Жизнь в чуме на ямале

Коренные народы Севера в современном мире

На Ямале люди стараются жить в ладу с природой, как жили их предки. В Заполярье пасется крупнейшее в мире стадо оленей — 700 тыс. голов, вместе с ним кочуют ненцы — представители коренной народности Крайнего Севера. Цивилизация здесь пока еще не победила.

Фото Романа Мухаметжанова

Ходьба без правил

Строительство все новых и новых объектов нефтегазового комплекса оборачивается острой нехваткой пастбищ. Они сократились уже практически на треть от былых 700 миллионов гектаров. Стада вынуждены уходить все дальше в зону арктических пустынь.

— Столкновение с техногенной цивилизацией становится для этноса не просто испытанием, а самой серьезной угрозой для выживания, — рисует апокалиптическую картину эколог Худи. — Пугливым оленям не забодать железного соперника, они вынуждены отступать, по пути теряя поголовье. А когда исчезает оленеводческая отрасль, то вслед за ней исчезают целые народы.

Фото Романа Мухаметжанова

— Для всех скорость не больше шестидесяти, — не без обиды рассказывал один газпромовский деятель. — А эти прут напролом, и ничего не сделаешь. Тащусь за ними, как пастух, на джипе.

От полярной звезды слева

Фото Романа Мухаметжанова

Бригада Сэротетто каслает в самой северной части Ямальского полуострова. Три тысячи оленей, восемь чумов, одиннадцать пастухов и восемь чумработниц (эти должности занимают жены оленеводов). В отличие от обыкновенных домохозяек, им идет стаж и начисляется пенсия, что справедливо — все тяготы кочевой жизни они делят наравне с мужчинами.

К приезду гостей забили оленя. Такая традиция: преподнести прибывшим свежевырезанную почку с кровью. Отважился принять угощение только пилот Николай – у него дедушка был оленеводом, детство прошло на стойбище. Остальным досталось сваренное в котле оленье мясо. Руководила котлом жена Сергея Галя, без всякой пробы, на глазок, определяя готовность. Куски получились недоваренными.

– Сырое есть полезнее, — сказала она. – От цынги помогает, а после долгой варки никакой пользы.

У самой Галины все зубы на месте, что косвенно подтверждало ее жизненные выводы. Но некоторые члены бригады явно злоупотребляли кулинарией.

– В городе учились, — утонила Галя. — У всех, кто после института, плохие зубы.

Похоже, гранит науки оленеводам не на пользу.

– Как же без учебы? – не поняла шутку Галина. – В тундре нужны ветврачи, зоотехники. Один мальчик на рентгенолога учится. УЗИ будет делать оленям, как в Финляндии. Уже и аппарат в чемоданчике купили.

Это какой-то сюр! Сидим на краю земли, в чуме с печкой-буржуйкой, на шкурах, поджав ноги, потому что другой мебели здесь нет, едим, как первобытные, руками, а тут – УЗИ! Оленям! Буднично так…

Сергей, в своем углу живописавший приезжим, как правильно бросать аркан с плеча, доволен, что и его благоверная не подкачала, удивила гостей. Галина от смущения зарывается лицом в подушку: тише надо было говорить, все-таки не она здесь главная, а муж,. Ему решать, что про ненцев рассказывать, а что нет.

Сэротетто – знатный оленевод, с заслугами перед Родиной: лауреат Государственной премии, заслуженный работник сельского хозяйства, орденоносец и т.д. В такт каждой заслуге его жена Галя загибает пальцы, чтобы муж чего-нибудь не упустил. И правильно, а то однажды не сказал сразу, кто он такой — приезжий чиновник полчаса тыкал в карту, показывая дремучему аборигену город Москву.

.Знатный оленевод Сергей Сэротетто. Фото Романа Мухаметжанова

– Не все! – поправляет жену Сергей под дружный хохот бригады.– У нас еще олени без партбилетов.

– Ну ее, эту политику, — пугается Галя, — давай лучше чаю попьем.

Галина — хранительница очага и любимая жена ясавея Сэротетто. Фото Романа Мухаметжанова

Чум у ненцев ставит только женщина. Никаких исключений – будь ты хоть больная или беременная. Однажды, на восьмом месяце, Галя неловко повернулась под грузом и родила мальчика прямо посреди тундры.

