Лепра в сергиевом посаде

Еще во времена далекого средневековья человечество охватила страшная беда. Болезнь дьявола — так в народе именовалось опасное инфекционное заболевание лепра, или проказа. Сами прокаженные навсегда становились изгоями общества. А одно только упоминание о болезни приводило всех в ужас и оцепенение. Сейчас лепра относится скорее к числу экзотических заболеваний, о котором не принято говорить вслух. Но значит ли это, что страшная инфекция отступила и нам больше нечего бояться? Вот это мы и попытались выяснить у замдиректора Сергиево-Посадского филиала научного центра дерматовенерологии Владимира КОРОТКИХ.

— Владимир Константинович, когда говорят о вашем центре, то в первую очередь упоминается слово "лепрозорий". Но насколько оно здесь применимо?

— Сергиево-Посадский филиал является преемником научно-исследовательской лаборатории иммунохимиотерапии лепры. Он представляет собой клинику и опытно-экспериментальное производство, что, по сути, и есть лепрозорий. Главная цель нашего научного учреждения — не допустить распространения лепры на территории России. Ведь она относится к числу особо опасных и грозных инфекционных заболеваний. Для этого в специализированной лаборатории мы занимаемся поиском препаратов, которые действуют на иммунную систему и способствуют лечению недуга.

— Сейчас вы ведете только научные разработки или лечите?

— Конечно, сейчас мы лечим больных. Но, кроме этого, филиал осуществляет контроль за выписанными амбулаторными пациентами. Ведь мы должны быть уверены в том, что заболевание не распространяется и население защищено от этой страшной инфекции. В нашем филиале также проводится осмотр приезжих граждан, которые обратились за получением справки для устройства на работу. Дело в том, что есть ряд заболеваний, которые необходимо исключить при трудоустройстве. В их число входят гепатит, туберкулез, ну и, конечно, лепра. В противном случае наши иностранные гости могут привезти нам "привет" из теплых краев. У нашего филиала узкоспециализированная профильная направленность. Поэтому мы лечим только больных с диагнозом "лепра".

— Почему так исторически сложилось, что лепрозорий возник именно здесь — в поселке Зеленая Дубрава?

— Лаборатория иммунохимиотерапии лепры была преемником Загорского лепрозория, который был образован в 1936 году. И его главной задачей являлась изоляция больных лепрой, инфицированных на территории нашей области. Раньше не было эффективных способов лечения заболевания. Единственной гарантией защиты граждан от этой опасной инфекции была изоляция заболевших. Поэтому и решили выбрать именно это место.

— Долгое время "патриархом" вашего медицинского коллектива считался заслуженный врач России Владимир Константинович Стекловский. Он до сих пор работает или ушел на заслуженный отдых?

— Вклад Владимира Константиновича в развитие лепрозория, действительно, огромен. Он работает в нем почти с самого основания. Стекловский и сейчас трудится в лепрозории главным врачом, несмотря на свой преклонный возраст (ему уже 94 года). Он продолжает заниматься наукой и передает свой богатый опыт новому поколению.

— В средние века проказу называли "ленивой смертью". Но правда ли, что не все случаи заражения смертельны? И далеко не каждое прикосновение к заболевшему "дьявольским недугом" ведет к инфицированию?

— Я бы провел следующую аналогию. Возбудителем туберкулеза является палочка Коха, а возбудителем лепры — бактерия Хансена. В чем-то эти заболевания схожи.

По данным ВОЗ, к 25 годам все население земного шара инфицируется палочкой Коха, но далеко не все заболеют. То же самое можно сказать и о случае с лепрой. Если организм находит в себе силы для подавления проказы, то она проходит незаметно. Поэтому можно предположить, что лепрой можно инфицироваться несколько раз, но при этом не заболеть. Хотя латентный, то есть скрытый, период этого заболевания может достигать 20 лет.

С давних пор в обществе бытует заблуждение о том, что стоит только прикоснуться к "прокаженному" и ты сразу заразишься. Но это не так. Все зависит только от иммунной системы человека. Вообще наш организм осуществляет достаточную защиту от всех видов болезней. Поэтому не каждое прикосновение к больному может окончиться заражением.

— Что можно сказать о путях передачи лепры? Только ли через прикосновение можно заразиться?

