Знаменитости умершие от чумы

Чума стала смертельной случайно

Случайное появление всего одного лишнего гена в ДНК чумной палочки превратило ее из безобидной бактерии, вызывающей небольшие проблемы с пищеварением, в смертельно опасный микроорганизм, ставший причиной смерти более 100 млн человек по всему миру и продолжающий убивать до сих пор.

Подробнее:

Юстинианова чума проявлялась в виде отдельных эпидемий на протяжении двух столетий и унесла около 100 млн жизней. Британский историк Филипп Зиглер в 1969 году оценил численность жертв черной смерти в 20–25 млн человек, что составляло около трети населения Европы того времени. Что касается оценки количества умерших людей по всему миру, согласно данным Кембриджской энциклопедии палеопатологии,

их число превысило 60 млн человек, то есть 25% населения земного шара.

Не стоит думать, что с затуханием последней эпидемии чумы заболевание исчезло: ежегодно жертвами бактерии Yersinia pestis становится около 2 тыс. человек, большинство из которых погибают. На протяжении многих лет исследователи занимаются изучением механизмов распространения чумной палочки, ее влияния на организм выживших людей, а также возможных путей лечения болезни.

30 июня журнал Nature Communications опубликовал статью группы исследователей под руководством Дэниэла Зимблера из Северо-Западного университета (штат Иллинойс, США), которым впервые в мире удалось выяснить, как именно чумная палочка приобрела свои смертоносные качества и превратилась из безобидного микроорганизма в причину смерти более чем сотни миллионов человек.

Подробнее:

Оказалось, что ответственность за это лежит всего лишь на одном гене, который возник в ДНК бактерии в результате случайной мутации.

Стоит отметить, что геном чумной палочки, существовавшей около 1,5 тыс. лет назад, был расшифрован международной группой ученых под руководством Дэвида Вагнера из Университета Северной Аризоны, о чем в прошлом году сообщил журнал Lancet Infectious Diseases. Образцы бактерии были взяты из зубов двух жителей Баварии, погибших от Юстиниановой чумы в 541–543 годах.

Это означало, что исходный, еще более древний штамм бактерии и вовсе мог быть безопасным для людей.

Дальнейшие исследования показали, что первоначальный вариант чумной палочки под названием Yersinia pseudotuberculosis, который был распространен около 10 тыс. лет назад, был способен только на провоцирование незначительных расстройств желудочно-кишечного тракта (несмотря на название, с туберкулезом эта бактерия никак не связана). Ученым удалось выяснить, что свойства бактерии кардинальным образом изменились из-за появления в ее ДНК гена под названием Pla. После этого Yersinia pseudotuberculosis превратилась в Yersinia pestis, способную поражать легкие.

Подробнее:

Затем одна аминокислота была заменена белком, кодируемым геном Pla. Этого было достаточно, чтобы

начали развиваться все новые и новые штаммы чумной палочки, каждый из которых был опаснее предыдущих и стремительно распространялся, заражая все большее количество людей и становясь источником чумной пневмонии.

Как ни странно, специалисты, занимающиеся изучением влияния последствий эпидемий чумы на общество, утверждают: заболевание оказывало на людей не только отрицательное, но и положительное влияние. Так, в 2014 году журнал PLoS ONE опубликовал статью исследовательницы Шэрон де Витте из Университета Южной Каролины, которая выяснила: люди, пережившие эпидемию черной смерти, обладали гораздо более крепким здоровьем, чем жившие до вспышки чумы люди.

В ходе работы были проанализированы останки более тысячи человек — мужчин, женщин и детей, погибших до эпидемии чумы XIV века, во время нее и после. Особое внимание Шэрон де Витте обращала на причины смерти людей, а также состояние их зубов и костей, по которому можно было судить о состоянии здоровья человека при его жизни. Результаты работы показали:

Подробнее:

люди, которые пережили эпидемию черной смерти, а также их потомки довольно часто доживали до 70–80 лет и в целом обладали гораздо более крепким здоровьем, чем те, кто жил до вспышки чумы.