– Ничуть не испугалась, – уверяет она. – Быстро обложила ребенка сухим ягелем, обмотала в теплое и, уже пустая, стала заканчивать чум. Муж стадо пригнал, а у нас и печка горячая, и сынок спит.

Похоже, небесный знак был и при рождении галиного первенца. Со счастливой улыбкой она вспоминает, что тогда Сергей поцеловал ее первый раз в жизни. Такого не было, даже когда поженились. Ненцы очень сдержанны в чувствах, на людях стараются вообще их не показывать. Если в тундре заискрила любовь и рождается новая семья, миру об этом объявляют самым простым способом: девушка начинает ладить новый чум, а парень ставит нарты поближе к этому месту.

Бывает и по другому. Лиде, распивающей с нами чай, нашел жениха отец. Девушка суженого знать не знала, он каслал в другой бригаде, за тысячу километров отсюда. Но любовь получилась, потому что отец не мог ошибиться, выбирая для дочери судьбу.

– Пока еще у ненцев принято слушать старших, — просто говорит Лидия. — Это важно: как ветка питается от корня, так и детям передается родительская мудрость.

Лида, между прочим, закончила институт, имеет диплом ветеринара. С образованием бы и в городе не пропала, но тоска по тундре была такой сильной, что девушка едва не зачахла, пришлось отцу поторопиться с выбором жениха.

Высшее образование не разлучило чумработницу Лиду с тундрой. Фото Романа Мухаметжанова

Сейчас у них уже двое детей – пяти и шести лет. Еле-еле вытолкали в поселок, чтобы родила там, под присмотром аккушерки. С первым Лида сбежала в тундру через неделю, второго родила в вертолете, едва приземлились. Еще и требовала, чтобы летели обратно.

– Такая сила сюда тянет, что пешком уйдешь… — с пониманием поддакивает Галина. – В поселке у нас есть квартира, но я уже лет пять там не была и не тянет. Что там хорошего? Душа скована. Есть не могу, спать не могу. Шкур настелешь, а все равно не чум.

– Но там, — говорю, — хотя бы ванна, туалет теплый, а здесь-то куда ходите?
– Под ветер, — смущаются женщины. – Если мужчины на улице, то и терпишь до темноты.

Помыться, похоже, тоже есть где – в чуме умывальник, привязанный к палке, под ним таз, на печке чайник с горячей водой. Приспособились. Детей купают редко, у грудничков никаких памперсов или подгузников – лежат в растертом в порошок ягеле – сухо, тепло и никакого запаха. Это же средство гигиены используется женщинами и в критические дни.

Галя Сэротетто, например, за всю жизнь ни разу не пользовалась косметикой, а на лице – ни одной морщинки. Умывается оленьим молоком, руки смазывает оленьим жиром – что еще надо, чтобы выглядеть на все сто? Молодежь, по ее наблюдениям, уже вольничает и многим это не на пользу: от косметики кожа становится как наждачка, накрашенные ресницы слипаются, можно повредить глаза.

Ну какие-то женские радости должны быть в тундре, а то уж такая благостная картина, что скулы сводит.

– Есть радость, — вспоминает Галя. — Халат байковый, новый – Сергей купил. Еще платок был нарядный с кистями, его олешка сжевал.

Ну что ты будешь делать с этими чумработницми! Разводят руками: такой образ жизни.

Но вообще-то в тундре с большей охотой говорят не о себе, а об олене.
– Олень для нас священное животное, — распинался Сергей. — Это наша еда, одежда, транспорт, жилье, наша сберкнижка и пенсия в старости.

Фото Романа Мухаметжанова

Не переводятся советчики, особенно из числа реформаторов оленеводства, которые считают, что забей ненец всех своих оленей на мясо, мог бы жить в Сочи, на проценты, а не в промерзшей насквозь пустыне за весьма скромную колхозную зарплату. А если бы ненцы еще умели считать по-рыночному, и не отдавали бы срезанные панты оленей кому попало за мешок макарон, а сушили их и продавали за границу по 7 долларов за грамм, то к старости можно заиметь и особнячок на Лазурном берегу.

– Если кто пойдет на такую коммерцию, он – не ненец, — сказал как отрезал Сэротетто. — В тундре мера всех вещей — жизнь.