— Конечно, на этот счет существует немало гипотез. Это явно не единственный путь передачи заболевания. Заразиться можно также воздушно-капельным путем. Но точной уверенности в том, как передается лепра, все-таки нет.

— Насколько сегодня эффективно ее лечение?

— Сейчас лепра лечится на 100%. Но особенность этого заболевания в том, что оно приводит к инвалидности и утрате трудоспособности больного. Мы решаем проблему таким образом, что пациент полностью излечивается и не представляет опасности для общества. Результат во многом зависит от того, в какой стадии к нам поступил больной.

— Можно ли избавить планету от болезни Хансена, как победили другие недуги, вроде полиомиелита?

— Дело в том, что все в мире сбалансировано, и уничтожение какого-либо возбудителя может привести к сбою. Я считаю, что лепру не нужно полностью искоренять. Безусловно, болезнь нужно предупреждать и лечить, но не уничтожать. К примеру, мы победили оспу, и внезапно появился СПИД. Так не возник ли он в результате того, что была уничтожена оспа?! И еще не известно, что произойдет, если мы избавимся от лепры. Врачам же, в первую очередь, нужно решать вопросы защиты, лечения и социальной адаптации этих больных.

— Насколько часто сейчас в стране выявляют случаи заболевания лепрой?

— Какой-то конкретной статистики я не могу привести. Но, безусловно, болезнь идет на спад, и мы неуклонно снижаем показатель распространенности лепры. Последний случай заболевания на территории области был зарегистрирован в 2007 году.

— Что способствует появлению лепры на территории России?

— К числу причин можно отнести комбинацию различных факторов. Это и возросшая туристическая активность, и значительное ослабление иммунитета у населения, и снижение контроля за заболеванием в странах СНГ, граждане которых нередко становятся нашими гостями. Кроме того, заболевание имеет исторические природные очаги, где риск заражения лепрой невероятно высок. В частности это Египет, Арабские Эмираты, Индия, Африка, Азия и Латинская Америка.

— Что можно сделать, чтобы не заразиться во время поездки, например, в Индию или Африку?

— Профилактических прививок для данного заболевания нет. Поэтому единственный защитник нашего организма — наш собственный иммунитет. И если иммунная система будет в тонусе, заболевание пройдет практически незаметно.

— Стало ли сложнее работать в условиях кризиса? Как сказалось на вашей работе сокращение возможностей бюджета и резкое подорожание импортных препаратов?

— Пока государство делает все возможное для полноценного развития научного центра. Поэтому никаких негативных влияний кризиса на себе мы не ощущаем.

— Какие новые научные разработки проводятся сегодня в вашем центре?

— Сейчас наши силы направлены на совершенствование нового препарата для лечения лепры. Мы пытаемся снизить уровень его токсичности и выявить эффективные дозы данного медикамента. А также мы занимаемся определением его сочетаемости с другими лекарствами, например, витаминами и биологически активными добавками.

— В настоящее время какие кожные заболевания наиболее опасны для населения страны?

— В первую очередь я бы отметил венерические заболевания. Опасны также и грибковые инфекции. Сейчас к группе дерматовенерологических заболеваний стали относить гепатит В. Его вполне можно добавить к этому списку.

— Как обеспечивается безопасность при работе с бактериями? Насколько хорошо защищен персонал?

— Наш персонал защищен в соответствии со всеми требованиями, которые предъявляются при работе с особо опасными инфекциями. Достаточно сказать, что за всю историю существования лепрозория не было ни одного случая заражения медицинского работника данной патологией. Самое главное — соблюдать правила личной гигиены и не находиться в контакте с пациентами больше, чем того требует та или иная манипуляция.

— Если говорить о перспективах и планах на будущее, есть ли какие-либо новые идеи по развитию лепрозория? Что вам для этого потребуется?

— Безусловно, основная идея, которая проходит красной нитью через всю работу лепрозория, — это защита граждан России от инфицирования и заражения лепрой. Еще один важный вопрос связан с возможностью социальной адаптации наших пациентов. Вся проблема в том, что в обществе до сих пор существует негативное отношение к больным, которые перенесли лепру. Поэтому наша главная задача — сделать все, чтобы эти люди не чувствовали себя изгоями. Для этого нам понадобится поддержка правительственных структур и средств массовой информации. Совместными усилиями мы должны объяснить всем жителям России, что больные лепрой такие же люди, как все мы.

И знают ли астраханцы о том, чем занимаются люди в белых халатах за высоким забором.

