Что такое чум эвенкийский

Рождение…

Эвенкийский род вёл происхождение от одного предка по мужской линии. Браки внутри рода были категорически запрещены. Члены одного рода поддерживали друг друга: помогали в житейских делах, защищали от опасностей.

Основным смыслом создания семьи было рождение детей. Бездетность считалась большим несчастьем. На беременную накладывалось много ограничений, чтобы уберечь её и будущего ребёнка. Ей запрещалось есть мясо с головы и шеи медведя, чтобы роды не были тяжёлыми. Нельзя было наступать на нож или топор, трогать подвесной крюк для котла - ребёнок станет дураком, перешагивать через верёвки - ребёнок запутается в пуповине.

При трудных родах прибегали к различным магическим действиям. Одним из них было развязывание всех имеющихся в хозяйстве узлов, позже - размыкание замков. Роды проходили в специально построенном чуме. Вещи и одежду роженицы потом нужно было оставить в глухих местах тайги.

В колыбель ребёнка клали уголёк из очага, а сверху подвешивали когти медведя, чтобы малыш был под защитой могучего духа зверя. Возле новорождённого мальчика клали предметы, которые сделают из него хорошего охотника и воина, помогут вырасти метким, сильным богатырём и умелым наездником, - лук, копьё, потник и узду.

Дни рождения эвенки не праздновали, но имя новорождённому старались давать при полном собрании родственников, часто это было имя недавно умершего сородича. Могли нарекать также по названию любого предмета или животного, которое попадалось отцу на глаза.

Дети пользовались абсолютной любовью родителей. Разговаривали с ними в ровном, спокойном тоне, бить детей считалось недопустимым. Уже с 3-4 лет дети начинали помогать по хозяйству. Мальчики осваивали охотничий промысел с 6-7 лет, а в 11-12 лет получали первое ружьё. Девочки начинали шить и вышивать лет с семи.

… и смерть

Эвенки считали, что болезни и смерть человека происходили от происков злых духов. Поэтому в погребальном обряде активную роль играл шаман - защитник рода. Камлая, он должен был доставить душу умершего человека в нижний мир, в царство мёртвых, и оставить её там.

После похорон возвращались в стойбище, ступая след в след и не оборачиваясь назад. Чум, в котором находился умерший, сжигали, а стойбище переносили на новое место. Затем шаман проводил обряд проводов души, который мог продолжаться несколько дней. Камланием он доставлял душу умершего человека в нижний мир, в царство мёртвых.

С приходом христианства у эвенков распространился обычай погребения в земле, а старый обряд воздушного захоронения существовал только при погребении шаманов, если они сами высказывали такое пожелание перед смертью. На могиле шамана оставляли его культовое облачение и шаманские принадлежности.

Обереги

Ребёнку делали железного человечка. Надевали поясок, красные тряпочки, затем завязывали человечка в белую тряпку и запихивали в соболиную шкуру. Он был рядом с ребёнком, помогал ему и охранял его.

Изготавливая одежду для ребёнка, подвешивали на спине мелкие колокольчики, бубенчики, чтобы отпугнуть от него духов, чтобы он не потерялся. А мать слышала, куда побежал малыш. На шапке, которую шили из шкуры оленя, оставляли ушки и рожки, чтобы избавить от напастей. Младенцу на руку привязывали нитку из бисера.

Знаменитые эвенки

Гантимур - одна из самых ярких исторических личностей эвенков. Он принадлежал к Дуликагирскому роду и был уроженцем тех мест, где позже был основан Нерчинск. Гантимур был родственником китайского императора. Вместе с 40 родовыми старшинами перешёл под подданство России. В 1685 году был крещён в Нерчинске под именем Петра. В 1686 году пожалован княжеским достоинством и записан в дворяне по московскому списку.