– Не полегло! — возражает Галина. – С оленя все, до последней жилочки, идет в дело и приносит пользу. Мясо едим и сдаем – это раз, мужчинам шьем малицы, женщинам – ягушки. Это два. Лапы идут на обувь – на кисы и бурки, высушенные жилы – на нитки. Косточки – собакам, обломки рогов – играть детишкам. Отходов – никаких. Есть еще где-нибудь такое производство?

Такого – точно нет. Жаль, что олени водятся только в тундре. Другим регионам России они бы тоже не помешали.

Это участники прошедшего накануне форума коренных малочисленных народов страны. Их насчитывается 41. Иные совсем малы, как, к примеру, удэге - чуть свыше тысячи человек. По сравнению с ними ненцы - народ мощный, их около 45 тысяч, и преимущественно это жители Ямала. Кочевников среди них изрядно. Вот они с утра пораньше на косогоре собрались с упитанными ездовыми оленями. Коренастые темнолицые мужчины, подчас похожие на латиноамериканцев, ожидают желающих прокатиться с ветерком на упряжке, поглядывают на растущие ручейки горожан, отовсюду стекающихся с крутого берега реки в низину.

Давно я не испытывал удовольствия от уличной ярмарки. Где еще встретишь такое разнообразие товаров с ярким национальным колоритом?! Оленьи шкуры и шкурки, кисы, пимы, пояса, малицы, совики, ягушки, штаны, шапки, рукавицы. Хозяйственная утварь, масса сувениров - цеховых и самодельных. Приобретаю один из них. Изготовитель, худенькая пожилая женщина из тундры, что-то шепча, отданные мной купюры заносит едва ли не в каждую пару выставленной на продажу обуви - настоящей и игрушечной. Ага, значит, чтобы я, первый покупатель, не был последним.

Наперебой предлагают северные ягоды. Хороша морошка, да куда ж ее - растает. Вот рядовой продукт - оленья тушенка. Вот банальный - пакетированное свежее молоко, но, гляди-ка, с местной фермы. Вот рога. А тут, представьте, махорка в фабричных упаковках. Белорыбицы навалом. Ого, и дичь! На клеенке чередуется белое с черным - куропатки, глухарь, заяц, дикие утки.

- Глухарь - 2500. Зайку за две отдам. Куропатка - всего 250. Чего смотрите? Вкусная она, берите, - уговаривает хозяйка.

Знакомимся. Любовь Сэротэтто из поселка Харсаим. Здесь она с мужем, четырьмя взрослыми сыновьями, дочерью, внуками. Семья живет за счет рыбного промысла.

- Еще охота выручает маленько. И олешки есть, да их немного, - рассказывает Любовь.

Ее дочери в этот день предстоит участие в конкурсе национальных костюмов, а мужчинам - в гонках на оленьих упряжках, наиболее зрелищных состязаниях. Не всякие нарты для них годны. Кстати, хорошие северные сани - это искусная работа мастера, который обходится без единого гвоздя.

Пока зрители наблюдают за другими поединками. Издалека видно борцов, для которых выстроили высокий снежный помост. Прыжки через нарты - однообразное и вместе с тем завораживающее действие: самые ловкие сотни раз перепрыгивают и ни разу не спотыкаются. К удивлению, даже асам накидывания аркана на рога бегущих животных далеко не всегда удается без промаха метнуть тынзян (веревку с петлей) на хорей (высокую палку).

Между тем праздник разгорается. Тысячи человек на Полябте, запружена торговая улица, люди столпились возле ограждений по контуру гоночной трассы. Участников предостаточно. Азарт совмещен с материальным стимулом - самому быстрому достанется японский снегоход.

В отличие от классической гонки на лошадиных тройках здесь всегда запрягают по пять животных, иначе хорошей скорости не набрать. Судьи выпускают на круг первую пару упряжек, вторую, третью… Соперники подгоняют оленей - хореем и резким гортанным криком. Все успешно проходят дистанцию. И тут удача за неудачей: то одна норовистая "пятерка", то другая своевольничает - сходит с "линии", подается влево или вправо, а то и вовсе назад. Однако большинство заездов проходит без сбоев.

…Не обман ли зрения: на стартовых точках нарты с женщинами?

- Да, они всегда в заездах участвуют, - поясняет стоящий рядом салехардец.

Встречаюсь с одной из гонщиц - Людмилой Климовой, мамой троих детей:

- Ой, к чему меня расспрашивать - я на повороте вывалилась. С моим братом Александром поговорите - он второе место занял. А так-то с малолетства нартами управляю.

