиться от единственного полового партнера, даже не будучи наркоманом. В последнее время 60% новых случаев связаны с передачей ВИЧ при гетеросексуальных контактах. Это крайне неблагоприятная ситуация. Каждый должен оценить свои риски, и если они есть, их надо попытаться избежать. Поэтому мы рекомендуем пользоваться презервативами даже при вступлении в брак, пока не станет известно точно, инфицирован партнер или нет. Если пара хочет завести ребенка и не собирается пользоваться презервативом, необходимо обследоваться на ВИЧ-инфекцию.

Наиболее типична сейчас такая ситуация: молодая женщина выходит замуж, через некоторое время беременеет, а во время обследования у нее выявляют ВИЧ-инфекцию. Казалось бы, откуда? У нее в прошлом никаких наркотиков, был единственный половой партнер — муж. Но у мужа было какое-то сексуальное прошлое — одна-две подруги, и них тоже было по одному-два партнера. Все они могут оказаться в группе риска.

Для мужчин-гомосексуалистов риски заражения намного выше, но они это все прекрасно знают. Сейчас в Европе, Северной Америке, Австралии широко распространен, особенно в этой группе, профилактический прием антиретровирусных препаратов. Благодаря такому подходу, например, в Лондоне сейчас наблюдается сильное снижение ВИЧ-инфицирования среди гомосексуалистов. Однако антиретровирусные препараты не защищают от других инфекций, передаваемых половым путем без использования презервативов, поэтому в таких странах происходят вспышки сифилиса, гонореи, гепатитов.

Материальный вопрос

— Какова ситуация с обеспечением лекарствами людей с ВИЧ?

Способ расширения охвата терапией за счет снижения цен скоро будет исчерпан, поэтому нужно увеличивать бюджет. В следующем году на закупку лекарственных препаратов для ВИЧ-инфицированных выделяется 29 млрд рублей, что почти в 1,5 раза больше, чем в 2018-м. Но в 2021 году необходимо еще большее увеличение финансирования. Чтобы проводилась полноценная квалифицированная работа по ВИЧ-инфекции, требуется 100 млрд рублей в год.

— Сколько стоит лечение одного больного?

— Зависит от того, какие он препараты принимает. Если дешевые, к которым относятся дженерики, то в этом вопросе Минздраву удалось опустить стоимость лечения до 12 тыс. рублей в год, что вполне приемлемо. Современные препараты, оказывающих большую эффективность подавления вируса и имеющих меньше побочных эффектов, стоят до 200–300 тыс. рублей в год. У нас есть богатые люди, которые покупают себе самые дорогие лекарства и лечатся ими, но таких больных всего человек 300.

— Достаточно ли в России врачей-инфекционистов для работы с ВИЧ-инфицированными?

— Квалифицированных врачей мало. Людей, которые лечат больных ВИЧ-инфекцией, нужно специально готовить: они должны знать названия десятков препаратов, их побочные эффекты, все возможные и недопустимые комбинации с сердечными, противодиабетическими и другими лекарствами. Чтобы качественно вести пациентов, нам нужно в следующем году подготовить по меньшей мере 500 инфекционистов. В федеральном бюджете заложили средства только на лекарства, а бюджет на зарплаты новых врачей должны увеличивать уже регионы.

— Какие новые препараты от ВИЧ могут появиться в ближайшее время?

— Сейчас мы в значительной степени зависим от иностранных разработок. Но появились и отечественные. Уже есть два российских препарата полного цикла, прошедших клинические испытания. На подходе третий препарат, который, по предварительным данным, будет даже лучше многих западных по эффективности и побочным эффектам.

Но есть нюансы: наш препарат стоит не так уж дешево. Дженерики в основном производятся в Индии, где дешевые сырье и рабочая сила, а российская разработка может отказаться дороже. И мы опять упремся в финансово-экономические проблемы.

— Каким странам удалось достичь к 2020 году возовской цели 90-90-90 (90% людей, знают о своем ВИЧ-статусе, 90% из них получают терапию, из них 90% имеют неопределяемый уровень вируса в крови)? Как обстоят дела в России?