Автор работы отмечает, что черная смерть была одной из первых вспышек средневековой чумы, поэтому люди, жившие после нее, также были подвержены риску подхватить бактерию Yersinia pestis, не говоря уже о других типичных для того времени болезнях. Несмотря на это, организм среднестатистического жителя Европы того времени стал гораздо лучше выдерживать выпадавшие на его долю испытания.

Тем не менее человеческий организм так и не научился самостоятельно справляться с Yersinia pestis. Современное лечение чумы включает в себя применение антибиотиков, таких как стрептомицин, тетрациклин, гентамицин. Несмотря на это, антибиотики не всегда способны справиться с болезнью, и пациент нуждается в поддержке работы дыхательной или кровеносной системы. Если и это не помогает, то болезнь заканчивается летальным исходом. Ученые полагают, что повторения черной смерти ожидать не стоит, так как для этого нет ни причин, ни подходящих условий.

Эпидемия, бунт и власть в императорской Москве 250 лет назад

Чума: путь в Москву

Считается, что в Москву эту заразу (строго говоря, чума — не вирусная, а бактериальная инфекция) занесли с театра русско-турецкой войны, из Молдавии и Валахии. В августе 1770 года зараза достигла Киева, затем Брянска.

Увертюра в военном госпитале. Без паники!

Карантин: монастыри и генералы

Рядом с Большим Каменным мостом располагалась крупнейшая московская мануфактура того времени — Большой суконный двор. С 1 января по 9 марта 1771 года на фабрике умерли 130 человек. Фабричная администрация то ли не поняла поначалу, от чего, то ли слишком хорошо поняла: объяви, что на Суконном чума, и о сбыте продукции придется забыть .

В момент врачебной проверки в марте на Суконном дворе обнаружилось 16 больных с сыпью и чумными бубонами, а сколько разбрелось по городу, уже никто не узнал.

Фабрику закрыли, здоровых рабочих перевели на другие предприятия, а больных увезли в подмосковный Николо-Угрешский монастырь, ставший первым чумным госпиталем. При этом Суконный двор так и не был окружен караулами, и многие рабочие сбежали после оглашения диагноза.

Генерал-поручику Еропкину придется вскоре воевать в Кремле и на Красной площади, и отнюдь не с чумой.

От весны до осени: Москва зачумленная

Императрица одной из первых поняла и другую вещь: настала пора заботиться о том, чтобы зараза не дошла до Петербурга. Интересны детали.

Велено было также не пропускать проезжающих из Москвы не только к Санкт-Петербургу, но и в местности между столицами. Карантины были устроены в Твери, Вышнем Волочке, Бронницах.

Все эти меры помогли предотвратить превращение московского бедствия в общероссийское. Есть данные, что чума попала из Москвы в Воронежскую, Архангельскую, Казанскую и Тульскую губернии, но общенациональной пандемии не случилось.

Однако стоило в июле установиться теплой погоде, иллюзии рухнули. Смертность стала превышать 100 человек за сутки, вымирали целые улицы в Преображенской, Семеновской и Покровской слободах.

На улицах круглосуточно горели костры из навоза или можжевельника.

Бывало, что трупы выбрасывали на улицу или тайно зарывали в огородах, садах и подвалах, несмотря на указ императрицы с угрозой вечной каторги за сокрытие информации о заболевших и умерших.

Фото: Hulton Archive / Getty Images

В обреченном городе не осталось власти, полиции и войска — и немедленно начались бесчинства и грабежи.

Фото: WestArchive / Vostock Photo

Рассказ мгновенно распространился по Москве, и толпы горожан устремились к Варварским воротам в надежде вымолить прощение у Богородицы. Священники, оставив храмы, служили молебны прямо на площади. Люди по очереди лазали к иконе, стоявшей над проемом ворот, по лестнице, просили исцеления, ставили свечи, целовали образ, оставляли пожертвования в специальном сундуке.

Московский митрополит Амвросий, понимая опасность скопления народа в разгар эпидемии, решил его прекратить: икону убрать в храм Кира и Иоанна на Солянке, а сундук с деньгами передать в Воспитательный дом.