Мы побывали там и выяснили, как живут пациенты, может ли заразиться от них случайный посетитель и почему они боятся выходить за забор, ворота которого всегда открыты.

Напроситься на экскурсию было несложно. Директор НИИ изучения лепры Виктор Дуйко звонку из редакции удивился, но обещал все рассказать и показать. При одном условии.

- Вы точно не будете шарахаться от наших пациентов?
- А я точно не заражусь?
- *тяжелый вздох*

Наверное это — самый частый вопрос от посетителей лепрозория, родственников пациентов, жителей окрестных домов и даже стажеров из медуниверситета, которые проходят здесь обязательную практику. Даром, что эффективное лекарство от лепры изобретено полвека назад, а случаи заражения даже персонала от пациентов официально не зафиксированы.

За этим покосившимся деревянным забором старое здание тюрьмы. Сейчас войти туда нельзя - все заколочено.

Попасть на территорию лепрозория можно через широкие ворота со стороны проезда Николая Островского. Заходишь — и словно оказываешься в маленькой европейской деревушке: аккуратные газоны (даже в декабре!), подстриженные кусты, покрашенные бордюры.

Никакого мусора, никакой грязи. При этом новых построек тоже нет. Видно, что деревянным домикам не меньше 50 лет (на самом деле — даже около 70). Один из домов — кирпичный, в нем находится приемная директора. Иду к ней по светлому коридору, заставленному кадками с цветами и небольшими деревьями — настоящий зимний сад.

Директор встречает меня за большим столом, ровно половину которого занимают стопки документов высотой по плечо сидящему.

- Как же получилось, что древняя болезнь, известная человечеству еще со средневековья, до сих пор не истреблена? Ведь победили же мы чуму, например.

- Не просто древняя. Лепра — первая инфекция, известная человечеству. Возбудитель заболевания лепры, микобактерия leprae была открыта норвежским ученым Герхардом Хансеном в 1873 году, описана в 1874-м. Туберкулез был открыт только спустя 6 лет. Это действительно первое известное человечеству инфекционное заболевание, - говорит Дуйко. Считается, что это болезнь стран с низким социальным уровнем, что заболевают лица асоциальные. Ничего подобного! Обычное инфекционное хроническое заболевание. Заразиться им можно только при длительном тесном семейном контакте. Да и то ей заболевают не все, а только люди с иммунодефицитом. Заболеть лепрой чрезвычайно сложно. В средние века действительно буквально около каждого города в Европе был лепрозорий, но с годами больных становилось все меньше и меньше, а после того, как ученые разработали эффективные препараты сульфонового ряда, лепра стала излечимым заболеванием, но это случилось только в 1943 году.

- Но с тех пор ведь прошло более 60-ти лет!

- Особенность лепры — длительный инкубационный период, в который ее трудно диагностировать. У гриппа, например, инкубационный период - 3-5 дней, а при лепре — до 30 лет. Все эти 30 лет идет медленное вялое развитие болезни, которая никак себя не проявляет. А когда ее обнаруживают — бывает уже поздно, человек становится инвалидом, потому что болезнь поражает клетки нервной системы, теряется чувствительность, появляются ожоги, ссадины, травмы. К тому же поражается в том числе лицевой нерв, у больных искажается лицо. Из-за этого в средние века их так боялись. Сейчас, если больной получает лечение, он внешне никак не отличается от здорового человека. А заразиться лепрой в сто раз меньше вероятности, чем туберкулезом. И если туберкулезом сплошь и рядом болеет в том числе медицинский персонал, то случаи профессионального заболевания лепрой не описаны ни в мировой, ни в отечественной литературе.

- Но больных все равно сторонятся, и, насколько я понимаю, в том числе и медики?

- А как в России с этим обстоят дела? Для больных есть программы социализации?

- У вас здесь есть штат необходимых врачей?

- Да, и при этом любого узкого специалиста мы можем специально к нам пригласить в случае необходимости для консультации. Кого-то без лепрофобии найти.

- Пациенты живут в стационаре или отдельно, в домиках, мимо которых я шла к вам? Для чего вообще их строили?

- Почему пошел такой спад заболеваемости?