— Большинство крупных стран Европы, Канада и Австралия достигли целевого показателя ВОЗ. Мы пока очень далеки от нее. Если у нас 1,5 млн ВИЧ-инфицированных, то 90% из них (1,35 млн) должно стоять на учете, а лечение получать 90% от них, то есть миллион пациентов. У нас антиретровирусную терапию получает только 500 тыс. человек. Думаю, как минимум 90% от тех, кто встал на диспансерное наблюдение, в итоге будут получать терапию, но останется большая группа людей, среди которых никакие профилактические мероприятия не проводятся.

— Какие типы ВИЧ циркулируют по России и как часто выявляются новые?

— Вадим Валентинович, опубликованы данные по смертности от ВИЧ-инфекции: якобы в прошлом году от СПИДа в России умерло 17,5 тысяч человек. Это так?

— Это официальные цифры Росстата. А по нашим данным — даже больше. Росстат учитывает тех, кто умер именно от ВИЧ-инфекции, но мы еще собираем информацию, сколько всего умерло ВИЧ-инфицированных (причины смерти могут быть разные). Так вот, в 2017 году в России умерло 32 тысячи ВИЧ-позитивных людей. Часть из них, по-видимому, умерла не от СПИДа, часть — от сопутствующих заболеваний. Все это надо уточнять, но эти данные в нашей системе очень сложно получать: ЗАГСы пишут, что не могут сообщить это без согласия умершего. Но то, что попало в отчеты Росстата — это люди, которые точно умерли от СПИДа.

— Ваш прогноз по смертности от ВИЧ в 2017 году?

— Думаю, будет больше 20 тысяч, потому что смертность растет очень быстро — даже быстрее, чем растут новые случаи ВИЧ-инфекции (в процентном соотношении).

— А сколько человек сегодня в России заражены ВИЧ? Два года назад вы пугали нас цифрой в миллион…

— Всего в России зафиксировано более миллиона 100 тысяч случаев ВИЧ-инфекции [с 1987 года — ее появления в СССР], но где-то 250 тысяч [за 30 лет] умерли. Людей, живущих с ВИЧ, сейчас зарегистрировано 930 тысяч. В прошлом году было выявлено 100 тысяч новых ВИЧ-инфицированных, в этом году за шесть месяцев было более 50 тысяч, то есть к концу году опять будет не менее 100 тысяч. По итогам 2017 года мы получим около миллиона.

Это живые люди, которые все нуждаются в лечении. Но лечение у нас сейчас получает не более трехсот тысяч человек, а на самом деле даже меньше, потому что часть прекращает лечиться. 300 тысяч — это те, кто начинал лечение в прошлом году. А на диспансерном учете состоит 600 тысяч человек. То есть порядка трехсот тысяч человек еще даже не приходили в центры СПИДа.

— Где ситуация с заболеваемостью ВИЧ-инфекцией хуже всего?

— Самая тяжелая ситуация — в крупных городах Урала, Поволжья и Сибири. Там исторически сложилось большое число наркопотребителей, от которых потом люди заражались половым путем. Трудно сказать, почему именно эти города: возможно, там было более-менее благополучно в 90-е годы и туда больше везли наркотики. Поэтому Самара, Екатеринбург, Иркутск — одни из самых пораженных.

Но если раньше лидировал путь передачи инфекции через наркотики (при пользовании одним шприцом — прим. ред.), то сейчас ситуация меняется: в прошлом году половой и наркотический пути сравнялись, а по данным за первое полугодие 2017 года стал преобладать половой путь — при гетеросексуальных контактах, между мужчинами и женщинами.

— Весной и в начале лета из разных регионов приходили пугающие новости о перебоях с препаратами для лечения ВИЧ — о том, что нужных лекарств нет, пациентам меняли схемы (но препаратов, назначенных на замену, не хватало, что повлекло вмешательство прокуратуры). По данным пациентского сообщества, сейчас ситуация более-менее выравнялась. Как в целом обстоит дело с лечением ВИЧ-инфекции в России?

— Сейчас лекарства поступают, но, поскольку закупки шли неравномерно, производители, выигравшие аукционы, тоже поставляют неравномерно. Процесс идет непростой — то там, то здесь возникают моменты, когда где-то чего-то не хватает.

В целом, лечение запаздывает. По данным UNAIDS, 50% людей с диагнозом ВИЧ-инфекция получают антиретровирусную терапию, а в России — только треть.

По идее, надо лечить всех ВИЧ-положительных — только в этом случае можно добиться снижения смертности. А мы начинаем лечить только тех, у кого число иммунных клеток ниже 350.