Иннокентий Увачан. Участник Великой Отечественной войны, Герой Советского Союза. Родился в 1919 г. в семье охотника-оленевода. В 1942 году призван в Красную армию. Гвардии рядовой Увачан в ночь на 30 сентября 1943 года переправился через реку Днепр и установил телефонную связь командования с плацдармом. За геройство и отвагу, проявленные в боях при форсировании Днепра, он был представлен к званию Героя Советского Союза. О высокой награде не узнал - 14 декабря 1943 года в одном из боёв на Украине он погиб.

Рис. 1. Таблица классификации жилищ

Рис. 2, 3. Крепление верхних концов несущих жердей (эвенки)

Рис. 4. Крепление верхних концов несущих жердей (тофалары) (сборы автора, фото И.В. Кайкова, 1989)

Рис. 5. Жерди для просушки одежды

Рис. 6. Крой кожаной покрышки чума (эвенки)

Рис. 7. Берестяные покрышки (эвенки)

Рис. 8. Зимняя фиксация покрышки чума внешним рядом жердей (эвенки)

Рис. 9. Вход в чум (отворот мягкой покрышки, эвенки)

Рис. 10. Вход в чум (жесткая рама с поворачивающейся дверью, эвенки)

Рис. 11. Остов бурятской юрты

Рис. 12. Остов жилища эвенов

Человечество занимается строительством с глубокой древности. Среди известных строений первое место, вероятно, принадлежит жилищу. Данное предположение основано на той главной цели, которую люди преследовали во все времена, – защитить свое тело от холода и влаги. Второе место занимают разнообразные хозяйственные постройки, принцип установки которых практически не отличается от выработанных приемов при создании жилищ.

Наиболее яркое представление о приемах строительства различных сооружений дает сибирский этнографический материал рубежа XIX–XX веков. Информация по различным традиционным сооружениям имеется в научной литературе, посвященной истории этносов. Наш экскурс построен на тофаларских [Мельникова, 1994], эвенкийских [Василевич, 1969], эвенкских [Кочешков, Самар, Туголоуков, 1997] и бурятских [Попов, 1961] материалах.

На степных (тундровых) просторах, при дефиците дерева, родилось жилище, которое по форме относят к круглым сооружениям с прямыми стенками, круглым основанием и усеченно-конической крышей, – юрта. Толщина жердей, из которых собирают остов юрт, составляет 4–5 см. Очаг также занимает центральное место. В отличие от чумов, пространство, через которое выходит дым костра (дымник), на ночь закрывается кошмой или деревянной крышкой. Таким жилищем пользовались буряты. Подобное жилище у эвенов не имеет специального устройства для перекрытия дымника.

Общим для всех названных конструкций является сборно-разборный характер и ременный крепеж деталей. Рассмотрим подробнее каждую конструкцию.

Для сооружения остова чума необходимо от 30 (летний) до 60 (зимний) жердей 5–6-метровой длины. Каждая жердь тщательно ошкуривается, то есть снимается кора, ветки, срезаются все сучки, и заглаживается. Снятие коры необходимо для долгого служения остова (под корой процесс гниения древесины ускоряется). Обрезание сучков (особенно сухих мелких) обеспечивает гладкую поверхность, необходимою для сохранения целостности набрасываемого на остов покрытия (покрышки) – из ровдуги (дымленой кожи) зимой и берестяной летом. Комлевая (прикорневая) часть каждой жерди слегка приостряется. В каждом остове имеются 2–3 несущие жерди, являющиеся его основой.

Зафиксировано несколько вариантов постановки остова чума – каждый этнос обладал своим способом. Тофалары, тувинцы и якуты ставят чум следующим образом. Одна жердь (центральная) загодя выбирается с развилкой (желательно неширокой) на тонком конце. Такую развилку создает крупная ветка, которую в процессе ошкуривания не удаляют, а тщательно обрабатывают, срезая все лишнее вокруг. Вторая (и третья) жердь более длинная относительно остальных. Тонкими концами они вкладываются в развилку центральной вершины, при этом комлевые концы раздвигаются до нужного диаметра. Так создается основа замка для закрепления тонких концов остальных жердей. Диаметры оснований чумов составляют 3–4 метра, в зависимости от сезона года. Остальные жерди укладываются по кругу (рис. 4), причем в начале с обязательным вводом верхнего тонкого конца в основу замка, затем с толчком приостренного комлевого – в землю. В собранном остове центральная жердь (с развилкой) занимает несколько иное положение относительно других: она располагается внутри круглого основания. В случае отсутствия жерди с естественной развилкой в комлевой части одной из жердей вырезают сквозной прямоугольный паз.