Бой в Кремле и на Красной площади

Расправившись с митрополитом, мятежники двинулись на Остоженку, в дом генерал-поручика Еропкина, сохранившийся доныне. Еропкин оказался не робкого десятка; он продемонстрировал, что если в борьбе с чумой к сентябрю 1771 года власти особых успехов не добились, то с бунтовщиками справляться они умеют.

В ноябре, когда чума уже утихала, в Москве состоялась экзекуция: четыре человека, в том числе убийцы митрополита Амвросия, были повешены, 72 человека были биты кнутом, 89 человек высекли плетьми и отправили на казенные работы.

Граф Орлов. Последнее средство

Восстанавливать порядок в Москву Екатерина отправила графа Григория Орлова, который приехал в первопрестольную 26 сентября. Вслед за Орловым шли четыре полка лейб-гвардии.

Орлов снискал славу избавителя Москвы от мора. Принципиально новых санитарных мер, кроме укрепления застав и карантинов, он не ввел. Но пришла на помощь природа: начались ранние холода, и эпидемия стала понемногу сходить на нет.

Впрочем, стоит отдать графу Орлову должное: он начал с верного шага, не свойственного отечественным администраторам,— прибыв в Москву, сразу собрал консилиум специалистов и следовал его указаниям. Орлов велел заново разбить Москву на 27 санитарных участков, открыть дополнительные больницы и карантины. Орлов лично обходил все больницы, следил за лечением и питанием пациентов.

Более того. Понимая, что нищета и болезнь тесно связаны, Орлов организовал общественные работы по укреплению Камер-Коллежского вала вокруг Москвы: мужчинам платили по 15, а женщинам по 10 копеек в день. Боролся Орлов и с бродягами, разносившими заразу: их отправляли в Николо-Угрешский монастырь.

Фото: Alamy / Vostock Photo

По официальной статистике, с апреля по декабрь 1771 года в Москве умерли от чумы 56 672 человека. Но это не все — первые три месяца 1772 года чума в Москве, над которой в Петербурге уже отпраздновали победу, продолжалась, правда ежемесячное количество умерших снизилось до 30 человек. Об окончательном прекращении эпидемии было объявлено только в ноябре 1772 года.

А в одном из писем за границу сама Екатерина сообщала: чума в Москве похитила более 100 тысяч жизней. Это можно, пожалуй, рассматривать как невольное признание в том, что противостоять нежданной напасти по большому счету не смогли ни власти, ни общество.

Потери России и всего мира

27.12.2018 в 20:05, просмотров: 55050

В 2018 году ушли из жизни выдающиеся россияне - Иосиф Кобзон, Олег Табаков, Николай Караченцов, Людмила Алексеева . Мы вспомнили о тех, кого потеряла, по кому скорбела страна.

Иосиф Кобзон (1937–2018)

Это имя до сих пор олицетворяет советскую эстраду в лучшем ее проявлении. Профессионализм, огромная отдача зрителю, узнаваемый с первых нот голос, способность работать на износ, гастрольная деятельность как основной вид творчества — все эти характеристики звезды, прошедшей горнило советской эстрадной школы, были свойственны Иосифу Давыдовичу в полной мере.

Михаил Державин (1936–2018)

Корифей Театра сатиры, талантливый артист эстрады, обладавший невероятным обаянием и изысканным чувством юмора.

Виктор Анпилов (1945–2018)

Людмила Сенчина (1950–2018)

Золушка советской эстрады с нежнейшим голосом и проникновенной манерой исполнения. Любимица публики, красавица, в которую было влюблено полстраны. Теплая, искренняя, открытая, влюбленная в свое дело, она запала в зрительские сердца сразу и осталась там навсегда. Певица, которая могла удерживать зрительскую любовь без эпатажа и пиара. Самая сексуальная звезда советской эстрады в самом чистом смысле этого слова. Ее боготворили за талант и красоту. Ушла из жизни в Санкт-Петербурге от онкологии.

Олег Табаков (1935–2018)

Стивен Хокинг (1942–2018)

Самый необычный и самый известный популяризатор науки Стивен Хокинг умер в Кембридже в 76-летнем возрасте. Общавшийся с миром при помощи синтезатора речи, зажатый в инвалидном кресле, этот ученый сумел рассказать миру о его происхождении, черных дырах и квантовой механике. А заодно добиться коммерческого успеха и стать персонажем современной массовой культуры.