На практике — даже ниже: пока назначат лечение, пока человек получит и начнет принимать препараты. Некоторые люди, которые не наблюдались в центрах СПИДа, попадают в больницы прямо со СПИДом — с крайне низким уровнем иммунитета, близким к нулю (норма — выше 500, обычно около 1000 так называемых CD4-клеток на миллилитр крови — прим. ред). Такого пациента тоже можно вылечить, но эффективность этого лечения уже гораздо ниже. Вот и получается, что у нас смертность от ВИЧ растет, тогда как во всем мире — снижается.

— Почему так происходит? Ведь государство взяло курс на борьбу с ВИЧ, есть стратегия, которая утверждена правительством…

— Стратегию приняли, но никакого финансирования под этой стратегию не заложили. Дополнительного финансирования Минздрав не получает. Сегодня практика такая: сколько дали денег — столько и есть, надо в них укладываться. Что делает Минздрав? Он, в основном, работает на снижение стоимости лекарств. Но все равно мы не успеваем за тем количеством пациентов, которое нарастает.

К сожалению, дело дошло до того, что мы сейчас уже несем прямой экономический ущерб от гибели людей. Чтобы спасти их, нужно вкладывать больше денег и в лечение, и в профилактику: сейчас уже ясно, что эпидемия у нас очень серьезная.

По росту числа выявленных случаев ВИЧ-инфекции, по данным UNAIDS, мы на третьем месте после ЮАР и Нигерии.

Пора уже делать что-то эффективное.

— Если лечить надо как минимум в два раза больше людей (а то и в три), сколько же необходимо средств на борьбу с ВИЧ-инфекцией?

— Мы уже несколько раз считали эту цифру: для того, чтобы остановить эпидемию, надо 100 миллиардов рублей. Чтобы сделать лечение правильным, чтобы обеспечить процесс кадрами: количество пациентов растет, но надо же и количество врачей увеличивать. Сейчас в стране меньше пяти тысяч инфекционистов — тех, кто может работать с ВИЧ-инфекцией, и их количество только снижается.

Из них половина должна быть занята ВИЧ-инфекцией, потому что во многих инфекционных больницах уже большую часть коек занимают ВИЧ-инфицированные. Нужно готовить врачей, им надо платить зарплату. Мне рассказывали, что в каком-то городе врач-инфекционист принимает по 100 человек в день — какое же это качество работы? Даже 20 приемов в день — это большая нагрузка. Естественно, нужны и помещения, и оборудование, и диагностические тест-системы. Все это стоит не меньше 100 миллиардов рублей в год — только тогда мы это остановим.

Пока у нас главная стратегия — выжидания. Что, может быть, за границей изобретут вакцину и нам ее бесплатно отдадут? Или появится вдруг какое-нибудь сверхлечение? Я не знаю. Но эпидемия-то разворачивается все шире и шире. Я тридцать лет работаю в этой области, а ситуация с каждым годом все хуже и хуже.

В моем случае все достаточно просто, ведь мои родители тоже врачи

Дочь врачей, Анастасия Покровская, не мучалась выбором профессии. То, что она стала заниматься ВИЧ-инфекцией, тоже неудивительно – ее отец, Вадим Покровский, возглавляет российский Федеральный центр по ВИЧ/СПИДу. О своей работе старший научный сотрудник Центрального НИИ эпидемиологии Анастасия Покровская рассказала нашей коллеге из Информационного центра ООН в Москве Марии Мельниковой.