Эвенки, эвены, а также якуты используют ряд других способов. Так, вместо развилки на комлевом конце прожигают отверстие, в которое вдергивают ровдужный ремешок, его концы связывают (рис. 2). В образовавшуюся петлю вставляют тонкий конец второй (третьей) несущей жерди. Другим распространенным способом является уплощение комлевого конца жерди (языковидная форма). Затем по одной (продольной) линии прожигаются несколько отверстий (1–3). Острый тонкий конец второй несущей жерди вставляется в одно из них, при этом он имеет несколько (2–3) диаметров, ступенчато увеличивающихся по направлению к комлю (рис. 3). Третий способ самый простой. Тонкие концы 3–4-х жердей связывают ремешком, комлевые раздвигают до нужного диаметра. В образовавшийся замок укладывают остальные жерди.

Над костром (параллельно основанию) располагается жердь (таган), на которую подвешиваются костровые (таганные) крюки необходимые для размещения котлов. Жердь (таган) крепится при помощи двух колец из ивовых (черемуховых, березовых) прутьев следующим образом. Тонкий длинный прут скручивается в несколько оборотов вокруг четырех соединенных пальцев руки (начало с толстого конца). Тонкий конец прута закручивается поперек основных витков, фиксируя их, превращая в единое овальной формы кольцо. В начале петля набрасывается на одну из жердей остова через ее комлевый конец и поднимается по ней на необходимый уровень. Затем в нее вводится конец таганной жерди. Вторая петля набрасывается на другую жердь остова, расположенную диаметрально противоположно относительно первой, в которую вводится другой конец таганной жерди. Закрепленная таким образом параллельно земле жердь придает дополнительную жесткость остову. В качестве заменителя растительного материала для изготовления петли используется ровдужный ремешок. Над таганной жердью (или под углом к ней на одном уровне) располагается дополнительно вторая (рис. 5), для просушки одежды, обуви, других вещей. Способ крепления подобен вышеописанному.

Как уже сказано, в зимний период остов закрывался покрышкой, сшитой из кожи, предварительно, для приобретения водоупорных свойств, продымленной. Для одной покрышки необходимо было забить 6–7 оленей. Ее крой представляет трапецию. К углам пришиваются ремешки, при помощи которых она крепится к жердям остова (рис. 6). В случае отсутствия шкур остов покрывали широкими пластинами лиственничной коры. В летний период чумы закрывали берестяными полотнищами (6 и более штук). Одно полотнище прямоугольной формы шьется сухожильными нитками из кусков бересты, предварительно вываренной в щелочной воде (с добавлением золы). На жерди остова они укладываются ярусно, первоначально нижние, затем верхние. Такой прием не позволяет попадать дождевой воде внутрь помещения. Поверх любой покрышки укладывается второй ряд жердей, которые фиксируют ее (рис. 7). В зимний период внешний ряд укладывается плотнее из большего числа жердей (рис. 8).

В чуме нет окон. Свет проникает через дымник – пространство в верхней части сооружения, не закрытое покрышкой. Дымник многофункционален. Помимо его основного предназначения – выводить дым и пропускать дневной свет, он также выполняет роль солнечных часов, работающих, естественно, исключительно в солнечные дни. По двигающемуся лучу солнца и освещающему в разные периоды дня конкретные жерди остова люди условно определяли время суток.