У Климовых квартира в районном селе Аксарка. Только заглядывает в нее хозяйка, работница оленеводческого предприятия, с семьей крайне редко - иногда всего на 2 - 3 дня в месяц. Тундра не отпускает.

Возле одного из гостевых чумов завязывается диалог с Верой Хоротэтто, несмотря на возраст, также отдающей предпочтение походной жизни. В столице округа у нее дом с коммунальными благами, но зимовала она в чуме - всего в семи километрах от Салехарда, а скоро подастся с родными и стадом оленей в сторону Карского моря.

- Люди оседлые не понимают, почему держусь за чум. В нем умиротворяющая атмосфера, с ним ты часть природы. Будильник излишен, не суетись, ориентируйся на светило, как поучает мой отец. Раскладываешь чум, вытряхиваешь из шкур накопившийся негатив, на другом месте в свой обновленный дом въезжаешь. И пища наша вкуснее и полезнее любых деликатесов.

Пятая часть коренных северян РФ проживает в ЯНАО, где насчитывается 42 тысячи представителей малочисленных народов. Из них 16,5 тысячи - кочевники-оленеводы. По их количеству региону нет равных на планете.

Российский фотограф, родился в Новом Уренгое. Лауреат фотоконкурсов Best Of Russia, AdMe Photo Awards, Siena International Photography Awards, Travel Photographer of the Year и Global Arctic Awards.

В регионе проживает один из самых многочисленных коренных народов Русского Севера — сибирские ненцы: здесь их больше 25 тысяч. В основном они живут в удаленных поселениях, разводят оленей, ловят рыбу, ремесленничают. Несколько тысяч ненецких оленеводов держат около полумиллиона оленей.

Недавно власти Ямало-Ненецкого автономного округа улучшили жизнь кочевников — помогли следить за перемещением оленей. Для этого на шеи самкам нацепили спутниковые радиомаяки. Так гораздо проще отслеживать пути миграции и определять точное местонахождение всего стада. Это нужно, чтобы знать, с кем и куда мог уйти домашний олень.

Хотя кажется, что тундра — условный край планеты, кочевники-ненцы уже давно свыклись с техническим прогрессом, а у многих из них есть смартфоны, телевизоры со спутниковыми тарелками и даже трэколы со снегоходами.

— Я был в нескольких поселениях кочевников. Так как моя основная работа — я инженер — не связана с фотографией, то проект снимал в свободное время. В гостях у ненцев я проводил не больше дня-двух.

У них совершенно другой образ жизни. Ненцы моются максимум дважды в год, спят в национальной одежде, которую шьют сами, едят сырое оленье мясо, пьют растопленный снег. Они не живут на одном месте долго, а любят кочевать по тундре, останавливаясь далеко от населенных пунктов: добраться до их поселений можно только на полноприводном автомобиле, снегоходе или трэколе.

Традиционное жилище ненцев — чум. Он имеет коническую форму, благодаря чему устойчив при метелях и сильных ветрах. Внутри каждого чума есть печь. Туалет на улице. Вокруг чумов жители развешивают шкуры оленей и туши других животных.

Ненцы живут за счет оленеводства, охоты и рыболовства. Женщины рукодельничают в чуме, а мужчины могут мастерить нарты (сани для езды на оленьих и собачьих упряжках). Часто ненцы устраивают семейные забеги на оленьих упряжках.

Ехать в санях не очень удобно: они металлические, и каждое подпрыгивание на снежной кочке отдается болью. При этом мне нужно было держать камеру и умудриться что-то снять. В холоде и на сильном ветру работается, конечно, сложно. Я снимал на Canon 5D Mark 3, но с автофокусировкой в объективе бывали трудности. Двух аккумуляторов хватало на несколько дней.

Любимая еда кочевника на Ямале — строганина (нарезанная тонкими ломтиками мороженая рыба или мясо). Иногда ненцы выезжают в поселок, чтобы купить макароны, хлеб, чай, конфеты или печенье. В тундре растет много ягод вроде морошки и брусники, из которых варят морсы и компоты.

У ненцев в ходу телевизоры и радиоприемники. В населенные пункты покрупнее привозят газеты. Современные кочевники используют смартфоны, смотрят DVD; у некоторых есть спутниковые тарелки, ноутбуки, дизель-генераторы и снегоходы.