- Раньше много сил было направлено на активное выявление больных. Мы проводили выезды, массовые обследования населения на лепру. Не только дерматовенерологи - врачи лепрозория, но и сотрудники противочумной станции и туберкулезного диспансера — все вместе выезжали на обследования всех населенных пунктов. И это дало свои результаты. Все, кто был с подозрением на лепру, — были госпитализированы. И до 74-го года в области активно проводились такие массовые обследования. Потом это прекратилось, так как это дорогостоящие мероприятия, а эффект нулевой, или обнаруживали одного-двух больных — не так много. Но этот комплекс мероприятий привел к тому, что заболеваемость стала носить единичный характер. Максимум выявляются один -два новых случая в год. Вот в прошлом году получилось, что было выявлено 4 случая заболевания. Это рост, но это не эпидемия, это закон всех инфекций. Во-первых, заболевания носят циклический характер, во-вторых, спасибо дерматологической службе, что они нацелены на лепру, они знают, что у нас эндемический очаг и надо внимательнее относиться к больному, у которого пятна длительно не проходят, например, или нарушение чувствительности.

- Так, может, все-таки есть шанс, что скоро болезнь затухнет и исчезнет совсем?

- На это я бы не рассчитывал. Дело в том, что с развитием миграционных процессов, с развитием туризма, все чаще в мире возникают случаи завозной лепры, импорта лепры. В центральной Европе нет своей лепры, но ее регулярно завозят рабочие из Индии и Африки, в Германии в год регистрируется до 5 новых случаев заболевания среди мигрантов. Поэтому противолепрозная служба всегда должна работать.

- А дети больных лепрой являются носителями инфекции?

- Нет, болезнь не передается по наследству, от больных лепрой рождаются здоровые детки. Более того, считается, что если больная получает во время беременности препараты против лепры - они оказывают профилактическое воздействие на плод. В 50-х, 40-х годах почти во всех противолепрозных учреждениях были созданы детские отделения. Детей забирали у матерей и отдавали в детский дом, чтобы прекратить контакт с больным родителем. Для европейской части России такой детский дом был при Абинском лепрозории в Краснодарском крае. Это тоже трагедия - ребенка у матери забирали, отлучали от родителей. А потом все-таки поняли — а смысл? Если женщина получает лечение, то с молоком матери ребенок получит превентивное лечение и не надо никого разлучать. Но эта практика существовала с 23-го года вплоть до 50-х. 30 лет! Даже без лечения, лепрой заболевают далеко не все члены семьи больного. Из четырех детей может заболеть один, потому что, как я уже говорил, у него с иммунитетом должны быть проблемы.

- На ваш взгляд, много сейчас в Астраханской области больных лепрой, которые пока не знают о своем статусе?

- Не думаю, что много. Все-таки санитарная грамотность у населения есть, большинство людей понимает, что если что-то не так со здоровьем — надо обратиться к врачам. Другое дело, что когда что-то становится не так со здоровьем — значит лепра уже перешла в запущенную стадию. Но все-таки профилактические мероприятия советского периода дали хорошие результаты, основная масса больных была выявлена. Сейчас всего в России зарегистрировано 220 больных, из них больше половины — у нас. Но это исторически так сложилось, здесь проходил шелковый путь, занесли лепру. Ранее на всю страну работало до 15-ти противолепрозных учреждений, сейчас осталось всего четыре. Наш лепрозорий - мы оказываем помощь жителям Астраханской и Волгоградской областей. На Северном Кавказе - Терский лепрозорий, там всего на учете осталось порядка 40 больных, Краснодарский край — это Абинский лепрозорий. А всю центральную часть России, и Сибирь, и Дальний Восток обслуживает Сергиев Посад, он является филиалом центрального кожвенинститута, там не более 30 больных.

- Так если есть эффективные лекарства, может быть у человечества есть шанс все-таки победить лепру, пусть и в отдаленной перспективе?

- Как у вас сейчас обстоят дела с финансированием?

- Мы относимся к федеральным учреждениям и все, что касается зарплат, обеспечения больных всем необходимым, лекарств — на эти статьи расходов средства поступают без перебоев. Единственная статья расходов, которая у нас проседает — коммуналка. Нам говорят — оказывайте платные услуги, делайте платные анализы, консультации. Но из-за той же лепрофобии к нам никто не идет. Никто не хочет прийти сдать анализы у нас, когда можно пойти сдать дороже в какой-нибудь частной лаборатории. Зарабатывать нам тяжело. А территория 5,5 гектар, она нами озеленена, представляете сколько одной только воды нужно летом, чтобы все это не засохло? Электроэнергии летом много расходуется. Как тут сэкономить? Я писал Министру, нам со следующего года вроде как должны увеличить лимиты.