АП: В целом, это - очень большой институт эпидемиологии, который занимается изучением в том числе и инфекционных заболеваний. Одна из целей — это контроль и мониторинг распространения инфекционных заболеваний и, соответственно, какие-то профилактические меры, чтобы понять, почему люди болеют, как этот вирус распространяется и что нам делать, чтобы этого не происходило дальше. Институт занимается не только ВИЧ-инфекциями, но также гепатитом, инфекциями, передающимися половым путем, и особо опасными инфекциями. Наше подразделение занимается ВИЧ-инфекцией. Это всего лишь одна инфекция, но при этом она включает в себя не только медицинский момент, но и вопросы профилактики, многие социальные проблемы, а также демографические, экономические, разработку мер по изучению вирусов, в том числе новую диагностику, чтобы ускорить постановку диагноза, разработку новых препаратов, чтобы лечить и впоследствии когда-нибудь излечить ВИЧ-инфекцию полностью. В этом большом подразделении у нас есть отдел непосредственно клинических исследований, где работаю я, так как моя основная первая специальность — это врач -инфекционист. Когда появляется какой-то новый препарат, мы его должны сначала исследовать на небольшой группе ВИЧ-инфицированных пациентов. Для этого мы их отбираем, наблюдаем и дальше совместно уже с другим подразделениями и организациями делаем выводы о его эффективности. Вторая направленность моей работы - уже более эпидемиологическая. Все, кто занимаются ВИЧ-инфекциями, знают про Цели ЮНЭЙДС 90-90-90. Цель заключается в том, чтобы 90 процентов людей с ВИЧ-инфекцией знали о своем диагнозе, 90 процентов из них получали лечение и чтобы еще для 90 процентов из них оно являлось эффективным [т.е. чтобы подавлялась вирусная нагрузка. Прим. ред.] И чтобы этого достичь, нам нужно привлечь людей к обследованию, затем тем, у кого вирус выявлен, оказать медицинскую помощь и их эффективно лечить. Основная моя научная работа, которой я сейчас занимаюсь и по которой я буду писать докторскую диссертацию, связана с тем, чтобы выявить социально-демографические особенности, которые препятствуют эффективному внедрению этого каскада на всех этапах, для того чтобы попробовать улучшить приверженность наших пациентов.

ММ: Скажите, пожалуйста, помните ли Вы, когда Вы решили заниматься медициной и специализироваться на ВИЧ-инфекции?

АП: В моем случае все достаточно просто, ведь мои родители тоже врачи. Не то чтобы они меня заставляли или уговаривали, но с самого детства мне было понятно, что я буду врачом.

ММ: Все-таки это сложно, это ВИЧ-инфекция, а на сегодняшний день ее нельзя вылечить, а можно только как-то эффективно сдерживать. Очень сложный контингент и масса вопросов, которые возникают каждый день и с которым не сталкивается стандартный терапевт в поликлинике. У Вас были какие-то мысли, что, может быть, это не для женщин?

АП: Вообще, если говорить о том, что бывают условно какие-то женские и неженские профессии, то, что касается медицины в нашей стране, это преимущественно женская профессия, особенно если это терапевтическая специальность или инфекционные болезни. Если посещаешь какую-то конференцию в России, преимущественно в зале будут женщины. Это если мы говорим именно про клиническую часть, а если это, конечно, научно-исследовательская работа и более высокие руководящие посты, то там преимущественно мужчины.

ММ: А с чем это связано?

АП: Я не думаю, что это связанно с тем, что женщин как-то ограничивают или не пускают. Скорее всего к этому просто не особенно стремятся. Понятно, что это будет занимать много времени и это достаточно большая ответственность, а у нас принято, что женщине нужно больше времени уделять семье и детям.

ММ: То есть это некий социальный стереотип?

Родился 17 января 1955 г. в Москве. Отец, Валентин Иванович Покровский (род. 1929), - эпидемиолог, академик Российской академии наук (РАН), директор Центрального НИИ эпидемиологии Роспотребнадзора. Мать, Нина Яковлевна (род. 1927), - кандидат медицинских наук, детский невролог.

В 1978 г. окончил Московский медицинский стоматологический институт (ныне - Московский государственный медико-стоматологический университет) по специальности "лечебное дело".

Доктор медицинских наук (1990; тема диссертации: "Эпидемиология инфекции, вызываемой вирусом иммунодефицита человека"). Профессор (1993).
В марте 2000 г. был избран академиком Российской академии медицинских наук (в 2013 г. в результате реформы РАМН вошла в состав РАН). В настоящее время - академик РАН.