Ненцы стараются следить за тем, чтобы их права не ущемляли, участвуют в выборах, а самые смелые решаются ходить на прием к местным депутатам.

Дети ненцев обучаются в школах-интернатах: в начале сентября вертолет облетает стойбища и забирает всех детей в школу. Из тех, кто уезжает на учебу, некоторые возвращаются к кочевому образу жизни. Другие привыкают и остаются жить в поселках и городах.

Ямальские ненцы освоили северные рубежи задолго до того, как сюда пришли газодобытчики. Они бороздили тундру во времена, когда о нефти еще даже не знали. И с тех пор их жизнь почти не изменилась. Они все так же со стадом оленей кочуют по бескрайним снегам и стараются ужиться с нефтяными вышками и рыночной экономикой, не забывая о своих традициях.

Зимой лютые северные ветра и морозы в -50, летом комары и болота. Для любого горожанина такие условия считаются экстремальными, и он вряд ли сможет в них выжить. Для аборигенов севера — это привычные будни.

Как живут оленеводы в тундре?

Как и сотни лет назад, ямальские оленеводы ведут кочевой образ жизни. Живут в чуме. Это такое сооружение из деревянных шестов, которое обтягивают оленьими шкурами. Самое что ни на есть доступное жилье. Собирается оно буквально за полчаса. При этом ставить чум — исключительно женская работа. Хотя некоторые современные оленеводы временами отходят от этой традиции и помогают своим спутницам устанавливать дом.

А делать это приходится часто. Оленеводы не сидят на месте дольше двух-трех дней. За это время оленье стадо съедает и вытаптывает весь мох в округе — нужно идти дальше, чтобы животным было чем питаться.

Как правило, в одном чуме проживает около 5-10 человек. Это одна или две семьи. Несмотря на тесноту в этом жилище есть много правил, нарушение которых прощают разве что только приезжим гостям, не знающим традиций. Например, есть мужская половина чума. Женщинам на нее вход воспрещен. Обходить печь сзади тоже нельзя. Прислоняться к некоторым шестам, на которых держится чум, категорически запрещается. Не меньше ограничений и снаружи. Женщинам, к примеру, нельзя заходить за чум.

Как современные технологии изменили жизнь кочевников?

Современные технологии не могли повлиять на жизнь оленеводов. В каждом чуме непременно есть электрогенератор. Заводят его нечасто — нет необходимости. Но когда появляется электричество — вокруг розеток собираются многие чумовые обитатели. Как правило, молодежь спешит зарядить свои мобильные телефоны. А если они находятся недалеко от фактории или какого-то поселка и есть связь, то все спешат в интернет: узнать, как дела у друзей, почитать новости. В некоторых чумах есть даже небольшие плоские телевизоры и спутниковые тарелки. Вечерами они собираются у экрана, чтобы вместе посмотреть фильмы.

Как они моются и ходят в туалет?

Несмотря на жизнь в тундре оленеводам тоже нужны деньги. Часть ямальских кочевников работает на местные оленеводческие компании и за зарплату выпасает совхозных оленей, из которых потом сделают колбасу и прочие ямальские деликатесы. Другие пасут только собственное стадо и зарабатывают на сдаче мяса и продаже оленьих рогов и пантов (последние, рога молодого оленя, особенно ценится в Китае).

Александр говорит, что доходы в совхозах небольшие — 30-40 тысяч в месяц на семью. Деньги нужны, чтобы купить топливо для генераторов и снегоходов, крупы и макароны, хлеб, накопить на новый снегоход. А с продажи мяса на забойных комплексах можно откладывать на квартиру в поселке, чтобы было куда переехать из тундры при необходимости.

Но, как и много веков назад, в тундре богатство оленевода до сих пор измеряют размером его стада. Например, у зажиточного кочевника может быть стадо из двух-трех тысяч оленей — тогда его можно считать настоящим миллионером. Тех, у кого стадо меньше 500 голов, уже считают бедными.

Как ненцы ориентируются в тундре?

У ненцев фантастические навигационные навыки. Представьте, что вы посреди тундры: вокруг до самого горизонта только бескрайнее снежное поле. Горожанин сгинул бы в этих снегах, и его никто бы не нашел. Кочевники же знают каждый холмик, каждый кустик, как свои пять пальцев. Для них тундра — как одно большое общежитие. Они всегда точно знают, где находятся сами и знают, где кочуют друзья и родственники несмотря на расстояния и отсутствие связи. Отправиться за сотню километров в гости в чум к друзьям им все равно, что нам сходить к соседям. И несмотря на отсутствие каких-либо видимых горожанину ориентиров они всегда приезжают точно туда, куда ехали.