Вход в жилище-чум имеет несколько вариантов. Наиболее простой представлен отворачивающимся углом мягкой покрышки (рис. 9). Другим вариантом является деревянная рама трапециевидной формы, которая вставляется между жердями остова (рис. 10). К ее продольной стороне крепится дверь – такая же рама, но меньших размеров, обтянутая шкурой, либо просто шкура. Дверная рама закрепляется при помощи двух шипов, верхнего и нижнего. Шипы помещаются в углубления, вырезанные на поперечных планках внешней рамы.

В таежной полосе, где дерева всегда в достатке, коренное население не разбирало остовы чумов. Отдельной горкой на стоянке складывались верхние жерди, фиксирующие покрышку. В любой момент прибывшая на место стоянки семья могла, накинув покрышку, быстро обустроиться. Такие остовы до сих пор стоят на бескрайних просторах горной тайги Восточного Саяна и Средне-Сибирского плоскогорья. А в степных и тундровых условиях жилища при перекочевках разбирались и перевозились на новое место. Если позволяли условия и рядом имелись необходимые деревья, семья выбирала из всего комплекта только несущие жерди (вместе с таганной).

Покрышкой для бурятской юрты служат кошмы, выполненные из сбитой овечьей шерсти. Существуют определенные правила в последовательности покрытия остова, заключающиеся в том, чтобы края кошм накладывались друг на друга. Сначала закрывают подветренную сторону, затем наветренную. Кошмы удерживаются на вертикальных решетчатых стенках при помощи волосяных конских веревок, которыми в два-три горизонтальных ряда опоясывают жилище с внешней стороны. В последнюю очередь укладываются кошмы на перекрытие свода, с соблюдением того же правила. При этом их края должны свисать на стенки. Кошмы крепятся волосяными веревками, которые прижимают их к перекрытию. Одна из веревок фиксирует свисающие на стенки их края. В завершении поверх дымника набрасывается отдельная кошма, которая ремешком или веревкой соединена с шестом, находящимся внутри помещения. При его помощи хозяйка открывает (закрывает) дымник. Очаг, в отличие от описанного в чуме, не имеет таганной жерди, посуда ставится на три камня-валуна, между которыми разводится костер.

Очень похожее сооружение имеют эвены. Оно сочетает в себе две описанные конструкции – чума и юрты. Несущими являются две пары жердей, каждая из которых сцеплена в развилку, либо посредством сквозного отверстия в одной из них. Эти пары ставятся крестообразно, так, что прикомлевые их части на поверхности почвы фиксируют углы условного квадрата. К двум жердям прикрепляется одна горизонтальная, являющаяся таганом. Так же как и при установке несущих жердей чума, таганная жердь играет роль дополнительной сцепки. Затем по кругу устанавливается стенка в виде очень редкой решетки, образованной из коротких жердей. Их комлевые концы имеют сквозные отверстия, через которые продернут ремень. В последнюю очередь закрепляются жерди свода, которые тонким концом заводятся в замок, созданный верхними концами несущих жердей, а утолщенным концом фиксируются при помощи короткой палочки, соединяющей перекрещенные вершины жердей, образующих боковую решетку (рис. 12).

Покрышками на остов являются оленьи шкуры (в зимний период) или дымленая кожа (ровдуга). Для их создания необходимо забить 10–12 оленей. На морском побережье в качестве покрытия пользуются рыбьей кожей. Пропитанная жиром, она более светлая и не пропускает влагу.

С проникновением в Сибирь русского населения появился иной материал, который с удовольствием стали использовать вместо традиционных покрышек. Прежде всего, следует назвать брезент. Как и ровдуга он не пропускает влагу, такой же тяжелый, как и шкуры. Однако при наличии брезента отпадала необходимость (на какое-то время) забивать оленей. Вторая половина XX столетия познакомила этносы с еще одним видом материала, но не обладающим прочностью, – полиэтиленом. В тайге Восточного Саяна мы неоднократно видели остовы чумов, покрытые прозрачной пленкой. Действительно, всем хороша пленка. В таком жилище светло, тепло, сухо, но срок ее годности очень короток, не хватает даже на один месяц.