Недалеко от кабинета Дуйко есть музей астраханского лепрозория. Мне показывают экспонаты — уникальные слепки частей тела, пораженных лепрой. Уникальные — потому что с изобретением лекарств болезнь уже не прогрессирует до такого состояния, да и художников-скульпторов, которые могли бы такое сделать не осталось. Так что для современных студентов посмотреть и потрогать эти макеты — единственный способ хотя бы примерно познакомиться с запущенным видом заболевания.

Уникальность микробактерии лепры в том, что еще никому не удавалось вырастить ее на искусственных средах. Даже на подопытных лабораторных животных болезнь не распространяется — только на человеке. Единственное исключение — броненосцы. Ученые всего мира пытаются найти способ выращивать микобактерии для изучения вне живого организма, но пока — тщетно. В музее висит почетная грамота с любопытной историей — 1913 году научный сотрудник Кедровский Василий Иванович, доктор медицинских наук, микробиолог с мировым именем заявил, что ему удалось найти питательную среду для бактерии. Ему присудили почетную грамоту, но позже он признался, что повторить свой эксперимент, как бы он ни пытался, ему не удалось. Опечаленный, он порвал грамоту на части, но сотрудники лепрозория восстановили ее и теперь она висит в качестве музейного экспоната.

Заходим в один из домиков. Пациентов не видно, у них тихий час, большинство спит. А кто не спит — просят не фотографировать их. Не дай бог увидит кто-то из знакомых. Свою болезнь здесь все стараются скрывать, благо внешне никаких проявлений она не оставляет. Но с возрастом печальные последствия все-таки настигают пациентов — из-за поражения нервов скрючиваются пальцы, перестают заживать раны, становится нужен постоянный уход.

новейшее лабораторное оборудование не всегда выглядит, как нам показывают в научно-фантастических фильмах

Оказывается, буквально в этом году НИИ изучения лепры презентовал новейшую тест-систему, которая позволяет определить, болеет ли человек лепрой всего за сутки. Это конечно, пока еще не тест-полоска, которая, условно говоря, может поменять цвет, если ее лизнет зараженный, но уже и не длительные исследования, для которых человека с подозрением на лепру нужно было доставлять лично в научно-исследовательский центр. Разработка представляет собой набор реагентов с праймерами. Взять мазок при наличии такого набора сможет любой врач, проводящий медкомиссию, например, в миграционной службе, после чего анализы можно отправить на экспертизу в НИИ (только там есть современное оборудование для завершения процесса анализа) и уже через сутки получить результат — отправлять мигранта на карантин или нет.

Разработки получили высокую оценку мирового научного сообщества. Сароянц признается, что ей то и дело приходят письма из Германии и Америки. Сейчас по всему миру ученые работают именно над тем, чтобы сделать выявление болезни максимально быстрым и простым и астраханский научно-исследовательский институт тут выступает одним из успешных первопроходцев. Но придумать тест-систему недостаточно, ее нужно еще запустить в производство, а это должно быть сделано уже не в Астрахани, а в Москве и когда это произойдет — пока неясно. Зато тогда проблему с импортом лепры станет решать немного проще.

Автор материала - Галина Савичева

Бонус: фильм про астраханский лепрозорий:

- Когда я заканчивал институт в Ростове, видел там, в лепрозории, тяжелейших больных. Все - изуродованные, заживо гниющие, тело в страшных язвах, жуткий запах . И мне стало ужасно жалко их, захотелось помочь. Вот с тех пор я этим и занят.
Изучение проказы привело профессора к удивительным результатам: всех своих больных Николай Михайлович вылечил и именно поэтому оказался теперь "не у дел".
Как удалось профессору Голощапову управиться с недугом, который до сих пор во всем мире считается одним из самых тяжелых? Николай Михайлович рассказывает об этом на редкость убедительно и доступно.
- Проказу, туберкулез и некоторые другие заболевания вызывают микобактерии. Чем они отличаются от остальной инфекции? Это микроб, который покрыт восковой оболочкой. Она его бережет - сидит в ней, как в шубе. А потому этот микроб особенно живуч: во внешней среде не погибает, для лекарств труднодоступен. Еще четверть века назад ученые говорили: болезни будущего - это микобактериозы, то есть заболевания, вызванные именно такими микробами "повышенной прочности".
Берясь за лечение проказы, я понимал: надо искать средство, которое бы не просто боролось против хорошо защищенной "палочки" микроба. Надо, чтобы сам организм боролся как можно активнее. И помочь тут должна иммунная система. Самый низкий уровень иммунной защиты - у больных ВИЧ-инфекцией. Чуть выше - у больных лепрой. Еще чуть выше - у больных туберкулезом. В основе всех этих болезней - разрушение иммунной системы.
Теперь слушайте внимательно: говорю самое главное. Классические микобактериозы - лепра и туберкулез - во всем мире лечатся одними и теми же лекарствами. Нет ни одного лекарства для лечения проказы, которое не годилось бы для лечения туберкулеза. Потому что бактерии в обоих случаях - похожи, "близкие родственники". Так вот, заканчивается 23-й год, как мы лечим больных только своими препаратами, которые изготовляем тут же, в лаборатории. Не применяем ни одного из тех лекарств, которые используют в мире для лечения от микобактерий. И уже 23 года от нас уходят вылеченные больные. Мы наблюдаем их всю жизнь. И за все эти годы ни один человек не вернулся к нам с рецидивом заболевания.
- Расскажите, пожалуйста, чуть подробнее о ваших препаратах: в чем их отличие от традиционных противотуберкулезных лекарств?
- Наши препараты - иммуномодуляторы с антимикобактериальной активностью. А суть в том, что они объединили в себе два свойства: одновременно нападают на микроб и усиливают иммунную систему. Ведь главный недостаток большинства противотуберкулезных препаратов в том, что они (как и множество других лекарств) - иммуносупрессоры, то есть подавляют иммунную систему. Получается, что сам организм - уникальное творение природы! - исключается из борьбы с болезнью. Разве это не безумие? Наши лекарства, наоборот, помогают иммунной защите. На основании многолетнего опыта я утверждаю: лепра сегодня стопроцентно излечима, независимо от стадии заболевания. И второе: бояться проказы нет оснований. У нее очень низкая "заразительная" способность. Чтобы заболеть, надо очень тесно общаться с больным: вместе есть, пить, спать. И даже при таком контакте может заболеть всего три - пять процентов людей.
- И что же, можно "забыть" о лепре?
- Самой лепры можно не слишком бояться - это очень редкое заболевание. Но сейчас "проснулись" другие микобактерии. Почему? У многих людей ослаб иммунитет. Почему растут иммунодефициты? Потому что в крупных городах бешеный ритм жизни, плохие экологические условия, огромная нагрузка на психику, постоянное напряжение. Все это приводит к хроническому стрессу. А он неминуемо чреват угнетением иммунной системы.
- И подъем туберкулеза тоже связан именно с этим?
- В значительной мере. Сейчас во всем мире ежегодно заболевают туберкулезом 10 - 11 миллионов человек. Умирает от туберкулеза больше, чем от СПИДа, малярии и всех тропических заболеваний, вместе взятых. Надо лечить туберкулез? Надо. Появляются новые антибиотики. Но бактерии очень быстро к ним приспосабливаются, возникает устойчивость к лекарствам. Значит, нужны принципиально другие препараты. И есть непременное условие: противотуберкулезные лекарства не должны подавлять иммунную систему.
- Николай Михайлович, насколько я понимаю, проблема лепры и проблема туберкулеза несопоставимы по масштабам: проказа - заболевание редкое, эпидемия туберкулеза угрожает миллионам людей. С другой стороны, эти болезни - "близкие родственники". Ваши препараты за много лет доказали свою эффективность при лечении лепры. Почему их не используют широко в лечении больных туберкулезом?