Как женятся оленеводы?

Дружеские и семейные связи вообще имеют особенное значение для оленеводов. Брачные союзы считаются божественными и нерушимыми. Конечно, в современном мире девушки часто стали выходить замуж за мужчин другой национальности, а парни выбирают себе в жены девушек из городов. Но старшими это не возбраняется. Однако есть и семьи, которые до сих пор чтят старые традиции. Бывает, что юноша и девушка могли встретиться где-то в тундре, познакомиться в поселке, когда приезжали за провизией, или на каком-то празднике. А есть и случаи, когда отцы решают, за кого отдать дочь — сами подыскивают достойного жениха. В таких случаях молодые впервые могут встретиться уже на своей свадьбе.

Свадьба, как и любое торжество здесь, сопровождается забитием оленя. Тундровые жители привыкли есть сырое мясо и запивать его еще теплой кровью животного. Самому почетному гостю вручают деликатес — свежую кровавую почку оленя. Делается все быстро, пока мясо не замерзло.

Как дела у них с религией?

С религией у оленеводов очень специфичные отношения. Все они язычники и поклоняются собственным богам и идолам. Они чтят традиции и с почтением относятся к священным местам. Но современный мир повлиял, в их чумы пришло и христианство. Неудивительно увидеть в чуме уголок с иконами православных святых, стоящих на специальном сундуке, в котором хранятся ненецкие идолы.

Ненцы - самая крупная из малочисленных народностей Севера, они занимают обширную территорию от Белого моря на западе до низовьев реки Енисей на востоке и являются коренным населением трёх автономных округов: Ненецкий автономный округ Архангельской области (центр - Нырьян-Мар), Таймырский (Долгано - Ненецкий) автономный округ красноярского края (центр - Дудинка), Ямало - Ненецкий автономный округ Тюменской области (центр - г. Салехард).

На протяжении веков складывалась традиционная культура ненцев, максимально приспособленная к природным условиям их обитания: занятие оленеводством, связанные с ним кочевой образ жизни и переносное жилище, средства передвижения, не разрушающих хрупкий покров тундры, одежда, достаточно тёплая и удобная, а так же общественный строй, анимистические представления и шаманство, соответствующие определённому уровню развития народа.

В Ямало-Ненецком автономном округе проживают следующие коренные национальности: ханты, ненцы, селькупы, коми - зыряне. Численность ненцев в округе 17000 человек, в Надымском районе - 2755 человек.

Общие предки ненцев проживали на юге Западной Сибири между Обью и Енисеем. Они пришли на эти земли около трёх тысячелетий назад и встретились с культурой морских охотников.

В языковом отношении ненцы принадлежат к самодийской группе народов, куда входят селькупы, энцы, нганасаны. Вместе с финно-угорскими языками самодийские языки составляют семью уральских языков. В ненецком языке различают два диалекта: тундровый и лесной. Они различаются по лексике и фонетике, и значительно, так что взаимное понимание затруднено.

Хозяйство ненцев издавна было комплексным: оленеводство, рыболовство и охота. Ведущей отраслью было и остается оленеводство. У современных ненцев оленеводство крупнотабунное , санное, с применением пастушеской собаки (лайки). Основным орудием труда оленевода является аркан (тынзян). Знание оленеводства очень велико: помимо использования оленя в качестве транспортного животного, совершенно незаменимого в условиях тундры, ненцы получают от оленей пищу (мясо, сало, кровь, костный мозг), одежду и жилище, для которого используется шкуры оленей. Олени круглый год содержатся на подножном корму. Пищей им служит зимой мох-ягель, который они выкапывают из-под снега; поздней весной, летом и осенью добавляется трава, листья кустарников и грибы.

Охота также является важной частью хозяйства. Объектами охоты издавна являлись дикий олень, песец, лисица, волк, заяц, белый медведь, различные виды морских животных, птицы (куропатки, гуси), белка, горностай.

Рыболовство всегда являлось важным источником питания ненцев, хотя ведущей отраслью хозяйства оно не было.