Сергей Мавроди (1955–2018)

Милош Форман (1932–2018)

Нина Дорошина (1934–2018)

Вадим Мулерман (1938–2018)

Олег Анофриев (1930–2018)

Владимир Войнович (1932–2018)

Дмитрий Брусникин (1957–2018)

Тамара Дегтярева (1944–2018)

Елена Гремина (1956–2018) и Михаил Угаров (1956–2018)

Александр Аскольдов (1932–2018)

Шарль Азнавур (1924–2018)

Роман Карцев (1939–2018)

Монтсеррат Кабалье (1933–2018)

Анатолий Гладилин (1935–2018)

Кира Муратова (1934–2018)

Станислав Говорухин (1936–2018)

Эдуард Успенский (1937–2018)

Выдающийся детский писатель и драматург, подаривший миру Чебурашку, Крокодила Гену и Кота Матроскина и открывший деревню Простоквашино.

Николай Зиновьев (1945–2018)

Кофи Аннан (1938–2018)

Наум Коржавин (1925–2018)

Большой поэт, прозаик и переводчик, переживший советскую тюрьму и ссылку, всю жизнь боровшийся за свободу с махиной тоталитаризма и вынужденный покинуть страну.

Андрей Дементьев (1928–2018)

Николай Караченцов (1944–2018)

Оскар Рабин (1928–2018)

Игорь Лученок (1938–2018)

Евгений Осин (1964–2018)

Эймунтас Някрошюс (1952–2018)

Выдающийся литовский театральный режиссер, получивший образование в Москве, тонкий толкователь Шекспира и Чехова, изменивший своими спектаклями сознание многих людей.

Джордж Буш-старший (1924–2018)

Андрей Битов (1937–2018)

Людмила Алексеева (1927–2018)

• Самое интересное
• Комментарии

Опрос

Цифровые сервисы в условиях режима самоизоляции – как нельзя кстати

Пользовался (-ась) цифровыми сервисами почты раньше, а сейчас они как нельзя кстати

Слышал (-а) о том, что есть мобильное приложение, но пользоваться не приходилось

Как раз жду заказ из интернет-магазина, когда придет – вызову курьера на дом

Кончилась подписка на любимый журнал – продлю через интернет

Постоянно отправляю заказные письма по работе, уже две недели как через приложение почты

Популярно в соцсетях

Весной 1353 года в Москве один за другим умерли самые могущественные люди тогдашней Руси.

Похолодание и увеличение осадков привело к падению урожайности. Всю первую половину XIV века хронисты всех европейских стран, включая Русь, пишут о постоянных неурожаях и голоде. Голод подтачивает силы, лишает измученных людей иммунитета и делает уязвимыми для инфекционных заболеваний.

Глобальная пандемия стала возможна благодаря глобализации. Евразия превратилась в единое политическое и торговое пространство после монгольских завоеваний. И по Великому шелковому пути вместе с торговыми караванами стали путешествовать из края в край континента смертоносные бациллы.

Кара правителей

Сегодняшняя эпидемия коронавируса уже поразила целую плеяду политиков, от иранского заместителя министра здравоохранения до семьи канадского премьера Джастина Трюдо и депутатов от ультраправой фракции испанского парламента из партии VOX. Во многих странах политический класс в среднем сильно старше обществ, которыми он правит, а следовательно, особенно уязвим для вируса. Но еще важнее мобильность обитателей верхних этажей пирамиды неравенства. Они много путешествуют из страны в страну, по роду деятельности посещают разные учреждения, в том числе и больницы, участвуют в многолюдных публичных мероприятиях. Примерно то же самое было и в Средние века. Князья были тесно связаны с церковной верхушкой. А епископы контактировали с приходскими попами, отпевавшими умерших. Поэтому зараза не всегда добиралась до далеких лесных заимок, на которых жили косматые крестьяне-смерды, но вдоволь гуляла по княжеским хоромам.