- Этот вопрос - не ко мне. Я ходил к министрам, к депутатам. Всем популярно объяснял: микобактерии при лепре и туберкулезе - похожи. Лекарства, которыми мир лечит эти заболевания, - одни и те же. Мы 20 лет вылечиваем больных лепрой. Так давайте попробуем наши препараты в противотуберкулезных учреждениях и посмотрим на результаты. Один депутат пытался мне помочь, обратился к Валентине Матвиенко. Она дала указание в соответствующие ведомства: "Заслушать, рассмотреть, внедрить. " Прошел год. Мне даже никто не позвонил. В декабре 1999 года, после повторного обращения, Матвиенко снова пишет: "В течение пятнадцати дней рассмотреть. " В ответ - молчание. И в третий раз писали запрос. Результат все тот же. Ладно. Правительству это не надо. Решил обратиться в Думу. Пришел и говорю: "Послушайте, по регионам направляются огромные средства на закупку импортных противотуберкулезных препаратов. Ну, давайте используем хоть минимум наших препаратов - и сравним результаты лечения". Мне ответили: "Николай Михайлович, что ж вы такой наивный. На местах с каждой такой закупки имеют маржу. А что они от вас получат?" - "От меня - ничего, кроме препаратов". - "Ну вот видите. О чем же говорить. " Я и не знал, что такое "маржа", потом только все понял.
- Ваши препараты можно считать официально признанными?
- Конечно, они прошли все необходимые испытания, внесены в государственный реестр, то есть официально рекомендованы к применению.
- Есть опыт их использования при лечении туберкулеза?
- Один из препаратов - изофон - применяли в Центральном противотуберкулезном госпитале в Пушкино, в двух тюрьмах (Тверской и Ярославской), в Минском медицинском институте. Везде получены хорошие результаты. Я уверен, что было бы особенно полезно профилактически давать наш препарат хотя бы медикам в противотуберкулезных учреждениях. Ведь заболеваемость у них - в десять раз выше средней.
- Что вы намерены делать дальше?
- Уходить отсюда. Мне 70 лет, есть проблемы со здоровьем. Но главное - мы же сидим без работы, клиника пустая. Сейчас в стационаре осталось 12 пациентов. В противолепрозном лечении нуждается только одна "новенькая" больная, поступившая к нам месяц назад из Подмосковья. Проказой она заразилась во время поездки в Египет. Остальные - старики, которым просто некуда деваться - они ведь прожили тут почти всю жизнь. За нашей клиникой закреплена зона обслуживания - 77 регионов. Там было более 300 пациентов, которых мы наблюдали. Осталось человек 15, которых мы должны снять с учета в этом году. И все. Всех вылечили, делать нам нечего. Много раз мы ставили вопрос о том, чтобы нас перепрофилировали, дали возможность заниматься не только лепрой, но и другими заболеваниями этой группы, прежде всего - туберкулезом. Но и это, видимо, никому не нужно. Зато недавно нашими препаратами заинтересовалась одна из крупнейших иностранных фармацевтических фирм.
К лечебному корпусу клиники меня провожает главный врач Владимир Константинович Стекловский. Вокруг - тишина, снег, старенькие двухэтажные домики, какие-то пристройки. Раньше тут был забор, охрана. Сейчас они не нужны. В палатах все по-домашнему: фотографии на стенах, безделушки на тумбочках. Почти всем пациентам - по 70 - 80 лет. Проказа оставила на них свой страшный след: у одного изуродовано лицо, у другого болезнь "съела" пальцы рук. Но сейчас эти люди ни для кого не опасны, просто тихо доживают свой век здесь, потому что больше их нигде не ждут.
- Вот Дуся, она в клинике 20 лет. А Петя здесь с 1942 года, - рассказывает доктор. - Раньше больной проказой поступал сюда навсегда, возврата домой не было. Некоторые сходили с ума от отчаяния. У каждого - своя трагическая история. Хорошо помню одну молодую больную из Тулы. Муж у нее был красивый, на Есенина, считали, похож. Сначала приезжал к ней часто, плакал. Потом - все реже. А однажды кто-то из врачей сказал ему: "Она отсюда не уйдет, женись на другой". И он женился. А еще через три года мы выписали его первую жену. Куда ей ехать? Ее взяла сестра, но у той муж пил, выгонял гостью из дома. На частную квартиру никто не брал, все в городе знали, что она прокаженная. В конце концов она к нам и вернулась, тут и умерла.
После поездки в тихий поселок под Сергиевом Посадом прошло уже много дней. Но во мне продолжает жить странное чувство, оставшееся от знакомства с профессором Голощаповым: смесь восхищения и глубокого недоумения. Не так уж далеко от столицы живет замечательный человек, который избавил сотни людей от тяжелейшего недуга. Он готов помочь еще сотням или даже тысячам. Да вот ни сам доктор, ни его дело категорически, выходит, не нужны государству.