С 1978 г. работает в Центральном научно-исследовательском институте эпидемиологии (ЦНИИЭ). В 1988 г. возглавил специализированную научно-исследовательскую лабораторию эпидемиологии и профилактики СПИДа Института.
В 1989 г. был включен в Комитет по борьбе со СПИДом при Министерстве здравоохранения СССР.
Входил в состав Координационного совета по реализации Федеральной целевой программы по предупреждению распространения в РФ заболевания, вызываемого вирусом иммунодефицита человека (ВИЧ-инфекции), на 1996-1997 гг. и "Анти-ВИЧ/СПИД" на период до 2000 г.
В 2000 г. на базе специализированной научно-исследовательской лаборатории эпидемиологии и профилактики СПИДа ЦНИИЭ был образован Федеральный научно-методический центр по профилактике и борьбе со СПИДом и Вадим Покровский назначен его директором. В 2003 г. возглавил созданную при Центре проблемную комиссию "ВИЧ-инфекция".
Занимается экспериментальной, исследовательской и клинической работой в области иммунологии, инфекционных болезней и эпидемиологии, участвует в реализации федеральных программ по противодействию эпидемии ВИЧ-инфекции на территории РФ, а также по профилактике ВИЧ-инфекции в России. Под его руководством разработано и внедрено в практику 9 тест-систем для диагностики таких заболеваний, как ВИЧ и гепатиты В, С и Д. При участии ученого подготовлены федеральные законы "О предупреждении распространения в Российской Федерации заболевания, вызываемого вирусом иммунодефицита человека (ВИЧ-инфекции)" (1995) и "О санитарно-эпидемиологическом благополучии населения" (1999), разработано около 24 нормативных документов Минздрава по проблеме ВИЧ-инфекции.
Покровский был одним из руководителей канадско-российского проекта "Российская сеть по борьбе с ВИЧ-инфекцией". В настоящее время сотрудничает с европейским Центром по эпидемиологии мониторингу СПИД, Международной организацией труда ООН, Детским фондом ЮНИСЕФ (ООН) и др. Принимает участие в программе "Техническая помощь Содружеству Независимых Государств" под руководством британской компании IMC по проекту "Профилактика и борьба с ВИЧ/СПИД, Фаза I".
Заведует лабораторией постгеномных технологий Научно-исследовательского института медицина труда (Москва).

Член правления Всероссийского научно-практического общества эпидемиологов, микробиологов и паразитологов (Москва).

Лауреат Государственной премии РФ в области науки и техники (2000; "за разработку стратегии получения ингибиторов вируса иммунодефицита человека и создание фосфазида - нового лекарственного препарата для лечения людей"), премии Правительства РФ в области науки и техники (2003; "за разработку технологии, организацию промышленного выпуска и внедрение в медицинскую практику готовых лекарственных форм нового отечественного препарата "Циклоферон").

Заслуженный деятель науки РФ (2005).

Автор более 300 научных работ, двух монографий, двух книг, четырех учебных пособий, шести изобретений. Среди них - "Синдром приобретенного иммунодефицита" (1988; совместно с отцом Валентином Покровским), "СПИД (синдром приобретенного иммунодефицита)" (1987), "Эпидемиология и профилактика ВИЧ-инфекции и СПИД" (1996) и др.

Женат. Супруга - Галина Михайловна, по образованию врач. Две дочери - Анастасия (род. 1981) и Любовь (род. 1989).

Поделиться сообщением в

Внешние ссылки откроются в отдельном окне

Внешние ссылки откроются в отдельном окне

В Госдуме 21 февраля прошел круглый стол по вопросам профилактики и лечения ВИЧ в России. Его организовали после того, как фильм о борьбе с ВИЧ и СПИДом выпустил журналист Юрий Дудь. За полторы недели выпуск успели посмотреть не только в Думе, но и в Кремле и Счетной палате. В пятницу на круглый стол пришли герои фильма, которые предложили свои идеи по борьбе с распространением вируса.

Фильм "ВИЧ в России" Юрия Дудя был опубликован на YouTube 11 февраля. За это время его посмотрели более 14,7 млн человек. Не остался фильм и без внимания чиновников, которые активно комментировали выпуск в последние недели.

Пресс-секретарь Владимира Путина Дмитрий Песков назвал фильм "заслуживающим внимания". "Я лично смотрел. Хороший фильм", - сказал Песков. Программу похвалил и замминистра здравоохранения Олег Салагай: " Фильм важен - он позволяет повысить информированность о проблеме ВИЧ тех, до кого другие активности, к сожалению, не дотягиваются".

Выпуск о ВИЧ комментировал и глава Счетной палаты Алексей Кудрин. По его словам, Дудь снял "нужный фильм об эпидемии ВИЧ". Кудрин также сообщил, что его ведомство проведет анализ эффективности мер по организации помощи ВИЧ-инфицированным. Позже его представитель уточнил, что проверки планировались заранее.

После выхода фильма в поисковиках многократного выросло число запросов, связанных с вирусом, а в аптеках и мобильных центрах заметили рост спроса на тесты на ВИЧ-инфекцию.