Внутреннее устройство каркасного жилища

Работая в разные сезоны года на территории Тофаларии, мне довелось убедиться на собственном опыте, что человечество придумало действительно уникальную конструкцию, хрупкую на вид, но очень удобную в действии. Она закрывает от ветра, дождя и снега. В ней можно высушить абсолютно мокрую одежду и даже пуховые спальники. Здесь вдоль наклонных стен равномерно распределяется тепло костра и уютно шуршат, потрескивая, угольки. Отсюда не хочется выходить в непогоду. А в ясную ночь между жердями дымника в чум заглядывают звезды. И если в течение долгой зимней ночи поддерживать огонь, то температура внутри жилища не будет опускаться ниже +10° С.

Традиционное жилище (и каркасное в том числе) в культуре этносов являло собой не только островок спасения, который согревал. Оно аккумулировало представления об окружающем мире и было его уменьшенной копией, другими словами – моделью.

Таким образом, по вертикали жилище отражало трехчастную Модель Мира. Располагаясь зачастую входом на юг (или восток), оно условно внутри делилось на две части – восточную и западную (северную и южную). Это значит, что при его установке задействовалась горизонтальная четырехчастная система Модели Мира, соответствующая сторонам света. Каждое из направлений семантически соответствовало определенному понятию:

– восток: утро, весна, молодость, начало;

– юг: день, лето, зрелость, тепло;

– запад: вечер, осень, старость, конец;

– север: ночь, зима, смерть, холодно.

Таким образом, становится понятным долговременность существования каркасного жилища, ибо в его основе лежит не только функциональное действие (удобство, комфортность в использовании), но и духовная сторона, связанная с определением места человека в окружающем его пространстве.

Василевич Г.М. Эвенки: историко-этнографические очерки (XVIII – начало XX в.). – Л. : Наука, 1969.

Кочешков Н.В., Самар А.П., Туголоуков В.А. История и культура эвенов: историко-этнографические очерки. – СПб : Наука, 1997.

Львова Э.Л., Октябрьская И.В., Сагалаев А.М., Усманова М.С. Традиционное мировоззрение тюрков Южной Сибири. Пространство и время. Вещный мир. – Новосибирск : Наука, 1988.

Мельникова Л.В. Тофы: историко-этнографический очерк. – Иркутск, 1994.

Попов А.А. Жилище // Историко-этнографический атлас Сибири. – М.-Л. : Изд-во АН СССР, 1961. – С. 131–226.

текст, фото Лариса Мельникова

журнал "проект байкал/project baikal"
№21 2009 год стр. 159-163

Шаманский чум (нымгандяк, шэвэнчэдек) сооружался для определенных обрядов и состоял из собственно чума, находящегося в среднем мире и ориентированного входом на восток, галерей дарпэ с восточной стороны от чума и онанг с западной, которые понимались как пути — переходы в верхний и нижний миры, а все сооружение отражало представление эвенков о традиционной модели мира (Ямпольская 1993: С. 110, 114).

В 1980 и 1982 гг. во время экспедиций в Катангский район были обследованы три шаманских чума: чум шамана Сычегир на р. Умотка, левом притоке Нижней Тунгуски, чум шамана Салаткина на р. Ика, притоке р. Непа, и чум шаманки, имя которой уже забыли, на р. Дюльчак, приток р. Ика. В фондах музея имеются планы шаманских комплексов, рисунки скульптур шаманских духов — помощников, материалы фотофиксации, часть из них, по чуму шамана Сычегир, опубликованы.

Шаманский чум Сычегира примечателен тем, что имеет почти классическую структуру и о нем имеется достаточно полная информация о проводившемся в нем обряде лечения, т. к. информатором был один из участников обряда, сын шамана. В комплексе отсутствует западная галерея, но к востоку от чума, окруженного антропоморфными фигурами духов — помощников шамана и зооморфными фигурами лебедей, расположена галерея — дарпэ в виде шалаша из лиственниц, символизирующего мост — переход на остров шаманской реки, где расположен чум. Галерея охраняется фигурами птиц и оленей — духов — помощников шамана.