Московские карантины

Мор и слабая власть

Никто не знает, как чума проникла в столицу. Но на этот раз именно Москва стала центром катастрофической эпидемии. Москвичи привыкли, что моровые поветрия обычно обрушиваются на приграничные районы, поэтому все иностранцы, находившиеся в русской столице, особо подчеркивали изумление и растерянность народа перед лицом свалившейся беды.

Первый звонок прозвенел в конце июня, когда скоропостижно скончались 30 дворовых людей боярина Василия Шереметева. Царь Алексей Михайлович в это время был под Смоленском, на фронте: шла война с Польшей. Функции правителя исполнял патриарх Никон. Он почел за лучшее уехать из охваченного эпидемией города вместе с царицей и всей царской семьей. Но вслед за ними из города стали разъезжаться знатные бояре. За ними — придворные чины, приказные дьяки и служилые дворяне, которые бежали в свои поместья или в дальние монастыри. В городе возник вакуум власти.

В начале эпидемии, когда охваченное паникой население бросилось бежать из казавшегося обреченным города, власти отнеслись к этому снисходительно. Москвичам разрешали уезжать из столицы. Но этот эпидемиологический либерализм себя не оправдал. Торговцы, стрельцы и рабочие-отходники разносили заразу по всей стране. Тогда правительство опомнилось и принялось расставлять карантины. Пытавшихся проникнуть через оцепление окольными путями было велено казнить, хотя до казней дело обычно не доходило, представители власти ограничивались менее суровыми наказаниями. К ответственности привлекали не только беглецов из зараженных районов, но и тех, кто их у себя принимал. Можайскую дорогу, ведущую в Смоленск, под которым находились армия и сам царь, перекрыли намертво, и в этом направлении болезнь удалось остановить. В результате Россия сумела выиграть польскую кампанию, несмотря на катастрофическую эпидемию в тылу. Да и государь не пострадал. Но центральные и южные провинции очень сильно обезлюдели. Когда поздней осенью сообщение между затронутыми мором регионами было полностью остановлено, эпидемия пошла на убыль.

И мор, и глад, и бунт

Но главным средством борьбы с эпидемией были, как и раньше, карантины, на которые, правда, остро не хватало людей. Другую проблему составляла уже ставшая привычной русская бюрократическая волокита. Иногда заставы ставились таким образом, что лишали местных жителей доступа к полям и мельницам, обрекая их еще и на голод. Наказы прекратить торговлю с зараженными селами, несмотря на свою логичность, ставили целые вотчины под угрозу голодной смерти, которая для обывателя была еще страшнее, чем смерть от чумы. Даже после конца эпидемии чиновники боялись принимать решения о снятии карантинов до получения высочайшего одобрения.

Острый экономический кризис, вызванный эпидемией, подорвал доходы казны, и без того опустошенной тяжелой войной. Нехватка средств подтолкнула правительство Алексея Михайловича пойти на денежную реформу, в ходе которой стали массово выпускаться медные деньги. Ими платили жалованье стрельцам и государственным служащим, в то время как налоги собирали серебром. Это очень больно ударило по социальным низам столицы. Через несколько лет эти проблемы отзовутся Медным бунтом — крупнейшим городским восстанием того времени. А еще через пять лет начнется народная война под предводительством Степана Разина. Вплоть до эпохи Петра социальный климат в стране будут определять бесконечные восстания и бунты.

Последняя чума

Но крупнейшей в русской истории революцией, вызванной эпидемией, стал московский Чумной бунт 1771 года.

Зона риска

Условия жизни фабричных рабочих и вообще московской бедноты были жуткими. Люди жили скучено, часто по нескольку десятков человек в одном бараке. Повсюду царила антисанитария: мусор и отходы не вывозились, а выливались в сточные канавы и ручьи. Бедняки годами недоедали или питались порчеными продуктами. Поэтому болезнь ударила прежде всего по социальным низам.