"Есть такой прекрасный фильм"

Программой заинтересовались и в Думе - самое большое внимание фильму уделил депутат от "Справедливой России" Федот Тумусов. Тумусов - зампред думского комитета по здоровью, но, по его словам, заняться темой ВИЧ он решил именно после фильма Дудя.

"Оказалось, что в комитете занимались этим вопросом, но не так, как хотелось бы", - сказал Тумусов Би-би-си. В итоге он даже назначил коллективный просмотр фильма на 14 февраля. По его словам, некоторые депутаты на него в итоге пришли. "Смысл был не в том, чтобы все сели в зал и посмотрели фильм - это можно сделать на YouTube. Цель была в том, чтобы проинформировать коллег о проблеме и рассказать, что есть такой прекрасный фильм".

В своем "Фейсбуке" Тумусов сообщил, что "стоило ему позвать коллег-депутатов на просмотр фильма", как "Единая Россия", "много лет игнорирующая" тему ВИЧ, поставила ее первой темой в повестке заседания комитета по охране здоровья. Сам же Тумусов решил не ограничиваться обсуждением на комитете, а организовать круглый стол по ВИЧ.

На заседание пригласили самого Дудя, однако в пятницу в Думу он не пришел. Зато на встрече выступили герои его фильма - в том числе руководитель центра по борьбе и профилактики ВИЧ, академик РАН Вадим Покровский и директор центра "СПИД, статистика, здоровье" Денис Годлевский.

"Если бы все было прекрасно, не стоило бы тут собираться"

Правительство на круглом столе представляла помощник министра здравоохранения Ляля Габбасова. В самом начале встрече она сообщила собравшимся, что в России в последние годы наблюдается снижение темпов заражения ВИЧ.

"Снижение идет на фоне ежегодного увеличения обследования населения. Это говорит о том, что мы контролируем ситуацию", - заверила она участников.

С Габбасовой не согласился академик Покровский, который в фильме Дудя говорил о негативной тенденции в области борьбы с ВИЧ.

"Много интересных материалов минздрав представил. Например, о том, что ситуация с распространением ВИЧ-инфекции на территории России за последние три года стабилизировалась. Думаю, это все поддерживают, никто не засомневался", - с иронией зачитал Покровский материалы, которые минздрав подготовил для участников круглого стола.

"Я лично считаю, что это совсем не так, - продолжил Покровский. - Только за эти три года - 300 тысяч новых случаев, 80 тысяч человек умерли. Если бы мы все согласились с позицией минздрава, то не стоило бы здесь собираться - ну раз "все прекрасно, все нормально, все будет очень хорошо".

По словам Покровского, хоть на препараты для антиретровирусной терапии ВИЧ и выделяется 29 млрд рублей, на деле на эти средства закупают "те препараты, которые устарели, дают много побочных эффектов.

На профилактику же по всей России тратят 180 миллионов рублей, заметил Покровский под смешки участников: "Если региону украсть эти средства, можно купить автомобиль среднего класса. Будем просить Госдуму десятикратно, а может и стократно увеличить расходы на профилактику".

Что происходит с ВИЧ в России

По данным Роспотребнадзора, на конец 2019 года в России проживало около 1,1 млн человек с лабораторно выявленным диагнозом ВИЧ-инфекция.

По данным ВОЗ, в 2018 году на Россию пришелся 61% всех новых случаев заражения ВИЧ в Европе.

В некоторых крупных городах - Тольятти, Иркутске, Екатеринбурге, Челябинске, Самаре - число инфицированных превышает 1,5% от всего населения.

По данным Росстата, за 2019 год в России умерли 33 577 ВИЧ-инфицированных. Ведущая причина летальных исходов среди таких пациентов - туберкулез.

Несмотря на спор Покровского с минздравом, в целом заседание получилось скорее встречей единомышленников. Годлевский рассказал Би-би-си, что еще до начала встречи ее участники - в основном представители НКО и фондов по борьбе с ВИЧ - договорились распределить темы выступлений. В итоге выступавшие коснулись практически всех аспектов борьбы с ВИЧ.

Сам Годлевский просил депутатов проработать меры для снижения стоимости препаратов для лечения ВИЧ, а также расширить программы тестирования в российских регионах.