Восточнее галереи расположены ворота, закрывавшие вход в нее, и жертвенник — фигура двуглавого оленя с шаманской лестницей — сэргэ, в виде шеста с тремя перекладинами, на которой развешивалась шкура жертвенного оленя.

Обряд лечения заключался в том, что участники обряда проходили через ворота, оставляя свои души на хранение щукам, духам — помощникам шамана. Шаман изгонял из тела больного злого духа по аркану, один конец которого был привязан к его руке, а другой к рогам жертвенного оленя (Уткин 1986: С. 157-160).

Время сооружения этого шаманского комплекса в статье не указывается, но по материалам фотофискации, находящимся в музее, можно предположить, что строился он не ранее конца 60-х гг. XX в., т. к. шест шаманской лестницы сохранился в вертикальном положении и привязан к пню ивовыми прутьями.

Более ранними по времени постройками были шаманские комплексы на р. Ика, притоке Непы. По материалам, хранящимся в музее, они строились в 20-30-е гг. XX в. и предназначались для проведения обрядов, посвященных благополучию эвенкийских семей (фонды Братского музея).

Основной задачей шамана была забота о душах сородичей и их благополучии, что предопределяло содержание всех шаманских действий, к которым относились обряды, отражающие поиски души заболевшего человека, проводы душ умерших в мир мертвых, добывание детских душ для охраны здоровья (Мазин 1984: С. 86). Как отмечал один из открывателей шаманских комплексов у эвенков И.М. Суслов, само благополучие в жизни, посылаемое верховных божеством и испрашиваемое шаманом, — это удача в охотничьем промысле, приплод у домашних оленей, успехи в других хозяйственных делах (МАЭ 2: Л. 51).

Вероятно, обрядовый комплекс шаманки с р. Ика создавался для обращения к божеству верховного мира, о чем свидетельствует набор построек. Г.М. Василевич отмечала в начале XX в. большое шаманство у непских эвенков по поводу копытницы у оленей (МАЭ 1: Л. 38).

Шаманский комплекс состоит из чума, положение которого на острове шаманской реки подчеркивается огромными, по несколько метров, вырубленными из бревен фигурами рыб (щук), расположенными с севера и запада.

Эти духи — помощники шамана, так же как фигуры медведей и лошадей у чума, обращенные головами на запад, призваны защить чум от проникновения злых духов из нижнего мира. С восточной стороны находится жертвенник, на котором расположена антропоморфная фигура идола — предка шаманки, с четко выраженной личиной, лестница — сэргу в виде шеста с перекладиной, по которой шаман попадал в верхний мир и на которую же вешали шкуру жертвенного оленя. Рядом с ней на шесте установлена дощечка с деревянными штырями, к которым крепились жертвы (полоски ткани, связки бисера) верховному божеству — хозяину верхнего мира.

Жертвенник полукругом окружали фигуры помощников шамана — птицы на шестах (гагары, кукушки, кедровки, дятлы, глухари, утки, лебеди) и олени, закрывающие с крайней восточной стороны проход в верхний мир для душ умерших людей (Василевич 1957: 173). С севера и юга жертвенник прикрывали два ряда воткнутых в землю лиственниц, которые должны были прятать его, как считали эвенки, от злых духов (Ямпольская 1993: С. 114).

В комплексе нет галереи, ведущей в нижний мир, но проход в него намечен: крайнюю западную часть всего сооружения занимают восемь фигур глухарей и антропоморфная фигура духа — умершего сородича, обращенная лицом на сторону нижнего мира.

К юго-востоку от чума расположен жертвенник, который включает помост для мяса оленей, охраняемый установленными на шестах фигурами уток, а также антропоморфные фигуры духов — предков эвенкийских семей. Рядом с помостом и жердями, укрепленными на двух деревьях, для шкуры жертвенного оленя. Жертвенник окружен силуэтами рыб, духов — помощников шамана, вырезанных на живых деревьях.