Наиболее распространенным типом жилища народов Сибири является чум. Для тундры коническая его форма является наиболее приемлемой, так как с довольно крутой поверхности чума снег скатывается, не задерживаясь. Благодаря этому при перекочёвках чум без очистки и разгребания снега легко может быть разобран. Он является устойчивым при метелях и ветрах. Чум – переносное жилище, и его появление связано с оленеводством и кочевым образом жизни. Ненецкий чум состоит из 25-40 березовых шестов. От числа шестов, их длины, а также от материальных возможностей хозяйства и численности семьи, зависят размеры чума. Установленный каркас чума покрывают покрышками (нюки): зимние – из шкур взрослого оленя (примерно 60 шкур), летние сшиваются из полос вываренной бересты (в современное время часто стали использовать брезент). Сборка чума не занимает много времени: около часа зимой и полчаса летом. Внутри чума в центре расположен очаг, небольшой столик, стулья. Хотя сегодня маленький, аккуратный чум с громадными постройками современной индустрии видится совсем крошечным, в веках он высоко оценен жителями тундры за его несомненные достоинства.

В целях сохранения культурных традиций коренных малочисленных народов Севера и популяризации национальных видов спорта в Надымском районе ежегодно проводятся традиционные соревнования оленеводов. Ненцы до настоящего времени, особенно в зимнее время, сохраняют свою традиционную одежду, отлично приспособленную для условий Севера. Занимается шитьем женщина. Чтобы стать искусной мастерицей, девочку с пяти лет приучали к рукоделию.

Мужская одежда – малица – глухая, без разреза, одежда, сшитая из телячьих шкур мехом внутрь. По крою напоминает просторную рубаху, доходящую до колен, имеет пришитый капюшон, к рукавам наглухо пришивают рукавицы мехом наружу. По подолу малицы идет опушка – панда. Для предохранения малицы от сырости и солнца с давних пор ненцы носят поверх нее маличную рубаху из сукна разных цветов. Малицу носят с поясом – ни. Он делается из сыромятной кожи (коровьей) и украшают медными бляхами различной формы или пуговицами. К поясу крепятся нож в ножнах, точильный камень, клык медведя – оберег от злых духов. Обувь состоит из меховых чулок – чижи (шьются мехом внутрь) и кисов. Женская верхняя одежда называется ягушка. В отличие от мужской имеет разрез спереди. Полы заходят одна за другую. Застежками служат завязки из ровдуги. По талии ее перехватывают тканым из цветной шерсти поясом. Рукавицы также пришиваются к рукавам. Женская меховая одежда ненцев декоративна. Мастерицы украшают ее неповторимым орнаментом из разного меха, цветного сукна, бисера. Естественным дополнением к шубам у народов Севера являются меховые головные уборы. У ненцев они капорообразной формы, сшитые из оленьего меха в два слоя; мехом наружу и внутрь. Капор очень нарядный, отделан белым песцом, цветным сукном, ровдугой и всевозможными металлическими побрякушками. Обувь ненок подобна мужской, но с большим орнаментом.

Одежда детей во всем похожа на одежду взрослых, с той лишь разницей, что на уровне груди часто пришивают колокольчики, которые звенят при каждом движении.

Основные занятия мужчин в тундре – рыбный промысел, охота, оленеводство, изготовление нарт и лодок .Только в исключительных случаях он может взяться за работу, которую испокон веков выполняет женщина (поставить чум, сварить пищу).

Своими руками отец делает для своего новорожденного малыша люльку из лиственницы. На ней обязательно висят колокольчики, которые охраняют младенца от злых духов. Пеленками для ребенка служит оленья шкура, мягкая и гидроскопичная. Распространенным занятием мальчиков в тундре является игра в охотника. Их первое оружие – лук, созданный по образцу древнего лука со стрелой.

Женщина является хранителем семейного очага и создателем всего доброго и теплого. О ней судят по обшивке чума, одежде ее детей, мужа. Женщине приходится иногда заменять в ведении хозяйства мужчину. Объем работы, за которую она может взяться, бывает значительно больше, чем за нее делает мужчина. Женщина может быть проводником в пути, охранять оленей, ставить и проверять капканы, сети, расставлять нарты для создания аргиша, запрягать оленей и др. Женщина в чуме – труженица и, прежде всего, мать. Растить детей в кочевых условиях – нелегкое дело. Своими руками она делает игрушки для своих детей, шьет детскую одежду, по покрою точно такую, какую дети будут носить, когда вырастут. Ненецкие женщины – прекрасные мастерицы. У каждой мастерицы есть сумка для рукоделия – туца. Эта сумка полна изящества и затейлива как игрушка. Женщины всегда берегут эти сумочки, есть даже ненецкая пословица: если ты женщина – знай свою сумку.