Власти опомнились и стали принимать обычные меры. Рабочих Суконного двора разделили. Больных вывезли в Угрешский монастырь, а здоровых разместили в помещениях неработающих фабрик за Яузой, близ Таганки, и в Мещанском посаде. За ними установили наблюдение врачей. Москву заперли от внешнего мира. Въезжать и выезжать можно было только с особого разрешения властей и после всестороннего медицинского досмотра. Впрочем, дворяне и богачи легко обходили эти запреты с помощью взяток. А вот беднота оказалась заперта в зачумленном городе.

Съестные припасы теперь привозили на специально указанные места в 7 верстах от города и там разгружали. Жителям дозволялось покупать необходимое на этих пунктах в определенные дни и часы. Покупателям было запрещено прикасаться к продавцам, а деньги нельзя было передавать из рук в руки; их клали в емкости с уксусом.

Казенный оптимизм

Сердце бессердечного мира и вздох угнетенной твари

Особенную экзальтацию вызывала Боголюбская икона Божией Матери у Варварских ворот в Китай-городе. В народе считали, что она может избавить от морового поветрия, которое летом 1771-го приобрело огромные масштабы. На пике эпидемии в начале осени в месяц умирали 17–21 тыс. человек при населении города в 600–700 тыс. Всего в Москве от чумы за год погибли от 50 тыс. до 100 тыс. человек.

Архиепископ Амвросий понимал, что постоянное пребывание толпы в центре города лишь способствует распространению болезни. Он решил поступить как просвещенный руководитель и запретил молебны, а икону велел перенести в другую церковь. Приношения прихожан были опечатаны, но в народе решили, что пастырь их просто присвоил себе. По городу поползли слухи и недовольный ропот. Говорили, что большинство врачей — немцы, желающие погибели православным. Сказывали, что из устанавливаемых солдатами карантинов никто не выходит живым (а массовая смертность изолированных от болезни или голода подтверждала эти слухи). Уже в конце августа в Лефортово произошли первые стихийные выступления.

Чумной бунт

Двое суток толпа фабричных рабочих, мелких ремесленников, дворовых, солдат громила оставленные сбежавшей знатью усадьбы и грабила присутственные места. Особую ярость в народе вызывали карантинные дома, которые также разгромили, выпустив оттуда тех, кто там содержался. 16–17 сентября первопрестольная фактически находилась в руках восставших. Только в Кремле сохранился островок власти во главе с генералом Еропкиным, который приказал стрелять в толпу картечью и очистил от восставших Кремль. А 17 сентября в Москву вступили правительственные войска во главе с генерал-губернатором Салтыковым. Три дня шли уличные бои. Регулярные части подавили восстание, у которого не было вождей, устойчивых организаций и программы. Около 100 человек были убиты. В городе начались облавы и аресты. Имена зачинщиков выясняли с помощью пыток. Более 300 человек предстали перед судом. Четверых из них повесили, 200 били кнутом и отправили на каторгу. Бунт был подавлен. Но власти понимали: социальное недовольство одними репрессиями победить нельзя.

Социальная политика графа Орлова

В Москву был командирован фаворит императрицы граф Григорий Орлов. Он принял энергичные социальные меры. По его приказу были открыты новые карантины и инфекционные больницы. Условия содержания больных в них резко улучшили, а врачам прибавили жалованье. Город разделили на 27 участков, на территории которых производились учет и изоляция больных, а также вывоз умерших. Зараженным, прошедшим курс лечения в больнице, предлагали материальную поддержку. На заставах за городом мужчинам платили по 15 копеек в день, женщинам — по 10. Женатых людей, выписавшихся из больницы, награждали по 10 рублей, холостых — по 5. Эта мера стала более эффективным средством по привлечению людей в карантины и по борьбе с чумой, чем самые строгие запреты.

В Москве открыли несколько новых публичных бань. Провели расчистку площадей от мусора и старых построек. Массово дезинфицировали дома бедняков. Бродячих животных стали отлавливать и уничтожать. Все эти меры дали эффект: уже в конце октября эпидемия пошла на спад, а к декабрю и вовсе прекратилась.

Но социальный кризис, усиленный тяготами войны и эпидемией, перекинулся из Москвы в провинцию. Уже через два года начнется крестьянская революция под руководством Емельяна Пугачева, справиться с которой дворянской монархии Екатерины удастся лишь при напряжении всех своих сил.