Вход в нижний мир охранял антропоморфный идол, дух-предок шамана, находящийся в самой западной точке комплекса.

В жертву во время обряда были принесены два оленя, шкуры которых развешивались на жердях, на жертвеннике и к западу от чума. Эти приспособления вместе с фигурами духов-предков эвенкийских семей на жертвеннике позволяют предположить, что в данном комплексе проводился обряд проводов души умершего в мир мертвых. Как писал А.Ф. Анисимов, во время этого обряда приносились кровавые жертвы существам нижнего мира и осуществлялось кормление душ умерших сородичей (Анисимов 1952: С. 209). Обряд должен был обеспечивать благополучие и охрану здоровья сородичей, поскольку, как известно, по представлениям эвенков, души умерших, не отправленные в мир мертвых, могли нанести вред живым.

Существование у эвенков Катангского района в первой половине XX в. специальных шаманских чумов с большим количеством скульптур, в которых нельзя было проводить обряд без полного шаманского костюма (Ямпольская 1993: С. 112), не позволяет говорить об упадке шаманства в XIX - начале XX в. В середине прошлого века у эвенков еще сохранялись различные амулеты (охотничьи, женские, семейные охранители), которые не могли стать таковыми без определенных шаманских действий.

Лишь поколение конца 50-х - начала 60-х гг. стало от них избавляться в силу общей антирелигиозной пропаганды и неумения и нежелания с ними обращаться (Сирина 2002: С. 227).

УДК 061(571.53)
ББК 94(2)
Р 89

Редакционный совет: канд. филол. наук Г.В. Афанасьева-Мед-ведева, канд. ист. наук Т.А. Крючкова, канд. ист. наук Ю.П. Лыхин, А.К. Нефедьева, канд. культурологии В.В. Тихонов

В оленеводческой бригаде №4 поселка Суриндинский Эвенкийского района Красноярского края дети оленеводов приступили к школьным занятиям в учебном чуме. Это – часть программы создания сети начальных кочевых школ. Школы будут размещаться в изготовленных промышленным способом чумах – они из брезента и оснащены печами. Уже готовы комплекты учебной литературы из 12 книг с русско-эвенкийским словарем в каждой из них.

Инициатором открытия кочевых школ стала научный руководитель Центра развития этнокультурного образования коренных малочисленных народов Севера Зинаида Пикунова. Она же - автор учебных пособий, изданных специально для этого проекта. Даже в том, что книжки упакованы в специальную сумку, сказывается понимание традиционного уклада жизни эвенков, где все было определено кочевьями на зимние и летние стойбища. Для съестных припасов, одежды, инструментов, женских принадлежностей, посуды из много другого из бересты изготовлялись отдельные короба и вьючные сумы – чтобы можно было все уложить компактно и быстро вынуть на новом месте.

В открывшейся школе-чуме будут заниматься всего-то 4 ребенка, что не умаляет значения проекта. В советское время, следуя требованиям всеобуча, для всех аборигенных народов Севера и Сибири действовало одно правило - забирать детей в интернаты. Родителей и близких они видели только на каникулах. В результате ослабевали родственные связи и не передавались от старших к младшим выработанные веками навыки. Подрастая, дети предпочитали оставаться в поселках и райцентрах. Надо сказать правду: оказавшись между двух цивилизаций, немногие находили там счастье.

Эвенки – один из малых северных народов, его численность на территории Российской Федерации оценивается примерно в 35 тысяч человек. Эвенки широко расселены в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке, а также в Северном Китае и Монголии. О кочевых школах и эвенкийской культуре в интервью Радио Свобода рассказывает ведущий научный сотрудник петербургского Института лингвистических исследований, автор монографий "Говоры эвенков Амурской области", "Эвенкийский язык в таблицах", "Эвенкийские сказки" Надежда Булатова:

– Идея кочевой школы не нова, она существует в образовательной системе давно и связана с ведением традиционного вида хозяйствования. Речь идет о том, что некоторые наши народы кочуют, живут в тайге, и в этих условиях дети не могут постоянно жить с родителями. Выход из этого – либо интернат, либо кочевая школа, которая помогает родителям воспитывать детей и давать им образование.