У ненецких женщин очень обострено чувство цвета. И это понятно: праздник цвета в тундре очень короток. 8 – 9 месяцев однообразна ее белая поверхность, и лишь на миг, летом, зацветает тундра. И все эти цвета тундры в долгие зимние ночи мастерица переносит на свои изделия.

Как известно, у ненцев нет традиционных праздников, но есть дни большой радости. Это – день рождения ребенка, приезд желанных гостей и родных, наконец, создание новой семьи – свадьба.

День рождение человека отмечают всего один раз в жизни после того как отпадает пуповина у младенца. Это праздник только для взрослых, и сам именинник до конца своей жизни ни разу не отметит день своего рождения и не будет знать, как проходили его именины.

Долгожданный или редкий гость – вестник новостей, приятный собеседник и советчик. Об уважительном отношении к гостю свидетельствует то, что в честь его приезда забивают оленя. Если гость остается с ночевкой, то обязательно вечером варится суп из отборных кусков мяса.

Замечательным, радостным днем является создание новой семьи – свадьба. При создании новой семьи молодые должны жить в чуме семьи мужа или поставить свой, поэтому проживание супружеской пары в чуме родителей жены считается недостойным для мужчины.

Любая религия, в данном случае язычество – это часть культуры. Языческие традиции тесно связаны с вечными законами природы. Вся окружающая природа – небо, земля, вода и т.д. – имеет своих духов, хозяев. К ним ненцы обращаются за помощью, приносят им жертвы, кормят их и т.д. Христианизация ненецкого населения в 19 веке не внесла особого изменения в традиционные представления о мире, о человеке, о жизни в целом.

Культ неба – ежегодно приносили в жертву белого оленя. Жертвоприношение Нуму совершалось с участием шамана. Шаман – это и философ, и мыслитель, и врачеватель. Его задача – бороться с духами или откупаться жертвоприношением. Его главным ритуальным предметом считается пензер – бубен с колотушкой. Он символизирует достоинство шамана, его силу, связывает с миром духов.

Культ земли, воды, промысловых угодий – в прошлом с этими духами расплачивались человеческими жертвами. Позже от этого отказались. Ежегодно весной, перед началом лова рыбы, в воду опускались немного жира или другой еды.

Обряды, связанные с животным миром. Почитают оленя, собаку, медведя, волка; из рыб – осетра, налима; из птиц - гагара.

Своеобразен у ненцев обряд, связанный с похоронами: умершего одевают во все зимнее, теплое, лучшее, что было у него при жизни. Кроме того, в гроб кладут его остальные вещи. У ненцев существовало 2 способа захоронения: в деревянном ящике на поверхности земли и просто в земле (летом). Могила и гроб делались очень тесными, чтобы больше никто поместиться не мог.

У ненцев обычный календарный год состоит из двух частей: зимы и лета. Жизнь человека – из дня и ночи. Днем человек действует, днем господствуют духи жизни, ночью – духи смерти. Нарты и чум живых людей обращены на восток, умерших – на запад. Болезни проникают к человеку ночью. Смерть наступает из-за ухода души, человек живет, пока душа владеет телом. Конец жизни и ее возрождение неотвратимо, как восход солнца и закат солнца, как день и ночь. Ненцы не сооружают грандиозных храмов, не усложняют религиозные обряды пышными и торжественными службами. Их верование исходит из представлений человека о самом себе, в их легендах люди становятся богами, а боги - людьми.

Жизнь в условиях Севера выработала и воспитала в ненцах такие качества, как осторожность, замедленность действий, наблюдательность, умение принимать тщательно обдуманное решение. Забота об олене закрепила у ненцев многие привычки бережного отношения к природе. Мы никогда не увидим в тундре человека, который бы нарвал яркий, разноцветный букет полевых цветов или же собрал неспелую ягоду. Это вовсе не значит, что у ненцев не развито чувство прекрасного. Все это говорит только о чутком отношении северянина к природе и боязни разрушить ее красоту.

Информация предоставлена филиалом МУК "Музей истории и археологии г. Надыма" - "Дом природы