Кирилл Барский, руководитель программ благотворительного фонда "ШАГИ", предложил пересмотреть норму о депортации из России мигрантов с положительным ВИЧ-статусом. По действующему закону, граждан, у которых выявлен ВИЧ-статус, депортируют из страны.

"17 тысяч рублей в год минздрав тратит на обеспечение человека лекарствами при ВИЧ. Либо 50 тысяч рублей - в частных клиниках. Сколько стоит нахождение гражданина в центре временного пребывания, чтобы его депортировать? Порядка 50 тысяч рублей в месяц. А люди там содержатся годами, как в системе ФСИН. Не проще было бы позволить человеку лечиться самостоятельно и дать ему возможность быть полноценной частью общества?" - объяснил Барский.

Игорь Пчелин, глава "ШАГОВ", рассказал представителю минздрава, что у ВИЧ-инфицированных пациентов возникают трудности при переезде из одного региона в другой. Местные центры по борьбе со СПИДом не хотят обеспечивать лекарствами людей, живущих по временной прописке, хотя закон такую возможность предусматривает. "Число отказов доходит до 20%. Это потерянные пациенты", - возмущался Пчелин.

"Мы переговорим с коллегами", - обещала ему Габбасова.

Наталья Сидоренко, председатель ассоциации "Е.В.А" (занимается вопросами помощи женщинам с ВИЧ, гепатитами и другими заболеваниями), просила депутатов декриминализировать 122 статью уголовного кодекса. По ней за заражение другого человека ВИЧ можно получить реальный срок - до восьми лет, если заразивший знал о том, что у него есть инфекция.

Коллега Сидоренко по ассоциации Анна Ситникова призналась собравшимся, что сама больна ВИЧ - эмоциональной реакции у зала эти слова не вызвали. Выступление Ситниковой было посвящено запрету на усыновление детей людьми, которые, как и она сама, имеют положительный статус:

"Я живу с ВИЧ с 2006 года, я живу нормальной жизнью, у меня нет инвалидности. У меня взрослый ВИЧ-отрицательный сын. Но если бы мы с мужем захотели принять в семью малыша, мы бы не смогли этого сделать. Хотя все знают, что ВИЧ не передается бытовым путем и не влияет на продолжительность жизни. Я не вижу ничего, что являлось бы барьером для усыновления ВИЧ-положительными семьями".

"Спасибо, краткость - сестра таланта", - похвалил ее выступление депутат Тумусов.

"Вокруг нас много людей, которые не понимают"

Планируется, что по итогам круглого стола в правительство и Госдуму направят рекомендации по борьбе с ВИЧ. В проекте резолюции указано, что у кабинета министров попросят обеспечить дополнительное финансирование программ профилактики ВИЧ-инфекции в группах риска и выделить больше средств на закупку лекарств.

Думу попросят уточнить положения закона "О защите детей от информации, причиняющей вред" и добавить туда упоминание о программах, которые информируют "об использовании презервативов в качестве средств защиты от ВИЧ-инфекции, с согласия родителей".

Министерству образования и науки порекомендуют "включить для школьников средних и старших классов уроки полового воспитания", а минздраву - "проводить мероприятия, направленные на снижение уровня стигмы и предрассудков, касающихся сексуальной ориентации среди врачей, сотрудников СПИД-центров и общества в целом".

По словам Годлевского, "проект резолюции - хороший", но "надо следить за тем, как его будут дорабатывать": "Если он останется таким, же как сейчас, это хорошо, но это только первый шаг из множества тех, что нужно сделать".

В самом конце круглого стола академик Покровский отметил, что "хотел бы подготовить собравшихся": "Мы, в основном, единомышленники, но вокруг нас очень много людей, которые этого не понимают и придерживаются гораздо более консервативных взглядов. Готовьтесь к борьбе".

С этим согласен и Годлевский: "Действительно, есть консервативная часть общества, которая очень активно продвигает свои поправки. По словам эксперта, он "опасался", что подобные взгляды будут высказывать и на заседании в Думе, но эти страхи в итоге не оправдались.

"Я точно ожидал и того, что на программу Дудя отреагируют чиновники. Хотя многие процессы начались и до фильма, и некоторые использовали фильм как повод показать, что, мол, "мы тоже молодцы", - сказал Годлевский Би-би-си. - Этот фильм - большой шаг с точки просвещения общего населения и молодежи. Юрию поклон, он большой молодец".