– Я знаю, что наставниками этих детей станут их родители или, как сказано, "другие представители старшего поколения". Означает ли это, что профессиональные педагоги не будут участвовать в процессе обучения?

– Такая система образования действует в Ямало-Ненецком автономном округе, в республике Саха Якутия, в Амурской области. Учитель там обязательно есть, он кочует вместе со всеми или приезжает на какое-то время и занимается с детьми. Речь, безусловно, идет о малокомплектной школе, которая дает начальное образование. Начиная с пятого класса, дети уже, как правило, учатся в общеобразовательных школах. В кочевой школе есть один бесспорный плюс: ни один из языков народностей России не является в школах языком обучения, а в кочевой школе уроки ведутся на родном языке кочевых народом, что можно назвать большим подспорьем в деле сохранения языка и культуры этих народов.

Языки "умирают" из-за большого числа социальных проблем – когда происходит перестройка всего жизненного уклада, когда кочевые племена переводят жить в поселки, когда разрушаются их традиционные виды хозяйствования – оленеводство, рыболовство, морской промысел. Эвенкийский язык, как и многие другие, включен ЮНЕСКО в список исчезающих – от силы процентов 20-30 эвенков еще могут на нем полноценно общаться. Вместе с языками, мы можем потерять и уникальные культуры, которые являются достоянием мировой общественности.

– В основном эвенкийская литература или сказательство имеют устную традицию, а насколько развита письменная традиция в эвенкийском языке?

– Письменность эвенков была создана примерно в 30-е годы прошлого столетия, поэтому до этого времени мы можем говорить только об устной традиции. Первыми исследователями эвенкийской культуры были, в основном, русские, финны, евреи, которые и зафиксировали литературные памятники эвенков. Потом уже к этому процессу подключились сами эвенки. Есть у этого народа и свои писатели – Николай Оёгир, например, который был очень самобытным человеком – самоучка, который работал кассиром и бухгалтером, но очень любил, при этом, культуру своего народа и сумел составить сборник эвенкийских сказок. Говоря о писателях, конечно же, надо вспомнить и Алитета Немтушкина, им написаны поэмы и стихи.

– Их творчество изучается в эвенкийских школах?

– На это отводится очень мало учебных часов. Сейчас вводятся новые образовательные стандарты, три часа в неделю на изучение народной культуры, ну что-то еще можно дополнительно урвать. А так - два часа в неделю, и многое зависит от того, есть ли в школе учитель родного языка, создает ли он условия для изучения этого языка? Есть проблемы и с учебниками.

Эвенки, в своем роде, уникальный народ, очень малочисленный – 35 тысяч примерно по статистике, но живет он на территории от Енисея до Сахалина, от Таймыра до северного Китая, в части Монголии. Будучи кочевым народом, небольшими, локальными группами эвенки смогли освоить такую большую зону. Другого такого народа просто нет в мире.

– В какой степени молодое поколение эвенков, ваши внуки, ощущают себя эвенками? Они сохраняют традиционные представления о своем народе?

– В основном, конечно, молодежь знает о своей культуре. Сейчас наблюдается возврат к обрядовому фольклору, восстанавливаются национальные праздники, что-то, безусловно, делается в этом направлении. Но конкретно с языком ситуация обстоит намного хуже, чем с сохранением культуры. Язык надо изучать, что гораздо сложнее, чем воссоздавать какие-то обрядовые вещи.

– Кочевые школы в этом помогут, как вы думаете?

– Язык закладывается в детском возрасте, и в дальнейшем, когда эти дети вырастут – пусть не все, и не сразу, – но в какой-то момент они неизбежно задумаются о том, откуда они, какого роду, племени. Они вспомнят свое детство, и если это было заложено с любовью, то они будут интересоваться своей культурой, и не важно, кем при этом будут – врачами, инженерами, слесарями.